Sweet dreams are made of this Who am I to disagree? I travel the world and the seven seas Everybody's looking for something. Some of them want to use you Some of them want to get used by you Some of them want to abuse you Some of them want to be abused © Marilyn Manson «Sweet dreams» Сладкий сон — он всегда один, Я согласен, и спорить смешно. От снежных гор, до морских глубин Все мы страстно ищем., но что? Со щитом или на щите — Очевидно до тошноты: Жизнь жестока в своей простоте. Или тебя или ты. -Lisyona-
— Неплохо двигаешься, Рыжая. Надо отдать должное твоему учителю танцев, — танцевать с Блейзом было странно, танцевать с Драко — нервно. — Вот уж не думала, что когда-нибудь услышу что-то хорошее от тебя в адрес Невилла, — усмехнулась Джинни, отвечая на вопросительный взгляд блондина, — На третьем курсе я пошла на Бал Чемпионов с Невиллом, и видит Мерлин и Моргана, он, в отличие от других мальчишек, подошёл к искусству танца с полной самоотдачей. Пришлось соответствовать, — и, увидев отвращение на лице Малфоя, девушка засмеялась, — Впрочем, ты тоже неплохо двигаешься, — воздала она ответный комплимент. — За это спасибо Мадам Делаплас, очаровательной учительнице танцев и игры на пианино. Красивая француженка тридцати лет от роду, причина моего искреннего энтузиазма и первых фантазий, — мечтательно протянул Драко, одарив нахмурившуюся девушку ухмылкой. — Тебе ведь обязательно нужно всё опошлить и про себя, родимого, не забыть? Учительница-француженка, частные уроки, светская этика… Это так скучно и уныло, что я сейчас засну, — огрызнулась Рыжая, — Нормальное детство — это взламывать амбарные замки, чтобы умыкнуть метлу у братьев, получить нагоняй от мамы, что согласилась поучаствовать в экспериментах Фреда и Джорджа, когда они решили пробудить во мне магическую силу и «научить летать» с третьего этажа, объедаться печёным бататом и беконом, сидя в импровизированной землянке. Я бы никогда не променяла это на твою хрустальную тюрьму, — Джинни сама не заметила, как тон беседы поменялся. — Трудно вообразить, но мы играли в квиддич семьями, Уизли, путешествовали по разным странам, пробовали Флорентийский стейк во Флоренции, торт «Прага» в Праге, спагетти Болоньезе в Болонье и вино на солнечных склонах Тосканы. Я умею танцевать, играть на нескольких музыкальных инструментах, говорить бегло на трёх языках, рисовать… Но не умею есть печеный картофель? Уволь, Рыжая, я выбираю свою жизнь. Кстати, платью, стоимостью в ваш дом, — и это я делаю комплимент этой ветхой хибаре, — ты не особо противилась, как я погляжу. Почему? — уколол Драко, а Джинни не привыкла уступать. — Моя семья имеет то, что нельзя купить. Это сплочённость, любовь и умение ценить мелочи. Не думаю, что ты вообще знаешь такие слова, Малфой, — резко выпалила она, пытаясь отстраниться от слизеринца, но почувствовала железную хватку на своём запястье. — Ты. Ничего. Не. Знаешь. О. Моей. Семье. Запомни эту истину и держи свои мысли в своей хорошенькой головке, поняла меня? — Драко был серьёзен, а серые глаза метали молнии. — Не трогай мою семью, а я не буду трогать твою. Это же так просто, Малфой, отказаться от двойных стандартов. Постоянно эти слова, что мы небогаты. Да, это так, но дарить девушке платье и оскорблять её семью и их финансовое положение — это низко и попахивает шизофренией. Не думаешь? — спокойно парировала Джинни и почти вздохнула с облегчением, когда прочитала по глазам, что буря миновала. — Ладно, Рыжая, проехали. Так что с платьем? — Драко невзначай провел рукой по нескольким самоцветам на полуспущенных плечиках, посылая отряд мурашек по её телу, — Тебе очень идёт. Надо сказать спасибо «дарителю», — улыбнулся слизеринец, заставив гриффиндорку растеряться. Она никак не могла уловить этот переход от враждебности к дружелюбию, от угроз к комплиментам, от холода во взгляде к чему-то новому, опасному, заставляющему вспомнить, почему девчонки с третьего по седьмой курс пищат от «красавчика Малфоя». — Оно очень красивое, правда. Но, зелёный? Серьезно? Я удивлена, что нигде нет змей или нашивки с гербом Слизерина, — поморщилась Джинни, удивив Драко своими выводами. — Я могу рассказать тебе много анекдотов про рыжих, в принципе, но тот факт, что зелёные оттенки хорошо контрастируют с красным и оранжевым, является классическим. Поэтому я всего лишь… — Думал обо мне, «даритель»? — ехидно добавила Рыжая, не удержавшись. — Хм, ну если тебе хочется так думать, — легко согласился блондин, прижимая девушку ближе к себе, — Может, я и вовсе не дарил тебе это платье и просто примазываюсь к твоей неосводомленности. Может быть, это Блейз. Кстати, этот блеф с Забини… Мы же оба понимаем, что ты бы хотела пойти на бал со мной, — прошептал он ей на ухо. Слишком близко. Слишком страшно. Слишком безрассудно. Джинни запаниковала и пошла в отказ. — Думаешь, что любая девушка мечтает пойти с тобой на бал? — соберись, Джиневра Уизли, это очень