It's not so easy loving me It gets so complicated All the things you've gotta be Everything's changin But you're the truth I'm amazed by all your patience Everything I put you through When I'm about to fall Somehow you're always waitin with your open arms to catch me You're gonna save me from myself, from myself, yes You're gonna save me from myself © Christina Aguilera «Save Me from Myself» Любить меня — просто немыслимо. Да, измененьям вокруг нет числа, Но в них ты — самая чистая истина, Сколь бы горькой она не была. Раз за разом я вновь оступаюсь — Тебе ловить меня не впервой. И, пока я бороться стараюсь, — Ты спасаешь меня от себя самой. -Lisyona-
Их молчание длилось уже целых десять минут. Парень развалился на диване, закинув ноги на подлокотник, насвистывая незамысловатый мотив и бросая редкие взгляды на шатенку, сидящую прямо на полу и читающую толстенную книгу. Гермиона давала ему возможность самому начать разговор, пыталась быть дипломатичной, хотела сгладить неловкость. Впрочем, вряд ли он оценил её жалкие потуги. — Да ладно тебе, Грейнджер, мне осточертело молчать, — протянул с дивана Драко, недовольно глядя на гриффиндорку, — Просто покажи сиськи, и мы сможем начать сначала, — милостиво предложил он, заставляя Гермиону оторваться от чтения. — Прости? — недоверчиво переспросила она, словно ослышалась. — Всё непросто. Мы, вроде как, враждовали. Потом вместе пили. Затем сотрудничали. А после всего, ты меняла мне подгузники, от чего хочется вернуться к вражде, — для убедительности покивал он, — С другой стороны, ты пыталась сделать всё правильно, и меня это даже тронуло. Но неловкость всё равно висит в воздухе, Грейнджер. Поэтому мы должны либо переспать, либо ты покажешь сиськи, чтобы уравновесить ситуацию, либо нам придется откровенничать, — пожал плечами блондин, невольно заставляя её улыбнуться. — Очень разумно. Как представлю, что придется с тобой болтать по душам… брр... Грудь у меня не впечатляющая, ты видел и побольше, и покрасивее, я уверена... Остается одно. Раздевайся, — вздохнула Гермиона и, не выдержав, расхохоталась, увидев его любопытный взгляд напополам с отвращением, — Это шутка, Драко. Давай поговорим, раз тебе так хочется. — Вот видишь! «Драко», — повторил он, — Даже не «Малфой». Грейнджер, это отвратительно и неправильно. Ладно, варианты с сиськами и сексом были изначально провальными. Я теперь человек несвободный, придерживаюсь моногамии, даже флиртовать нельзя. Представляешь? — пожаловался он. — Ты и моногамия? Ужас какой, — притворно округлила глаза Гермиона, переваривая информацию, — Подожди. Так вы с Джинни всё-таки нашли точки соприкосновения? — Гермиона с удивлением уставилась на слизеринца. Их пара никак не укладывалась у неё в голове, — То есть, Джинни — золото, а ты — говнюк, — пояснила она приподнятой брови блондина. — Ну, раз ты встречаешься… Идиотское слово. Влюблена… Мерзость, Грейнджер. Ладно. Трахаешься со Снейпом, то в этом мире возможно всё, — парировал Драко, но, увидев её насупленные брови и густой румянец, заинтересовано повернул голову, — Да брось. Я не поверю, что он позволяет тебе тут жить и взамен не получает простые человеческие радости, — смущение девушки, впрочем, выдавало её с головой, — Да ты эгоистка, Грейнджер, — саркастично поцокал языком Драко, упиваясь её неловкостью. И только сейчас Гермиона поняла, почему он приравнивает простую болтовню по душам ко всем тем неловким моментам между ними. — Я тут, вообще-то, не живу. Это вынужденная мера, пока Профессор не сварит антидот, — выпалила Гермиона, пряча пунцовое лицо в ладонях, — Прекрати. — А. Ты же можешь умереть, — «вспомнил» Малфой, — Это будет хреново, Грейнджер. Не делай так. — Спасибо на добром слове, — фыркнула Гермиона, — Смерть — это не конец, — выпалила она, сбиваясь на полуслове. Ей вдруг стало нехорошо, неуютно, словно она внезапно услышала себя со стороны. — Смерть — это отстой, — передернул