***
Чимин практически претендовал на звание «Золушки года», живя с Юнги под одной крышей вот уже месяц. Он по собственной инициативе безропотно начал вести хозяйство, всячески стараясь угодить своему предназначенному и показать себя с лучшей стороны. Ну, вообще-то, он просто хотел доказать, что ничуть не хуже девушки, которую столько лет ждал его соулмейт. Выражая свою благодарность в ответ на то, что Юнги не выгнал его и разрешил жить в своём доме сколько влезет, Чимин из кожи вон лез, пытаясь подружиться с кастрюльками и метёлками. Но, оказалось, перебарывать свою лень и настраиваться на режим заботливой хозяюшки пиздецки как сложно. Однако, Чимин не был бы самим собой, если бы бросил всё на полпути. Отступать от завоевания сердца своего соулмейта парень не собирался, да и к тому же он обзавёлся прекрасным помощником в лице Ким Тэхёна. Этот рыжеволосый пройдоха за какую-то парочку лет проживания рядом с Юнги выучил того досконально и прекрасно знал обо всех его вкусах и предпочтениях. В еде и не только. Постоянные посиделки в доме Чонов были обыденным делом, и Юнги наведывался к ним едва ли не каждый день. И собственно благодаря этим миновским походам и шушуканьям с Хосоком, Тэхён был обладателем бесценной информации, которой охотно делился с Чимином. Ну а что, любовь, привязанность и уважение своего соулмейта как-то нужно заслужить, а на одном распиздяйстве и говёном характере Чимин бы далеко не уехал. Как всё-таки хорошо, что он перед встречей с Юнги познакомился с Тэхёном. Тот быстро завоевал его расположение и стал другом номер один, несмотря на то, что Мин к этому союзу относился крайне скептически. Короче говоря, Тэхён стал главным советчиком в нелёгком деле приручения Мин Юнги. От рассказов Тэхёна Пак охуевал знатно. Как оказалось, Юнги та ещё требовательная морда, и, по представлениям Мина, соулмейт — это просто раб всех его хотелок, который обязан быть покладистой и послушной милашкой. Чимин фыркал долго от вываленной на его бедную головушку информации, ведь Тэхён не скупился на детали, а ещё умудрялся постоянно подстёбывать тем, какого размера должна быть грудь у соулмейта Юнги. Но у Чимина тоже было, на что посмотреть и что потрогать! Он с гордостью мог похвастаться своим главным сокровищем, находившемся аккурат ниже поясницы, которое всегда приковывало к себе внимание не только девушек, но и парней. Так что Юнги тот ещё счастливчик: ему повезло лицезреть сие достояние каждый день! Однако, Чимину всё чаще казалось, что Юнги его прелести вообще не интересуют (что, вообще-то, было крайне обидным и очень било по самолюбию Пака). Юнги — мужик вроде взрослый, а вёл себя с Чимином как с кисейной барышней: ну будто вообще не знает, что делать с парнями. Или его это просто не интересует?! Или он на самом деле не знает?! Чимин, конечно, предполагал такое, но когда услышал подтверждение своих догадок от Тэхёна, то поначалу лишился дара речи, а потом дико ржал до самых слёз. Вот ведь достался ему соулмейт неумёха, ну ладно хоть не гомофоб какой-то, и на том спасибо! Чимин, в принципе, считал их ситуацию очень забавной. Юнги с парнями никогда не был, сам же Пак за свои двадцать лет имел ого-го какой богатый опыт, отдавая предпочтения отношениям с мужским полом. Ну что поделать, Чимин питал огромную слабость к накаченной груди, а не сиськам в ладошку, к упругим небольшим задницам, а не огромным бамперам, и, в конце концов, он просто тёк, когда его ладошка вкупе с губами обхватывали член между ног, а не то, что там у женщин под юбкой. Да Паку порой даже кошмары снились, что его соулмейтом могла