***
Страна Этого. Город Этого* * Страна Этого (яп. 此の国, Ко, но Куни) — маленькая страна, сопредельная Стране Рек и Стране Огня. Неподалеку от каменного города в непроглядной чаще леса от любопытных глаз спрятана пещера. Внутри стоящая тишина прерывалась лишь редким звоном стекла и неспешными шагами нукенина. Он поправил полупустые подсумки, кинув на напарника не лишённый любопытства взгляд. Тот трепетно перебирал наполненные свежеприготовленными ядами колбы, попутно копаясь в механизме собственной руки. — Данна, что дальше, мм? — поправив закрывающую часть лица чёлку, блондин вальяжно уселся на край выдолбленного стола, расправив чёрный плащ с красными облаками. — Этого уже давно наша, да и в целом, мы здесь уже долго, не пора ли выступать? Руки так и чешутся… — Больше ничего не чешется? — буркнул на первый взгляд юноша, а на самом деле — мужчина, коему давно за тридцать, недобро покосившись на парня из-под топорщащихся грязно-рыжих волос, и отмахнулся. — И слезь со стола, пока не проломил. — Ну и слезу, да! — вскочил и, недолго думая, переместился на огромную глыбу напротив. — Сасори-но-Данна, так что, полгода сидеть здесь — норма?! Может, уже посвятите меня в подробности плана, мм? — А ты разве не слушал Лидера? Одноглазый достаточно долго распинался. — наиграно ухмыльнувшись, перевёл взгляд на задумавшегося блондина. — Что молчишь? Довольно плодородная страна попалась, негоже упускать ценный материал… не вижу смысла торопиться. Встряхнул непонятную желтовато-серую жидкость, довольно быстро углубившись в свои мысли. — Ну вот, опять! А кто меня втихаря траванул, а?!.. Ради «научного эксперимента», видите ли! Я неделю провалялся! Повзрываю все здесь нафиг, да! — руки парня уже потянулись к глине, но размеренный голос напарника, заставил сощуриться и внимательно слушать. — Тогда путь тебе заказан в «кукольное царство», — натянув на лицо ухмылку, приставил кисть к предплечью. — Полагаю ты вкурсе, что биджу… «Акацуки» были инициаторами всего случившегося до и во время четырехлетней войны. Начиналось с банальных похождений с целью разгрома алкогольных магазинчиков на окраине Скрытой Деревни и дебоширных покосов, где среди пшеницы находили обезглавленные оленьи туши. Заканчивалось же убийством Каге или похищением джинчуурики. Но, как говориться, сами натворили — сами получили: скрыться удалось не каждому. Кто-то был схвачен, а кому-то посчастливилось быть убитым на месте. Группировка хоть и поредела, но своего положения и сил не теряла, продолжая устраивать «сезон охоты» на биджу. Разруха и неразберихи, где каждый сам за себя (но с этим можно было и поспорить), сильно играли на руку Акацуки: страны были сосредоточены на защите собственных земель и народа, поэтому не каждая из них пыталась спрятать «носителя»… Раздолье, да и только. — Я в курсе, что осталось три демона до полного завершения ритуала, мм. — сложив руки на груди, процедил подрывник. — Меня интересует имя джинчуурики Однохвостого! — Когда-то был Гаара, но из-за кое-кого… — недобро покосившись на Дейдару, мгновенно взметнул кистью, выбрасывая в голову напарника сенбон. — Отравленный, мм? — игла вонзилась в стену рядом с ухом увернувшегося Тсукури. — Хочешь узнать — не уклоняйся. — апатично уставился на собеседника, но, не дождавшись ответа, продолжил. — Теперь, чтобы захватить нового джинчуурики, нужно дождаться подкрепления, вдвоём его не взять… — И вы вините меня в смерти Песочника, мм! Мы бы его взяли, но нет, вам приспичило отступить! Теперь в Коноху переться… — передернув бровью, уставился на кукольника, в молчании махнув руками.***