плечами блондин, — Но такие занозы в заднице, как ты, не умирают. Твое предназначение — поучать всех и доставать до печенок. Тем более, Снейп своё дело знает, — просто, как истину, выдал Драко, — Вытаскивать из дерьма — его суперспособность. Так ты и правда с ним не… — Да, я вижу, как тебе нравится меня смущать. У нас другие отношения, Драко. Я даже не уверена, что привлекаю его в этом плане, — нехотя выдавила из себя девушка, слушая прысканье Малфоя, — Ну что ещё? — раздражалась она. Малфой имел потрясающую способность выводить её из себя. — Слушай, ты вот вроде соображаешь, но в физиологии мужчин не смыслишь нихрена. С вами, девушками, так сложно. Вы, словно… фортепиано. Расстроенное. Пока вас поймешь, голову сломать можно. Мы же больше похожи на дудку. Никаких подводных камней. Снейп, правда, со сложностями, но физиологию это не меняет. Он — мужчина, ты — молодая девушка. На любителя, конечно, но его вроде как зажгло, — Драко пришлось сесть, чтобы увернуться от книги, безжалостно брошенной в него, — Ты там потрись об него, в глаза заглядывай, ресницами хлопай, прикусывай губу, только без фанатизма. На мне работает безотказно, — дьявольски усмехнулся Малфой, — Тебя же не надо учить женским штучкам, Грейнджер? — с сомнением спросил он, поймав возмущенный взгляд гриффиндорской старосты. — Он видит во мне студентку, — пожаловалась она, — Дело даже не в этом. Сейчас просто всё сложно. Северус пытается найти способ вылечить меня. Он пропадает в лаборатории и на уроках, а после почти валится с ног от усталости, я же вижу, — прикусила губу девушка, — Совсем со мной не разговаривает ни о чем, кроме хода лечения и моего самочувствия. Он — человек прагматичный. Может, он решил не тратить время на смертницу, — высказала Гермиона то, что тяжелым грузом лежало на сердце уже давно, — Я же стараюсь не навязываться и не доставать своей эмоциональностью. Так проще, — Гермиона поднялась с пола, разминая затекшие ноги и, сверившись с часами, принялась делать нехитрые упражнения, разминая мышцы. — Ты, кстати, не выглядишь больной. Слышал, твои приступы каждый раз дарят новые ощущения? Что у нас сегодня? — спросил слизеринец так, словно интересовался меню на ужин. Она была благодарна ему за это. — Мышечная атрофия, — сухо ответила гриффиндорка, — Сегодня началось с утра, так что ты пропустил всё веселье. Вот, приходится разминаться. Северус приготовил зелье, которое, быть может, позволит мне отсрочивать мои приступы. Возможно я вернусь к занятиям, — безразлично предположила Гермиона, — Не лучшее время, чтобы соблазнять твоего крестного, — иронично заметила она, чувствуя отвращение к самой себе за эти просительные нотки в голосе, — Всё хорошо, — добавила она невпопад. — Да нет, не хорошо, — закатил глаза блондин, — Кажется, я проиграл десять галлеонов Джинни. Что она тебе сделала, кстати? — испытующе посмотрел на неё Драко, вмиг теряя своё дурашливое настроение. — Джинни? Ничего, — растерялась Гермиона. — Когда она сказала мне, что ты не хочешь их видеть, я тебя по-человечески понял. Поттера и Уизела тяжело терпеть, вопросов нет. А вот что тебе сделала Рыжая, я так и не понял. — Ха-ха. Я просто не хочу обсуждать своё состояние, не хочу жалости, не хочу тратить силы на поддержание разговора о бессмысленных вещах, как будто мне есть до этого дело, — холодно процедила она, — Я ни с кем фактически не разговариваю. — Но со мной ты прекрасно коммуницируешь, Грейнджер, — возразил блондин. — Потому что я люблю Гарри, Рона и Джинни. К тебе я ничего подобного не испытываю, как и ты ко мне. Тебе, по большей части, плевать, и меня это устраивает. Ты не тот человек, чьи ожидания я хотела бы оправдывать. Тем более, ты пришел не ко мне, а к Северусу. А я просто проявляю вежливость и болтаю с тобой понемногу обо всём, — Драко изучал её какое-то время, прежде чем вернуться к своей усмешке и сарказму. — Да ладно тебе, маааам, — закатил