оказаться девушка! Поэтому хвала небесам, что ему достался Юнги. И пусть этот самый мужчина, оказывается, не знает, что делать в постели с другими мужчинами, но… Это ведь дело поправимое, особенно когда в твоей паре хоть кто-то знает азы однополого секса (а Чимин знал намного больше!). Конечно, если Юнги согласится. А он согласится, потому как сам взвоет, ведь Чимин та ещё сексуальная штучка и хвостом крутить ещё как умеет. А ещё Пак умеет бухать до невменяемого состояния, материться, как сапожник, и искусно трепать нервы. Но Юнги пока знать об этом совсем необязательно, ведь Чимин собирался и дальше играть роль застенчивого и беззащитного ангела, в котором преобладали скромность, покорность и всё то, чего Паку явно не хватало, на самом деле. Однако и его ждали сюрпризы... Чимину казалось, что и Юнги затеял какую-то игру, но какую именно парень не мог понять. После того, как Мин смачно наебнулся в день их официального знакомства, запутавшись в собственных ногах, его было совсем не узнать. Естественно Паку было с чем сравнивать, ведь он тёрся в доме Мина достаточно долгое время, и то, что сейчас творилось с самим Юнги, сложно было назвать его обычным состоянием. Видать, хорошо головой приложился. На смену постоянно брюзжащему, ворчливому и вечно недовольному парню пришло нечто другое, незнакомое и неизведанное. Чимин и не подозревал, что Юнги может быть настолько заботливым, добрым и терпеливым. Да он даже собственную спальную комнату ему отдал, лишь бы Пак чувствовал себя комфортно, в то время как сам ютился на диванчике в гостиной. Перед сном Юнги обязательно проверял Чимина и желал спокойной ночи, подтыкая одеяльце и даря нежный и тёплый взгляд своему соулмейту. Чимин сначала был просто в состоянии крайнего охуевания, всё ожидая какого-то подвоха от Мина, а затем у него начался нервный тик от таких перемен в поведении Юнги, а главное в его взгляде. Интересно, это временное явление или же тот настолько счастлив от встречи со своим предназначенным, что искренне проявляет внимание, заботу и пытается понравиться? У Чимина прямо-таки назревал большой такой диссонанс в голове на эту тему, но его отпускало, стоило только увидеть Юнги за работой. Там парень становился прежним собой и вёл себя как и раньше, но теперь улыбка на его лице мелькала немного чаще. Или это просто Чимин уже так помешался на своей глупой привычке рассматривать Юнги за работой в своём животном обличье? Как хорошо, что Мин не знал ещё об одном укромном местечке, случайно найденном хомяком. Именно оттуда Пак какое-то время и следил за Юнги, скрываясь в его доме и выбирая правильное время для того, чтобы поживиться на складе морковкой и другими овощами. Все же странно и непривычно было видеть такого Юнги. Помимо какой-то гиперопеки над своим соулмейтом и улыбчивого выражения лица, Мин стал больше располагать к себе, пытаясь постоянно разговорить Пака, раскрывался сам и даже начал делиться личными вещами. Уж от кого, а от Юнги Чимин такого вообще не ожидал, до сих пор (хоть и не вслух!) припоминая ему попытки поймать и наказать его за сворованную морковку. Мин, видимо, сам не ведая, что творит, выделил Чимину кое-какие вещи из собственного гардероба и прикупил рыльно-мыльный комплект, чтобы тот чувствовал себя как дома. Пак тогда в душе как девчонка верещал от подобного акта заботы и тут же нацепил одну из футболок своего соулмейта, пропитанную запахом того. Юнги в тот день глаз свести с Чимина не мог, потому как футболка села как влитая и сильно выделяла грудные мышцы и пресс парня. Чимин, видя реакцию Юнги, его масляные глаза и тянущиеся до пола слюни, весь день поправлял эту чёртову футболку и одергивал вниз, стараясь лишний раз посветить своими ключицами. Всё-таки v-образный вырез это вам не хухры-мухры, а идеальное оружие массового поражения, а точнее соблазнения одного конкретного мужчины. Ну не смог Чимин сдержать свою развратную натуру, и вообще, даже ангелы могут быть сексуальными!***
