Letters of Love

Моя милая Энн, Я еду в поезде сейчас, на пути в Торонто, и все эти часы я смотрю в окно и думаю о тебе. Пытался почитать немного, но все мои мысли то и дело возвращаются к тебе. Но даже когда я созерцаю пейзажи за окном, все равно вижу тебя. Как же ты была прекрасна этим утром, чудесное синее платье под цвет твоих глаз, и волосы. О Господи, твои огненно-рыжие волосы будто пылали на солнце. Твой взгляд практически свёл меня с ума и дал надежду на то, что слова Дианы могли быть правдой (думаю к тому времени, как тебе удастся прочитать это письмо, Диана уже в красках опишет тебе наш разговор в поезде). Я будто лишился дара речи, когда увидел тебя. Слов не осталось, было лишь желание прикоснуться к тебе. Твоя кожа такая гладкая, и когда я понял, что ты не сопротивляешься, не смог удержаться и накрыл твои губы поцелуем. И ты была очень даже не против! А затем, случилось чудо, ты ущипнула себя, чтобы удостовериться в правдивости происходящего и вновь поцеловала меня. Энн, моя Энн, надеюсь, что я не был слишком напорист в поцелуе. Боюсь, что сжал тебя в объятиях очень крепко. Если бы не этот проклятый поезд, я бы тебя никогда не отпустил из своих рук, в этом уж я уверен. Как я уже признался в том письме, которое я оставил тебе в Зелёных Крышах, ты - моя любовь, хранительница ключа к моему сердцу. Для меня была лишь только ты, Энн, с того самого дня, как ты разбила дощечку о мою голову. Проснувшись сегодня утром, я и подозревать не мог, что все мои мечты и желания, наконец, сбудутся, и что этот день принесет мне ответ на долго мучающий меня вопрос. Я бы рассмеялся, если кто-то ещё вчера сказал бы, что сегодня я смогу поцеловать тебя и скрыть в своих объятиях. Ты ПРАВДА любишь меня? Если да, то почему ты не пришла, как только увидела ту записку? И раз уж мы говорим о письмах, Диана сказала, что ты оставила признание в любви для меня. Услышав это, я вдруг почувствовал, как колотится сердце в груди, я не мог поверить! Я не мог дождаться прибытия в город, чтобы поскорее найти тебя и объясниться. Не могу понять, почему до меня не дошло твоё послание, спрошу Баша, когда удастся написать ему. Может он что-то знает. Мы приближаемся к Торонто, и на этом я ставлю точку. Буду очень занят следующие несколько дней, но я ещё не всё сказал, поэтому отправлю это письмо, как только допишу. Я так рад, что смогу учиться в этом университете, но мысль о том, что мы будет здесь не вместе, разрывает мою душу. Однажды, моя милая Энн, мы снова будем рядом, а ведь сегодня утром я об этом даже мечтать не мог. *** Прошло пять дней с момента, как я написал эти строки, и только сейчас удалось найти время, чтобы продолжить. Даже если на это уйдёт вся ночь, я не отступлю, пока не закончу его, чтобы отправить завтра. И это письмо будет ужасно длинным, дорогая Энн, потому что сегодня я получил твоё письмо, когда добрался до пансиона. И мне так многое нужно тебе объяснить и рассказать! Я был так рад, когда увидел слова благодарности за то, что в день прибытия на съемную квартиру, я отправил тебе телеграмму с моим новым адресом. Да, я добрался без каких-либо трудностей, но была заминка с заселением, однако и её я уладил. Не буду вдаваться в детали, скажу лишь, что когда я собирался въезжать, места для меня не было. Теперь я живу на чердаке соседнего дома. Он довольно маленький, но зато я здесь один, и это не может не радовать. Все свои силы мне предстоит направить на учёбу, не хочу отвлекаться на беседы с незнакомыми мне людьми. Эти пять дней были в безумном темпе: расписание, получение книг, знакомства (должно быть в Квинс всё происходит так же). К вечеру я просто валюсь с ног, даже ручку взять сил нет. И теперь, когда большая