***
Ангел пытается улететь, но его сломанное крыло кровоточит и лишь жалобно дёргается, потому он бежит. Бежит, бежит. Чувствует, как страх сковывает тело, а в затылок дышит смерть. А если точнее — дьявол. Вдруг меж двух больших крыльев вонзается клинок, отчего ангел с болезненным криком падает на землю, проезжаясь лицом об асфальт. — Ты действительно думал, что сможешь убежать от меня? — высокомерный голос разрезает слух, и внутри всё от ужаса скручивается. — Как самоуверенно. Чонгук подходит ближе и вытаскивает лезвие из вскрикнувшего тела. Он ботинком пинает его с силой, переворачивая на спину и раненное крыло. После же наступает на другое, втаптывая его в землю, заставляя скулить от боли. — Скажи мне, святоша, — недобро скалится дьявол и сильнее давит на белое крыло, кажется, прямо на изгибе и ломая его, — неужели вы все такие самоуверенные, м? Считали, что сможете продолжать убивать моих подчинённых безнаказанно? — В-вы, твари гнилые, не должны осквернять священный мир, сотворенный Отцом… — хрипит ангел, пока его вновь не бьют в бок. — Ой, вот не надо тут про Заветы и Бога, — закатывает глаза Чонгук, чуть морщась. — Око за око, знаешь? Вы первые стали убивать демонов, потому и расплачиваетесь передо мной. — Ты — порождение зла, — еле говорит обессиленный мужчина, на чью грудную клетку грубая подошва давит, — отвернулся и предал Отца своего и народ!.. — Ну и где же твой Отец сейчас, а? — понижает голос дьявол, в глазах которого адское пламя разгорается. — Он не спас твоих соратников, не спасёт и тебя, ведь ему плевать. На тебя и на всех остальных ангелов, на людей. И это не я отвернулся от него: это он отвернулся от всех нас. Ангел жалобно вздыхает, ещё делая слабую попытку сопротивления, как его сердце пронзает демонический клинок. Вспышка яркого света из глазниц тускнеет, и под ногами уже труп. Чонгук очищает запачканное кровью лезвие о чёрный платок, глядя на изуродованные, когда-то целые белые крылья. Но они были такими обычными, ничем не примечательными, даже казались и не белоснежными вовсе и жёсткими. Не то, что прелестные крылышки его ангелочка, ради которых он готов всех перерезать. — Господин, — сзади учтиво покашливают и образовавшийся вдруг демон слегка кланяется, — мальчишка только сейчас появился в людском мире. — Хорошо, я почти покончил с этим, — Чонгук кивает на мертвеца. — Многие демоны возмущены из-за ангелов, что переступают границу договора и нападают на нас. Некоторые собираются в группы и сами желают начать охоту на них, раз они безжалостно расправляются с нами… — Пускай делают, что хотят — это меня не касается, ведь ангелы первыми нарушили договор, — дьявол хмурит брови, добавляя жёстче: — Но проследи за тем, чтоб никто даже не смотрел в сторону мальчишки. Дай чётко понять, что этот ангел — мой. — Слушаюсь, господин, — и исчезает, оставляя Чонгука со своими мыслями. А именно: мыслями о том, как же ему хочется увидеть одно милое лицо, лисьи, чуть прищуренные глазки и надутые сладкие губки. И, кажется, зря он дал себе слабину. Чонгук понял это, когда увидел Чимина, порхающего над плачущей девушкой, в душе которой проявлялись зачатки зла. И ангел, весь из себя волшебно красивый, в каком-то новом образе, от которого у дьявола дыхание перехватывает. Он сжимает кулаки, потому что руки хотят обнять, притянуть к себе ближе за талию. Но… Чонгук резко стряхивает головой и разворачивается на пятках, уходя отсюда. Прочь от Чимина, от того, с кем ему нельзя находиться.***
