Мой любимый младший брат

— Ты уверен? Мне-то все равно, но ты же весь следующий день злобным демоном ходить будешь. Гарри с сомнением посмотрел на брата. Потому что его перепады настроения — вот, что внушает страх. — С тобой будут оба Лестрейндж. На их счет я не переживаю, они были страшно верны матери и не допустят, чтобы с ее любимым сыном что-либо случилось. Так же они могут моментально связаться с остальными, — мрачно сказал Том, поглядывая на стоявшего в нетерпении Диггори-сопровождающего. — Я не могу пропустить встречу. Хвосту все сложней уходить незамеченным. — Будь осторожней? Не убей никого. И сам не убейся, — строго предупредил его Гарри и обнял на прощание, отпуская брата и отходя к другу. — Ну? — Что? — Зачем тебе к профессору Снейпу? Что за срочность? — А, не забивай голову. Ритуал хочет какой-то провести на благо общественности. Заметив, как набычился все более распаляющийся хаффлпаффовец, Гарри быстрым шагом двинулся в сторону подземелий, и Седрику ничего не оставалось, как последовать за ним.       Распрощавшись с обозленным ловцом, парень хлопнул дверью перед его носом и сразу ощутил, как ее запирают магией и дополнительными чарами. В голове пронеслось, что Диггори в последнее время уж слишком часто страдает скверным настроением. Обернувшись, Гарри кивнул в приветствии мужчинам и подошел к зельевару. Тот осмотрел студента нечитаемым взглядом. И решил перейти сразу к делу. В компании других Кроведушцев особо не поговорить о по-настоящему важных делах. — Что за ритуал вы проводили с братом? — А... — внезапно Гарри сильно смутился и покраснел. Потому что он понятия не имел, как тот назывался. Потому что доверял Тому настолько, что ему было плевать. Помявшись немного, гриффиндорец стащил с себя школьную мантию и начал было расстегивать рубашку, как его руки остановили пальцы Снейпа. Парень поднял на профессора недоуменный взгляд и выгнул в вопросе бровь. Темный маг выглядел как раненный взбешенный вепрь. — Что. Ты. Делаешь?! — Явно не с вами спать собираюсь, Снейп! — рявкнул все еще красный Гарри и скинул чужие руки с своих, обнажая грудь и показывая профессору ближайший рубец в виде руны. — Вот, что было. Довольны? Лицо Кроведушца потеряло всякие краски, и мужчина отступил на шаг. От взгляда не укрылись и другие глубокие шрамы на теле. Жестокости старшего брата этого подростка не было границ. Лили была абсолютно права на его счет, но... Она говорила так же, что Том не посмеет причинить любимому брату боль. Тогда какого Дьявола?!       Студент в недоумении нахмурился и наглухо застегнул пуговицы рубашки обратно. — И сколько их? Какие еще руны начертаны? — дрогнувшим голосом спросил мужчина через минуту тишины. Лестрейндж переглянулись меж собой и подошли ближе. — Только она. И я не считал, сколько их, сэр. — Что там у него? В чем проблема? — Не считал?! Их больше, чем ты можешь запомнить?! У него на теле вырезаны руны Хагалаз! — взревел Снейп, и несколько парт магией отшвырнуло к стене. — Его блядский чокнутый брат вырезал на нем черт знает сколько рун Хагалаз! — И в чем гребаная проблема? Чего ты разорался? — Рабастан угрожающе оскалился. — Он маг крови, руны для его волшебства естественны. Северус резко зажал переносицу между пальцами, не собираясь объяснять неучам столь простые вещи. Парты вновь пошатнулись и двинулись в сторону. Нужно было срочно унять закипающую ярость. А объяснение прописных истин явно не даст бушующим эмоциям спокойствия. — Сэр, я знаю. Моя ошибка, что стал изучать именно магию рун вначале. Том рассказал мне позже. Это было моей первой темной магией. И начал я именно с Хагалаз, использовал лишь ее. Иного выбора у него просто не было, я ни о чем не знал, — косноязычно оправдался Гарри и повернулся к настороженным Родольфусу и Рабастану. — Эта руна разрушения и зла. Она опасна. Том не уследил. Но... Сказать в оправдание, Хагалаз мощна. Очень мощна. — Насколько? Гарри машинально коснулся груди, припоминая бесконтрольные выбросы энергии. — Как метеоритный кратер! — восторженно воскликнул гриффиндорец, не удержавшись. — А людей сжечь может?! — И скольких одновременно? — Я взорвал колонию местных кентавров в Запретном Лесу! — Ого! Слышишь, братец? — Давай, покажи! Гарри жестко улыбнулся и порезал палец о булавку под воротничком рубашки, направив ладони на беспорядочно сдвинутые гурьбой парты. И прежде чем Снейп сумел вклиниться в разговор и сообразить что его личные апартаменты прямо сейчас собираются вновь разгромить, ближайшие парты разнесло в щепки. Лестрейндж довольно хмыкнули, показав друг другу большие пальцы. — Негодный мальчишка! Гарри рассмеялся и направил руки в сторону оставшихся парт, легко позволив боли заполнить его разум и дать просочиться темной энергии через вытянутые ладони вновь. Выходило это быстрее, чем обычно, но и мощности особой не требовало. — Хватит рушить мой кабинет! К делу. Выпей это зелье, — Северус достал пузырек из кармана мантии и протянул его гриффиндорцу. — Вначале вы. — Да ради бога. Парень удовлетворенно кивнул, когда Снейп сделал глоток из колбы и настойчиво толкнул ее в руки подозрительного ко всему парню. Гарри спокойно осушил остатки и поморщился от оглушительного травяного вкуса. — Будешь принимать его каждую неделю. Далее, — мужчина протянул ему простенькую цепочку с темным камешком-подвеской. — Заблокирует действия Хагалаз на разум. — Что это значит, Снейп? — вклинился между ними Родольфус. — Где обещанный ритуал? Какого черта ты перекрываешь его магию?! — Никакого