часть уже позади, я пишу тебе. Прочитав твоё письмо, я был несказанно рад! Каждое слово будто выдыхает твоё имя, Энн, заставляя глаза щипать от подступающих слёз. Я всё ещё в это не верю. Я храню письмо в нагрудном кармане, рядом с моим сердцем, и перечитываю его каждый раз, когда нахожу свободную минутку, где бы я ни был. Ты извиняешься за столь яркие вспышки чувств. Не нужно! Я люблю каждую из них, хотя некоторые из них могут довести меня до сумасшествия. Но они настолько открытые и искренние, словно ты обнажаешь свою душу предо мной. Это и есть одна из причин, по которой я полюбил тебя: ты такая живая, всегда воодушевлённая, к тому же умная, прекрасная и поражаешь меня своим воображением. У тебя такое доброе сердце, для меня ты стала глотком свежего воздуха, когда я вернулся в Эвонли с больным отцом. Ты - мой луч света в этом тёмном мире, всегда им была и навсегда останешься. Не могу передать, как счастлив, что ты получила книгу своей матери, напоминание о том, кем были твои родители. Тот портрет особенный, и если ты говоришь, что похожа на неё, значит она была прелестной. Кажется, в моей семье все любили рыжие волосы. Помнишь тот зимний день, когда ты принесла книги ко мне домой, и дверь открыл мой отец? После твоего ухода, он сказал, что ты просто очаровательна, особенно твои волосы, и я не мог не согласиться. Прости, что звал тебя Морковкой, мне так хотелось общаться с тобой, но я не мог найти причину, потому и дразнил. Но ведь теперь мне можно звать тебя Морковкой, да? В качестве нежного прозвища? Интересно, называл ли твой отец маму Морковкой. Надеюсь, что ты покажешь эту книгу мне, когда мы встретимся в следующий раз. Мне бы очень хотелось посмотреть. И я тоже получил кое-что напоминающее о моём отце. Элайджа вернулся, ты знала об этом? Поклялся, что поменялся, вернул мне медаль отца. Конечно, медаль не так прекрасна, как полученная тобой книга, но все эти вещи - напоминание о том, что в глубине души дорогие нам люди будут жить вечно. У меня и от тебя кое-что есть. Маленькая ракушка, я нашёл её среди развалин вашего клуба писателей. Нашёл и сразу подумал, что она твоя. Буду носить с собой как талисман. Что же, теперь поговорим о Винифред... Я жалею о том, что совершил. Она - милая девушка, и уж точно не заслуживала такого отношения к себе, хотя я и поступал так совершенно неосознанно. Я стал чаще видеться с ней как раз в то время, когда в школе появилась та доска с признаниями. Помнишь, как ты рассказывала мне о ней? Мы ведь тогда вроде бы дружили, и я был уверен, что ты ко мне ты испытываешь исключительно платонические чувства. По правде говоря, я тоже рассматривал только дружбу, был погружён в учёбу и в домашние дела, семью. И вдруг ты вновь упомянула эту доску, и мы говорили с тобой о "совместном будущем". Должен сказать, что в этот момент моё сердце чуть не выпрыгнуло из груди, наполнившись надеждой, что ты говоришь о НАС и хотела бы, чтобы я оставил тебе там послание! Только вот ты имела в виду Руби, и тот огонёк надежды погас, не успев разгореться. Позднее, когда я сопровождал тебя в Шарлоттаун на поезде, ты так холодно сказала, что не нуждаешься во мне. Я всегда знал, что тебе на меня не всё равно, только зачем ты подпитывала мои чувства, если испытывала ко мне отвращение? Именно в этот день я встретил Винифред. Она была так добра и учтива со мной, и я подумал: почему бы не отвлечься на кого-то, кто по крайней мере меня не ненавидит? Я такой напыщенный индюк, прошу у тебя за это прощения. Винифред чудным образом заставила меня забыться. Я понятия не имел, что всё так быстро и далеко зайдёт, но всё это время твоё имя горело в моей душе, хотя я и пытался на обращать на это внимания. Ты утешала