Усталость давит на хрупкие плечи после двух тяжёлых дней с кучами утешений, молитв и благословений. Чимин не помнил, чтобы раньше его ангельская служба так выматывала. Он без сил плюхается на диван, запрокидывая голову на спинку и прикрывает глаза. Казалось, что всего на минутку, но после вздрагивает от щелчка двери, понимая, что всё же заснул. — Чим, не ходи пока никуда один, — с порога говорит нахмуренный Тэхён. — А? — хлопает сонными глазками тот. — В смысле? — Я беспокоюсь, чтобы ты не попал ни в какую передрягу, как ты обычно любишь. Рядом опускается лучший друг, выглядевший весьма обеспокоено, продолжая: — Демоны, эти мерзкие существа, уничтожили почти всю нашу специальную команду. Они совсем озверели, теперь и на обычных ангелов нападают… У Чимина холодок по телу прошёлся, а в мыслях страшные догадки пролетели. — Но… зачем они это сделали? — сводит бровки Пак. — И что это вообще за команда такая? Для чего она? — Демоны просто злодеи, — выдыхает Тэхён, ероша его волосы. — Не бери в голову, малыш, и посиди недельку дома, хорошо? — Угу, — сказал Чимин… И сделал наоборот. Что-то кажется это подозрительным. Пак знал, что демоны плохие, но так же знал, что они же не станут без причины нападать. Значит, что-то случилось. Что-то, что заставило демонов это сделать. Он бродит по ночному городу, заворачивая на улочки и пытаясь найти своих. Ведь ангелы ощущали присутствие друг друга в нескольких милях. Чем ближе Чимин подходил к закоулку, тем отчётливее чувствовал святую ауру и ещё одну тёмную. Он так и застывает на повороте, когда видит, как над демоном, что был окутан священной сетью, нависала группа ангелов. Один пинал его, другой удерживал клинок, что был воткнут в ногу, пригвождая того к земле. Остальные же просто стояли… ухмылялись. Совсем недобро. Так, как не присуще ангелам. И вообще их поведение Чимин не может понять. Те издеваются над поверженным демоном, насмехаются. Это солдаты, боевые ангелы, как понял Пак по их одеянию, а после увидел одного знакомого: Ухёка. Того, кого он не жаловал из-за его приставаний и, в одно время, чересчур уж большого внимания. Чимин понимал, что не должен лезть туда, куда не следует, но ничего не может с собой поделать, когда слышит беспомощный крик молодого демона и усмешки обидчиков. — Что вы делаете?! — выкрикивает тот, подбегая к ним. Он тут же принялся отпихивать обескураженных солдат, как Ухёк схватил его за руку, когда Чимин пытался взяться за сеть. — А ты что здесь делаешь, сладкий Чимини? — он прищуривает глаза, разглядывая уж очень красивого мальчишку, кажется, сменившего теперь свой стиль. — Вы же ангелы! — возмущается парнишка, вырывая свою ладонь и игнорируя вопрос. — Зачем вы так издеваетесь над ним? Он же один и без оружия...! — Это демон, — фырчит Ухёк, — чего нам церемониться? — Ты говоришь так, как будто он какой-то мусор, — вскидывает брови Чимин. — Так и есть, а от мусора нужно избавляться, — непринуждённо говорит ангел, — поэтому мы и избавляем наш мир от этих тварей. Пака почти что трясёт. Он переводит взгляд с алчных глаз Ухёка на молящие о помощи чёрные глаза. Такой контраст. Удивительно. А когда в уголках глаз демонических скапливаются маленькие слёзы, то сердце Чимина в жалости сжимается, и он кидается на помощь. Сетка уже скинута, клинок отброшен в сторону, и ангел помогает парню встать. — Ты что творишь?! — первым из всех от шока отмирает какой-то мужчина слева, приводя в чувство и остальных. — Беги, — шепчет Чимин и закрывает собой демона, расставляя руки в стороны и расправляя белоснежные крылья. Они отвлекают обескураженных ангелов, которые упускают из виду раненого демона, что отдалялся с каждой секундой. — За ним! — рявкнул Ухёк, и двое кинулись следом, оббегая Пака, а его самого он схватил на кисти рук. — А ты, мелкий идиот, какого хрена мешаешься? Чимин слышит сзади крик демона и выворачивает шею, чтобы взглянуть, как парня кидают на землю, заламывая ему руки. И он пытается высвободиться, только