слабо. — Конечно, — безапелляционно заявил нахал, — Уверен, все твои действия только для привлечения моего внимания. — Чтооо? — возмутилась гриффиндорка, пытаясь отстраниться. Впрочем, снова тщетно. — Ты, конечно, можешь отрицать что угодно и высокопарно заявлять о том, что деньги ничего не решают в этом мире, но я купил твоё расположение милой безделушкой. Разве не так? — Малфой рассуждал так легко, так спокойно, а она не верила, что он это серьезно. — Неужели тебе так страшно открыто сказать, что это платье от тебя? Я приняла твой жест извинения, Малфой. Но твоё эго застилает тебе глаза. Признаюсь, Забини — это ответ на провокацию, которую вы, змеёныши, устроили. Я даже могу признать, что позволила себе обмануться на твой счёт и решить, что в тебе есть что-то положительное. Но ты и тут умудрился облажаться. Так что это платье — всего лишь платье, Драко Малфой. А я — не охотница за подачками, — зло выплюнула она, — Отпусти, мы танцуем уже третий танец подряд. Это может подпортить твою репутацию. — Ну уж нет, Уизли. Хватит упираться. А Блейз подождёт ещё немного, я не закончил. Могла бы просто мило улыбнуться и сказать «спасибо», но будь я проклят, если этот жест с моей стороны не изменил твоего боевого настроя, Рыжая. Ты — девушка. Такая же, как и все, ну, плюс-минус. Тебе хочется верить, что платье подарил я, хочется потешить своё собственное эго. Тебе приятно получать подарки и внимание, комплименты и цветы. Я мог бы сказать, что это означает «произвести впечатление», но я выбираю более циничное «купить». У всего есть цена, даже у тебя. Будет ли это платье и ужин в ресторане, или поездка к морю и дом. Мы все покупаемся и продаёмся. Конечно, это только начало, но… Драко не суждено было закончить свою философскую речь, потому что горячая ладонь звонко бахнула его по щеке, заставив от неожиданности выпустить свою жертву из тисков. И уже в следующий миг блондин наблюдал, как Джинни Уизли сбегает, петляя между танцующими. Он не мог оставить этого просто так и последовал за ней.***
— Вот так это было, Герм, честное слово! А дальше всё как в тумане. Мы как идиоты выясняли, дарил он платье или нет, хотя это очевидно, тыкали друг другу в больные места, просто потому что так привыкли! Это… Ммм, Гермиона? — Джинни прервалась на полуслове, глядя на серьезную подругу, задумчиво подперевшую голову рукой. — Скажем так, картина стала прорисовываться чётче, если принять за истину тот факт, что тебе нравится Драко-мыеговсегданенавидели-Малфой. Впрочем, я могу тебя понять, — задумчиво добавила Гермиона, пожимая плечами с видом «ну раз это неизбежно, то принимается». Джинни даже поперхнулась от неожиданности, отрывая взгляд от ведёрка с ванильным мороженым. — Ты как будто и не удивлена. То есть, не то, чтобы он мне нравился. В конце концов мы говорим о Малфое! Но я ожидала крика и проклятий с твоей стороны. Можно сказать, я в них нуждаюсь. Точнее, какая нужда, если ничего и нет, и вот… — Джинни говорила всё тише и тише, прикрывая глаза, — Ладно, мне нравится Драко Малфой, — Рыжая выждала пару секунд и приоткрыла один глаз, — Ого, кажется, я не попала в ад, и земля пока на месте, — неуверенно потыкала она пальцем пол, — Ладно, вещай. Развязываю тебе руки, — с готовностью выпрямилась девушка, складывая руки на коленях. — Джиневра Уизли, этот пламенный монолог был … интересным, — засмеялась Гермиона, — Неприятно только, что ты думала оставить меня в дураках. Но теперь-то я вижу, что ты и с собой договориться не можешь. Что тебе сказать? Благословляю вас, дети мои, — пафосно добавила староста и прыснула, увидев удивление на лице подруги, — Ну, что не так? — Это же Малфой! Хорёк, нахал и говнюк, а ты… «Благословляю», — Гермиона видела, как борются эмоции внутри младшей Уизли, и не стала смеяться. — Ладно. То, что у нас не заладилось общение с первого курса — это факт. То, что он говнюк — это тоже факт. Но это не делает его Вселенским злом. В конце концов, важно только его отношение к тебе и наоборот. У вас не так много точек соприкосновения. — Хорошо, но он… У нас родители не ладят. Точнее, вспомни, кто его отец. Люциус — Пожиратель смерти. — Родителей не выбирают. И да, а ты что, уже с родителями его знакомить собралась? — не удержалась от шпильки Гермиона, — Решай проблемы по мере их поступления. В крайнем случае, будете как Монтекки и Капулетти. Это очень романтично, между прочим, — староста почти рассмеялась над ошеломленным выражением лица Рыжей, — Кстати, если нужен будет яд, я могу взять у… ну, у меня есть связи, — невнятно закончила девушка. — Ладно, но он же грубиян, нахал, выскочка и высокомерная заноза в заднице! — И при этом он сумел тебе понравиться, — невинно заключила Гермиона, — Я сейчас не понимаю. Ты пытаешься меня отговорить или себя? Просто… Если ты будешь счастлива, то это будет здорово, а остальное… Кому какое дело? Твои друзья тебя поддержат, если они твои друзья, и смирятся с твоим