It's the strangest feeling Feeling this way for you There's something in the way you move I don't know what it is you do Not one bone in your body good enough for me But this heart is open, bloodstain on my sleeve When our eyes meet, I can only see the end© Ellie Goulding «Something in the way you move» У меня к тебе — самое странное, Непонятное, непостижимое, Но при этом — страстно желанное, Тонко-хрупкое, недопустимое. Ничего в тебе не привлекательно, Но особенно и уникально. Сердце тянется бессознательно, Бесконтрольно, иррационально. -Lisyona-
— Успокойся, тебе очень идёт. Подумай о том, чтобы так и оставить, Сев, — Персефона Забини улыбалась, перехватывая у него салатницу. Этот бал, определенно, уже исчерпал лимит его терпимости, — Никогда не думала, что седина может так красить мужчину, а маггловскую моду я всегда уважала. Всё лучше, чем бесформенные мантии, — Северус только хмыкнул. Он давно заметил, что Забини носит платья исключительно маггловского кроя, сегодняшний бал не стал исключением. — Перемены — это не моё, — ответил Снейп, глядя, как зал заполняется студентами. Было бы глупо отрицать, что он ищет в толпе Гермиону Грейнджер, просто чтобы удостовериться, что она здесь. — Конечно, не твоё, — легко согласилась Персефона, — где-то здесь ты должен заметить, что я хорошо выгляжу, но я не в обиде, — улыбнулась женщина. В последнее время ему приходилось посвящать её во все внутренние дела Хогвартса, а так же смириться с её постоянным присутствием у него в комнатах, чтобы «поговорить в спокойной обстановке, Северус». Как ни странно, Персефона Забини обладала несколькими удивительными качествами: она была ненавязчива, необидчива, как бы он ни старался, а так же удивительно проницательна, что отражалось в отсутствии идиотских вопросов. Иными словами, колдунья не раздражала его и словно чувствовала, когда не стоит попадаться ему на глаза, а когда можно обсудить попытку внедрения нового законопроекта в Министерстве за чашечкой чая или кофе. Его инстинкты были почти усыплены, но было и то, что не позволяло верить этой женщине. Уж слишком быстро она влилась в их коллектив: обсуждала редкие сорта роз со Стебль, бытовые чары с Флитвиком, ретроградный Меркурий с Трелони, проблему великанов с Хагридом и даже турецкие лимоны для долек с Дамблдором. Забини мгновенно стала «своей в доску», она очаровательно признавала, что ничего не смыслит в зельях, с интересом слушала о темных артефактах и делилась с Северусом маггловскими изобретениями, которые могли бы совершить фурор в Магическом мире. Персефона сочетала в себе удивительную лояльность к магглам и в то же время дружила с самым цветом аристократии, была открытой и общительной, но имела в своём багаже безвременно почивших мужей в количестве семи человек. — Северус, — позвала Персефона, наблюдая за танцующими парами, — Кто это с моим сыном? — Снейп бросил мимолетный взгляд на Блейза. — Джиневра Уизли, пятый курс, чистокровная, если тебе интересно, — усмехнулся Снейп, возвращаясь к салату. — Мне всё равно на статус крови, я же говорила. Очень неожиданный выбор, Блейз весь в отца, — с неудовольствием протянула она. — Ты его помнишь? — Ха-ха, Северус. Я, возможно, не помню третьего или четвертого мужа, но отца своего сына трудно забыть, — весело заметила Забини, — Блейз — это самое ценное, что я вынесла из этих браков. Мне интересно, у него это серьезно? — С Уизли? Нет, конечно. Здесь нужно переживать Нарциссе. Простое ребячество, можешь даже не сомневаться, — отмахнулся Снейп. — Так-так, декан Слизерина в курсе всех сплетен и интрижек? Или ты сам в них участвуешь? — Персефона закусила зубчик вилки, очаровательно улыбаясь. Он проклял бы любого, кто посмел бы сказать ему подобное, но та манера, с которой она подавала это, делало вопрос невинным. — Я бы сказал, что ты со мной флиртуешь, если бы не был уверен в твоем благоразумии. Я не участвую в интрижках, это опять же, не моё. Но как декан факультета, к которому директор питает особый интерес, я стараюсь быть в курсе всего, даже любовных привязанностей. Ты бы знала, сколько дуэлей, подлянок и, чем Мерлин не шутит, опасных проклятий происходит из-за «она любит его, а я люблю её, так не доставайся же ты никому», — Снейп не