Юнги, который с поддержанием чистоты и порядка на «ты», в душе крайне охеревал с того, как Чимин рьяно взялся за ведение хозяйства, перенимая все бразды правления у хозяина дома. Нет, ну конечно полы мыть он умеет, но у Юнги на этот случай вообще-то швабра имеется, а Чимин, сука такая, всё это проделывал своими маленькими ручками, исключительно ползая на карачках и сильно выпячивая задницу кверху. А она у Чимина при более детальном рассмотрении из-за угла комнаты в течение аж десяти минут оказалась очень даже ничего (да Юнги в жизни лучше не видел!), несмотря на то, что он всё-таки парень. Мин несколько раз заставал своего соулмейта за этим действом и как заворожённый смотрел на сильно натянувшуюся ткань в области попы и бедёр, которая облегала аппетитные формы, крича о том, что не мешало бы их хорошенько пожмякать. Юнги в такие моменты выдавал себе оплеухи и придерживал отвисшую челюсть обеими руками. Парня, конечно же, посещали крайне откровенные и пошлые мысли в отношении своей половинки, но всё это быстренько пресекалось на корню, потому как его половинка — парень, и хоть он теоретически представлял, что нужно делать, но фактически не был пока к этому готов. Вернее, его тело реагировало на Чимина как надо, а вот мозг ещё пытался активно сопротивляться. Да и это же Чимин, в конце концов! Он такой скромный, тихий, наверняка девственник! И что прикажете делать с ним в постели, если Юнги сам в однополом сексе ни бум-бум?! К тому же Мин не хотел производить впечатление конченного извращенца, что не может удержать свой член в штанах. Для начала им нужно узнать друг друга получше, и начать было бы неплохо с простого общения. Но вот тут Юнги просто преследовала какая-то серия неудач. Чимин с ним вёл себя как пугливая мышка (как иронично), боялся сказать лишнего и на все расспросы Юнги отвечал довольно коротко, в основном общаясь с ним кроткими улыбками и кивками головы. Юнги, конечно, находил это жутко милым и радовался как ребёнок скромняжке Чимину с краснеющими щёчками и потупленным взглядом. В этом был своеобразный шарм, который неимоверно притягивал к себе. Вот только как подступиться к такому тихому и скромному парню Юнги не представлял, и у него практически опускались руки. Мин старался всё больше рассказывать о себе, своих привычках, полагая, что и Чимин захочет раскрыть свою личность в ответ. Но, к сожалению, Юнги практически не чувствовал никакой отдачи, ровно как и их родственной связи. Казалось, будто Чимин отталкивает его или возможно даже боится. Неужели Юнги его так пугает? Да, ему говорили, что выглядит Мин угрюмо и не совсем дружелюбно, но ведь не может он только этим отталкивать от себя. Юнги из кожи вон лез, чтобы во всем угодить Чимину, старался проводить с ним как можно больше времени вместе в попытках узнать свою половинку получше. Вот только разговорить Чимина оказалось довольно трудновыполнимой задачей: на все свои вопросы Юнги получал однообразные ответы «да/нет», тихие смешки в ладошку и пылающие щёчки. «Чёрт, да что вообще с этим Чимином не так?» Юнги практически через себя переступал, выворачивая всю душу наизнанку и проявляя эмоции по отношению к своему соулмейту. А тот, словно маленькая губка их впитывал, но не давал ничего