выбором. Знаешь, влюбленность… — Я не влюблена! — Хорошо-хорошо. Симпатия, влюбленность, чувства. Всё это не приходит в удобной упаковке. Иногда ты не понимаешь, за что вообще можно симпатизировать человеку, но есть некоторые ключики, которые примиряют тебя со всеми недостатками, и ты прощаешь человеку многое, в надежде вытащить на свет то прекрасное, что ты разглядела в нём. Это как лотерея. Кто-то выигрывает простые отношения, а кто-то работает: долго и упорно. Выращивает…чай! — Чай? — Ну да. Обеспечивает определенную температуру, полив, качество почвы, интенсивность солнечного света, тонну терпения и кропотливую работу над чаинками… — Я поняла тебя. Лапша. — Что? — Лапша быстрого приготовления. Это быстро, просто и, в принципе, вкусно. Но сделать домашнее тесто, раскатать его до состояния пергамента, нарезать тонкими полосками и сварить наваристый бульон — это наслаждение, — мечтательно заявила Рыжая, а Гермиона лишь закатила глаза. — Да, дорогая. Очень изящно, но в целом да, я рада, что мы на одной волне, — и девушки искренне посмеялись. — Ты — замечательная подруга, Герм. Правда, мозги встают на место, даже если их не было десять минут назад. И так всё это звучит… Как будто ты сама это всё пережила, — задумчиво протянула Джинни, разглядывая притихшую старосту, — У вас всё хорошо с нашим «мрачным другом»? — Я просто много читаю и интересуюсь психологией. И да, с ним может и непросто, но без него — неприемлемо, — честно ответила Гермиона, отмечая, что это чуть ли не первая искренняя фраза, которой она поделилась с подругой. Жаль только, что «мрачный друг» в их понимании — совсем другой человек.***
И, если с Гермионой Джинни повезло, то с мальчиками было не всё так просто. И теперь над Джинни Уизли, сидящей в мягком кресле к камина, сгущались тучи в виде недовольного брата и его друга. Девушку радовало только то, что Гермиона тоже была тут и защищала её от нападок. — Слизеринцы и моя сестра. Называйте меня параноиком, но это ненормально! Я запрещаю тебе водиться с этой компанией, поняла? — наседал Рон. — Тебя забыла спросить, братик, — по инерции спорила Джинни. — Джинни имеет право на свою личную жизнь и не обязана согласовывать её с тобой, Рональд, — поддерживала подругу Гермиона. — Давайте успокоимся и придем к компромиссу, — пытался урегулировать вопрос Гарри. — Отстань, Гарри Поттер. Какой компромисс можно найти, если это не ваше дело?! — взвилась Джинни. — Ты всегда на стороне Рона, — бурчала Гермиона. — Никаких компромиссов! Пускай просто возьмёт и перестанет шляться в этой шайке-лейке, — огрызнулся Рон, и Гарри бросил умоляющий взгляд на Гермиону. — Довольно. Мы так ни к чему не придём. Может, Гарри и прав. Рон, Джинни будет общаться с кем захочет. Но если ей понадобится помощь или возникнет ситуация, где нужно будет «разобраться со змеёнышами», то ты будешь первым, к кому она обратится. Идёт? — спросила Гермиона у компании. Рон и Джинни не были удовлетворены, но посчитали, что безопаснее оставить этот разговор до лучших времён, — Вот и хорошо. В конце концов, обсуждать одну Джинни на балу — нечестно. Что насчёт тебя, Гарри? — Гермиона мысленно извинилась перед другом, но это был единственный способ отвлечь Рона от возможности покачать права. — А что? Бал был очень хорошим… да, интересным, вот, — сбивчиво ответил Гарри, поморщившись. Он не любил разбирать свои отношения ещё со времён Чжоу. — Целовались? — лениво спросил Рон, довольно откидываясь в кресле. — Что? Нет! — покраснел Герой, — Мы просто танцевали, много разговаривали и всё. Флёр очень умная и разносторонняя. Я хорошо провёл время, — подытожил Гарри, — Не время сейчас для влюблённости, у нас есть дела поважнее. — Ах, Гарри, симпатия не приходит в удобной упаковке в точное время, — возразила Джинни и, встретившись с насмешливым взглядом подруги, показала той язык. — В любом случае, я даже не уверен, что нравлюсь Флёр, — пожал плечами Поттер, заставив девушек дружно возвести глаза к потолку, — Что у тебя, Гермиона? Целовалась с Виктором? — Гарри «бросил мяч» в ответ, — И да, ты танцевала с Забини, Малфоем и Снейпом. Может, нам нужно проводить беседу ещё и с тобой, а не только с Джинни? — улыбнулся брюнет старосте. — Проверь мне, Забини, кстати говоря, не такой уж и бука, а пригласил только в угоду журналистам, я думаю, — Гермиона с отвращением кивнула на «Ежедневный Пророк», где журналисты, почему-то, выбрали жертвой не Виктора Крама, не Персефону Забини, а сфотографировали её, вальсирующую с Блейзом, — ума не приложу, почему именно это фото. Малфой просто решил сказать пару гадостей, как обычно. А Снейп последовал примеру Макгонагалл и согласился на танец с «враждебной» старостой. И нет, на Виктора времени совсем не хватило, — ехидно ответила Гермиона, легонько толкая Гарри в плечо. — Что? Ты танцевала с Малфоем и Забини?! — казалось, что Рон готов ко второму туру нравоучений, — И со Снейпом? Надо поговорить с Дамблдором, у этого сальноволосого