лукавил. Предубеждение против слизеринцев всегда раздражало его. Казалось, их факультет в немилости Гриффиндора, Когтеврана, Пуффендуя и самого директора. Это заставило его защищать своих подопечных и быть в курсе любых треволнений. — Считаешь меня благоразумной? Это приятно, — Персефона улыбнулась, увидев его гримасу отвращения, — Да ладно, Северус, флиртовать — это мой стиль общения, а ты — личный вызов. Позволь бедной женщине обстреливать эту ледяную стену равнодушия. Поверь, я увижу, когда нужно остановиться. Можем придумать стоп-слово. — Иди к дьяволу, — фыркнул Северус, впрочем, уже не особо следя за ходом их разговора. Гермиона Грейнджер танцевала с Виктором Крамом. Он как-то упустил этот момент, — Скажи-ка мне лучше, Виктор Крам решил снова стать студентом? Последние мозги бладжером вышибло? — Насколько я знаю, Крам теперь в какой-то английской команде летает, а пригласил его Альбус. Директор, кстати, пригласил его побыть судьей на некоторых матчах по квиддичу. Ноябрь близко, Северус, ждешь начала сезона? — Персефона тоже обратила внимание на танцующую пару, но её мысли шли в ином направлении, — Красивое платье, кстати. — Платье? И да, сезон близок, команды начали подготовку. Надоело проигрывать Минерве и святому Поттеру. Надеюсь, Малфой хорошо подготовит команду, я поставил его капитаном, ему полезно, — Северус раздраженно подумал, что не видать им Кубка, пока Поттер рассекает по полю со своим сверхразумным везением. Дементоров на него нет или Амбридж, куда уж не шло. — Очень красивое платье у Мисс Грейнджер, если я не ошибаюсь. Видела её фото периодически. Подруга Гарри Поттера — это сильный маркетинговый ход. Жаль только, что она не красотка. Иначе сошла бы за неплохую партию при некотором раскладе, — женщина прищурилась, размышляя о чем-то, и встрепенулась, возвращая улыбку на своё лицо, — Расскажи мне о ней, — Снейп какое-то время размышлял над её словами, но, пожав плечами, ответил. — Гермиона Джин Грейнджер — староста школы, факультет Гриффиндор, эрудит с нотками вундеркизма и щепоткой надоедливости. Невыносимая, но талантливая, прилежная, но гордая, резкая, но логичная. Что ты хочешь ещё знать? Подруга Поттера, Крама и Уизли, это ты и сама видишь. Моя подопечная в этом году, вместе готовим научный проект. — Ого, Северус, — Персефона внимательнее впилась взглядом в Гермиону Грейнджер, к которой уверенным шагом шёл Блейз Забини, — О Мисс Уизли пара сухих слов, но зато такая необычно эмоциональная речь о Мисс Грейнджер. — Эмоциональная? — Для тебя, безусловно. Впрочем, наверное, в ней что-то есть, вон, и мой сын приглашает её на танец. Очень любопытно, — Забини была абсолютно спокойна, но он почувствовал необходимость уберечь Грейнджер от «чёрной вдовы», словно некая угроза повисла в воздухе: призрачная, несформировавшаяся, но опасная, — Потанцуй со мной, Северус, а то я начинаю чувствовать себя старухой среди такого количества молодых людей. — Так и есть, ты ведь будешь старше меня, — ему хотелось сказать что-то, что сотрет улыбку с её лица, уколоть, разозлить, но в ответ только смех. — Какой ты грубиян! Но я прощаю тебя. В конце концов, возраст — это всё-таки преимущество, а я с достоинством умею им пользоваться. В любом случае, я встаю, включи рубильник с надписью «вежливость» и пошли уже, моложавый ты мой, — Снейп не стал спорить, подавая ей руку. Он чувствовал, что-то поменялось, и дело здесь не в Персефоне Забини, что-то было не так с ним самим.***
Северус Снейп сидел в гостиной за столом, задумчиво перелистывая свои наброски и заметки. Он не успевал. Это нервировало. Прямо сейчас, он взвешивал корень имбиря на сверхточных молекулярных весах, подаренных ему на прошлый день рождения Альбусом. Весы, помимо своей основной задачи, являли собой произведение искусства в виде Фемиды, греческой богини правосудия. Глаза богини скрывала повязка, что символизировало беспристрастность и точность. Однако сейчас Северус ощущал себя так, словно сам неустанно скачет с одной чаши на другую. Так, крестражи были на одной чаше весов, маня призрачной надеждой на избавление от Темного Лорда. На другой чаше лежал рецепт Древних египтян, требующий скорейшего перевода. И то, и другое требовало уйму времени и грозило плачевными