железная хватка усиливается, оставляя синяки на нежной коже. — Пусти! — пищит Чимин, но его прижимают к своей груди, перехватывая две руки в одну, а вторую опуская на его зад. — Пусти меня, Ухёк!.. И его тоже отпусти, пожалуйста… — Заткнись, — строго приказывает тот, — раздражаешь. Ты вообще соображаешь, что творишь?! Ухёк повышает голос, крича на зажмурившегося мальчишку, неожиданно отпихивая его от себя, кидая на землю. Пак свои ладошки стирает в кровь, крылья успевает подогнуть и сберечь, взгляд испуганный обращая на возвышающегося знакомого и его трёх дружков с других сторон. — М-мы же ангелы, — почти что всхлипывает тот, — а вы все ведёте себя не так… — А как мы ведём себя? — хмыкает один. — Это ведь ты защищаешь этого урода. — Но мы должны защищать несчастных, беспомощных и… Звук пощёчины и горевшая щека выбивают Чимина из колеи. Его придуманный мир, его понятие о добре и зле, о святости и чистоте ангелов — всё это разбивается вдребезги, по телу разливается болевая волна от лица, получившего пощёчину. — А если я так сделаю, ублюдок? Все застывают от ледяного, такого властного, грубого голоса, от которого кровь стыла в жилах. Ухёк медленно разворачивается, успевая заметить лишь только убийственный взгляд, а дальше получает кулаком по лицу так сильно, что отлетает в сторону. Другие ангелы потеряли дар речи при виде самого дьявола, стоящего рядом. Они побледнели, стали пятиться назад на ватных ногах, в ужасе не отрывая глаз от Чонгука, который лишь руки развёл в стороны, и тех откинуло в стороны от хрупкого ангелочка. — И почему ты вечно во что-то вляпываешься, кроха? — тон до невообразимости смягчается, как и тёмный ободок вокруг зрачка. Чонгук больше не похож на хладнокровного, безжалостного убийцу. Сейчас он был тем самым Чонгуком, что разрешал Чимину играть со своими волосами, что заказывал изысканный ужин для него или просто работал в своём новом кабинете, сидя в пушистых тапочках. От этой мысли, почему-то, так тепло и спокойно стало. Чимин сразу почувствовал себя в безопасности. Знал, что дьявол теперь в обиду не даст. — Чонгук, там… — Пак поворачивает голову назад, где так же замерли ангелы, державшие какого-то парня, прижатого к земле. Дьявол сводит брови, чуть прищуриваясь, чтобы разглядеть: кого? — Хосок, ты ли это? — почти что с усмешкой спрашивает Чонгук. — Ну надо же, два любителя попадать в неприятности в одном месте, забавно… Он слышит шорох сзади и резко разворачивается, хватая за горло и за руку одного из ангелов, что со спины нападал на дьявола, занося ангельский клинок, со звоном брякнувшийся о землю. — Как смело с твоей стороны, — хмыкает дьявол, — и очень глупо. И, не моргнув и глазом, он сворачивает ему шею, после пронзая грудь острым лезвием. Чонгук повернулся к окаменевшему другому, лежащему в диком страхе на земле, собираясь уже подойди к нему и занести клинок. Но за руку его хватают дрожащие маленькие пальчики, останавливая и пуская дрожь по всему телу остановившегося дьявола. — Нет, — трясёт головой вскочивший на ноги Чимин, — не убивайте никого, Чонгук, прошу, не убивайте…. Его оленьи большие глазки, в которых утонуть хотелось и от сладости медовой глади умереть, впились прямо в мужчину. В них мольба, надежда, долька страха и доверие. И Чонгук, великий кровожадный дьявол, чувствует себя загнанным жалким хищником, которого в ловушку заманил безобидный зверёк, и теперь вертит им, как вздумается. Ничего не говорит, просто опускает руку с оружием, желая, чтобы и его в ответ не пускали, но ангельское тепло тут же исчезает, а мальчишка уже бежит к израненному демону, опускаясь на корточки к нему. Тот выглядел безумно напуганным, таким слабым и, как подумал Чонгук, жалким. — Всё хорошо, ты в