мерзавца какие-то нездоровые мысли на твой счёт! Вон, даже баллы тебе раздает и в пример всему классу ставит! — О, да. Наверное, он от меня без ума. Рон, ещё не придумали наказание за начисление баллов Гриффиндору деканом Слизерина. Просто, работа над совместным проектом сближает, даже если мы говорим о Северусе Снейпе. Честно, я удивлена, что мои танцевальные партнёры остались незамеченными тобой. Ты-то чем был занят? — перевела Гермиона разговор в более мирное русло. — О, наш Рон танцевал с Луной и чуть ли не последним покинул вчера Большой Зал. Да, братец? — захлопала ресницами Джинни, — Признаться, я очень рада, что ты позвал Полумну. Она очень хорошая девушка, — покивала младшая Уизли. — Да, было бы обидно, если бы Луна осталась в стороне от праздника, — согласился Гарри и шутливо спросил, — Ну, а ты получил поцелуй прекрасной дамы, раз уж все мы тут в пролете? Джинни, если за тобой есть грешок поцелуя с Забини — я не хочу знать, — посмеялся Гарри, вовлекая в это друзей. Всех, кроме Рона, который излучал странную смесь из смущения, бравады и удовольствия. — Ты шутишь, — пробормотала Джинни, вскидывая брови, — Ну, поздравляю, братец, теперь ты стал взрослее, мужественнее и… — Джинни решила умолкнуть, заметив предостерегающий взгляд Гермионы, которая всеми силами пыталась «стабилизировать» Рона и не допустить новой словесной перепалки. Впрочем Рон, казалось, не заметил сарказма. — Вообще, Луна — отличная девчонка, — с вызовом начал он, но, не встретив никакого сопротивления, успокоился, — Она смешная, правда. Я весь вечер со смеху умирал от её теорий заговора. Но при всем при этом она любит квиддич и разбирается в нём почище нас с тобой вместе взятых, Гарри! И… это…она поцеловала меня. Сказала, что так надо, — засмущался Уизли, — Это было здорово, — мечтательно добавил он. И можно было бы развивать эти темы до глубокой ночи, подшучивая друг над другом, если бы не кружка. Обычная кружка чая с дурацкими котятами, за которой потянулась Гермиона, разбилась вдребезги, выскользнув из слабых рук старосты и заставляя друзей вздрогнуть. — Так, всё, — решительно сказал Гарри, — Что ты теперь скажешь? Что переутомилась? Снова не спала, потому что зачиталась? Либо ты убедишь меня, что всё хорошо, либо я тащу тебя к Мадам Помфри. Это ненормально, Гермиона, — староста оглядела обеспокоенные и решительные лица друзей и тяжело вздохнула. Возможно, с ней действительно было что-то не так, но что-то подсказывало ей, что опасаться нечего, словно внутренний голос твердил: «Это временно. Скоро всё встанет на свои места». — Гарри, ребята, всё не так ужасно. Я правда плохо сплю, мне снятся те сны, о которых я вам уже говорила, — многозначительно протянула Гермиона, украдкой бросая взгляд на Джинни. Да, Рыжая — её единственная подруга, но этот секрет принадлежит им троим, — Сейчас, правда, я начала просыпаться не в кровати, а где-то посреди комнаты или в гостиной, — Гермиона занервничала, увидев панику на лицах друзей, — Я страдала лунатизмом в детстве, может, из-за плохого сна опять начала. Всё как в тумане. Эти отрывочные куски воспоминаний или снов не дают мне заснуть, словно замкнутый круг, — староста задумалась, попробовав углубиться в собственные ощущения, — Иногда я не помню что делала в какой-то промежуток времени и мысли, иногда я слышу внутренний голос… Не то, чтобы я раньше не слышала его, но теперь… — Теперь тебе кажется, что этот голос правильный и нет смысла беспокоиться, надо просто доверять. И иногда ты думаешь, что же реально, а что нет, — бесстрастно вещала Джинни, а у Гермионы всё похолодело внутри от точности, с которой подруга описывала её собственные ощущения, — А теперь главный вопрос, Гермиона. Ты видишь в этих снах Того-Кого-Нельзя-Называть? — Что?! Нет, я вижу старца из… из одной книжки. Я каждый вечер читаю один дневник… Бам! Джинни вскочила, с ужасом глядя на подругу, словно увидев Грима, злое предзнаменование, не меньше, и попутно опрокидывая журнальный столик. — Ты ведь понимаешь, что это то же самое, что было со мной на первом курсе? О, да, конечно, вашему Золотому Трио никогда нет до меня дела и не спорь, Гермиона. Вы были так сильно заняты загадкой Тайной Комнаты, но последствия гораздо важнее. Том Реддл был таким понимающим, сочувствующим мальчиком, который терпеливо читал излияния маленькой глупой девочки. А вместе с моими переживаниями и сокровенными тайнами, Том начинял моё сознание странными мыслями, толкал на страшные поступки, заставлял… Впрочем, неважно. Важно то, что я думала, что это всё во сне, верила ему до последнего, слепо считая, что угрозы нет. То же самое происходит и с тобой. Ты тоже нашла какой-то дневник. Вполне логично предположить, что это два взаимосвязанных события. Дамблдор тогда сказал родителям, что этот дневник — темный артефакт, оставленный Тем-Кого-Нельзя-Называть, чтобы выпустить василиска и натравить его на маглорожденных. Ты должна рассказать