Этим ничем не примечательным осенним утром, когда листья на деревьях едва окрасились в жёлтый цвет, а воодушевлённые первокурсники только собирались на платформу девять и три четверти, чтобы сесть на «Хогвартс-Экспресс», Гермиона Грейнджер, вот уже как семь лет находившаяся на 5 этаже больницы Святого Мунго, открыла глаза.
Первым, кого она увидела, был шокированный санитар-стажёр, случайно забредший в крыло для безнадёжных больных, мальчик словно встретил дементора и поначалу минуты две просто таращился на Гермиону, а затем, бросив поднос со склянками успокаивающих зелий, спешно скрылся в дверном проёме. Уже через 10 минут у кровати Гермионы стоял главный колдомедик.
— Как вы себя чувствуете, Мисс? — спросил пожилой целитель в зелёном халате, на левой стороне которого был вышит герб с изображением волшебной палочки и человеческой кости.
— Кажется, я в порядке… Но где я? — Гермиона закашлялась и услышала свой голос со стороны, он показался ей каким-то стеклянным и ненастоящим.
— Вы в больнице Святого Мунго, мисс.— Анапнео! — целитель взмахнул палочкой, и тут же дышать стало гораздо легче.
Девушка попыталась встать, но резкая слабость заставила её лишь беспомощно рухнуть на огромную больничную подушку лимонного цвета.
— Ну что вы, Мисс, не торопитесь, позвольте мне осмотреть вас. Аппаре Стигмата! — из чёрной волшебной палочки вырвался голубой луч и направился к запястью Гермионы, а затем, словно проникнув под кожу, он медленно стал расползаться по телу, в некоторых местах оставляя странные темные метки.
Гермиона испуганно вздрогнула.
— О, не бойтесь мисс, это следы от круцио, они видны только под заклятием, — успокоил целитель.
Задержавшись у самого сердца луч замер и, рассыпавшись на тысячи кусочков, исчез, оставив после себя грязную чёрную сферу, которая тут же растворилась на теле вместе с остальными метками.
— Что это? — ошеломлённо спросила девушка.
— Это след от непростительного, от Авада Кедавра, мисс — вздохнул человек в зелёной мантии.
— Но как я выжила? Почему? – Гермиона всё ещё находилась в шоке от воспоминаний, нахлынувших на неё этим утром.
— Это неизвестно, Мисс Грейнджер, мы так и не смогли понять. Но ведь, главное, что вы очнулись! Позвольте… — и маг снова поднял волшебную палочку вверх. – Фибрилляциум Сангвис!
Лицо девушки постепенно переставало быть похожим на пергамент, бледность исчезла, и на щеках заиграл лёгкий румянец.
Гермиона почувствовала прилив сил, словно сама кровь стала быстрее течь по венам, наполняя каждую клетку тела жизнью.
— Как вы теперь себя чувствуете, мисс? Попробуйте встать, — целитель протянул ей руку, опасаясь, что пациентка может снова упасть.
Но Гермиона ловко поднялась и села на больничной кровати, которая тут же звонко скрипнула. Только сейчас гриффиндорка заметила, что в проёме палаты столпились целители, удивлённо наблюдавшие за ней и главным колдомедиком.
— О, мисс, не нужно так торопиться, всё-таки, вы немалое время провели без движения!
— Сколько я здесь нахожусь? –Гермиона бросила взгляд в висевшее около кровати зеркало. Всё те же непослушные волосы и карие глаза. Она выглядела так, словно битва за Хогвартс состоялась только вчера.
— Семь лет, мисс Грейнджер, — эта фраза зависла в воздухе и оглушила её хуже непростительного заклятия…
— Как? Семь лет?! – Гермиона впала в ступор, совершенно не веря словам этого мужчины в нелепой зелёной мантии. Она ещё раз посмотрела на своё лицо в зеркало, оно было точно таким же, как и в её восемнадцать лет, девушка ни на день не постарела. Гриффиндорка возмущённо вскочила на ноги и кинулась к зеркалу, неистово тыча в него пальцем.
— А как вы это объясните? Сколько мне должно быть лет, если вы говорите правду? Двадцать пять? Но я ведь выгляжу, как будто только вчера сражалась у стен Хогвартса! — Гермиона сорвалась на крик и, стоящие в дверном проёме целители, даже вздрогнули от неожиданности, однако главный маг остался абсолютно спокоен.