— Итачи нии-сан! — из самой дальней комнаты дома, что была на втором этаже, послышался звонкий голосок. — Ты обещал! Итачи совсем не спалось. Давнишний образ его брата возникал перед ним, но был каким-то другим: заметно младше, на оголеном торсе — белая рубашка с длинными рукавами и символом клана Учиха на спине, за темно-синий тканевый пояс заткнута катана… Таким его Итачи видел впервые. Взгляд Саске был безумен и дик. В глазах ярко сияли Шаринганы, полные сил, сопровождаемые ручейками алой крови. Рука брюнета указывала на Итачи, он выговаривал с полной ненавистью в голосе каждое слово, крепко сводя челюсти: «Ты виновен в этом! Ты погубил, все что было мне так дорого! Ты сделал это со мной! Я ненавижу тебя, я убью тебя»… Но каждый раз за ним появлялся блондин с тремя полосками на щеках и в черно-оранжевом костюме. Заметно на его яркой шевелюре выделялся протектор с символом Конохи, но этого парня Итачи видел впервые. Тот что-то говорил и постоянно улыбался, тогда ненависть младшего Учихи гасла, и он уходил вслед за блондинистым парнем, кидая одну и ту же фразу напоследок: «Мы ещё встретимся, старший брат…» Учиха знал — это всего лишь сон, возникший из ниоткуда несколько дней назад, но к чему он был? Пережиток минувших лет и недостаточное внимание к младшему брату сыграло злую шутку, придя в таком образе? И в чьей смерти был повинен Итачи, что собственный брат грозиться убить? Абсурд! Ничего подобного не было!.. Быть может, эти постоянно возникающие силуэты несут в себе что-то, что должно перевернуть его внутренний мир и сделать так, чтобы он смотрел на всё по другому, и не просто смотрел, а понимал?.. Итачи встал и уселся на краю постели спиной к окну. «Лучше уж совсем не спать», — решил он. От окна было, впрочем, холодно и сыро. Не вставая с места, подтянул к себе с прикроватной тумбы небольшую сумку. Он старался не думать об этом, да и не хотел думать, но грёзы вставали перед глазами одна за другой, мелькали отрывки мыслей без начала и конца и без связи. Как будто он впадал в полудремоту. Холод, сырость и завывающий ветер, мельтешившие ранним утром, вызывали в нем какие-то фантастические наклонности и желания — ему начали представляться нежные и хрупкие цветы… Странно. — Итачи-и-и. — послышался почти у самой двери девчачий голос. Только он хотел подойти и открыть дверь своей комнаты, как она неожиданно стала двигаться сама. Отступил, скрестив руки на груди, уголки его губ по-детски приподнялись. Дверь отворялась медленно и тихо, и вдруг показалась маленькая головенка с растрепанными во все стороны чёрными волосами и удивительно сияющими ониксовыми глазами. — Ку, ты обещал, врунишка. Увидя у брата перекинутую через плечо сумку, девочка протиснулась в спальню и тут же нахмурилась. — Ну вот и куда ты?! Обещал же потренировать меня, братик! — Знаю, но меня ждёт Цунаде-сан. Или ты хочешь собирать брата по всей деревне? Давай в следующий раз? — потрепав и так растрепанные волосы семилетней сестры, Итачи замер, глядя на неё с грустной улыбкой. Давно уже незнакомое ему чувство волной хлынуло в его душу и разом размягчило его. — Так не оставишь меня, Нэо? — говорил он, с надеждой смотря на неё. — Нет, нет! Никогда и нигде! — воскликнула точная копия матери Микото, — за тобой пойду, всюду пойду! Она обняла его настолько, насколько позволял рост и крепко-крепко сжала его руками. — Что ты, что братик Саске, оба баки! *бака — с японского «дурак». — Ну-ну… — приложив указательный и средний пальцы ко лбу сестры, проговорил. — Прости меня, Нэо… Как-нибудь в другой раз. Нэо сильно напоминала Саске в детстве, такая же жизнерадостная и беззаботная. Все хочет знать и все успеть, всем что-то доказать, в первую очередь брату, но она пойдёт по иному пути… — Ладно, братик… — взгляд её потупился, но хватка стала крепче. Учиха поднялся в госпиталь. Пройдясь по пустым коридорам, дошёл до не скромного кабинета Цунаде, но таковой там не оказалось. Он нашёл её в очень маленькой задней комнате в одно окно, примыкавшей к операционной. На одном из столов располагались небольшие стопки документов, а на другом — пустые колбы, неиспользованные шприцы и прочие инструменты… — Цунаде-сан, надеюсь ждали? — медленно пройдя до стола, уселся напротив. — А? Сегодня нет, но раз пришёл… И я как раз закончила с документами! — немного покопавшись в тумбочках, вытащила толстую папку, ища среди прочих