об этом Профессору Дамблдору, чтобы потом не было поздно, Герм! — Джинни была очень взволнована, расхаживая перед троицей в крайне возбужденном состоянии. А Гермиона спрашивала себя, почему они никогда не интересовались у Рыжей, каково это — быть под внушением Темного Мага и узнать его совсем с другой стороны. Одно Гермиона знала точно — дневник не имеет никакого отношения к Волан-де-Морту, но сходство, определенно, колоссальное. Возможно ли это? — Джинни, я уверяю тебя, что этот дневник — дело рук совсем другого волшебника, но я подумаю… насчёт Профессора Дамблдора, — Гарри, Рон и Гермиона обменялись многозначительными взглядами. Им явно есть что обсудить теперь, в связи с новой информацией. — Я поняла, не глупая. Оставляю вас с вашими секретами, — раздраженно повела плечами Джинни, — Было бы странно, если бы ваше Трио решило «усилиться» до квартета, — с горечью добавила Джинни, но не услышала ничего, что могло позволить ей остаться здесь, — Я всегда была для вас чужой и просто «младшей сестрой братьев Рона Уизли». — Джинни, — умоляюще начала Гермиона, но Рыжая прервала ненужные излияния. — Всё нормально, Герм. Главное — береги себя, ладно? Не доверяй свои чувства дневнику. Том всегда говорил, что, открывая кому-то душу, ты питаешь другую, — сказала Джинни, пожимая плечами, — Ладно, увидимся, — девушка поспешила в комнату, чтобы не выплеснуть своё негодование на друзей, и не видела пораженные взгляды, озаренные пониманием.И самый Страшный Грех меня не гложет, Коль так смогу Её перехитрить. Души моей никто не уничтожит, Я смог её надежно схоронить.
***
— Ответ всегда лежал на поверхности. Я видел Тома Реддла своими глазами. Он сказал, что он — воспоминание, заточенное в дневнике больше полувека. Том впитывал её душу: страхи, потаённые секреты и надежды. Он напитался, как губка, смог окрепнуть и управлял ею. Ещё тогда у меня промелькнула мысль, на что способно одно воспоминание. Но, если подумать… — Гарри Поттер взволнованно рассказывал немного напуганным и в то же время довольным друзьям о своей встрече с Томом Реддлом, расхаживая вдоль высоких стеллажей библиотеки. Это был тот сладкий миг, когда тайна приоткрывает занавес и даёт ответы на вопросы. — Неужели ты уничтожил всамделишный настоящий крестраж, Гарри? — присвистнул Рон в восхищении, — Это же просто отпад! И хранился этот дневник у Люциуса Малфоя, приспешника Того-Кого-Нельзя-Называть. Всё сходится! — горел энтузиазмом Уизли. — На самом деле, это очень… скверно, — выдавила Гермиона и поспешила ответить на удивлённые взгляды друзей, — Если он с такой легкостью отдал на хранение Малфою такой ценный предмет, кусочек души, то представьте, сколько этих крестражей вообще может быть. Это очень… зловеще, — выдохнула Гермиона, и друзья погрузились в задумчивое молчание. — Давай лучше вернёмся к более насущным проблемам, — Гарри указал кивком головы на дневник Герпия Злостного. — Я очень надеюсь, что это не то, о чём мы думаем. Это как-то жутковато. Может, нам и правда пора к Дамблдору? — робко предложила Гермиона. — Да уж, информации совсем нет, — сокрушался Гарри. — Но теперь я могу воспользоваться этой информацией и попытаться контактировать с этим «сувениром». Возможно, если я откроюсь дневнику, то смогу извлечь ценные данные. Подумайте об этом, — настаивала Гермиона. — Исключено, — отрезал Гарри. — Слишком опасно, — вторил Рон. — Пять баллов Гриффиндору, Мистер Поттер. Пять баллов, Мистер Уизли. За благоразумие. Компания подпрыгнула от испуга и неожиданности. Каждый из них испытал разные чувства при виде Северуса Снейпа. Рон — страх, Гермиона — облегчение, Гарри — ужас. — Сейчас вы спокойно пойдёте со мной к директору, — медленно, словно взвешивая каждое слово, произнес декан Слизерина. — За что? — с вызовом спросил Гарри, воинственно глядя на самого противоречивого члена Ордена Феникса. — Пора получить ответы на вопросы, Поттер, — Гарри даже растерялся от неожиданности, — Думаю и я, и вы заслужили получить ответы на загадки Профессора Дамблдора. Не будем ждать его хода, сделаем его сами, единым фронтом, так сказать, — нехорошо усмехнулся Снейп, — Ну что, Поттер? Передумали спорить? Тогда идём, вы и так привлекаете слишком много внимания в тишине библиотеки. И молодым людям не оставалось ничего иного, кроме как последовать за своим преподавателем по Защите от темных искусств. Мерлин свидетель, что именно в ней они сейчас и нуждались больше всего.***