результатами в случае неверного решения. Усидеть на двух стульях становилось всё сложнее и сложнее. В конце концов, оставив попытки перевести один из ингредиентов для зелья Души и вычеркивая имбирь из длинного списка трав и кореньев, Северус сосредоточился на загадках о крестражах. Придвинув к себе Омут памяти, он извлек воспоминание минувшего дня, где Гермиона Грейнджер рассказывала о своих снах или видениях, что бы это ни было. Он снова и снова заставлял призрачную девушку зачитывать стихотворение-подсказку, останавливая её на каких-то моментах, что-то помечая на листе пергамента и снова возвращаясь к звонкому голосу. «Зеркало умнейшей» заставило его пройтись вдоль полок его личной библиотеки в поисках дневника Салазара Слизерина. Люциус когда-то проиграл ему этот бесценный фолиант, пропитанный магией великого Основателя, Малфой никогда не ценил то, что имел. Грех было не воспользоваться шансом выиграть книгу, сыграв на авантюризме приятеля. Дневник Салазара Слизерина был эдакой книжкой с незначительными короткими очерками из жизни четырех Основателей и их строительстве Хогвартса. С Годриком Гриффиндором у Слизерина не ладились отношения, что известно любому волшебнику, к Хельге Пуффендуй Салазар относился нейтрально, даже жалел её за «излишний альтруизм и всепоглощающую любовь к сирым и убогим», а вот Кандида Когтевран пользовалась его искренним уважением. Помнится, Слизерин отзывался о ней, как… Северус перевернул ветхую страницу, вглядываясь в расплывчатые строчки. Так и есть. «Кандида нас сдерживает, всегда находит нужные слова: иногда легкие, словно перышко, а иногда весомые, каждое не менее пуда весом. Определенно, Когтевран — умнейшая женщина из тех, кого я знаю, даже без этой Тиары и Радужного Зеркала». Это было то самое ощущение, когда ты собираешь замысловатый пазл и доходишь до сложного однотонного участка с тысячей деталей. И какое же это блаженство — подбирать каждый недостающий кусочек, удовлетворяя внутреннего перфекциониста. В дверь постучали, и быстрый взгляд на часы дал понять, что он совсем потерял счёт времени и чуть не пропустил приход Грейнджер. — Войдите, — разрешил он, вставая навстречу гостье, — Присаживайтесь, Мисс Грейнджер, — Гермиона заняла кресло у камина, ожидая, пока он займет своё. Снейп не пригласил её сесть на стул, на котором он обычно принимал своих студентов, грозно нависая над своим столом. Это было странное ощущение, но их отношения были уже в точке невозврата к отношениям учитель-ученица, и это нужно было признать. — Ммм, здравствуйте, Профессор? — неуверенно начала она, и он понял, что даже не удосужился поздороваться с ней, — Кажется, я отвлекла вас от чего-то. — Добрый вечер, Мисс Грейнджер. Да, я… заработался. Вы догадались, зачем я вас позвал? — вчера он отказал ей в просьбе, а потом слушал, как Дамблдор собирается втянуть этих детей во все самые опасные авантюры. Это отрезвило его и разозлило. Он обязан минимизировать риски для Гермионы, не дать ей совершать его ошибки. — Ну, сегодня понедельник, значит вы позвали меня не для занятий по окклюменции, чая вот тоже нет, — улыбнулась она, указывая на пустой столик между ними, — И, конечно, вряд ли вы хотите обсудить погоду в Кенте… — Она всегда паршивая, Грейнджер. Мы живём в Англии, Гольфстрим всё решил за нас, — он ухмыльнулся ей и встретил её радостную улыбку, — На самом деле, я так понимаю, что не смогу отговорить вас от дурацкой затеи с крестражем Герпия? — Это нужно всем. Мало ли, сколько полезного мы сможем извлечь из этого, — Северус только поморщился. — А если я предложу что-нибудь взамен? — Гермиона, кажется, удивилась. — Что же, например? — девушка улыбнулась и положила руки на груди, копируя его позу. — Необычайно редкий и очень пыльный фолиант? — сделал он пробный бросок. — Подкупить заучку книгой? А вы играете не по правилам, сэр, — поддразнила она, — Заманчиво, но надежда для всего человечества перевешивает. — Уверен, не намного. — Может быть, — не стала разочаровывать его Гермиона, — Что ещё? — Мои рекомендации в лучшие учебные заведения? — Ах, в самое сердце! — казалось, девушка старается не рассмеяться, — Не думаю, что зельеварение, как и ЗОТИ — моя стезя. — Красивое платье на выпускной? — У Малфоя попрошу! — Тонко. Тогда