бывший пидарас.

Юнги выставляет на стол аптечку, быстро надевает кроссовки и выходит из квартиры, почти неспеша спускаясь по лестнице и открывая дверь подъезда, смотря на дрожащего Чона, что прижал ноги к груди, обнял их рукой и затягивается сигаретой, сплевывая рядом с собой кровь из рта. — Ты всегда относился негативно к курению, — хрипит Мин, складывая руки на груди, плечом упираясь в подъездную дверь, наблюдя за тем, как младший пытается его игнорировать. — Поднимайся. — Зачем? — окурок летит в сторону темноволосого, но тот не обращает внимания, за руку поднимая Чона. — Не трогай меня. — Замолкни и пойдем, — Юн заталкивает парня в подъезд, закатывая рукава рубашки, — Надеюсь, этаж помнишь. Чонгук вздохнул, остановился на втором этаже, и прошел в открытую квартиру, оглядываясь. Замечает чужую пару обуви, злостно сжимает кулаки проходя вглубь квартиры, понимая, что Мин живет не один. — И где твой белобрысый? — шипит Чонгук, садясь за кухонный стол, тяжело выдыхая. — В ночную смену ушел и он не мой белобрысый, — Юнги отрывает вату от цельного рулона, заливает ее перекисью и, схватив младшего за волосы, откидывает его голову назад, смачивая перекисью раны на лице блондина. — Ты такой большой и одновременно ребенок, Гук. — Могу я с тобой не разговаривать? — Твое дело, — Юнги меняет ватку, снова проходится ей по ранам и находит в маленькой сумочке разноцветные пластыри, налепив синий на переносицу парня, а желтый на подбородок, незаметно улыбнувшись. Чонгук встает, а на его место садится старший, и он проделывает все те же самые процедуры лечебные, смотря на прикрытые веки, нервно сглатывая, потирая переносицу, тихо шикнув от боли. Он не ошибался, когда говорил что любит Юнги, потому что чтобы он не говорил, младший всегда ценил заботу о себе, втыки за глупые поступки. — Хватит на меня пялиться, — ворчит темноволосый, закатывая глаза. — Извини. — За что? — За то, что наговорил на улице. Половина из всего сказанного — неправда. Я просто хотел сделать тебе больно, чтобы ты скорее забыл меня. Лучше ненавидь, чем люби. — Чонгук с широко открытым ртом слушал все, что почти шепотом произносил Мин. — Я понял, что был неправ, влезая в твои отношения. С этого момента — я от тебя отстаю. — младший собирает со стола окровавленные кусочки ваты, подходит к мусорке и выкидывает все, осторожно закрывая дверцу. — Есть что-нибудь выпить? — Да, посмотри в шкафчике напротив тебя, сверху. И Мин был прав, в шкафчике действительно стояли бутылки. Какие-то закрыты, какие-то полувыпиты. Выбор пал на виски, который вскоре оказался разлит по стаканам. — Держи, — Чон протягивает старшему стакан, вздыхает и выпивает залпом содержимое своей емкости, вертя крышку между пальцев. — Спасибо за помощь, я пошел. Чонгук проходи в коридор, надевает кроссовки, поправляет волосы и натягивает рукава толстовки вниз, топчась на месте. — Ты можешь остаться, если хочешь. — Я не могу. Ты живешь с парнем, который в ночной смене. Будет далеко не лучшая идея, если твой бывший останется в его отсутствие тут. — Он не живет со мной. С чего ты взял? — Я увидел кроссовки не твоего размера. — Они здесь просто стоят. — Юнги, чего ты добиваешься? Полчаса назад ты орал, чтобы я отъебался от тебя, а теперь ты просишь остаться. Нахуя? — Ничего не добиваюсь. — Просто скажи, что тебе меня жалко и ты решил меня пожалеть, давя на больное. — Гук, перестань. — Я думаю, что мне стоит и правда перестать пытаться с тобой что-то вернуть и наконец, заняться своими делами, а не думать о тебе. — блондин поджимает губы, шмыгает носом, осторожно открывает дверь и, обронив тяжелый вздох, — Прощай, Мин. — закрывает её за собой.