ритуала не будет. Поздно уже его проводить. Потому что эта магия вредит, — холодно выплюнул зельевар и самостоятельно надел на тонкую шею артефакт. — Если так пойдет и дальше, мальчишка спятит, как и его брат. Видели, что он вчера делал? Хотите такого Темного Лорда в итоге? Гарри — не Лили. У него нет той силы, что была у Повелительницы. И он не может самостоятельно контролировать такую мощь. Лестрейндж хмуро потупился. Верно, он хотел видеть в новом Темном Лорде огромную силу. Но только не безумие. Им нужен был чистый разумом колдун, что выведет темных магов и их волшебство к свету. Тот, что изменит текущий режим навсегда. — А ритуал моего брата? Он сказал, откатов больше не будет. — Верно. Ты можешь вытащить сколько угодно магии Небытия и не разорваться в итоге. Чего не скажешь о твоем сознании. Чем больше и дольше ты пользуешься руной, тем безумнее становишься. В итоге догонишь своего чокнутого родственника в сумасшествии. Твой дорогой братец лишь все ухудшил, — злобно прорычал Снейп, ненавидя сейчас Томаса больше всего на свете. Старший сын Лили рушил все его планы. — Он увеличил воздействие на разум. Сделал тебя во сто крат сильнее, но в то же время в тысячу раз слабее. — Я не спятивший, — улыбнулся Гарри. — И никогда им не буду. Мы с братиком такие разные.       То, что навсегда перевернуло жизнь гриффиндорца, произошло на следующий день, когда он шел с Трансфигурации. К нему подскочила незнакомая девушка с Равенкло и кинулась в объятия, со всей силы обнимая за шею и прижимаясь ближе. Не успел Гарри ничего сообразить, как к горлу девушки была приставлена волшебная палочка Диггори. Но студентка не обратила на нее никакого внимания. Все ее хрупкое тело покрывала дрожь неописуемого страха. Она едва слышно произнесла ему на ухо отчаянное: — Спаси нас.       Том едва не подавился соком, когда во время обеда из дверей Большого Зала вылетел его младший брат, таща своего назойливого пса прямо за ухо к столу Равенкло. Из носа хаффлпаффца обильно текла кровь, была разбита опухшая губа, а под глазом наливался сочный фингал. Присмотревшись, слизеринец с удовольствием заметил хромоту Диггори.       Гарри швырнул друга на свободное место рядом с неестественно спокойной Чанг, что-то злобно произнес, отвесил мощный подзатыльник и впервые за все это время направился в сторону стола Слизерин, сев рядом с братом уже самостоятельно. Гарри тяжело дышал и разъяренно сжимал и разжимал пальцы, не торопясь приступить к обеду. Он подчеркнуто не обращал внимания ни на тоскливые Седрика, ни на полные интереса старшего брата взгляды. — Давай потом, ладно? — и быстро принялся за еду. Когда с обедом было покончено, братья неспеша двинулись по замку — у слизеринца было окно, и он провожал второго волшебника до его пары. — За что ты его так? — довольным голосом спросил Том, даже не скрывая своего настроения. — Он... Потом запнулся и резко остановился, дернув брата за руку. Синие глаза вспыхнули ненавистью и озарением. — Он тебя все-таки домогался? Мне его убить? — О, этот болван... — Гарри заскрежетал зубами. — Пытается подложить под меня каждую проходящую мимо девчонку. Каждую. К счастью, парни его не интересуют. Иначе я бы самостоятельно отрезал ему яйца, появись у него хоть одна подобная мысль на мой счет. — И как тебе? — Кто, Диггори?! — в ужасе вытаращился на него гриффиндорец, но Том лишь мягко улыбнулся. — Девушки. Гарри развернулся и пошел дальше, ощущая, что старший брат не собирается ни отставать, ни менять тему. Пришлось ответить: — Не интересуют. От слова совсем. Никак. — Да? Почему? — Еще спрашиваешь? Память моей последней девушки врачи Мунго до сих пор не могут восстановить. Не донимай, Том, прошу. — И ты даже на них не смотришь? Не представляешь красоток поздно ночью? — продолжал улыбаться старший брат, прищурив глаза. — У меня на них даже не вс... — Гарри залился краской и ускорил шаг, услышав смех за спиной. Чертов провокатор! — Не встанет ни на кого, помимо меня? Это так льстит, — счастливо смеялся слизеринец, слегка покраснев. Затем последний раз хмыкнул и резко замолчал. — Однако... — А кто по-твоему виноват в этом? — не услышав ответа, парень с тревогой покосился на слишком задумчивый вид темного волшебника. Он даже свой шаг замедлил, пялясь куда-то в пространство и уже мало замечая происходящее вокруг. — Что с тобой? — Дела. Встретимся после двух часов после отбоя у статуи Горгоны. Следи за Картой, чтобы тебя не поймали и не подкрались. Том развернулся и направился в противоположную сторону, оставив растерянного и слегка обиженного Гарри позади себя стоять в недоумении.       Гарри утянул дрожащее тело незнакомки в первый попавшийся кабинет, а Седрик наложил на двери несколько заклинаний. Девушка нерешительно присела за парту и вперила в свои руки взгляд. Гриффиндорец не видел ее лица, скрытого за длинными спутанными волосами, но понимал, что волшебница в крайней степени напугана. Он присел рядом с ней и мягко коснулся ее плеча. — Что случилось? — Я... Меня зовут Алиса, — она запнулась, но взяла себя в руки. — Я знаю, что ты сделал для детей. У меня точно такая же ситуация. — Что? — парни переглянулись. — Мы вызволили всех темных магов, что были в списках авроров. Кто ты? Они кого-то упустили? — Я светлая колдунья, — ведьма повернулась к Гарри и начала быстро сбивчиво рассказывать. — А моя сестра нет. Мы близнецы, я чувствую ее. И сейчас она сгорает от боли и... И кажется... Она умирает! С ней делают нечто ужасное. Моя... Моя мать