повернём вопрос. Что бы вы хотели вместо этой сомнительной авантюры? — Северус даже не заметил как расслабился в этой лёгкой пикировке. — Позовите меня замуж, Профессор. И клянусь, пальцем не трону дневник, — девушка явно насмехалась. Ему показалось, что он ослышался. — Замуж? Исключено, — Северусу даже не верилось, что она могла такое сказать. Даже в шутку, даже просто сложить эти чёртовы буквы в таком порядке. — Хорошо, — покладисто ответила она, — Думаю, теперь вы не будете препятствовать моим планам, — Снейп почувствовал лёгкое одобрение. Признаться, это был хороший ход, чтобы отбить у него желание убеждать её в чем-либо, — Хотя… Вчера вы тоже сказали «исключено» на предложение проконтролировать мой контакт с крестражем. И вот мы здесь. В понедельник. И вы уговариваете меня для проформы. Готова поставить все свои деньги, что вы решили мне помочь, потому что это так в вашем духе — спасать меня. Может быть, я и это ваше «исключено» смогу переломить, — дерзко и щекотливо. Ну что, Северус Снейп, девчонка поставила тебе мат? — Туше, Мисс Грейнджер, — ласково начал он, заставляя её поежиться. Студенты знали, за этим тоном он скрывает самое неприятное, — Женюсь на вас, если Темный Лорд победит, так и быть. Поэтому давайте выбросим этот дневник, ликвидируем Поттера и вуаля, ваша мечта, — выделил он последнее слово, — сбудется. — Это отвратительная шутка. Вам просто нужно было оставить последнее слово за собой, — возмутилась староста. — Я же говорил, что не привязан к режимам. А если вы будете моей женой, то я буду привязан к вам. Что тут какой-то Дамблдор? Скинуть его с Астрономической башни, да и всё. Я стану правой рукой Темного Лорда, а вы будете подле меня, — Гермиона лишь укоризненно поджала губу, а он улыбнулся ей, — Ну, хорошо, возможно, мне правда нравится, когда последнее слово за мной. Вернёмся к нашим баранам. Я хочу присутствовать при этом «контакте» с крестражем и вмешаться, если потребуется. Было бы глупо, если бы ты так глупо умерла, Грейнджер. Поэтому, всё верно, ты ведь взяла дневник? — казалось, девушка готова запрыгать от радости. — Да, всё здесь, — девушка потрясла перед ним дурацкой самопальной сумочкой из бисера, в которой тяжело спрятать даже палочку. Гермиона открыла это тряпочное недоразумение и залезла в сумку по самый локоть, извлекая на свет дневник-крестраж, обычный маггловский блокнот, перо и пижаму с каким-то месивом вместо рисунка. — Грейнджер, — вкрадчиво начал он, — Заклятье незримого расширения, конечно, впечатляет, и такая подготовка похвальна, но пижама с, — Северус присмотрелся к аккуратно сложенным штанам с рубашкой, — мертвыми птицами — это как-то слишком, не находите? — Это снегири, а не мёртвые птицы, — насупилась Гермиона, пытаясь скрыть смущение, — Грудка у них красная, так что они живее всех живых. Я просто подумала, что раз уж я выхожу на связь с Герпием во сне, то мне придется тут переночевать, а в подземельях холодно и… вот, — казалось, девушка злится на себя за эту речь. — Так в подземельях ещё и пол каменный. Надеюсь, тапочки вы не захватили? — съязвил Снейп и еле удержался чтобы не закатить глаза, когда девушка, уже готовая извлечь нечто из сумки, резко передумала и отрицательно покачала головой, — Я не собираюсь оставлять вас в своих комнатах на ночь. Есть много способов погрузить вас в сон, не обязательно ждать ваших биологических часов. Меня интересует другое. Как вы считаете, почему вы не смогли до сих пор войти в контакт с крестражем? — девушка нахмурилась. — Я думала об этом. Уверена, что дело в том, что я не открываюсь дневнику. Джинни рассказывала, что изливала душу Тому Реддлу, рассказывала о сокровенном. Именно так он и получил доступ к контролю над ней. Я исписала вчера одну страницу в дневнике, посмотрите? — Северус взял протянутый крестраж, открывая последнюю страницу, куда Гермиона Грейнджер мелким бисерным почерком, так знакомым ему по временам, когда она пыталась уместить все свои мысли на четырех свитках пергамента, втиснула свои «откровения». Это всегда жутко раздражало. Однако, читая её «откровения», Снейп остался недоволен. — Это не то. «Мой любимый цвет — коричневый. Имя моего кота — Живоглот. Любимая книга — Гордость и предубеждение…». Грейнджер, если