Плейлист наших отношений

Они не поняли в какой момент стали громко кричать друг на друга. Номер в отеле, полночь с копейками, пьяный Егор и очень трезвый Даня. Абсурд, нелепость - покажется вам. Может быть. Но лучше уж так, чем дальше молчать в пустоту и держать все в себе. С первой встречи прошло не больше двух месяцев, и с тех пор они постоянно сталкивались. Будь то закрытая вечеринка, съемки шоу, бар в центре или просто квартира. Не важно где. Они так подружились, что общение требовалось, как доза наркоману, - чем чаще, тем больше хочется. Хотя, если честно, дружба была какой-то странной. Не дружеской, что ли. Случайный ощупывающий взгляд, необязательное касание, долгое пьяное объятие и слишком глупая широкая улыбка Крида. Разве это все нормально? Они не знали. Не думали об этом, если честно. Все казалось таким гармоничным и настоящим, что менять ничего не хотелось. И они проигнорировали то, как Даня сбрасывал звонки своей девушки, пока обкатывал на Егоре небольшой кусок материала из нового стендапа, и то, как Егор случайно касался его ноги своею ногой, не спеша ее отдергивать. Если обоих все устраивает, то не проще ли забыть обо всех нелепых случайностях? Нет, нихуя подобного. Нельзя забывать о мире вокруг, даже если очень хочется. Возможно, это было их главной ошибкой. Напряжение нарастало стремительно, и оба уже не могли не замечать накала чувств и эмоций. Булаткин сдался первым: он твердо решил напиться, но без него, а затем, в порыве эмоций, стал строчить злобные сообщения в телегу другу, вызывая в том противоречивые чувства. "Сука, хули игноришь" "Давай разберемся, ты чет в последнее время заебал конкретно" "Да ты падла вонючая, я тебя ведь достану" "Поговорить надо, слышишь? Приезжай, если не зассышь. Я в отеле" "Но ты же зассышь" Откуда взялась эта безмозглая злость неясно было никому. Егор просто обиделся на Даню, а тот, в свою очередь, как всегда не сдрейфил и приехал. И был просто в ярости. - Ты че мне понаписал, а? Что за претензии, принцесса? - он зашел в номер, и аура комнаты потемнела. Он был как грозовая туча: гремел гулким голосом, сверкал молниями-глазами и кулаки сжимал, готовясь разразиться гневом над несчастным Булаткиным, который вжимался в кресло с перепуганым видом. Кажется, опьянение отпускало. Все выдуманные Данины проколы и минусы исчезли, растворились в темноте и тишине обернутой ночью отельной комнаты. Егору не за что было зацепиться, чтобы вспомнить, зачем он звал Поперечного. Не за что, кроме этого гребаного прозвища. - Как ты меня, блять, назвал? - "принцесса". Он слышал. Но как же ему хотелось растерзать Даню за эту слишком личную и милую кличку, которую тот использовал не по назначению. - Заткнись, собака. - Да ты набухался, я смотрю, Егорушка. И меня не позвал. - Данилу трясло. Никогда никто его так не бесил, как этот хмырь сейчас. Они, кажется, были друзьями. Были, да сплыли. - Знаешь что, я не хочу тратить на тебя время. Больно надо смотреть, как ты сходишь с ума по мне и от бессилия поливаешь меня грязью, чтобы успокоить своего внутреннего натурала. Ой, прости, чушь несу, какие натуралы... Егор уже четвертовал Даню мысленно. И готов был воплотить эту необыкновенную мысль в жизнь. Они стояли в двух шагах друг от друга и были готовы к нападению. После всего сказанного, оставалось только два возможных варианта. Либо они прямо сейчас разорвут друг друга на части, исколотят, искалечат, растерзают и ни за что больше не будут друзьями. Либо просто перестанут быть друзьями. И они выбрали второй. Егор накинулся на него с жадностью, полуобнимая за бледную шею и полудуша одновременно. Они кусали друг друга, не было даже подобия поцелуев. Словно губ не существовало, а они просто хотели сожрать друг друга. И это было так чертовски нужно сейчас. Одежда рвалась нещадно. Было похуй. Это всего лишь тряпки, так какая разница на них, если прямо здесь и сейчас они оба взорвутся чистой энергией и настоящим, живым чувством? Тела соприкасались и их прошибало током. Они были как две разнозаряженные частицы, которые притянулись друг к другу и теперь не могут просто так расстаться. Даня оставлял зализанные укусы по всему телу Крида, напоминая тем самым, что все еще зол и ждет объяснений. Но Егор лишь громко дышал, оставляя в памяти место для рыжей макушки, склонившейся над его животом и руки, бережно поглаживающей его правое бедро. Он издал протяжный стон, когда Поперечный спустился ниже, и этот звук был полнее всех слов, которые он мог бы сказать в свое оправдание. Даня тогда оттрахал его до бессилия, до полного изнеможения. Егор только смог выдавить из себя шипяще-змеиное "ссука" и лечь, уставившись затуманенным от неимоверного удовольствия взглядом в потолок. Они никогда больше не смогут спокойно посмотреть в глаза друг другу, никогда не пойдут снова в бар, чтобы поговорить по-мужски и обсудить все новости "из мира моторов". Егор не сможет больше оправдываться, что новая песня написана о какой-то девушке, а Даня перестанет шутить гейские шутки. Они оставили свою дружбу без шансов на существование. И они без вариантов будут вместе. Потому что по-другому уже не сумеют.