отдала ее аврорам, другого выхода не было! Если бы она отказалась... Они пришли в наш дом. Они сказали, что убьют темного. Убьют, если не смогут вылечить. Если мы не дадим им ее излечить. Они забрали мою Веру! Гарри судорожно втянул носом воздух и сжал кулаки. Его начало истерично потряхивать. — Как мы можем помочь, если твою сестру уже забрали? — спросил Диггори, нахмурившись. — Что мы можем сделать против аврората? Ты в курсе, сколько там волшебников? И как они сильны? — Ее держат вовсе не авроры, — Алиса низко склонила голову. — Это ученые. Мой дядя один из них. Детей держат на подбазе от основного института, они изучают темную магию в них, ищут способы излечить от нее. Предотвратить появление в будущем. Я не знаю, что именно... Дядя никогда не рассказывал. И с тех самых пор оборвал все связи. Конечно, его заставили это сделать, но... Он прислал мне весть. Я знаю, где находится эта подбаза. Я знаю, как туда попасть. Прошу, спаси нас! Гарри ничего не ответил, продолжая смотреть в пространство широко распахнутыми глазами. От лица отлила кровь, а пальцы мелко тряслись. Седрик, уловив состояние друга, накрыл его руку своей ладонью, но гриффиндорец никак не отреагировал. Разум заполоняла недосягаемая тьма, а в голову проникала знакомая пульсация барабанов, разгоняющих по телу нестерпимый жар. — Гарри? Ты... — Я сделаю это, — механическим голосом ответил парень, ни на кого не смотря. — Мы вытащим их оттуда. Вернем семьям. И убьем всех, кто нам попробует помешать. Если они не прислушаются к словам, прислушаются к крови. Они все умрут.       Парень прислонился к стене, лениво скользя по карте взглядом и наблюдая за перемещениями старшего брата. Ему в голову явно взбрело очередное безумие, в котором ему, Гарри, предстояло принять участие. Иначе зачем встреча в столь поздний час под покровом такой таинственности?       Из головы не выходили слова девушки. Безумие улеглось, разум просветлел. А слова остались. Как он мог спасать детей и забывать об остальных? Как он мог бросить все на полпути? Как он мог?... Если бы не слова Алисы, Гарри бы даже не подумал об оставшихся в заключении и пытках волшебниках. Не подумал об их спасении.       Конечно, он не станет убивать ученых. Если сражения не избежать, есть множество заклинаний, способных остановить схватку. В конце концов, можно всего лишь оторвать им магией ноги. Вряд ли ученые будут ждать прямого нападения, вряд ли у них будет достаточно амулетов. Том знал, на что способен его младший брат, знал, какое количество артефактов нужно носить на себе. Остальные же — нет.       Они заберут детей силой. Он заберет детей. Это благо. Это правильно. Гарри обязан так поступить. Это доброе дело, а он — добрый волшебник. Смерти... допустимы, если поступаешь во благо, ведь так?       Гарри пресек мысли, когда отметил, что точка с именем его брата стала приближаться к месту встречи. Выйдя в тусклый свет догорающих факелов и спрятав карту в карман, гриффиндорец недовольно цыкнул: — Нет здесь никого, можешь снять мантию-невидимку, — ответа не последовало. — Том? И ойкнул от неожиданности, когда невидимые руки втянули его в нишу за статуей Горгоны. — Да тихо ты, — слизеринец стянул с себя капюшон и накрыл рот дернувшегося брата рукой, низко рассмеявшись. — Вот теперь точно тихо. Гарри поднял взгляд, разглядев голову брата, находившуюся отчего-то куда выше его собственной, и сильно побледнел. Нет, даже побелел. И верно, не будь на его губах чужой ладони, испустил бы шокированный громкий крик. Потому что увидел его. — У тебя глаза на лоб полезли. Что, нравлюсь? — Том похабно улыбнулся темными губами и откинул назад длинные волнистые волосы. Длинные волнистые волосы. Гарри с широко распахнутыми глазами разглядывал странное лицо брата, что был сам на себя не похож. Сердце, казалось, готово было выпрыгнуть от этого сумасшествия из груди. Потому что губы были темными не от сумеречной тьмы, а от темно-вишневой помады. Приглядевшись, парень схватился за сердце: накрашены были не только губы, но и глаза. Черная тонкая подводка, удлиняющая припорошенные черными тенями глаза, черная тушь, делая девчачье-пушистые от природы ресницы еще длиннее. Брови парня и без макияжа были аккуратные и четко очерченные, что делало образ абсолютно совершенным. — Том? — слабым голосом спросил Гарри, когда с его рта убрали пальцы. Щеки медленно, но верно начал покрывать лихорадочных румянец. — Ч-что это? Как... Что... — Нравлюсь? — настойчиво переспросил старший брат и подошел вплотную, продолжая ухмыляться аккуратно накрашенными губами. — Не ожидал, что моя птичка потеряет дар речи. Каков комплимент. — Это как ты мог ТАК извратить тот разговор?... — Гарри все еще не мог прийти в себя, пожирая взглядом лицо второго волшебника, который явно наслаждался его реакцией. Том склонил голову, от чего удлиненные магией волосы частью упали на лицо. — Потому что я собираюсь доказать тебе, что дело не в девушках вовсе, — он протянул руку и погладил ярко-алую щеку. Гарри вздрогнул, когда увидел на его пальцах длинные темно-бордовые ногти. — Хотел остановиться на малом, но... Если и развращать братика, ситуацией нужно пользоваться полностью. Я не люблю полумер. И все слова в воздух не бросаются, не замеченные мною. — Ты не... Знаешь, не верю, что ты мог на подобное решиться, — Гарри бездумно поднял собственную руку к чужим длинным прядям и замер, осекшись. — Прости. — Нет, почему? Можешь потрогать, — властно произнес парень, улыбка которого стала