бы я был крестражем, то плакал бы горькими слезами над такой «откровенностью». Это то, что можно узнать о вас из школьного досье. Эту информацию можно доверить первому встречному, не опасаясь последствий. Это безлико и скучно. Откуда Герпий черпал те крупицы, что позволили ему вводить вас в транс? Чем вы спровоцировали? — он впился взглядом в задумчивую девушку, внутри которой шла какая-то борьба. — Я… кричала на вас, — спустя пару минут произнесла Гермиона, — Если подумать, почти в каждую ночь с этими снами, я… изливала своё недовольство. Ох, Мерлин, я объяснюсь. У меня есть привычка размышлять вслух, особенно, когда я остаюсь наедине с собой. Я могу разговаривать с зеркалом, с подушкой… Это мой способ выпустить пар, если угодно. — И, сдерживаясь весь день, вы позволяли пожаловаться на судьбу и пожалеть себя, обвиняя меня во всех смертных грехах? — Северус не понимал её смущения. Она была в своём праве негодовать, — Не стоит смущаться. Мы с вами оба знаем, что эта ситуация вышла из-под контроля и имела некрасивый финал. Признаться, я удивлен, что вы отодвинули обиду на второй план, — Гермиона серьезно посмотрела на него, подбирая слова. — Я решила, что не хочу недосказанности. У меня сложилось определенное мнение касательно вас, и многие моменты не укладывались в эту картину. Я вполне готова признать, что наши мысли — неконтролируемы. Мы часто желаем в сердцах что-то плохое по отношению к нашим обидчикам, врагам, а иногда и друзьям, но зачастую это абсолютно не то, что идёт от нашего сердца. Мне нужна была правда, любая, и я ценю то, что вы ответили на мои вопросы. Обещаю не преследовать вас больше и не требовать чего-либо. Моё поведение было вызвано той симпатией, которую вы вынуждены были демонстрировать для нашего общего блага. Я умею быть благодарной, и сейчас, видя картинку целиком, я бы хотела попробовать стать вам… союзником, раз уж мы связаны. Северус смотрел на серьезную девушку перед собой. То, что она говорила, так не вязалось с этой дурацкой сумочкой, пижамой и высоко поднятой рукой. Эта девушка была мудрее подавляющего большинства. Не просто умнее, а именно мудрее. Когда-нибудь Гермиона Грейнджер осчастливит какого-нибудь мужчину. Осталось только проследить, чтобы это «когда-нибудь» вообще наступило в её жизни. — Вы — на удивление гармоничный человек, Гермиона. Сохраните это в себе. Ваша рациональность вместе с вашими душевными качествами являют собой удивительную коллаборацию человека, у которого нет причин для сожалений. А это то, что трудно измерить в денежном эквиваленте, это — бесценно, — и, словно, приходя в себя, Северус добавил, — Как на счёт партии в шахматы, союзник Грейнджер? — он видел, как смущение и смятение сменяется лёгким удивлением. — Разве вы не хотели поскорее закончить с крестражем? — Естественно, но вы не готовы. Начало откровенного разговора положено, но это ещё не всё. Поэтому предлагаю напитывать дневник за партией в шахматы. Полагаю, вы хорошо играете? — На самом деле, весьма посредственно. Это — стихия Рона, — улыбнулась староста, — Вы считаете, дневник уже подпитывается нашим разговором? Но как? — Да, Минерва восхищалась его игрой с её заколдованными шахматами. Достаточно иронично, что, будучи непробиваемым увальнем, какая-то часть мозга Уизли включает логику, рациональность и дальновидность в шахматной науке. Что касается дневника. После происшествия в Тайной Комнате мы с Альбусом вели долгие разговоры о природе дневника Тома Реддла, из чего я рискну предположить, что у этой книжонки есть свое собственное сознание и воля. Не обязательно писать в дневнике, вполне достаточно донести это каким-то вербальным способом. Впрочем, если я не прав, то вреда не будет, — Северус резво поднялся, открыл выдвижной ящик стола и достал непримечательную коробку в клетку. Кое-где облупилась краска, где-то стёрлись цифры и буквы. — Это маггловские шахматы, сэр? — удивлённо заметила Гермиона, наблюдая, как Северус собственноручно расставляет фигуры. — Не признаю волшебные шахматы. Фигурки дают советы, могут спорить с твоим решением… — его прервал тихий смех гриффиндорки. — Простите, сэр. Разве может декан Слизерина стерпеть такую вольность? — улыбалась Грейнджер. — Вот именно. Шахматы — это