— Так необычно видеть вас в таком составе. Мисс Грейнджер, Мистер Уизли, Гарри, Северус… чаю? — Альбус Дамблдор сидел за своим столом, весело глядя на своих вечерних визитёров, — Нет? Что же, чем я могу вам помочь? — Крестражи, директор. Давайте начнем с них и ими же и закончим, — обманчиво-мягким голосом начал Снейп, а от всех присутствующих не ускользнул тот факт, что Профессор Дамблдор немного побледнел. — Это тёмная магия, Северус. Не помню, чтобы когда-то упоминал об этом в нашем с тобой разговоре. А что тут делают студенты, позволь полюбопытствовать? — заинтересовался директор, и Гермиона могла поклясться, что видит азарт и любопытство в мерцающих очках-половинках. Так выглядит человек, который поставил солидную сумму на середнячковую лошадь в забеге, а она вдруг вырвалась вперёд, хоть расклад был и не в её пользу. — Я застал этих детей за обсуждением крестражей, на виду у всех, в библиотеке, и решил прервать вашу изысканную игру, директор, — Гермиона не могла оторвать взгляда от Северуса. Пусть внешне мужчина был абсолютно спокоен, но во вкрадчивых интонациях плавал лёд, причудливо смешавшийся с укором. — Игру, Северус? — удивлённо вскинул брови директор, и староста мгновенно поняла: врёт. Наверное, Дамблдор тоже почувствовал это, потому что милостиво предложил, — Расскажи мне свою версию событий, мой мальчик. — Когда вы позволили этим троим лезть за Философским камнем, я молчал. Когда вы не позволили расспросить Плаксу Миртл, я стерпел. Когда организовали побег Блэка, я подчинился. Скрипя зубы, не спорю, но подчинился. Четвертый курс должен был научить вас быть откровеннее после смерти Седрика Диггори. Пятый курс стоил жизни Блэку. Сейчас идёт шестой год их обучения, и я немного напряжен, не буду скрывать. Лорд заносит надо мной Дамоклов меч, а я хорошо извлекаю полезное из уроков. Хватит тренировать Поттера и проверять его на способность анализировать и решать загадки. Всё равно за это в трио отвечает Мисс Грейнджер. Давайте действовать вместе, как бы отвратительно это не было, — по мере этого монолога Дамблдор становился всё серьёзнее и серьёзнее, сменив привычное беззаботное выражение лица на задумчивое. — Это интересно, по меньшей мере. Как ты узнал о них? Ну, не сердись на меня, Северус. Я не планировал, чтобы об этом знал кто-то, кроме меня и Гарри, — примирительно начал Дамблдор. — Но наш Герой не смог бы оставить в стороне лучших друзей. Признаюсь, я немного уязвлен. Я варю ему зелье, удерживающее душу в телесной оболочке. Как вы думаете, директор, на какой день я начал поиски информации об искореженной душе? А когда нашел — стал пользоваться Омутом Памяти, чтобы не быть убитым при случае, — Снейп был так спокоен, а у Гермионы разрывалось сердце от того, как просто и неряшливо относится Северус к своей жизни, — В прошлом году даже Поттера пришлось выгнать, так как испугался, что Лорд проникнет в его разум и подглядит мои воспоминания. — Так вы выгнали меня не из-за того воспоминания, что я увидел в Омуте? — не сдержался Гарри. Напряжённый вначале от снедающего его недоверия, он стал спокойнее, ловя каждое слово зельевара. — «Того» воспоминания? О, — Снейп оглядел любопытные лица Гермионы и Рона, — Вы не рассказали друзьям о том, что видели? Признаться, я впечатлён Поттер. Остановите меня, если полезу к вам обниматься, — съязвил Северус Снейп, возвращаясь к диалогу с директором, — У моих «коллег» есть обширные библиотеки. Темные библиотеки, которые хранят в себе сам ужас магии. Не сразу, по крупицам, но я составил своё мнение, так, на всякий случай. — Это впечатляет, мой мальчик, — «мальчик» только поморщился, — Гарри, — директор словно очнулся, — не принимай слова Северуса об испытаниях всерьёз. Это не вся правда. — Я думал об этом всё лето, директор. Признаюсь, что-то подобное уже приходило мне в голову после нашей беседы, когда я переколотил половину ваших эээ… — Вещей, — подсказал Дамблдор, — Не переживай, их было слишком много, — Снейп только хмыкнул. — Да, так вот, я вижу, что вы делаете это во благо, хотите, чтобы я сам догадался до всего. Я должен уметь решать загадки и встречать удары судьбы, сэр. Я поддерживаю вас в этом, — Гермиона не была уверена, но, кажется, Северус прошептал что-то вроде «наивный идиот», но это не точно. — Прекрасные слова, достойные твоих родителей и Сириуса, — директор бросил недовольный взгляд на зельевара, — Итак, признаюсь, я не планировал так скоро взваливать на вас бремя крестражей, но, раз уж вы сами каким-то образом прознали про это, значит, пора действовать. Расскажите же мне всё. Мисс Грейнджер, давайте вы, — Дамблдор проигнорировал ещё одно хмыканье со стороны декана Слизерина. И Гермиона рассказывала, собрав все мысли в кучу и разложив их по полочкам, тезисно подавая информацию. Где-то Дамблдор задавал уточняющие вопросы и, обдумав что-то, позволял продолжить повествование. На моменте со снами и дневником мужчины заметно напряглись. — Я думал, вы убрали из библиотеки все книги по Темным Искусствам, — резко начал Северус, негодующе глядя на Дамблдора, — А вместо этого там спокойно стоял крестраж? — Северус, мы ещё не знаем, крестраж это или нет. Я проверю его сейчас же. Но замечу, что это Хогвартс. Здесь всегда есть место самобытным тайнам, неподвластным нам. Предлагаю выяснить этот факт и решить, как быть дальше. Думаю, что у нас вырисовывается интересная исследовательская группа, — улыбнулся директор, — Нам есть, что