безопасности, слышишь? — утешает того Чимин. Он руки опускает на плечи вздрогнувшего демона, а Чонгук язык упёр в щёку, наблюдая, как любезничает с ним его, на минуточку, ангел. — Хватит с ним сюсюкаться, — слишком уж ревниво закатывает глаза он. Чимин не успевает ничего ответить, потому что вскрикивает от неожиданного испуга, когда длинный острый меч разрезает одежду, кожу и пронзает дьявола. Ангел прикрывает рот ладошками, заглушая вскрик. Леденящий ужас охватил крохотное тельце Чимина, когда он увидел торчащее из середины груди лезвие и чёрную жидкость, вытекающую из уголка приоткрытого рта. Дьявол на глазах яростней становится, с разворота поднимает руку и невидимой хваткой сжимает шею боевого ангела, что до этого подбежал с мечом. — Проклятье, — глухо хрипит Чонгук, обхватывая часть лезвия, что торчала спереди. Он режет ладонь, но выталкивает из себя особую сталь, оставляя в груди дыру. Его немного пошатнуло, и напавший ангел пластом ударился об асфальт. И тут же нечто мягкое оказывается рядом, судорожно пухленькими пальчиками пытаясь закрыть рану. — Вы же не умрёте? Чонгук, с вами всё будет в порядке? — в голосе Чимина дрожь и слёзы, он прижимается ближе к такому знакомому телу, что совсем не стесняется так жаться. Дьявол сначала изгибает выразительно бровь в вопросе, а после что-то в голове щёлкает и хитрая тень улыбки незаметно соскальзывает с лица. Чонгук мгновенно хмурится, страдальческую гримасу строит и пошатывается. Чимин тут же своё плечико подставляет, продолжая зажимать рану на груди и лепетать: — Чонгук, скажите, что всё будет хорошо. Ведь будет, д-да? — Мне нехорошо, — выдыхает наигранно мучительно мужчина, утыкаясь носом в блондинистые волосы, наслаждаясь самым приятным в мире запахом сладкого персика. — Но с тобой становится лучше…. — О вас нужно позаботиться… — моргает прелестными ресничками тот, пытаясь всё сильнее давить на ранение. — Тогда позаботься обо мне, кроха, — шепчет Чонгук, понимая в отчаянии, что не может оторваться от волнительного лица ангелочка. Ухёк в шоке смотрел на них издалека, помогая своему напарнику встать. В мыслях прокручивалось лишь то, что дьявол вот-вот проткнёт его демоническим клинком, что держал в руках, и навсегда погасит свет внутри мальчишки. И в этом ведь будут винить его, Ухёка. Будут говорить, что не смог спасти, что слаб. Он не видел, что это Чимин к нему жмётся, что это он пытается помочь и что это он не сопротивляется, а просто тушуется, помочь пытаясь. — Чимин, убегай! — кричит Ухёк, выхватывая вместо клинка меч, который, вообще-то, ангелы обнажают только во время войны или битвы. — Отпусти его, отродье Ада! Только вот боевой ангел и не думает о том, чтобы спасти или уберечь соратника своего. В его глазах горело предвкушение той почести и славы, что ждёт его, если он сейчас самолично убьёт самого дьявола. И тот сразу понял это, как увидел решительное наступление противника и заглянул в его глазах, точно в самую душу. — А говорят, что демоны прогнили, — сам себе скорее говорит Чонгук, сильнее обхватывая тонкую талию Чимина, и после ему на ушко: — Держись крепче. Ангел не успевает даже вздохнуть, как чувствует напрягшееся тело мужчины, а в следующее мгновение за его спиной вырастают огромные, черней чёрного крылья, расправившиеся уже в воздухе. От их мощного взмаха бежавший Ухёк припал к земле, выпуская оружие из рук, а поднявшихся ангелов вновь откинуло. — Вы величаете себя святыми и праведными созданиями, — холодно обращается дьявол, убийственным взглядом прожигая ангелов, — но не можете даже сопереживать своему брату. А про то, что было до этого, я вообще промолчу. У Чимина мурашки по коже от этой властной ауры Чонгука, его глубокого баритона и, самое