шире. Гриффиндорец сглотнул вязкую слюну и запустил пальцы в мягкие шелковистые волосы, задохнувшись от восхищения и ужаса, не веря своим глазам и ощущениям. Легко перебирал тонкие пряди, расправляя естественные кудри, пропуская их сквозь пальцы, не сводя с них широко распахнутых глаз. Это просто немыслимо, как странно, страшно и возбуждающе одновременно. — Теперь понятно, почему ты пришел в мантии-невидимке, — пробормотал парень и медленно поднес тяжелую каштановую прядь к лицу, мягко ее поцеловав. Кажется, он все еще не отдавал отчета своим действиям. — И место встречи вполне... — Я пришел в мантии не только поэтому, — ласково оборвал его слова слизеринец и взмахом плеч стряхнул с себя зачарованную ткань. — А вот, почему. — О, боги. Гарри моментально спрятал красное лицо в ладонях, едва пар не пуская из ушей от смущения. Дыхание сбилось, а в голове зашумела прилившая кровь. Он услышал смех Тома и почувствовал его сильную хватку на запястьях, которые моментально отняли от лица. Гриффиндорец не позволил своим глазам открыться, иначе он просто умрет на месте. — Нет, открой глаза, — брат настойчиво стиснул пальцы на его руках, впиваясь в кожу миндалевидными ногтями. — Я буду брать от этой ночи все. Гарри еще некоторое время боролся с собой, но когда хватка на запястьях стала совсем болезненной, нерешительно приоткрыл глаза, задержав дыхание. Сердце билось где-то в шее и ушах одновременно, а кровь покинула ослабевшие ноги, устремившись к лицу и, к ужасу парня, к паху.       Том действительно не остановился на вызывающем макияже. Вместо школьной мантии на нем красовалось темно-бордовое старомодное платье. На его фоне и без того бледная кожа казалась хрупко-прозрачной. И выглядел он в женской одежде так странно, так подрывал сознание, что Гарри даже под смертельными пытками не смог бы назвать его облик женственным. Несмотря на идеальный макияж, Том не мог упрятать прямой мужественный нос и резкие скулы, его взгляд оставался не по-женски властным и жестким. Лямки платья без рукавов не могли скрыть широкие плечи и мускулы на руках. Талии и вовсе не было, хотя пышная юбка в пол давала некие призрачные очертания округлых бедер. Высокий рост, похоже, объяснялся наличием здоровенных каблуков. Гарри тут же взбудораженно вскинулся: — На тебе туфли?! — Посмотри, если хочешь. Гриффиндорец присел на корточки, задирая подол юбки и восторженно касаясь высоких черных сапогов на шнуровке. Их действительно венчал здоровенный широкий каблук. Гарри безо всякой мысли скользнул пальцами по грубой коже сапожек выше и пораженно замер. — Не может этого быть. Том рассмеялся и выставил ногу чуть вперед, одобряя действия брата. Тот выглядел так шокированно-восторженно, что все мучения по приготовлению этого извращенного непотребного образа того стоили. Кажется, слизеринец только теперь был по-настоящему этим удовлетворен.       Младший волшебник с благоговением проскользил пальцами по тонкому чулку, что заканчивался где-то на середине бедра, огладил нежную кожу, покрытую мягкими волосками, вызывая пальцами мурашки на теле второго колдуна. — Боги, — повторил Гарри слабым тихим голосом. — Да как ты на такое решился?... — Все ради своей пташки, — растянул в хищной улыбке вишневые губы парень, подталкивая вновь поднявшегося на ноги брата к стене. — Ну как, твоя мамочка красива и в таком виде? — Боже! Том, — пробормотал пунцовый гриффиндорец, столкнувшись лопатками со стеной. — Это просто безумство. Родственник откинул назад непривычно мешавшиеся волосы и уперся рукой сверху головы Гарри, нависая над ним и неприлично ухмыляясь. Затем выставил ногу вперед, зашуршав тяжелой тканью и уперев коленку под пахом парня. Тот вздрогнул всем телом и закусил губу. — А ты возбужден. И ты меня определенно хочешь. — Почему в платье ты, а извращенцем ощущаю себя я? — жалким голосом спросил Гарри. — Потому что я буду возбуждать тебя в любом облике, — самодовольно хмыкнул парень. — Ты первым назвал меня своей мамочкой, так чего так смутился? — О, нет, не называй себя так в подобной ситуации! — взвыл от дикого стыда и смущения гриффиндорец, чувствуя, как колено надавило на его напряженный член. — Ч-черт!... — Гарри, так тебе все же нравятся девушки? — Том непреклонно притянул его руки и устроил их на своих боках, продолжая несильно тереть чужой пах. — Нравится твоя женственная красивая мамочка? Парень сжал ладони, ощущая бархатистость и гладкость ткани на теле старшего брата, его жар и тяжелое дыхание. Том не смог пересилить желание, коснувшись губ Гарри пальцами и проникая ими внутрь его рта. Младший волшебник ощутил, как к его языку прикоснулись длинные ногти, а подушечки пальцев осторожно его погладили, даже не оцарапав. Когда чужие руки покинули его рот, с трудом произнес, окинув волшебника потемневшим взглядом: — Ты даже отдаленно не похож на девушку. Ни одна женщина так не подавляет одним своим присутствием. Но даже в таком виде ты чудовищно, ненормально красив. — Я рад это слышать, — нежно улыбнулся безумец. — Потому что этой ночью я собираюсь отжарить своего птенчика до потери сознания. И впился в его губы жестким поцелуем, разгоняя все мысли, возражения или согласие — Гарри уже и сам не знал, что в его голове крутилось до этого момента. Размазывая по рту младшего брата помаду, Том без промедления проник внутрь языком, сплетая его с чужим. Сжал плечи Гарри, впиваясь в них ногтями, плотно притягивая к себе его тело. Сам парень обвил темного волшебника руками, не решаясь оторвать ноги от пола и шагнуть навстречу, отчего он неудобно выгнулся дугой — так боялся наступить на полы пышного платья.       