наука с примесью искусства. Эта игра успокаивает нервы, придает ясность сознанию и тренирует ваш мозг сильнее, чем чтение книг. Помогает отвлечься. Иногда позволяю себе партию с Минервой или директором. — Вы описываете это как окклюменцию. Разве она не служит для этих целей? — возразила Гермиона. Что-то подобное он рассказывал ей на одном из последних занятий. — Да, окклюменция защищает наш мозг, помогает, расширяет возможности. Вы очищаете сознание, как я вас учил? — спросил Северус, приглашая Гермиону ходить первой. — Я стараюсь. Мне кажется, я лучше сплю после этого. Наверное, у этого блага есть и отрицательные моменты? — предположила староста, двигая пешку. — e2-e4? Где же оригинальность? — сурово указал ей Северус на стандартный первый ход почти в любой партии, — В этом вся суть моего шпионажа. Вы хоть представляете, сколько мыслей мне приходится блокировать? Прятать? Приходится пользоваться Омутом Памяти, а их не так-то просто достать. Но это всё равно не спасает от последствий. Вы и сами могли это ощущать, когда мы поменялись магической сущностью, — Гермиона пораженно воззрилась на него. — Головная боль? Неужели она всегда с вами? — Нельзя так безбожно нагружать мозг, иначе он будет всеми силами сигнализировать вам о сбое в системе. Зелья помогают, конечно, но постоянно их принимать нельзя. Поэтому я несу этот крест, — пожал плечами Снейп, «съедая» её коня, — Может, от этого студенты кажутся мне настолько невыносимыми? — О, нет. По большей части, это так и есть, — Гермиона прищурилась и заполучила его слона, но теряя после этого ладью и получая первый «шах». — Мы же напитываем дневник не моими откровениями. Давайте пойдём по вашему списку. Расскажите мне о своём любимом цвете, Мисс Грейнджер. Коричневый — это необычно. Что хорошего в этом невзрачном оттенке? — Северус Снейп напоминал сейчас среднестатистического психолога. — Коричневый — это теплый цвет. Цвет песка на теплом пляже, цвет шоколада. Кстати, обожаю шоколад в любых его проявлениях. Это считается откровением? — съязвила Гермиона. — Конечно. Продолжайте. — Этот цвет очень спокойный и многогранный. Например, тёмно-коричневый цвет, ближе к черному, напоминает мне бабушкины брауни, красно-коричневый напоминает мне кожаное кресло у папы в кабинете, где я любила устроиться с книгой и чашкой какао, тоже коричневого, кстати говоря. Светло-коричневый — это мамин тренч, который она обещала отдать мне, когда я вырасту, — улыбнулась девушка, погружаясь в детские воспоминания, — Коричневый — это то, что сочетается практически со всем и делает даже самый холодный цвет теплее и уютнее. — Да уж, Грейнджер, ты можешь даже про цвет написать в трёх свитках, — усмехнулся он, пытаясь загнать её короля. — В четырёх, я настаиваю. Что дальше по списку? — Ваш кот. — Глотика пришлось оставить в Норе. В последний раз ему так понравилось гоняться за садовыми гномами и лакомиться вкусностями Миссис Уизли, что я не решилась забрать его себе. Я не умею готовить, совсем, — призналась она. — Какие ваши годы, Мисс Грейнджер. Но тогда тем более, Уизли — не ваш вариант. Что там насчёт пресловутой Джейн Остин? — Спасибо за заботу, — сухо ответила староста, — «Гордость и предубеждение» — лучшая книга, лучшее время: учтивые мужчины, очаровательные женщины. Я даже проводила ассоциацию с нашими, эм, взаимоотношениями, — призналась Гермиона, — Не переживайте, я больше так не думаю. Но всё ещё считаю Мистера Дарси своим идеалом, можете смеяться. — Не читал, не могу спорить, — Снейп видел, что что-то изменилось. Девушка только что улыбалась, а в следующий миг её глаза остекленели, — Мисс Грейнджер? — позвал он и встретился взглядом с кем угодно, но только не Гермионой Грейнджер, — Надо полагать, Герпий Злостный, собственной персоной? Что ты хочешь? — Ты умён, Северус, — пропела Гермиона таким одновременно знакомым и в то же время сухим голосом, — Я хочу помочь. Я не причиню вреда. Помоги и ты нам. Думаю, белладонна подойдёт, — девушка моргнула пару раз, словно очнувшись от наваждения, — Я…уснула? — Нет, боюсь, что всё это время вы впадали в транс, а не сон. Отсюда ваш недосып, плохое самочувствие, потеря аппетита и никудышная концентрация на занятиях. Кажется, ваши откровения сработали, раз дневник смог, хоть и ненадолго, отключить вас. Я кое-что приготовил, — Снейп достал из внутреннего кармана флакон с зельем и указал гриффиндорке на диван, — Это концентрированная настойка белладонны. Она одурманит вас и введёт в поверхностный сон, чтобы я имел возможность легко разбудить вас в случае чего. Подумайте ещё раз. Вы точно этого хотите? — Гермиона была бледна, но решительна. Она без вопросов взяла склянку, легла на диван и осушила содержимое, невольно поморщившись. Последнее, что увидела Гермиона Грейнджер, было его встревоженное лицо.***