— О, мисс, в этом заслуга ваших друзей и преподавателей Хогвартса, они собрали самые светлые умы колдомедицины и те наложили на вас чары, сохраняющие молодость, пока вы не очнётесь, теперь же время для вас будет идти, как и для всех.
— Семь лет… — всё ещё не веря, прошептала Гермиона. Она провела рукой по своим каштановым волосам, сейчас они почему-то были уложены идеальней, чем на святочном балу. Затем она поправила рукав больничной рубашки, сильнее натянув его на запястье, на котором виднелся шрам от пыток в Малфой Мэноре.
— Мисс, я оставлю вас, меня ждут пациенты, скоро вам подадут завтрак, миссис Нора позаботится о вас. Я уже сообщил вашим друзьям о том, что вы очнулись, — с этими словами колдомедик удалился из палаты, санитары тоже будто растворились в воздухе, и Гермиона осталась совсем одна.
Она села на краешек кровати и минут десять просто смотрела в бежевую больничную стену, мыслей в голове не было, только одна эмоция полностью накрыла её сознание, окутывая его густым, липким и вязким туманом отчаяния. Гермиона в этот миг испытывала всепоглощающий страх, тот самый ужас, который накатывает на тебя глубокой ночью, когда ты видишь свой самый жуткий кошмар, но не можешь пошевелиться или закричать что есть силы.
Из оцепенения её вывел бодрый голос, донёсшийся со стороны двери:
— Мисс, как я рада, что вы очнулись! Я работаю здесь уже 10 лет, и никто уже не надеялся, это чудо, мисс! – в палату вошла женщина с подносом в руках, на ней был нелепый зелёный чепчик с жёлтой лилией и яркий лимонный фартук.
— Ваш завтрак! Рисовый пудинг, печёная картошка, стейк и тыквенные булочки. Ах, да и ещё ваш любимый кофе с мятным сиропом! Вы должно быть так проголодались! — санитарка опустила поднос на прикроватный столик.
— Но откуда вы знаете, что я люблю? — Гермиона почувствовала, как запах свежеиспеченных тыквенных булочек мягко заполнил лёгкие.
— О, наши больничные эльфы знают вкусы каждого пациента, мисс! Приятного аппетита! — и с этими словами санитарка удалилась из палаты.
Гермиона даже не успела в своей привычной для неё манере возмутиться насчёт эльфов, да и честно говоря, ей было сейчас совсем не до этого. Она окинула взглядом серебряный поднос и, схватив столовые приборы, принялась жадно глотать пищу. Отправляя в рот очередную булочку, она, краем глаза, увидев себя в зеркале, улыбнулась. Ну до чего она сейчас была похожа на Рона! Тот выглядел точно также каждое утро на завтраке в большом зале.
«Рон, где сейчас Рон? Ведь прошло столько лет». — подумала Гермиона и её сердце, словно пронзило иглой, она вспомнила их поцелуй, ведь для неё он случился только вчера, тогда как для Рона прошло целых семь лет… Возможно, он нашёл другую и сейчас счастлив, но Гермионе не хотелось в это верить, она искренне любила его и в её сознании ровным счётом ничего не изменилось.
«Боже, а вдруг они мертвы?!»–ужасная мысль настигла её так внезапно, что из рук гриффиндорки с громким звоном, ударившись о поднос, выпала изящная крохотная ложка, которой она в задумчивости размешивала кофе.
«Ведь колдомедик ничего не сказал мне о том, какие именно друзья спасли меня, и я не знаю, жив ли Воландеморт? Хотя если бы он был жив, вряд ли я бы находилась здесь». — успокоила себя Гермиона и выдохнула, сделав глоток горячего кофе.
Однако окончательно прийти в себя она так и не смогла, мысли снова замелькали в голове со скоростью света.
«Гарри, что случилось с Гарри? Я же хотела его спасти, я помню, но мне помешали! Кто это был? Светлые волосы, серые глаза…» — образ врага возник в её голове так ясно, словно это человек стоял прямо перед ней, в этой палате на этом этаже для неизлечимо больных, на 5 этаже больницы Святого Мунго.
–Драко Малфой… — Гермиона произнесла имя вслух, возникший в голове образ, стал ещё реальней. А затем её накрыла такая злость, что ложка, которую она держала в руке, накалилась и согнулась пополам.
Вдруг в коридоре послышались возмущённые голоса. Кто-то ругался с санитарами и рвался в палату. Через мгновение двери распахнулись, и Гермиона увидела на пороге Гарри. Она мгновенно забыла обо всём, слёзы брызнули из её глаз и, вскочив с кровати, девушка кинулась навстречу другу.
– Гермиона, мы трансгрессировали сюда сразу же, как узнали! –Поттер крепко обнял подругу и с силой прижал к себе, словно боясь, что она вдруг исчезнет.
Вслед за Гарри в комнату ворвалась Джинни, держа за руку девочку лет пяти с рыжими как пламя волосами.
— Гермиона, ты очнулась! Это действительно правда! — Джинни восторженно закричала и, оттолкнув Гарри, обняла подругу.
— Знакомься, это Лили, наша дочь, извини, нам не с кем было её оставить, потому что мы сразу помчались сюда, — Джинни легко подтолкнула девочку к подруге, та смущенно поздоровалась с ней и, опустив глаза, схватила за руку Гарри.
— Дочь? — Гермиона опешила, — Простите, я ещё не привыкла, что прошло столько лет, мне кажется, что мы виделись только вчера.
— Ничего, мы так на тебя налетели! Это наша вина! Как ты себя чувствуешь? – без умолку болтала Джинни, как вдруг Гермиона заметила в дверном проёме Рона, который, словно смущаясь, в нерешительности топтался на месте.
— Рон! — воскликнула она и, минуя Джинни, бросилась к двери. Рон неловко и осторожно, впрочем, как и всегда, обнял её. Было видно, что он находился в шоке от всего происходящего.
Гермиона едва сдержалась, чтобы не поцеловать его, всё-таки они были не одни, да и Рон вёл себя странно, будто был не рад её пробуждению. Она отстранилась от него и села на кровать.
— Друзья, я так рада вас видеть! Что произошло за эти семь лет? Воландеморт мёртв? — ей не терпелось узнать абсолютно все новости волшебного мира.
— Да, Гермиона, мы победили! — Гарри с улыбкой взял её за руку, — Теперь всё хорошо, Хогвартс восстановлен, магическое общество живёт мирной жизнью.
Грейнджер с облегчением выдохнула, груз тревоги свалился с её плеч, и на душе стало так тепло как никогда раньше.
Успокоившись, она стала замечать, что отличается от друзей, они теперь были старше и выглядели совершенно иначе.
Гарри был одет в строгую тёмную мантию с гербом министерства магии, Джинни же украшала замысловатая причёска, а её стройная фигура была облачена в фиолетовый костюм. Даже Рон выглядел иначе в тёмно-зелёной мантии, из-под которой виднелась изысканная черная рубашка. Только глаза друзей оставались прежними, всё такими же добрыми и теплыми, как и всегда.
— Гарри, ты работаешь в министерстве магии? – ошеломлённо сказала Гермиона, пристально разглядывая нашивку на мантии.
— Да, я стал мракоборцем, Рон тоже был им, но решил уйти спустя два года после битвы, и теперь он работает в лавке Джорджа в Косом переулке, а Джинни у нас профессиональный игрок в квиддич! — гордо сказал Гарри.
— Я играю в высшей лиге! — встряхнула рыжими волосами бывшая Уизли, которая, как догадалась Гермиона, теперь носила фамилию «Поттер».
— Ой, дорогая, прости нас, пожалуйста, нам с Гарри срочно нужно бежать, я ведь вырвалась прямиком с пресс-конференции перед главной игрой этого года! — Мы обязательно навестим тебя позже! — Джинни поднялась и приготовилась трансгрессировать.
— Да, Гермиона, мы так рады, что ты очнулась! — Гарри поцеловал её в щеку, затем отошел, взял на руки дочь и обняв Джинни, трансгрессировал.
Они с Роном остались в комнате наедине. Гермиона не решалась заговорить с ним и просто смотрела на такие родные рыжие волосы, которые, кстати, были также слегка растрёпаны, как и всегда.
— Почему ты ушёл из министерства? — спросила она после долгой паузы, которая, казалось, длилась целую вечность.
— Я решил пожить спокойной жизнью после всего этого… – выдохнул Рон, — да и Джордж так и не оправился после смерти Фреда, моя поддержка ему сейчас очень важна.
— Фред погиб? –в ужасе прошептала Гермиона.
«Конечно, в этой войне не могло обойтись без жертв», — подумала она, но ведь это был Фред, его смерть казалась такой нереальной…
В комнате снова повисла звенящая тишина, створки окна распахнулись от сильного ветра, и было слышно, как стучит по стеклу сухая ветка многовекового дуба, что раскинулся внизу.
— Я соболезную, Рон… — смогла произнести Гермиона, отойдя от шока, как вдруг Рон резко придвинул её к себе и, заключив в объятия, поцеловал.
Поцелуй был совсем не таким, как в тайной комнате, он был словно наполнен отчаяньем и болью, Рон целовал её неистово, лихорадочно, будто пытаясь раствориться в ней и высечь этот миг в своей памяти навсегда. Гермиона сама не заметила, как задрожала, ведь она до сих пор находилась лишь в одной больничной сорочке, а промозглый осенний ветер, ворвавшийся в комнату, проникал под одежду и окутывал холодом, прямо как в тот день, когда она сражалась в битве. Её руки крепче обвили шею друга, она боялась, что он нереальный, что это всего лишь иллюзия… На самом деле она погибла и сейчас лежит с потухшим и безжизненным взглядом где-то под обломками Хогвартса на грязной от дождя земле. Рон гладил её по каштановым волосам всё больше углубляя поцелуй, неожиданно в голове Гермионы мелькнула мысль о том, что этот жест отчаянья был прощальным.
Наконец Рон резко отстранился от неё и потухшим взглядом посмотрел в её глаза.
— Рон, я… — начала было говорить Гермиона, но он перебил её.
— Я женат… — Рона словно прорвало и он начал спешно рассказывать ей о том, как все эти годы любил её, как приходил к ней и часами сидел у больничной койки, но все твердили ему, что шансов нет, что она никогда не очнётся, чтобы он жил дальше. В конце концов, он попытался с этим смириться… Он что-то рассказывал о том, как год назад влюбился в девушку, зашедшую к ним в лавку спрятаться от дождя. Как сначала противился этим чувствам, но потом понял, что искренне полюбил её. Он говорил что-то о том, какая она добрая и прекрасная и что скоро у них будет ребёнок…
Его слова сливались с гудящим осенним ветром за окном, с шорохом пожелтевшей листвы. Рон обнимал Гермиону за худые плечи и бормотал что-то про то, что он виноват, потом бессчетное число раз просил прощения, гладя её по каштановым волосам и заглядывая в карие, но такие пустые, как ему сейчас казалось, глаза.
Гермиона слушала и слушала голос Рона, даже ни разу не посмотрев на него. Она просто сидела, как сломанная кукла, нелепо ссутулив плечи. Её взгляд был направлен в распахнутое окно на проплывавшие мимо свинцово-серые облака, кое-где уже начинающие превращаться в грозовые тучи и ей казалось, что она просто призрак. Точно, кем она сейчас была для него? Просто призраком, другом, которого он когда-то полюбил, где-то в другой жизни, но теперь она для него лишь отголосок прошлого, не более.
— Всё в порядке, Рон, я понимаю — сказала она, мягко отстранившись от него и укутавшись в больничное одеяло.
— Гермиона, теперь всё будет хорошо, ты очнулась, это самое главное! — попытался успокоить её друг, но она уже не слушала его. — Мне пора, я ещё зайду, а ты отдыхай, я был так рад тебя увидеть. — он ещё раз, но теперь уже робко обнял её, а затем встал и быстрым шагом вышел за дверь.
Девушка осталась одна, холодными пальцами она взяла белую фарфоровую чашку с уже давно остывшим кофе и сделала небольшой глоток. Закрывать окно не было совершенно никакого желания. Гермиона не помнила, сколько она просидела вот так, закутавшись в колючее одеяло и глядя на серые облака. Кажется весь день, потому что тусклое солнце медленно закатилось за горизонт, а на небе расплескались багровые краски осеннего заката.
Из транса девушку вновь вывел голос миссис Норы:
– О, боже мой, деточка, как же тут холодно! — воскликнула она и спешно запахнула окно. –Почему вы не позвали меня принести обед? Вот ваш обед, мисс! — санитарка взмахнула палочкой и на подносе вместо остывших чашек, появись тарелка ароматного сырного супа, кусок лимонного пирога и имбирное какао в изящной кружке с голубой глазурью.
— Кушайте, Мисс, я зайду позже. И не вздумайте открывать окно! Ночи в сентябре уже стали совсем холодными, — искренне произнесла Нора и, спрятав волшебную палочку в карман яркого лимонного фартука, ушла.
Гермиона принялась за ужин, но уже без особого аппетита, слишком много странных событий произошло с ней в этот день и ворох обрывочных мыслей, витавших сейчас в её голове, мешал по-настоящему насладиться пищей.
***
Прошла почти неделя с того момента как Гермиона Грейнджер очнулась. Она всё ещё находилась под пристальным наблюдением врачей, а миссис Нора каждый день баловала её потрясающими блюдами.
Гарри и Джинни несколько раз навещали её, а вот Рон больше не приходил… Возможно, так действительно было легче для них обоих. Каждую ночь гриффиндорке снились сны, где они с ним снова были в тайной комнате в тот самый момент их первого поцелуя, но затем ощущение счастья, сменялось болью и ужасом, Рон растворялся в воздухе, а сама она словно со стороны видела, как её тело лежит у развалин Хогвартса. Небо, озарявшееся от заклинаний сотнями огней, растворялось в водах чёрного озера, а в каштановых глазах Гермионы навсегда застыло отражение последнего ледяного взгляда её убийцы.
От таких снов девушка опять теряла связь с реальностью и, просыпаясь в холодном поту, несколько десятков минут убеждала себя, что это всего лишь сон.
В последнюю пятницу сентября, как раз перед самой выпиской, Гермиону снова навестили Гарри и Джинни. Они искренне радовались тому, что их подруга шла на поправку. Джинни была непреклонна и настаивала на том, чтобы Гермиона пожила у них в Норе, пока не решит, что делать дальше. Но гриффиндорка понимала, что она может столкнуться там с Роном, а её боль была ещё слишком сильна, поэтому она хотела избежать лишних встреч с другом.
Вот уже полчаса Джинни без умолку рассказывала последние новости из мира магии, как вдруг Гермиона услышала знакомое имя, которое вывело её из своих мыслей.
— Люциус до сих пор в Азкабане, – донёсся до неё обрывок фразы.
Гарри неодобрительно посмотрел на Джинни и слегка одернул её за рукав, к счастью, Гермиона не заметила этот странный жест.
— Джинни, ты говорила о Малфоях? Что стало с Драко? Он тоже в Азкабане? — девушка до сих пор не спрашивала о нём, словно боясь своих воспоминаний, но, услышав знакомое имя, она невольно задала этот вопрос.
— Гермиона, это неважно, — поспешно перебил её Гарри и перевёл разговор на другую тему. — главное ты теперь с нами, хочешь, можешь пожить в нашем доме, мы как раз недавно переехали, он очень просторный и светлый, а ещё у нас есть огромная библиотека, а ты ведь так любишь книги!
Гриффиндорке это показалось странным, почему друзья избегали разговора о Малфое? Но она была настолько уставшей, что пообещала себе обязательно разобраться с этим позже.
Конечно, идея пожить у Поттеров была неплоха, но Гермиона плохо себе представляла, чем она там займётся, пока все будут жить своей жизнью. Девушка видела лишь одно место, в котором ей сейчас могло бы быть спокойно и где она точно найдёт себя.
— Спасибо, Гарри, но я решила вернуться в Хогвартс, – твёрдо сказала Гермиона, окинув взглядом ошарашенных друзей.
— Дорогая, но ведь это не обязательно, Рон, к примеру, так и не окончил 7 курс, — попыталась было возразить ей Джинни.
— Всё в порядке, окунуться с головой в учёбу — это именно то, что мне сейчас нужно. К тому же, Хогвартс единственное место, где я буду чувствовать себя как дома, — успокоила Гермиона взволнованную подругу.
Друзья ещё некоторое время убеждали гриффиндорку пожить в их поместье, но Гарри понимал, если Гермиона что-то решила, то это уже вряд ли возможно изменить, в конце концов, он сдался и отступил.
Они тепло попрощались, пообещав обязательно писать друг другу, пока Гермиона будет в школе. Джинни несколько раз настойчиво пригласила её к ним на Рождество, строго добавив, что никакого отказа она не примет! Гермиона, пожалуй, впервые за неделю искренне рассмеялась от такого упрямства, ведь это было так в духе её рыжеволосой подруги.
И уже к концу недели главный колдомедик на общем собрании вынес свой вердикт: «Гермиона Грейнджер совершенно здорова, её жизни более ничто не угрожает, и она может быть выписана из больницы Святого Мунго».
***
В первый день октября, когда листья клёнов уже стали кроваво-красными, будто парадные мантии, а улицы Лондона дремали в холодном осеннем тумане, Гермиона Грейнджер прошла через платформу 9 и ¾ и села на Хогвартс-экспресс. Поезд взревел, словно валлийский дракон и двинулся в путь. В школу, где Гермионе, как она думала, будет спокойно.