глаза он, — Я не хочу, чтобы ты умирала, Грейнджер. С кем ещё мне сплетничать о Джинни? Так что ты завязывай с этой апатией. Тебе надо поговорить с друзьями, я в этом точно не собираюсь участвовать. Давай лучше помогу тебе в том, в чем я действительно силен, — хмыкнул Драко. — Хм... Я сейчас напрягла свою голову в поисках твоих сильных сторон. Я в тупике, — искренне улыбнулась Гермиона. Эта странная «дружба» с Драко становилась какой-то привычной и естественной. — Секс, Грейнджер. И не закатывай глаза, а слушай. Вялое трепыхание с Королем Уизли — это не наш уровень. Ай! Больно же, — схватился Малфой за предплечье, куда ему прилетел один из её мячей, с помощью которых она разрабатывала пальцы рук, — Я тебе помочь пытаюсь, вообще-то. — Не равняй меня со своими пассиями, — с отвращением выплюнула Гермиона, — Не спала я ни с Роном, ни с Гарри, ни с Виктором! Мы это уже обсуждали как-то. — Не спала с Крамом? — опешил Малфой. — Нет! — Так ты ещё и дура, Грейнджер. Даже я бы переспал с Крамом! Он же легенда! А, вспомнил… Нетронутая роза, законсервированный бутон, заросли рододендрона. — Гарри тоже легенда. Могу замолвить за тебя словечко, — хмыкнула девушка. — Не передергивай. Точнее передергивай, но… — Следующий мяч я засуну тебе в рот, — предупредила гриффиндорка разошедшегося парня. — Так тоже можно, — обрадовался Малфой, — Только сразу такое декану не предлагай. Надо сначала притереться друг к другу. Оденься поприличней, а то ходишь в джинсах и водолазке, как флоббер-червь. А флоббер-червей никто не хочет. Можешь надеть блузку на пару размеров поменьше, юбку покороче… Хотя, крестный не жалует студенток. Ладно, пускай это будет кожаное боди с корсетной шнуровкой. Пуш-ап тебе точно не повредит. Выбери черный цвет, его явно тяготит к этому оттенку, не находишь? Ну, что ты так смотришь? Конспектировала бы уже. Ажурные чулки, пятнадцатисантиметровые шпильки, распущенные рыжие волосы… — Мы всё ещё говорим обо мне и Северусе? — веселилась гриффиндорка. — Что? А, ну да. Ладно, шутки в сторону. Что тебя останавливает? — и, видя её упорное молчание, — Ну мааам, ну расскажи. Это семейное дело, — ехидно заметил слизеринец. — Он каждый день видит мои приступы, держит волосы, пока меня рвет, кормит с ложки, когда руки не слушаются, как сегодня утром, — с чувством выпалила она, становясь серьезной и отрешенной, — Очень сексуально, правда? — Вообще звучит мерзко, — не стал спорить он, — Но есть в этом что-то романтичное. Вас такому нельзя научить, можешь обернуть свой недуг в свою же пользу! Атрофия мышц? Вот и потребуй массаж, а дальше игра на дудке, Грейнджер. Ничего сложного. — Прекрасно, — фыркнула староста, — Вот только я, возможно, завтра умру, — напомнила она. — Ещё лучше! Включи голову. Вы, может, умрете и не познаете радости плотских утех, Мисс Грейнджер, — голосом, очень похожим интонациями на голос Профессора Макгонагалл, отчитывал он, — Наслаждайся, бери от жизни все. Живи, как в последний день. — Твоё жизненное кредо? Ты поэтому половину девчонок Хогвартса перепортил? — Ну и язык у тебя, — посетовал Драко, впрочем, его довольное выражение лица не удалось спрятать за показным равнодушием, — Всё так. Я просыпаюсь каждый день с мыслью о том, что сегодня на меня может упасть кирпич, — доверительным шепотом вещал он, — Поэтому я ищу себе девчонку и ни в чем себе не отказываю, — каялся он. — Ты — настоящий мерзавец, — со смешком признала Гермиона. — Я — глубоко несчастная и тонкая душевная организация, — поправил он, присоединяясь к её смеху. — Малфой, — раздалось от двери не то приветствие, не то констатация факта. — Профессор, — усмехнулся Драко, глядя на своего декана, — Хотел обсудить с вами несколько вопросов, — неопределенно пожал плечами блондин, становясь необычно серьезным. — Понимаю, — задумчиво кивнул Снейп, мельком глянув на то, как Гермиона взмахом палочки заставляет мячи исчезнуть, — В мою лабораторию, пожалуйста. Не будем мешать Мисс Грейнджер. — Нет-нет, сэр. Я могу посидеть в спальне, — поспешно заверила Гермиона, не желая доставлять ему неудобств своим присутствием. — Не стоит. Мне, в любом случае, нужно следить за зельем. Как себя чувствуете? — безразлично спросил он, пропуская Драко вперед себя. — Прекрасно, — ответила она спине Северуса, за которым мягко закрылась дверь. Либо Снейп не хотел, чтобы она подслушала, либо не желал, чтобы она лишний раз мозолила ему глаза. Что же, она не будет. Она ещё не выплатила свой долг.***