взамен… И как бы Юнги не хотел себе признаваться, но он чувствовал себя таким же одиноким, как и прежде, до встречи со своим предназначенным. Его угнетала мысль, что их отношения, если это вообще можно так назвать, были… натянутыми, неживыми… словно только имена на запястьях связывали их вместе. Юнги спустя столько лет ожидания надеялся почувствовать то, что описывали в книгах, то, что он наблюдал между Хосоком и Тэхёном. Ему хотелось такой же химии, таких же захлёстывающих с головой чувств, чтобы глубоко и надолго… Но Чимин будто был лишён встречного желания воссоединиться в одно целое — в пару. Со стороны выглядело так, будто Чимин лишён эмоций и чувств и действует лишь по воле этой глупой надписи и той брошенной фразы, что он предназначен Юнги. Но может быть это всего лишь ошибочные заблуждения Юнги, и всё на самом деле не так? Конечно! Чимин ещё слишком молод, возможно, стесняется своего соулмейта? Но ведь прошёл уже целый месяц! Неужели Чимин до сих пор ему не доверяет? Вся забота и внимание, искренне исходящие от Мина, будто испарялись в никуда, совершенно не находя отклика в чужом сердце. Юнги казалось, что он для Чимина лишь хозяин халявной жилплощади, а это в корне его не устраивало! Серьёзно взвесив все «за» и «против», Мин для себя вынес только одно: Чимин не просто имя на его руке, он тот, кто ему нравится, и с кем действительно хотелось бы настоящих отношений. Но только если сам Чимин хочет этого и готов меняться. Заставлять или просить Юнги никого не собирался. В любом случае, им нужно было серьёзно поговорить.***
Настроившись на разговор, Юнги решил пораньше закрыть магазинчик и побежал искать Чимина. Тот быстро нашёлся на кухне по локоть в муке, и с подгоревшим пирогом на столе. Чимин лил крокодиловы слёзы, размазывая помадку по обгоревшей корочке, и приговаривал, что Юнги его никогда не полюбит, ведь он безрукий неумеха. Мин было дёрнулся, чтобы успокоить своего ангелочка, но слегка притормозил, продолжая наблюдать из-за угла за тем, как старательно смазывал горелый пирожок Чимин, хлюпая носом и облизывая сладкие пальцы. Маленькие пухленькие пальчики то и дело терялись в глубине рта и тщательно вылизанные выходили наружу. Между делом парень тихо бубнил под нос ругательства о своей жопорукости. Только их Юнги просто не слышал, залипая на надутые румяные щёчки и сладкие пухлые губки, которые Чимин покусывал от расстройства. И блять! Юнги перемкнуло, и что-то дёрнулось внутри, точнее в штанах. «Ну нельзя, нельзя так откровенно залипать на своего соулмейта», — Юнги тысячу раз себе об этом твердил! Но он просто не мог оторваться, да и не хотел, если честно. В животе у него стая бабочек неистово сносила нахуй все преграды при виде Чимина. Отбросив предрассудки и проведя тщательный анализ своих ощущений при виде соулмейта, Юнги выскочил из-за угла и стремительно направился к Чимину. — Чимин, нам нужно серьёзно поговорить! — Ммм, Юнги, — блондин тут же выпускает пальцы изо рта и спешно вытирает их о подол фартука. — Я что-то не так сделал? Ты извини за беспорядок, я всё уберу! Ты сегодня рано, я не успел... Прости, пожалуйста! — Да успокойся, Чимин, это здесь вообще не причём, — Юнги перехватывает пухленькую ладошку и прижимает к своей груди. — Скажи, что ты чувствуешь? — Юнги, ты чего? — у Чимина смешно приподнимаются брови, и округляется рот. — Ааа, ты, наверное, кушать хочешь? У тебя урчит животик? Да, именно это я и чувствую! Пак опускает руку на живот Мина и поглаживает его по часовой стрелке, слегка надавливая и приговаривая: «Ну немножко потерпи, сейчас супчик доварится». — Блять, Чимин, нет! Какой