Том буквально пожирал чужой рот с такой страстью, что Гарри глухо застонал, испытывая судорогу возбуждения от таких сильных чувств. Поверхностное раскаленное дыхание вызывало покалывание в легких, а когда руки старшего волшебника скользнули вниз и с силой сжали ягодицы младшего, Гарри оторвался от чужих губ и судорожно глотнул ртом воздух, испустив еще один несдержанный стон желания. — Да тебя всего ведет, — хрипло произнес Том с по-блядски размазанной вокруг губ помадой. — Надеюсь, продержишься достаточно долго, потому что на этот раз одного раза мне будет недостаточно. И ты не уйдешь, пока я не буду считать себя полностью удовлетворенным. — Прямо здесь? — намекнул Гарри на не особо подходящее для секса место, отчаянно краснея и тяжело дыша. — Прямо здесь. И вернулся к припухшим губам, цепляясь за них зубами. Ощутить во рту кровь хотелось так крепко, что сводило мышцы. Том застонал и припал к шее, сомкнув на ней зубы до мяса — проделай он такое с губами брата, попросту бы откусил их. Гарри хныкнул от боли, но не отпрянул, только прижимая к себе чужую голову рукой.       Оторвавшись от слизывания восхитительной крови, слизеринец рывком сдернул с тела брата школьную мантию и, не церемонясь, дернул в разные стороны края рубашки. Гарри рассмеялся, когда у темного волшебника не получилось вырвать пуговицы из петель. Том раздраженно прорычал грязное ругательство — эти ебаные рубашки он уже просто ненавидел. Потратив некоторое время на расстегивание пуговиц, взведенный до ярости от ожидания маг в отместку жестоко провел ногтями по груди Гарри, расцарапывая кожу до крови. Теперь младшему родственнику уже было не до веселья. Потому что сколько бы женских штучек парень не использовал на себе, поведение осталось тем же.       Понимание, что от нетерпения его сейчас просто изранят до неузнаваемости, Гарри самостоятельно скинул с себя несчастную вещь и дернул язычок ширинки, выпутываясь из штанов. И с намеком посмотрел на все еще одетого парня. Том отрицательно покачал головой и скривил губы в ухмылке. — Тогда это все потеряет истинный смысл. — Эм. Вряд ли у тебя получится... Ох! — Гарри резко развернули лицом к камню и жестко прислонили его голову к стене, нагибая и заставляя прижаться к ней щекой. — То есть, я хотел сказать... — Просто заткнись, я все еще намерен тебя растянуть. Но если ты против... — Нет! — Тогда, будь добр, не испытывай мое терпение. Том отпустил чужую голову, но перед этим пару раз твердо на нее надавил, намекая оставаться в той же позе. Затем сдернул плавки к щиколоткам, тут же положив обе ладони на ягодицы и нещадно впиваясь в них ногтями. Гарри тихо застонал от неприятных болезненных ощущений на нежной коже. — Тише, все только начинается, а ты уже такой нетерпеливый? — слизеринец склонился, припадая грудью к обнаженной спине, собираясь одарить брата сильным укусом, но... — Блядские волосы! Они мешали. Постоянно падали на лицо, закрывая такой прекрасный обзор на покорного младшего родственника, попадали в рот, когда Том пытался поцеловать или укусить эту вкусную кожу, буквально созданную для этих действий, от густых длинных волос исходил жар. Где-то на краю сознания маг засомневался, что во время секса длинноволосые девушки получают достаточное удовольствие.       Прошипев от злости, парень резко ввел в анус волшебника первые два пальца, несильно оцарапав мышцы ногтями. Гарри дернулся всем телом от неприятного сухого проникновения, заставив Тома моментально напрячься. Опомнившись, он уже медленно вытащил пальцы обратно и призвал заранее приготовленный в уголке темного закутка кожаный мешочек. Порывисто вытащив оттуда склянку со смазкой и отбросив ненужный мешок куда-то в темноту, слизеринец размазал скользкую субстанцию по четырем пальцам. Остатки вылил между двух ягодиц Гарри, отчего тот вздрогнул от неожиданности и обернулся через плечо с донельзя шокированным испуганным взглядом. — Что это, блять такое?! — Смазка. Так быстрее, — коротко пояснил Том и развел одной рукой ягодицу в сторону, открывая доступ к поджавшемуся отверстию. Гриффиндорец с удивлением ощутил, что движение пальцев внутри были куда приятнее обычного, даже несмотря на длинные ногти, что иногда царапали нутро. Гарри со стыдом отметил, что это подливало масло в огонь, а не отталкивало. Выгнул спину и застонал, когда внутри оказалось уже три пальца, растягивая и разминая узкие стенки ануса. Это действительно было менее болезненным. Том закусил губу до крови, сдерживая себя от жесткого желания накинуться на брата незамедлительно и втрахать его в эту самую стену. Он протиснул внутрь уже четыре пальца, массируя мышцы более агрессивно. Гарри замычал в неприятии ощущений, но второй чародей тут же накрыл его член рукой, несильно сжав.       Посчитав, что младший брат достаточно хорошо смазан и растянут, Том вытащил пальцы и обтер с них смазку о подол платья. И замер. Гарри, не почувствовав прежнего напора, недоуменно покосился в сторону родственника и вопросительно приподнял брови. Брат выглядел растерянным. — Я о чем тебе и говорил, что не сможешь. Знаешь, реальность отличается от... — не удержался от веселья гриффиндорец, за что его голову жестко шибанули об камни, оставив у брови крупную ссадину. Гарри послушно заткнулся. — Ну, нет. Я сделаю то, что хочу. Том просто не предполагал, что именно платье, в котором он и желал выебать брата, окажется серьезным препятствием на пути к этому. Слизеринец начал рывками комкать тяжелую ткань юбки впереди, задирая ее вверх, и зарычал от ярости, когда увидел оставшийся в неприкосновенности пышный подъюбник. — Ебучие тряпки! Горите вы в аду! — Том попытался опять задрать эту немыслимую массу ткани, собирая ее в обе руки. — Сука! Гарри зажал рот рукой, опасаясь что новый приступ смеха обернется очередной травмой, наблюдая из-за плеча за судорожными движениями старшего брата. Том просто рычал от гнева.       