меня во время болезни Мэри так, как никто другой не смог бы. Я будто забыл о том, как важно, чтобы с тобой были любящие и сочувствующие люди, но ты вернула меня назад к жизни. И я смог поделиться этим с Мэри и Башем. Я так благодарен тебе за это! Несмотря на то, что мы сблизились, но та доска с признаниями просто не выходила из головы, и я всё ещё был уверен, что для тебя я просто друг. А затем... мы станцевали. Да, я места себе после этого найти не мог! Мы будто из реальности выпали, да? Я словно парил в воздухе и был так счастлив хотя бы на мгновение почувствовать, что я тебе небезразличен! Ты так улыбалась и смотрела на меня; и то, как плавно мы двигались, словно были созданы, чтобы танцевать только друг с другом. Ты подарила мне надежду. Но танец закончился, и тебя будто подменили. И я оказался на распутье. А с Винифред всё шло гладко, и не было причин расставаться, тем более, что она предложила познакомиться с её родителями на ярмарке. Я уверял себя, что мы просто дружим, хотя всё уже выходило из-под контроля. Все думали, что мы встречаемся, хотя это в какой-то мере было правдой, я не знаю. Снова признаю, какой же я дурак! Всё накалилось в том момент, моё будущее в Сорбонне и Винифред были поданы на блюде с золотой каёмкой. Но в глубине души была ты, только ты. Помнишь тот вечер на крыльце? После нашего протеста. Я чуть было не поцеловал тебя тогда. Затем попытался объясниться на развалинах после экзамена. Только теперь понимаю, насколько бестактным я оказался. Но ты просто лишила меня возможности дышать, я не мог оторвать глаз от тебя, танцующей в свете костра. Я столько раз убеждался, что тебе всё равно. И твой сбивчивый ответ я посчитал отказом, и мне так жаль! Нужно было дать тебе время, поговорить открыто, но я просто испугался, что ты растопчешь моё сердце. Да, я сказал мистеру Барри, что собираюсь сделать предложение Винифред, и Диана подслушала этот разговор. Думал, что смогу это сделать, что забуду тебя, ведь любовь была безответной. Но тебя не так просто забыть, моя милая Энн. У меня был целый день на раздумья, прежде чем пойти к Винифред. И этот день окончательно открыл мне глаза! Расскажу тебе это лично при встрече, в этом письме все мои переживания не вместятся. Просто скажу, что всё это натолкнуло меня на мысль о несправедливом отношении к Винни. Она заслуживает человека, который будет любить и смотреть на неё так, как смотрю я на тебя, и на меньшее она соглашаться не должна. Что касается меня, мысль о том, что я буду с другой женщиной, а не с тобой, была невыносимой. Если не получится с тобой, уж лучше буду одиноким. Я решил, что не впущу в свою жизнь никого кроме тебя. Слава Богу, что теперь всё наладилось. Мне так жаль, что я повёл себя как дурак, я всегда буду просить за это прощения у тебя. Не думаю, что смогу отпустить тебя. Так сложно быть вдали от тебя, особенно теперь, когда мы признались друг другу. Но расстояние не так страшно преодолеть. Больнее было бы понимать, что ты не моя. Мне всё ещё кажется, что твоя любовь ко мне - это сон. Я самый счастливый мужчина на свете! И да, ты права, между нами было слишком много недопониманий, так позволь же прояснить кое-что: я люблю тебя, Энн Ширли-Катберт, всегда буду любить! Уже за полночь, и мне нужно немного отдохнуть. Думаю, что мы встретимся на осенних каникулах. Я так хочу увидеть тебя, услышать твой голос, но ещё больше желаю обнять тебя. Обещаю, что зацелую тебя до беспамятства! С любовью, Гилберт P.S. Поверь, я смогу справиться со взрывной рыжей девушкой, если этой девушкой будешь ты, Морковка! Постараюсь быть рассудительным в будущем, если вдруг тебе снова взбредёт в голову порвать моё письмо. Надеюсь, что это ты не порвёшь.