Пепел Феникса

      Больничная палата была освещена лишь тусклым лучом света, проникавшим сквозь большие витражные окна. Гермиона постепенно приходила в себя, тошнота разрывала грудную клетку изнутри, а веки, казалось, наглухо залили свинцом, они были тяжёлыми и абсолютно её не слушались. Она попробовала пошевелиться, неловкое движение рукой, и всё тело пронзили сотни иголок. Неприятная сухость в горле сдавливала шею и мешала дышать. В палате стояла звенящая тишина, из-за приоткрытой в коридоре двери не было слышно ни единого звука. Гермиона могла поклясться, что сейчас даже крик мандрагоры показался бы ей песней, лишь бы что-то нарушило это леденящее душу молчание... Мысли в голове мелькали с бешеной скоростью. "Как долго я здесь? Что случилось? Где Гарри и Рон?"       Последнее, что она помнила, это битва в Хогвартсе, рушащиеся обломки некогда монументальных стен, повсюду крики, хаос и паника. Обрывки сознания путались в голове гриффиндорки, она пыталась собрать эти кусочки в единый пазл, но картинки словно в омуте памяти сменялись одна за другой, и Гермиона не успевала за этой безумной пляской.        Вот она держит палочку в руках, сжимая её изо всех сил. Словно из ниоткуда над ней нависает пожиратель смерти...  Совсем ещё ребёнок, не больше 15 лет, кажется, Гермиона уже где-то видела это лицо... В его глазах не было зла, в них читался лишь всепоглощающий страх, это был взгляд испуганного зверька, загнанного в клетку и не знающего, как оттуда выбраться. Они все находились в этой огромной клетке, без выхода и надежды на спасение. - Экспелиармус! Остолбеней! И противник глухо падает на холодную брусчатку. "Нет, она не убийца, это всего лишь защита". Успокаивала себя Гермиона. Вспышка сознания - и вот уже другое воспоминание: Она стоит на обломках библиотеки, вокруг полыхают яркие языки пламени, уничтожая одну за другой книжные полки. Место, где она так любила проводить время тёплыми вечерами, иногда засиживаясь до глубокой ночи. Гермиона устраивалась в большом кресле (настолько большом, словно его сюда принесли прямиком из хижины Хагрида), на освещённых люмосом страницах причудливо играли тени, отбрасываемые огнём, потрескивающим в камине. Наблюдая за тлеющими угольками, Гермиона нередко засыпала прямо там, в этом кресле, потому что там ей было спокойно... Но теперь ничего этого нет... Глядя на огонь вокруг, Гермиона словно остолбенела, что-то внутри неё сломалось и треском рассыпалось, вместе с этими книжными полками. Глаза слезились от тягучего дыма, сердце колотилось с бешеной скоростью, она едва смогла расслышать позади себя голос Джинни: - Гермиона, скорее, уходим! Гарри нужна наша помощь!        Следующая вспышка: промозглый дождь бьёт по лицу, её волосы, перепачканные кровью прилипают к щекам, алые капли стекают по губам, оставляя во рту металлический привкус смерти. - Круцио! И Гарри, обессилевший, падает на колени перед тёмной фигурой в плаще. Волан-де-Морт. Гермиона видит кривую победную ухмылку на его лице, и, собрав последние силы, она одним рывком бросается к нему, сжимая в руках палочку. Никто не замечает, что она совсем рядом, у неё есть несколько секунд, а может мгновений, она должна, должна попытаться помочь, пусть ценой своей жизни, это было уже неважно. Всё вмиг становится таким неважным, и весь мир словно застывает, как в нелепом магловском кино. Шаг, ещё шаг...        Как вдруг прямо перед ней появляется пожиратель смерти, и Гермиона в оцепенении застывает на месте.        Она смотрит на его кожу, настолько бледную, что ей кажется, будто бы сквозь неё просвечиваются кости, смотрит на светлые волосы, почти белоснежные, словно вековой пепел, выжженый огнём феникса, на мгновение она смотрит ему в глаза...        Тёмно-серые глаза, затянутые серой дымкой, будто туманом, который сковывает воды чёрного озера, пронизывают Гермиону насквозь. Стеклянные глаза, в которых читается только презрение и всепоглощающая ненависть.        Мысли в голове наконец проясняются. Пульсируя по венам, разливаясь в кровь и обжигая словно ядом каждую клетку её тела, к Гермионе приходит осознание того, что произошло. "Но как? Чёрт побери, как она может быть здесь, в больничном крыле? А может, всё это ей кажется? Как она смогла выжить?" Вспышка: Стеклянные глаза затягиваются могильным туманом, тонкие белые пальцы сжимают палочку и одним резким движением направляют её на Гермиону, вместе с каплями дождя с бледных губ срывается непростительное: — Авада Кедавра...