обсудить. У меня есть определенные предположения о количестве крестражей Волан-де-Морта, и что они из себя представляют. — Профессор Дамблдор, — нерешительно начала Гермиона, — Предположим, что дневник — это крестраж, который связывается со мной. Может, есть смысл использовать эту связь? — Какой бред, — фыркнул Снейп, — Если это крестраж, Мисс Грейнджер, то вы и на милю к нему больше не подойдёте. — Но эти сны, они не злые. Они помогают мне, дают советы. Не думаю, что Герпий Злостный, если уж это его осколок души, хочет причинить мне вред. Больше похоже на то, что ему требуется помощь. Это просто старик, полный разочарований и угрызений совести, — настаивала она. — Побойся Мерлина, Грейнджер. Мы говорим о первом создателе крестражей как таковых, а не о плюшевом медведе. Это рискованно и необдуманно. Чем же вам так помог Герпий? Рассказал рецепт выпрямляющего зелья? — шипел Снейп почище любой гадюки. — Нет, например Mentha piperita, которая открывает все двери в самый нужный для нас момент, сэр, — Гермиона сердито уставилась на мужчину, вспоминая, как это знание спасло ему жизнь. — Познавательно, — признал Снейп, — но всё равно нет. — Это ещё почему? — Потому что я так сказал! — Я совершеннолетняя. — Мозгов только от этого, я смотрю, не прибавилось! — И не надо так переживать, сэр. — Очень смешно, Мисс Грейнджер. Я не позволю, даже если придется посадить вас на цепь в подземельях и… — Северус, думаю, Гермиона права. Это может быть полезно, но под нашим неусыпным контролем и бдительностью, конечно, — вставил директор свои пять копеек. — Конечно, ради всеобщего блага, да, Альбус? — Не забывайся, пожалуйста, — миролюбиво попросил седовласый волшебник, но этого было достаточно, чтобы Снейп не развивал эту тему дальше. — Мисс Грейнджер, вы в праве решать самостоятельно, но это верх идиотизма, — выплюнул Снейп. Он знал её ответ. — Вы бы поступили точно так же на моём месте, — мягко возразила она, пытаясь вложить в голос своё сожаление и решимость стать той шестеренкой, которая сдвинет с места этот механизм по уничтожению великого Зла. — Вот и договорились. Не будем откладывать это в долгий ящик. Мисс Грейнджер, положите, пожалуйста, дневник, чтобы я мог его просканировать — азартно заключил Дамблдор, указывая Гермионе на поверхность своего стола. И, пока Профессор Дамблдор проводил сложные пассы над предполагаемым крестражем, а мальчики ловили каждое его движение, Гермиона решила попробовать поговорить с Северусом. — Профессор… — робко начала она. — Не утруждайте себя, Мисс Грейнджер. Я был о вас лучшего мнения, а вы такая же, как Поттер. Вы, гриффиндорцы, из трусов выпрыгнете, лишь бы рискнуть жизнью и броситься грудью на амбразуру, — Снейп стоял неподвижным изваянием, скрестившим руки на груди и глядящим куда-то поверх её головы. — Вы рискуете своей жизнью ради Ордена каждый день, — горячо возразила Гермиона и получила странный взгляд черных глаз. — Ради Ордена? Вы действительно думаете, что я поставил на одну чашу весов Орден, а на другую свою жизнь? Не романтизируйте образ несчастного героя. Я делаю это для Профессора Дамблдора. И так уж вышло, что Орден находится с ним на одной чаше. Если бы Дамблдор был на другой стороне, значит, и расклад был бы совсем иным, — Снейп закатил глаза, увидев неподдельное непонимание со стороны старосты, — Иными словами, мне плевать на политические режимы, я в них не верю. Я верю в личность и человека, поэтому предпочитаю быть преданным кому-то, а не чему-то абстрактному. Надеюсь, моя мысль достаточно прозрачна для вас, Мисс? — Да, вполне, — Гермиона задумчиво накручивала локон волос, — И всё равно, вам не стоит переживать за меня. Профессор Дамблдор обещал, что проконтролирует это, — Гермионе показалось, что она слышит скрип роговицы зельевара, — Хватит закатывать глаза, сэээр, — прошипела она. — Хватит быть такой наивной. Думаете, директор уложит вас спать и будет держать за руку всю ночь, следя за вашим состоянием? Нет, «проконтролируем» означает в данном случае — «если вы умрете, мы будем знать источник и причину». Так что, Грейнджер? За Королеву и страну? — Гермиона задумалась над его словами. — Вы правы, директор, конечно, не будет держать меня за руку. Как насчет вас? — тихо, чтобы никто не услышал, прошептала она. — Исключено. — Мне было бы куда спокойнее, если бы вы смогли вмешаться, в случае чего. Просто подумайте об этом. В любом случае, я сделаю то, что обещала, — Снейп только пожал плечами. — Хм. Перед нами действительно крестраж, — Дамблдор внимательно рассматривал таинственный артефакт, листая ветхие страницы, — Очень старый предмет, явно созданный до рождения Волан-де-Морта. Поэтому беру смелость подтвердить, что это крестраж Герпия Злостного. Я долго изучал этот вопрос, когда искал крестражи. Герпий, по слухам, сумел создать крестраж, но после своей смерти чуда не произошло, и волшебник не воскрес. Многие считали, что старик всё это выдумал. Но, как мы