главное, необычайных крыльев. Они были действительно красивы: длинные гладкие, словно глянец, перья наложены один на одно, создавая плотное крыло. Они не были обуглены или изуродованы, как у остальных демонов. Нет, крылья дьявола были словно ангельскими… только покрытые мраком, чёрной смолой. — Вы сами расторгли договор о ненападении между ангелами и демонами. Поэтому не вините меня или моих подчиненных, когда ваши соратники начнут умирать один за другим. В этом виноваты только вы сами, святоши. А мне попросту плевать. У Чонгука руки чешутся, чтобы убить всех этих ангелов, но в голове просьба тоненьким голоском на повторе воспроизводится того, кого крепко держит сейчас. Он кидает взгляд на парнишку внизу, что был слишком изранен и слаб. Понимая, что Чимин собой рисковал, чтобы ему помочь, он щёлкает пальцами и перемещает всех троих в свой тронный зал. Чимин, что забылся в любовании дьявольскими крыльями, не сразу сообразил, что вновь оказался там, откуда его прогнали. И только, когда слышит хриплое и слабое: «Спасибо», возвращается в реальность. — Ему нужна помощь… — охает ангел и уже хотел было метнуться к Хосоку, как его вновь возвращают к себе. — Ему помогут, — Чонгук кивнул своим слугам в сторону демона, — а ты сказал, что позаботишься обо мне. И дальше он уже ведёт опешившего Чимина в свой кабинет, а тот замирает на пороге. — Вы ничего не меняли? — он быстро моргает, не веря собственным глазам. Чонгук не убрал глупые рюшки и цветочки, не снял картинки со стен, и даже шторы остались те же. Ответа Чимин так и не дожидается, ведь в его губы впиваются настойчивым поцелуем. Таким, от которого пьянеют и голова идёт кругом. Чужой язык вовсю исследует рот, переплетаясь с собственным, а губы страстно сминают. Приходит в себя Чимин уже сидя на рабочем столе дьявола, что сам между его раздвинутых ножек стоял. Он выцеловывал мраморную кожу, оставляя собственнические метки, руками сминая упругие ягодицы. — Ваша рана, — чуть ли не подпрыгивает ангел, отстраняя его от себя. Только вот пальчики нащупали целёхонькую грудную клетку. Раненым здесь оказалась лишь атласная темная рубашка и элегантное пальто. А Чонгук выглядел здоровее и, кажется, счастливее обычного. — Обманщик! — пыхтит в недовольстве Чимин, осознавая, что его таким гнусным образом заманили в своё логово. — Так ведь нельзя! Я действительно испугался… — Возвращайся, — вдруг выпаливает Чонгук, заглядывая в светлые омуты глаз. Чимин стихает, съеживаясь весь, ручки опуская с груди мужчины. Он думает, что ему послышалось то, что произнёс Чонгук, пока он не повторил. — Возвращайся ко мне, Чимин. — Но… — сглатывает образовавшийся вдруг ком тот, как его пухлые губы вновь уводят в чувственный поцелуй. Ангел на мгновение поддаётся, ведь его тело так трепетно отзывается на касания мужчины. Хочется продолжения, большего, такого запретного и желанного. Однако Чимин отворачивает голову и за плечи отодвигает от себя дьявола. Он грациозно соскальзывает со стола и обходит того, складывая руки перед собой. — Нет, — твёрдо говорит ангел, затыкая свою «хочу»,. — Вы же получили то, что хотели. Сами меня прогнали, а теперь что, зовёте обратно? — Детка… — выдыхает мужчина, запрокидывая голову назад и ухмыляясь. Только вот самодовольная улыбочка моментально слетает с губ, когда Чимин, совершено серьёзно и сведя бровки, произносит: — Детка не вернётся, пока не услышит искренние извинения от одного самодовольного нахала! — он вздёргивает носик и разворачивается на пятках, демонстративно виляя бёдрами, игнорируя вырывающееся из груди сердце. Чонгук точно к земле прирос, переваривает услышанное и сглатывает. Противостояние между ангелами и демонами меркнут на фоне того, что ему предстоит и куда он вляпался.