нахрен животик? — Юнги вплотную подходит к Чимину и ведёт его ладонью к области сердца. — Чувствуешь здесь? — Тебе плохо, Юнги? Ты заболел? Может, позвонить Хосоку? А я говорил, что сердечко не мешало тебе проверить, вон как бьётся, — блондин тянется к телефону и уже хочет набрать нужный номер, как вдруг слышит отчаянный вопль и, кажется, скрежет зубов. — Скажи мне, метка на твоей руке, она вообще что-нибудь для тебя значит? — Юнги заводится не на шутку: надоела ему эта неопределённость! У него ёкает и ухает под рёбрами так сильно, что в ушах отдаёт, а Чимин будто совсем не понимает, что происходит, или на самом деле ничего не чувствует по отношению к своему соулмейту. — Ну, ты ведь знаешь, — улыбка Чимина сражает своей невинностью, а его чуть прищуренные глазки излучают такой свет и добро, что Юнги просто передёргивает уже от всего этого нахрен. Блондин мечтательно закатывает глаза, причмокивает губами и выдает: — Ты — моя судьба, а я — твоя. — Чимин, ты издеваешься надо мной? — Пак хлопает глазками и с искренним удивлением продолжает пялиться на Юнги, не понимая чего тот от него хочет. — Мы с тобой соулмейты, предназначенные, судьба не просто так дала нам имена друг друга на наших руках. Ты понимаешь, к чему я клоню? — Не очень, если честно… У нас ведь всё хорошо, — бубнит себе Чимин под нос. — Хорошо? — Юнги сжимает ладошку сильнее и практически впечатывает себе в грудь. — Ты это называешь хорошо? Чимин, просто услышь то, что я сейчас тебе скажу. Мина аж всего затрясло, и он дрожащей свободной рукой слегка приобнял Чимина за талию, боясь, что тот сбежит в силу своего пугливого и скромного характера. — Я хочу, хочу… Узнать тебя поближе... Хочу знать все твои страхи и то, что ты любишь, хочу проводить с тобой всё свободное время, разговаривать обо всём на свете, хочу знать твоё мнение и интересы, хочу, чтобы ты проявлял инициативу, хочу видеть и чувствовать твои эмоции. — У Мина перехватывает дыхание от подобной откровенности. Облизнув пересохшие губы, он продолжает: — Ты не представляешь, как сильно я хочу коснуться тебя, обнять вот так, но… — сжимая крепче за талию и не встречая в ответ сопротивления, Юнги прислоняется лбом к чужому лбу, с нежностью заглядывает в поблёскивающие тёмные глаза и глубоко вдыхает, — я боюсь быть отвергнутым, боюсь, что эта надпись на запястье для тебя лишь набор букв… Я просто хочу, наконец, почувствовать тебя и окунуться с головой в то, что называют отношениями. — Юнги, ты что, хочешь держаться за руки? — Чимин обвивает вторую руку Юнги, практически сползшую с его талии, и сплетает с ним свои пальчики. — Я не против, конечно! Зачем так нервничать из-за этого? Наверное, ты всё-таки голоден… — Блять, Чимин, ты вообще меня слушал?! А вот здесь ты что-нибудь чувствуешь? — нервы Юнги сдают, и он тянет маленькую лапку вниз по животу, опуская её прямиком на оттянутые джинсы, скрывающие всё его негодование при виде этого ангелочка, которое так и не смог унять. А нехрен лизать пальцы так сексуально! — Боже, Юнги, ты что делаешь? – Чимин брыкается и пытается убрать ладошку, толкая ею Мина. Юнги злится и прижимает руку, да и самого блондина плотнее к себе. — У тебя там, что ли, болит? Нужно обязательно позвонить Хосоку! Нельзя шутить со своим здоровьем! — Всё, я сдаюсь, — Юнги стонет разочарованно и отталкивает Пака от себя, разворачиваясь и выбегая из дома. «Признался, блять, называется! Заебись у меня соулмейт!» А ведь говорят, что тот должен понимать с полуслова, с одного только взгляда, а вот хрен вам. Юнги видимо достался совсем уж толстокожий экземпляр.