пришедшего. — Результаты анализов почти готовы, могу точно сказать, что все в норме, но не будем торопиться. Итак, как твой Шаринган? — стукнув ладошкой по столу с вызовом уставилась на Учиху. Тот пристально взглянул на Сенджу и, не долго думая, активировал Вечный Мангёке Шаринган. Три пересеченных чёрных эллипса были словно шестиконечные звезды на кровавом небе и производили сильное впечатление. Она с минуту рассматривала его лицо, которое всегда её поражало и прежде, и что-то быстро записала на бумагу. Это было какое-то странное лицо, похожее на маску: белое, немного румяное, что мало характерно для Учихи. Что-то ужасно неприятное было в этом красивом и чрезвычайно молодом лице. — Хорошо, вижу глаза прижились. Не беспокоят? Бессонница прошла? — дождавшись кивка, продолжила. — С такими-то глазами даётся легче… Кстати, как песочный дружок?! — С трудом Цунаде-сан, с трудом. Неразговорчивое животное. — Ясно, у тебя все ещё впереди. — встав, с силой приложила Итачи по плечу, по-дружески. В то же мгновенье всучила ему стопку бумаг. — Передай Минато, отказы не принимаются! — Обязательно. — не меняя серьёзности лица, попрощался с Сенджу, после чего, скрывшись, получил выкрик в спину: «Через неделю жду! Если не придёшь, в чем я очень сомневаюсь, — получишь ещё одно месячное отлучение от миссий!» *** — Йондайме-сама. — двое АНБУ слегка поклонились как только оказались в кабинете Хокаге. Тот вполне ожидал, что АНБУшники ввалятся в такую рань, поэтому явился в резиденцию гораздо раньше, чем планировал. В противном случае Саске и Асора завалились бы домой к Намиказе, а там и до Кушины недолго — выведывать планы и новости она умеет. Впав в дремоту и скрестив руки на груди, Минато расположился в кресле, заранее развернувшись к окну. В руках был зажат развёрнутый свиток… *Йондайме — переводится как «четвёртый» Учиха, выйдя слегка вперёд, вытащил из-за пазухи небольшой свиток. — Всё готово, вот ваш мальчик, я… мы свободны? Намиказе изучающе скользнул взглядом по строчкам, потерев висок. — Нет, подожди. — Отчёт, кхе. — второй, вальяжно протянув бумагу, с негромким хлопком положил её на стол. — Прыткий парень, Хокаге-сама. — Неужели? Надеюсь, что от него будет толк… — с улыбкой подчеркнул Минато. — Если он и вправду никого из себя не представляет, то выбор у него небольшой. Итак, что же тянуть? Приступим, мне ещё успеть кое-куда надо… Немного улыбнувшись, потер по-видимому ещё ноющую от недавней травмы руку. Саске слегка закатил глаза, как бы говоря: «Мне бы ваши проблемы…» Хмыкнул, но из-за маски этого никто не заметил. Причину побитого вида Хокаге угадать не сложно — Кровавая Ханаберо. Кивнув, подошёл к небольшому потрепанному диванчику, что тихонько примостился в углу. Сложил печать, распуская свиток. «Пуф». Из небольшой вспышки пара показалось неподвижное тело подростка, только по лёгким подъемам груди можно было понять — он жив, просто спит. — Разбудить? — поинтересовался Асора. — Я могу, кхе. — Пока нет. — отрезал Хокаге и поближе подошёл к Наруто, оглядывая того с ног до головы. «Довольно интересная внешность… полоски?.. Хм, ощущение, будто где-то видел, но при всем при этом вижу впервые, даже вскользь не встречал. Может, где-то все-таки пересекались?..» — А-а-а, Хината-чан не стоооит, датт…йо. — неожиданно пробормотал и Узумаки перевалился на другой бок. После чего нахмурился и, шикнув, приподнялся. Тряхнул головой, пытаясь отогнать сон, встребушил руками и так непослушные волосы. — Аа-аа гдее я?.. — Кхм. — облокотившись на стол, Хокаге, не скрывая хитрой ухмылки, уставился на парня, что похоже ещё находился в состоянии пробуждения. Саске и Асора также обратили свое внимание на блондина, но не проронили ни слова, за исключением тихого смешка второго. — О, бать, привет! — подняв взгляд на Минато и сощурив глаза, Наруто махнул в знак приветствия рукой. — Я тут, аа-а… — Бать? — вскинув бровь, перебил Намиказе. — Я чего-то не знаю?.. — Опа-на, блудный сын вернулся… — не смог не вставить слова Асора.