Новый Ресдайн

      - Было ли больно? - переспрашивает Эндас, и его голос чуть подрагивает.       Вопрос вовсе не о том, о чём спрошено.       Иногда они с архиканоником разговаривают вот так. Полушёпотом - в очень большом зале, и эхо разлетается нечитаемым дрожанием мотыльков.       Нелса Дравена почему-то влечет к Даготу - из всех древних и загадочных меров Первой Эры он наиболее открыт.       - Я плохо запомнил, - слова капают с губ Эндаса, словно бурая ртуть даэдрической клепсидры. - Меня разодрали надвое. Я состоял из осколков, имевших форму мера, но уже разъятых; я... Гилвот хотел перебить мне хребет, теперь я знаю. И этот ритуал был бы куда более плох...       - Хребет? Он пытался сломать тебе позвоночник вместо пальцев?       - Нет, Дравен. Не физически. Иначе я смог бы лишь ползать, и то едва ли.       Эндас собирается с силами.       Он сидит, подвернув под себя ногу, словно спрятавшись среди подушек; изящная сафьяновая туфля ему не идёт. Все привыкли видеть Дагота босым; он сам привык ходить если только в сандалях. Теперь он прикрывает то, что Сота… доделывает. Нелс, умеющий сидеть среди подушек с грацией лесного хищника, ниже ростом, проще, моложе, но смотрится… расслабленней?       - Гилвот всегда преследует свои цели. Я давно не интересую его как племянник и очень интересую - как канал между мирами. Он желал пробить незаживающую дыру; лишить меня центра, ориентировки. Он прекрасно знал, как снять Печать, а не вырвать из меня, но предпочёл именно дёрнуть с мясом, и если бы не Ллеран, то преуспел бы. Настолько пропитанный этим, я создал бы лишь ещё одни ворота… уже незатворимые, даже моей гибелью.       - Зачем это ему?       - Гилвот Дагот старше даже моего мёртвого отца. Все тайны нашего клана в его голове - и тайны его жены-двемерки, которую он вернул к жизни, не использовав некромантию. Нет более опасного существа на Нирне, чем мой дядя.       - Но он в Обливионе? - Нелс чуть-чуть сжимает пальцы, но Эндас замечает это и грустно улыбается.       Архиканонику всего-то... сорок пять? Пятьдесят? Слишком мало. В пятьдесят Эндас… он предпочитает вспоминать настолько старое прошлое пореже. Люди никогда не поймут меров. Они забывают то, чем дышали с дюжину лет назад, а меры способны помнить, в деталях, как в начале четырёхтысячелетней жизни сдирали кожу на ладонях, колотя в запертую дверь просто потому, что её всё равно не откроют, потому что _никто же не стучит_.       - Гилвот в Обливионе по той причине, что лишь Обливион теперь его выдержит, а никто не любит ходить по дрожащей земле.       - Тревожные это вести. Должен ли я как-то...       - Ты уже не остановишь это. Он ищет... и он найдёт тех, кого ищет.       - Кого же?       Свет играет. Чёрные, распущенные, тяжеловатые волосы Дагота дают блики.       Дравен предпочитает заплетать косу.       В этой части Храма запрещены украшения, и они оба пришли в простых одеяниях паломников на запахе, подпоясанных ритуальным вышитым кушаком. Эндас - в красном с золотом, Дравен - в редоранском алом с костью.       - Моих сестру и брата, - Дагот наклоняется к уху каноника, словно тайна, что он вспоминает, вообще не предназначена для оглашения вслух. - Морвина и Ирет. Он учил их, а они слушали внимательно. Они знали, как умирать и умерли, используя знание. Гилвот ушёл к Молаг Балу и утянул за собою и меня, и Сханту, но страсть Морвина и Ирет увела их к Мефале. Гилвот найдет их. Лишенных прежнего существования, но ещё существующих.       Дравен сереет ещё больше, чем сера его кожа.       Он становится бледным и испуганным, и Эндас берёт его ладонь в свои. Подносит к губам и целует его страх. Вдыхает в себя.       Нет причин бояться Ирет, так он выдыхает обратно, и дыхание согревает длинную линию жизни со шрамом поперек.       - Сколько же ещё Даготов уцелело? - спрашивает Дравен.       - Из моей семьи? Больше ни одного. Если мы убиваем друг друга, то делаем это уважительно: насовсем.       Нелс улыбается.       Он помнит Песнь. Все, кто слышал её, всё равно помнят. Он Дагот тоже. В какой-то мере. В какой-то своей части. Ему страшно, но он всё равно будет задавать вопросы - так же, как Эндас когда-то спрашивал и своего наставника.       Но у них куда меньше времени.