There's something in the way you do There's something in the way you Push me closer, further, break me Just enough Your lies always seem so true There's nothing left for me to lose There's not one thing I can do to change your ways But I can't sit back and take the lonely days © Ellie Goulding «Something in the way you move» Что ты сделал со мной, я не знаю: Но с тобой — то слаба, то сильна, Приближаюсь и вновь отступаю. Побеждаю. Побеждена. Моя боль и моя отрада, Я устала. Кровь стынет в жилах. Твоя ложь — всегда моя правда. Я себя изменить не в силах. -Lisyona-
Девушка четко помнила, что заснула, а очутилась… нигде. Наверное, именно так можно описать это место. Казалось, что она висит над пропастью: здесь не было пола, потолка, стен. Было лишь чёрное полотно, куда ни посмотри. При этом и не было темно, так как Гермиона спокойно могла видеть свои руки и ноги, однако источника света она не нашла. Казалось, её сознание противится воспринимать эту противоестественную среду. — Наконец-то ты пришла, девчонка, — раздался за спиной скрипучий голос. К ней, из ниоткуда, шагал Герпий Злостный, словно по какой-то одной ему видимой дорожке, — Я ждал тебя раньше, но что поделать, нерасторопная ты копуша. — Почему я? Где мы? И что вы хотите? И… — Слишком много вопросов, — гаркнул старик, останавливаясь напротив неё. Глядя в его глаза, Гермиона понимала, он не в себе, — У тебя нет права задавать вопросы, девчонка. Та, другая, поумнее тебя будет, как я погляжу. Я выбрал тебя из вас троих, потому что думал, ты — умная. Не расстраивай Герпия, девочка. Тебе известно, что я создал крестраж из своего дневника? — Да. — Я не буду с тобой делиться подробностями, дорогуша! Скажу лишь, что прожил долгую жизнь и готов был умереть, но… не смог. Этот крестраж привязал меня к этой чёртовой земле и держит на протяжении многих веков, терзая и мучая каждую секунду. Никто не знал достоверно, что крестраж существует и как вообще выглядит. Моя домашняя библиотека прошла сложный путь, пока не обрела покой в Хогвартсе. Я слишком долго ждал, пока найдутся те, кто способен мне помочь, — старик сбивался и перескакивал с мысли на мысль. Гермионе было трудно за ним уследить. — Вы хотите, чтобы я помогла вам после того, что вы сделали? Вы — Темный колдун, — Гермиона замолчала, услышав его лающий неприятный смех. — О да, я понимаю, девочка. Я тоже не верю никому и тебе не советую. Герпий предлагает девочке сделку. Я — захудалая душонка, но кое-чего знаю. Души болтают, — произнес он так, словно это что-то объясняло, — Я знаю, где находится один из крестражей вашего Зла и помогу найти. Понимаешь, девочка? — старика трясло, словно от лихорадки, — Девочка найдет зеркало умнейшей. Я всё тебе для этого дал.39, 47, 00, 20, 02, 00
— Я не понимаю, — с досадой воскликнула Гермиона, а мир вокруг них содрогнулся от её экспрессии. — Тише, иначе проснешься раньше положенного, глупая. По цифрам ты сможешь найти зеркало. Мне нечего тебе сказать. Теперь твоя очередь. Ты обязана уничтожить дневник. Тогда я буду свободен. — А если я откажусь? — с вызовом ответила Гермиона. Ей не нравился этот старик. — Ха-ха, глупая девочка, глупая-глупая. Тогда мой крестраж выпьет твои жизненные силы. Мы связаны теперь вместе, девочка Гермиона. Я видел твои страхи и надежды. Но мне нужно избавление. И ты поможешь, если хочешь жить. Это неизбежно. Всё! Отстань от меня! Ты утомила старика, вредная девчонка. С тобой тут кое-кто хотел поговорить, но времени мало. Скоро твой дружок не выдержит и вмешается. Держи! — старик поискал что-то в складках мантии и достал то самое зеркало, которое они искали. Гермиона прекрасно помнила, что увидела там в прошлый раз и, не