Гермиона с любопытством и смущением оглядывала кабинет директора, в котором собралась их странная компания. Профессор Дамблдор собрал их у себя, чтобы обсудить последние находки и теории. Друзья с радостью упали на наколдованные кресла-мешки и почувствовали себя немного свободнее. Наверное, на это и был расчет. Своим креслом, впрочем, остался недоволен только Северус Снейп, смеривший бесформенный предмет мебели взглядом, которому позавидовал бы сам василиск, а затем уделив внимание и директору, с безмятежной улыбкой оглядывающему всех присутствующих, и с отвращением махнул палочкой, чтобы преобразовать этот «недостойный» атрибут мебели в элегантный стул с высокой спинкой. Гарри и Рон расположились подле неё, словно верные телохранители, ободряюще улыбаясь ей. Впрочем, ни их испуг, ни тревога, ни их жалость не укрылись от внимания гриффиндорки. Почему-то при взгляде на друзей хотелось выть волком и начать жалеть себя, кидаясь обвинениями на несправедливость этого мира. Но что-то подсказывало: стоит дать слабину — и она себя снова не соберет. Вряд ли Северус относится к терпеливым мужчинам, успокаивающим женщин и призывающих их не падать духом. А видеть его разочарование сейчас казалось ей непосильной ношей. Но, встретившись с его вопрошающим взглядом, девушка только слегка закатила глаза, давая понять, что её расстроенное выражение лица не грозит перерасти в глубокую печаль. Глядя на него сейчас, она не могла отделаться от слов Драко о скоротечности жизни и запретных желаниях. Её глаза, словно живущие отдельной жизнью, следили за движениями его рук, прощупывали идеально-прямую спину и задерживались на морщинке, залегшей между бровей. Рациональная часть пыталась убедить её в его непривлекательности, а сердце предательски колотилось в груди, рисуя захватывающие картины. Ей даже пришлось зажмуриться, силясь прогнать мыслеобразы из своей головы. Окклюменция ей не поддавалась. Неприятно, конечно, но это можно списать на стресс и общее недомогание. «Живи, как в последний день», чертов Малфой. А следом вмешался её внутренний голос, напутствующий вот уже который день. Было что-то инородное в той настойчивости и власти, с которой простая, взявшаяся из ниоткуда фраза «Смерть — это не конец», усмиряла в ней все резонансные эмоции, словно лавина, подавляющая мятежное восстание. Можно было бы проанализировать это, но её воспалённое сознание противилось. Чтобы отвлечься от назойливого голоса Драко в своей голове и внутреннего «Я», Гермиона перевела взгляд на директора, но, столкнувшись с добродушным взглядом синих глаз, вернулась к безуспешным попыткам выставить хоть какое-то подобие ментального барьера. — Признаться, я не думал, что мы сможем продвинуться в поисках крестражей так далеко за такой короткий промежуток времени, — оптимистично начал директор, весело оглядывая всех присутствующих, — Мисс Грейнджер разгадала загадку, — тепло улыбнулся он зардевшейся от похвалы девушке, — а Профессор Снейп внес ясность в мои догадки относительно того, что представляют собой эти вместилища души. Я постараюсь кратко ввести вас в курс дела, не вдаваясь в подробности. Мы с Гарри путешествуем по волнам памяти Волан-де-Морта на наших занятиях и уже выявили его страсть в отношении некоторых вещей. Слабое место, — добавил Дамблдор, заставляя Снейпа заинтересовано поднять бровь, — У всего есть рычаги давления. