алкает

— Регис? это около-утверждение, около-вопрос теряется в ворохе эмоций и ощущений — отнюдь не тех, что хотелось бы, но выбора Геральту не дают, и потому он лишь заставляет себя всматриваться — всматриваться, и ничего более — в обессилевшего друга. когти которого несколько секунд назад полоснули его по груди. конечно, сыграли и ведьмачья реакция, и ослабленное состояние Региса — собственно, поэтому кроме противного звука, ничего это нападение не принесло. и непрекращающегося напряжения на грани с волнением, но в принципе этим можно пренебречь. когда Геральт вообще мог отдыхать? его пальцы — на рукоятке меча (глупые глупые привычки), чувства — обострены до предела. Черная Кровь стоит на столе, но до него — несколько шагов кряду. и Региса такие мелочи не волнуют, а его жажду крови — тем более. разумеется, он держится — пытается, по крайней мере, как может судить Геральт по лихорадке и судорожному дыханию. дрожащим пальцам в ночной тени. разумеется, если ведьмак сделает хоть шаг, Регис его прикончит. отчего-то такая картина вызывает в нем нервный смех. — уйди, уйди, уйди, уйди, — бессвязно лепечет Регис, и Геральт полностью успевает осознать размер проблемы — и несколько раз выругать себя. лучше бы они прибегли к другому способу, серьезно. не хотелось бы сдохнуть так нелепо — впрочем, когда у ведьмаков была достойная смерть. и уйти ему, конечно, никто не разрешает. Регис появляется резко — рядом и сразу, как подобает вампиру и монстру, в опасной близости и даже все нечеловеческие рефлексы оказываются неготовы к подобному. (потому что Регис не-человек еще больше.) и — блять — руки оказываются прижаты к стене, меч с жалким стуком бьется о плитку — при всем желании теперь не достать. да и бессмысленно. — Ге-еральт, мой дорогой друг, — ласково тянет Регис, шумно выдыхая ему куда-то в ключицы, поднимаясь выше и выше и выше, нагнетая воздух. все обостряется до предела, непонятной точки кипения, которой они еще не достигли, но, вероятно, совсем скоро. тело бьет лихорадка — а его собственное, по-видимому, скоро будет годно разве что для гулей. блядский вампир, думает Геральт. колдовать знаки глазами он еще не научился, а, видимо, стоило бы. в подобных ситуациях — незаменимая вещь. однако собственные руки все еще под железной хваткой вампира (на мгновение он даже поражается количеству силы в друге. или это просто жажда крови?), а сам он — не более, чем дичь. хотя сложно представить, что он в самом деле смог бы нанести Регису вред, но образумить — так уж точно. последнее встает проблемой номер один в сложившихся обстоятельствах — и если они не изменятся, то заодно и последней. — отпусти, — его голос звучит твердо — так, словно ситуация под контролем, но действия Региса — жесткость и жадность, приятный запах и не менее приятный вкус. этого коктейля хватает, чтобы свести вампира с ума. не отступает — ведет холодными губами по шее, отчего Геральта пробивает током и потом, и в любом другом случае он сумел бы выдать пошлый каламбур (Йен бы наверняка нахмурилась, Трисс бы цокнула. Регис — черт знает, как отреагировал. может, посмеялся. или вздохнул.) в теории и по идее, а на практике еще секунда и — он не сдерживает рваного выдоха, когда Регис кусает — даже если аккуратно, то от этого не менее нервозно. отголоски паники подавить не удается, она рвется наружу зверем — грохочет по венам вперемешку с ядом, и вампир, видимо, чувствует это — впивается сильнее, заставляя Геральта материться сквозь зубы. идей нет, мыслей тоже — остатки вытекают вместе с кровью, заменяясь холодом и ознобом. сначала его окатывает жаром, потом — чем-то другим. в общей сумме он начинает умирать почти мгновенно, потому что так и работают высшие вампиры со своими жертвами. в этом есть ирония — в конечном итоге умереть от того, кто умер за тебя. из-за него всегда кто-то умирал. Регис дышит жарче, но ровнее — ему становится лучше после Тесхам Мунта, и, наверное, здорово, что хоть кому-то из них хорошо. прижимается к нему, алкает — Геральт не хочет думать о том, что будет, когда друг придет в себя и обнаружит, что_ обнаружит. (Геральт вообще уже ничего не хочет.) серебряный меч блестит в потемках — бесполезный, как и сам ведьмак; на каждого охотника найдется свое чудовище. рана на шее горит — горит не-человеческий и далеко не дружеский взгляд Региса, горят плечи, кровь, помещение наливается лавой. чужие прикосновения отзываются болью, слабостью во всем теле — дрожь возбуждения. слишком сильного, чтобы остановиться. по крайней мере труп не надо будет далеко тащить, думает Геральт. извини, Регис, думает Геральт. теперь-то ты уж точно не откинешься, думает Геральт. и ничего другого сделать уже не успевает.