Через пару минут бесполезных стараний, он посветлел лицом от пришедшей идеи. И надавил на спину родственника, заставляя его прогнуться еще ниже. — Крепче за стену держись. И начал попросту сваливать необъятную ткань юбки сверху чужого тела. — Эй! Том предупреждающе оттянул возмутившегося волшебника за волосы и вновь ударил его голову об камни, предупреждая. Вставить хотелось так, что все трепыхания воспринимались крайне враждебно. Свалив на спину брата и перед платья, и подъюбник, едва ли не похоронив его в них, Том поспешно стянул с себя нижнее белье и рукой направил в анус брата член, резко толкаясь в хорошо растянутое нутро и несдержанно застонав от долгожданного облегчения. Замерев на несколько секунд, слизеринец с сожалением посмотрел на согнутого раком парня под собой. Точнее, на груду тряпок и лохматую макушку у стены. Это выглядело не таким эротичным, как он себе это напредставлял. Похоже, платье и впрямь следовало снять. Но точно не сейчас.       Том медленно вышел из тела отчаянно замычавшего парня на половину и жестко толкнулся внутрь, набирая быстрый неритмичный темп, едва не зарычав от отчаянного желания вцепиться в подрагивающие бедра. С трудом подхватив младшего брата под живот, он навалился сверху, не переставая вдалбливаться в горячее нутро, в исступлении царапая кожу ногтями. Скулы болели от невозможности прокусить плоть Гарри, вылизать ее, покрыть поцелуями и засосами. — Ты тяжелый! — отчаянно простонал гриффиндорец, соскальзывая вниз по камню. — Я сейчас упаду, хватит! Том взбешенно зарычал, притягивая его тело за живот к себе ближе и наваливаясь своей грудью только сильнее, едва не лупя его своими бедрами, отчего Гарри болезненно стукался виском о камень при каждом сильном толчке. Не выдержав давления и сумасшедших яростных движений, гриффиндорец все таки свалился на пол, отбив колени. — Чертов псих! — возмутился он. — Да сними ты это платье уже, наконец! Слизеринец вздернул парня обратно на ноги и достал из-за уха волшебную палочку. Ткань намертво прилипла к вспотевшему телу, и снять ее так просто не было никаких шансов, поэтому Том попросту нетерпеливо разрезал платье заклинанием, неосторожно поранив и свою кожу. Выпутавшись из чертовых тряпок, волшебник схватил свои волосы в руку, отсекая и их.       И моментально припал губами к левому плечу Гарри, вонзая в него острые зубы. Тот сдавленно вскрикнул от боли сильной хватки и дернулся в сторону. Том не разомкнул челюсть, не позволив парню избежать своего озлобленного желания чужой крови, и толкнулся в его нутро вновь, намеренно проехавшись членом по простате, отвлекая от горевшего плеча. Рукой накрыл чужой рот, оборвав громкий крик на корню.       Гарри не переставая мычал в чужие пальцы, ощущая дикие жесткие толчки внутри себя, уже ставшие болезненными, и не менее жестокую хватку зубов на плече, которую старший брат только усилил, доводя его до исступления. Из глаз брызнули слезы, крупными горошинами скатываясь по щекам, в которые впивались длинные бордовые ногти.       Возбуждение так остро перекликалось с болью от жестокости, что парень едва сознание не терял, не предпринимая попыток как-то остановить озверевшего старшего брата в своем насилии над ним. Лишь глухо кричал в руку, цепляясь пальцами за холодную стену и скребя по ней короткими ногтями. Удары крупного члена в нем приносили боль, однако стоящий колом собственный пенис его острый дискомфорт не разделял.       Когда Том, наконец, остановился в нем, выплескиваясь внутрь и прокусив мышцу в немыслимом желании оторвать ее от плоти, Гарри громко закричал сквозь зубы и кончил в свою руку уже во второй раз. Скатившись вновь на пол, он тяжело и с хрипом дышал, упершись одной рукой о камень, а другой все еще сжимая свой опадающий орган.       Он скорее почувствовал, нежели услышал, как старший брат опустился позади него на колени (в ушах громко пульсировала кровь), и подтянул его за бедра к себе, заставив усесться на его член вновь. Гарри простонал протест, пытаясь соскочить с чужого налитого кровью достоинства, но его действия сразу пресекли, обхватив тело поперек груди и вновь насаживая обратно. Том впился губами в жуткий укус на плече, втягивая в себя кровь и прикрывая в экстазе глаза. Сильное возбуждение и не думало покидать его тело, заставляя бедра толкаться вперед, проникая в залитое спермой нутро младшего брата вновь. — Перестань, — простонал Гарри, упершись в ноги слизеринца ладонями. От прошлого раза анус саднило, а в этой позе даже по-началу такие неспешные толчки казались слишком грубыми. Он не обманывал себя, родственник если возьмет его, то никакой нежности в этом не будет. — Том, пожалуйста. Хватит, Том! Он не слушал его возражения, лишь бился в подрагивающем теле сильнее, распаляясь от чужой мольбы и сопротивления. Звуки шлепков его бедер о чужую задницу вызывали наслаждение почти такое же как и от криков протеста. Том ощутил стекающую по стволу члена, бедрам и намокшим чулкам горячую сперму и смазку, накрыл ладонью вялый пенис младшего брата и принялся энергично его наглаживать, вызывая отчаянные просьбы не делать этого. Гарри просто не хотел повторения. Вопреки возражениям, он ощутил, как возбуждается вновь, хотя прежнего удовольствия не было. — Черт бы тебя побрал!... — воскликнул он особенно громко при сильном несдержанном толчке, запрокидывая голову назад, на чужое плечо. — Том, я не... Ах! Слизеринец проскользил по подставленной шее языком, обхватывая кожу возле дернувшегося кадыка, оттягивая ее в сторону до болезненного сдавленного крика. Он отозвался в теле старшего волшебника дрожью. Вскоре маг перевернул тело брата и поставил его на четвереньки. Гарри стыдливо заскулил, но послушно выгнул спину.       Том оттянул черные волосы рукой, возобновив быстрые покачивания бедер, другой продолжив дрочить истекающий смазкой член, не позволяя ему вновь опасть. Гарри невыносимо хотелось прекратить — второго подобного раза он просто не выдержит. Но крепкая хватка на волосах и пальцы на органе, что все еще доставляли приятные ощущения, лишали шанса отползти в сторону.       Удовлетворив первое желание причинить боль, теперь Том не был настолько жесток, и движения его члена внутри были грубы, но уже вполне терпимы. Гарри жмурился и прокусывал губы до крови, не в силах привести дыхание в норму, не в силах больше и возражать: собственный пенис в чужой ладони напрягся до предела, привнося в неприятные ощущения достаточное наслаждение для оргазма.       Услышав, что парень в его руках задышал чаще, Том ускорил фрикции, тяжело ударяя его бедрами и заставляя покачиваться на дрожащих конечностях, сжимая руку на пульсирующем члене сильнее. Гарри протяжно застонал, выплескиваясь на каменный пол и падая грудью на свое же семя. Попытался вновь привстать на слабых локтях, но твердая рука на спине не позволила, заставляя оставаться в том же положении. Затем и вовсе опустилась на голову, прижимая ее щекой к мокрой лужице спермы на камне. — Остановись! Мне больно! — взвыл севшим голосом гриффиндорец, задевая губами остывающую белесую жидкость, — Том, пожалуйста! Я не могу больше!       Гарри не мог сдержать громкого мычания, когда болезненные толчки усилились настолько, что вышибали из тела воздух, заставляя кожу на ягодицах раскраснеться от несдержанных ударов чужих бедер. Он вполне мог выдержать один раз этой грубой гонки, но настолько длительный второй... На этот раз Том продержался куда дольше, действительно, едва ли не душу из младшего брата вытрахивая, стирая его колени о камень каждым своим движением и заставляя голос срываться в криках. — Люблю тебя, — простонал слизеринец ему на ухо, наконец, вновь кончая глубоко внутри, заполняя пылающее нутро до отказа, и придавливая тело брата к камню. Гарри всхлипнул, когда под чужим весом его ноги разъехались в разные стороны и он упал следом. Том дышал как загнанный зверь, покрывая его окровавленные укусами плечи поцелуями, шепча слова утешения и извинения.       Через несколько минут слизеринец вышел из растраханного покрасневшего отверстия младшего брата, заставив его лицо болезненно скривиться. Затем сел на порванные лохмотья бывшего платья и легко притянул к себе застонавшего парня, крепко того обнимая. — Да чтоб я еще хоть раз!... — едва слышно произнес Гарри, прижимаясь лбом к чужой покрытой потом груди. Его всего потряхивало от усталости и напряжения в мышцах, а новые раны жутко болели. — Чтоб я когда-нибудь!... — Вообще-то минут через десять я собираюсь взять тебя вновь, птенчик. И так же жестко, — спокойно сообщил ему Том, поцеловав запекшуюся кровь на виске и запустил в анус гриффиндорца пальцы, поглаживая раздраженные стенки кишки, заставляя свою сперму оттуда медленно вытекать. — Мне все еще мало. Младший брат мстительно и жестко укусил его за мышцу груди, оставляя на ней внушительный след от зубов. — Чтоб ты сдох!...       Гарри сидел в молчании, крутя в руках маску. Собравшиеся вокруг него волшебники тоже не нарушали тишину, лишь переглядывались между собой. Первым спокойствие прервала Белла: — Назад дороги не будет. Тебе бы лучше остаться в замке, чем ты поможешь? Под ногами только... Диггори мрачно рассмеялся, обратив на себя внимание Блэк и Уизли. Гарри продолжал смотреть на предмет в своих руках. — Я сказала нечто забавное? Так ты переживаешь за сохранность лучшего друга? — Это другим стоит поостеречься, — сквозь зубы произнес Седрик, в нем не было ни единой смешинки. — Даже если Гарри и был бы слаб, я не позволю и капле его крови пролиться. И как самый близкий человек, я не дам его в обиду. — Сколько пустых слов, — тут же взвилась Джинни и села к гриффиндорцу вплотную. — Гарри, давай его свяжем и здесь оставим? Может, тогда наконец поймет, насколько бесполезен. — Нам не победить втроем, сейчас Седрик сильнее любого из нас, — тихо ответил парень, не глядя на друга. — И нам не справиться без его магии. — Ты точно все решил? — настойчиво переспросила Блэк, и Гарри вытащил из кармана украденную у брата мантию-невидимку. Белла побледнела. — О, господи. — А ты думала, мы в игры все это время играли, Блэк? — холодно и жестко спросил Диггори, настроение которого испортилось окончательно. Он смотрел на темную колдунью пронизывающим взором потемневших глаз. — Министерство Магии не отступится, пока не добьется своего любой ценой. Наше дело — нести добро, спасать. Благие намерения. Поэтому именно МЫ должны добиться своего. И тоже любой ценой. — Псина, твоими устами только смертные приговоры выносить, — поморщилась рыжеволосая колдунья. И действительно, таким тоном о "добре" было слышать невыносимо, неправильно. — Цели твои мне ясны как никогда, и это не спасение детишек. А вон его тельце, — Джинни проницательно прищурилась, заставив хаффлпаффца зарычать от ярости и вскочить на ноги. — И сердечко в первую очередь, так? Ради этого и играешь в добрячка? Пытаешься быть хорошим другом и верным товарищем? "Любой ценой." Так? — Огонечек, — мягко предостерегла ее Беллатриса, незаметно вооружившись и не сводя взгляда с озверевшего старосты. Его даже потряхивало от гнева. — Ты ничего обо мне не знаешь! — в ярости прокричал Диггори и направил палочку на Уизли. Та сидела не шелохнувшись, крепко сжимая плечо друга. За нее вступилась Блэк, направив свою волшебную палочку на взбешенного Седрика. — Ты, блять, не смеешь говорить о том, чего не знаешь, сука! — Я не знаю?! Мало ему одного психически ненормального волшебника в своей жизни, так здравствуйте! Вот он, я, встречайте! Не добила одна мразь, так добьет другая? Я вас всех с одного взгляда раскусить могу. Каждого, — пропела ведьма. — Ты, уеба, машешь хвостиком перед ним, а сам оскалишь зубы при случае и разорвешь глотку, когда тебя будет ждать жесткий отворот-поворот. Никому не нужны друзья-маньяки. — Тебе конец. Тебе прямо сейчас конец, — прошептал Диггори, а из палочки посыпались зеленые искры. — Я убью тебя. Гарри тяжело вздохнул и поднялся на ноги, приблизившись к парню и крепко его обнимая. — Все в порядке, успокойся, пожалуйста. Хорошо? — он ласково погладил напряженную прямую спину. — Нам нужно быть собранными и уравновешенными. Мы же и в самом деле умрем, если так все продолжится. Все умрем. Без исключения. Седрик на силу заставил себя опустить руку с палочкой и несколько раз глубоко вздохнул, чтобы не наделать глупостей. Перед глазами все плыло от разрывающих эмоций. Хотелось убивать, убивать жестоко и долго. Так, чтобы от тел не оставалось ничего. На объятия никак не ответил, опасаясь, что попросту сделает лучшему другу больно.       Гарри оторвался от тела старосты и повернулся к Уизли, одним лишь тяжелым взглядом показывая, насколько далеко та заходит. Джинни хмуро кивнула и отвернулась. Блэк тоже разоружилась. — Какая взрывоопасная команда, — пробормотала она. — Даже с Томом столько искр не летало. Бойся, Министерство, мы идем. — Что с тобой последнее время? — тихо спросил гриффиндорец у лучшего друга. Диггори дернулся, но ничего не ответил, только сел обратно на стул. Гарри скривил губы, не став настаивать. — Нет времени на ссоры. Вы надели амулеты? — Естественно. Только для чего? На кой черт нам защита от магии рун? — Средство предосторожности, — уклончиво ответил Гарри и передал каждому комплект из темных мантий и вычурных черных масок. — Нас не должны узнать. Маски зачарованы, они не слетят. Даже уберегут от достаточно тяжелых проклятий. Капюшоны тоже слететь не должны. Аппарировать знаете, куда. Если все выйдет из под контроля на друг друга не оглядывайтесь, убирайтесь прочь. Я прикрою в любом случае, каждого. Я никому из вас не дам попасть в плен или погибнуть. — Гарри. Парень перевел взгляд на посуровевшую Уизли. — Что ты от меня скрываешь? Если ты ждешь подходящее время, то вот оно. Наступило. — Неужели наша маленькая "лучшая подружка" чего-то не ведает о своем "лучшем друге"? — вклинился Диггори, мстительно улыбнувшись. Он подошел к колдунье и навис над ней, вперившись в ее разозленное лицо обманчиво радостным взглядом и тепло улыбнулся. — Кажется, вы уже не так близки, как раньше, если Гарри имеет от тебя секреты. Тем более такие важные. Зато их знаю я. Я все о них знаю. Может, в его сердечке все же не мерзкая извращенная девчонка, а именно Я? — Седрик, блять! — Гарри, заткнись, — рявкнула Джинни и тоже поднялась с места, не отходя от возвышавшегося над ней старосты ни на шаг. — Он волен скрывать от меня то, что посчитает нужным, псина. Я не психопатка, чтобы нарушать личные границы и лезть в чужую жизнь. Однако ты никогда не станешь ему ближе, чем его родной брат. Или я. Можешь хоть убиться от зависти или ревности, но мы всегда были неразлучны. И... Ах! Мы видели друг друга обнаженными и целовались. Что ты там говорил про место в сердце? Белла накрыла лицо рукой. А Седрик яростно развернулся к обиженно раскрасневшемуся Гарри всем корпусом. — Гарри! — он решительно шагнул в его сторону, а на лице отразились не очень правильные мысли. Похоже, друга вновь переклинило. Гриффиндорец незамедлительно дал ему поцеловаться со своим кулаком, остужая взбудораженные мысли хаффлпаффца. — Черт бы тебя побрал, Джинни, ну зачем? — парень легко стукнул задорно рассмеявшуюся девушку в плечо. Немного помолчал и продолжил. — Вы готовы? Волшебники молча кивнули.       Гарри одним движением сорвал с себя амулет Снейпа и бросил его в камин. Глаза были черны, как угли, и полны абсолютной решимости. Ведьмы вышли из помещения первыми, тихо друг с другом переговариваясь, а Диггори внезапно схватил руку друга чуть выше локтя. — Что? — Я лишь тот, кто обладает сильной магией? — сурово спросил Седрик, не позволив парню выйти вслед за девушками. — Дополнение в команде по спасению? Мы поговорим об этом, как только все закончится. И скрылся за дверью, оставив гриффиндорца стоять в одиночестве. Гарри кинул пустой взгляд на старую маску матери в своих руках. И со вздохом надел ее, ощущая, как она плотно вросла в лицо. Возвращая усилившийся барабанный бой обратно в спутанное сознание.