видим, крестраж всё-таки существует. Возможно, Герпий не захотел такой жизни. — Но почему, сэр? — не удержался Рон от любопытства, — Это же бессмертие в чистом виде. — Ах, Мистер Уизли, я бы такой жизни для себя не выбрал, — просто ответил Дамблдор, добродушно улыбаясь Рону, — Это не жизнь, это жалкое существование. Мы мало задумываемся о нашей душе, но без её целостности мы просто оболочка с притупленными эмоциями, чувствами, восприятием и сознанием. Чтобы создать крестраж и расколоть душу, нужно убить другого человека и провести страшный ритуал. Волан-де-Морт каждый месяц принимает десятки снадобий, чтобы контролировать своё тело и разум, а это зависимость и боль, физическая и ментальная. Поэтому, судя по рассказу Мисс Грейнджер, Герпий вполне мог не захотеть воссоединить свою душу и отправиться на покой. — То есть, сэр, Волан-де-Морт может воссоединить свою душу? — недоверчиво переспросил Гарри. — Конечно, Гарри. Для этого нужно… раскаяться, по-настоящему, прочувствовать боль каждой своей жертвы и ощутить страдание и ущерб, нанесенный в течении своей жизни. Как думаешь, это возможно для Тома? — с грустной улыбкой спросил Дамблдор. — Нет, — просто ответил Гарри, — Для него это однозначно невозможно, Профессор. — Я тоже так думаю. Это возвращает меня к теме крестражей. Загадку этого дневника попробует разгадать Мисс Грейнджер. У нас связаны руки. Что касается Волан-де-Морта, то, чтобы победить его, нам придется разыскать все крестражи и уничтожить их. Один из крестражей ты уже уничтожил, Гарри, — тепло закончил директор. — Дневник Тома Реддла? Профессор, но как же нам найти крестражи? А вдруг это еще дневники? Это как искать иголку в стоге сена. Я не понимаю, — Гермиона видела, как усиленно Гарри силится найти ответы. — Темный Лорд имеет склонность к театральности, — нарушил тишину Снейп, — Он склонен к символизму. Вспомним хотя бы то, что он выкрал Поттера ради нескольких капель крови для ритуала Воскрешения, хотя мог взять кого угодно, это было бы проще и быстрее. Он часто говорит о значимости чисел, например, ему действительно важно количество соратников во Внутреннем Круге. Дневник — это личная вещь, которая значила для него что-то. Можно начать с того, что остальные крестражи будут иметь для него ценность и значимость и храниться в местах, имеющих отношение к его жизнедеятельности, — Снейп посмотрел на Дамблдора, — Готов поспорить, что вы пришли к тем же выводам, директор. — Блестяще, Северус. Возможно, мне стоило сразу обратиться с этим вопросом к тебе. Да, дневник — это способ открыть Тайную Комнату, просто орудие в умелых руках. В своё время Волан-де-Морт искал информацию о крестражах и сумел выудить её у своего Преподавателя по Зельеварению. Профессор Слизнорт души не чаял в талантливом мальчике. Он очень стыдится этого поступка, но совсем недавно мне удалось узнать, пожалуй, самую важную деталь, — Дамблдор призвал к себе Омут Памяти и палочкой выудил из своей головы воспоминание, голограммой зависшее над чашей. Это был молодой Том Реддл, приглушенным голосом, заявляющий:«Разве СЕМЬ — не самое могущественное число, Профессор? Почему бы не создать семь крестражей…»
— Семь, — в ужасе прошептал Гарри, — Мы можем искать их всю жизнь. — Ты забываешь, что я ищу их уже очень давно, Гарри, пусть и не знал об их точном количестве. И не забывай, что их уже шесть. Дневник ты уничтожил четыре года назад, и это стало отправной точкой моих поисков. — Вы нашли их, сэр? — полюбопытствовал Рон. — Думаю, что я уверен в нескольких из них. Но об этом позже. Уже достаточно поздно, и все мы получили пищу для размышлений. Мне нужно кое-что проверить, и, я уверен, мы сможем вскоре обезвредить еще пару осколков душ, — мягко, но решительно подытожил Дамблдор. — Вы возьмете меня с собой, сэр? — с надеждой спросил Гарри Поттер, с мольбой глядя на задумчивого директора. — Думаю, да, Гарри. Точнее, я надеюсь, что мы все поучаствуем в поиске и, возможно, даже разделимся. Но есть условие — вы должны учиться, жить обычной жизнью и не привлекать к поискам внимание. Всё остальное я беру на себя. Мы договорились? — Да! — с энтузиазмом закивали все трое, а Снейп только поморщился, вставая с кресла. — Мисс Грейнджер, завтра я вас жду в 19.00. Не опаздывайте, — отрывисто бросил декан Слизерина и первым покинул кабинет директора. Гермиона тоже поспешила уйти, потому что дневник странным образом манил её. Теперь она чувствовала это каждой клеточкой своего тела, оставляя заветную книжку на столе директора Хогвартса. Рон и Гарри уходили последними, но задержались на витой лестнице. — Что такое? — обеспокоенно спросил Рон. — Ты заметил этот диалог Гермионы и Снейпа? Здесь что-то нечисто, — медленно произнес Гарри. — У тебя есть идеи? — взволнованно спросил Уизли, оглядываясь. — Нет, — досадливо поморщился Гарри, — Но я разберусь с этим и всё выясню, обещаю, — заверил друга Гарри и зашагал вслед идущей где-то впереди Гермионе.