без содрогания, приняла артефакт. — Знаю, старик мерзкий и много болтает. Но главное, что ты здесь, Гермиона. Там, где и должна быть. И это не может не радовать, — из зеркала на неё смотрело её Тёмное альтер-эго, Гермиона из её снов, — Надеюсь, ты не боишься меня? Если помнишь, я помогла тебе пару раз. Думаю, я заслужила немного доверия, — прощупала почву «темная». — Да, я не забыла. Я почему-то знаю, что ты не навредишь, — искренне ответила гриффиндорка. Она чувствовала их странную связь и не видела причин не послушать эту девушку из Зазеркалья. — Конечно, милая, как можно не доверять самой себе? Я буду краткой. Волан-де-Морт осквернил этот артефакт и разрушил эту реальность, в которой я существую. У нас нет жизни, есть только хаос, боль, кровь и война. Все, кого ты любишь — мертвы, а те, кого ненавидишь — процветают. Наш мир был осквернен тем злом, что наложили на зеркало. Его уже не спасти. Но, если ты помнишь, дело тут совсем не в этом. Дело в Северусе. — Ты помогла спасти его тогда, спасибо. Без тебя я бы просто не попала в комнату, — искренне поблагодарила Гермиона Грейнджер. — Попала бы, но последствия бы пришлось долго залечивать. Послушай меня сюда, дорогая. Ты ведь любишь его? Ладно-ладно, не корчи это лицо. Если нет, то полюбишь. Мне очень жаль, Грейнджер, — «темная» Гермиона потянулась к ней рукой, словно желая утешить, — Видишь это кольцо? — Гермиона пригляделась к безымянному пальцу левой руки, и под лопаткой засосало. — Я… мы. Мы замужем? — Ты — нет, а я уже давно Миссис Снейп, дорогая. Точнее, я — вдова. Знаю, что ты всё равно спросишь, — закатила глаза «темная», — Можно сказать, что нас сблизило горе. Северус умирал долго, не один год, тормозя процесс. О, он был невыносим: кричал на меня, пытался сделать всё, чтобы я сама ушла, сыпал остротами и оскорблениями. Поверь, он очень старался. Но ты же знаешь нас, я научилась видеть подтекст и его уязвимость. Я осталась с ним, в горе и в радости, так сказать. Не скажу, что это было просто и быстро, но мы были счастливы, пусть и совсем недолго. Незадолго до смерти Северуса мы решили пожениться: я хотела гордо носить его фамилию, а Северус согласился, что это решит формальности с получением наследства после его смерти. Для него была невыносима мысль, что его драгоценные книги и имущество достанутся каким-то идиотам из Министерства. Северус всегда такой Северус. Придумает любую логичную причину своим поступкам, но не скажет, что просто хочет взять любимую женщину в жены, — девушка замолчала, а Гермиона затаила дыхание, не решаясь нарушить нелегкие думы своего двойника, — Итак, мы тут собрались, чтобы не допустить смерти Северуса. Я бы рассказала тебе всё, но ты же пользовалась маховиком времени, ты понимаешь, что нельзя перекраивать время по своему желанию. Но мой мир обречён, мы не живём, мы существуем под гнётом Темного Лорда. Я долго взвешивала это, чтобы ненароком не испортить тебе будущее своими благими намерениями. Поэтому прошу, прими мой совет: не подпускай Северуса к кольцам. Знаю, звучит странно и топорно, но ты всё поймёшь. У тебя будет три попытки, милая. Я смогла ликвидировать две угрозы из трёх. Ты должна быть лучше меня, и предупредить все три действия. Запомнила, умница? — Да. Только… Прости, я просто не могу представить мир, где Северус и я сможем быть вместе. Я для него — обуза, он четко дал это понять, -"тёмная» Гермиона горько усмехнулась. — А ещё Северус ненавидит Гарри и спасает его при каждом удобном случае, говорит, что Орден — это пустое, но рискует, добывая ценную информацию, твердит тебе, что ничего к тебе не чувствует, но защищает тебя. Никто не говорит, что будет просто, но ты сама куешь свою судьбу. Надеюсь, твоя реальность будет самой счастливой версией нашей истории с Северусом, которая не оборвётся. Мы ещё увидимся, когда ты найдешь Зазеркалье. Это проще, чем ты думаешь. Просто подумай вместе с Северусом, вы — прекрасный мозговой тандем, уж поверь мне. Давай, моя хорошая: 39, 47, 00, 20, 02, 00. Здесь даже ребенок справится. И да, я хочу попросить тебя… Пообещай мне, что приведёшь и его тоже. Гермиона ощутила знакомый толчок, и эта тонкая грань рухнула, сложилась пополам, словно карточный домик, погребая под собой призрачные образы.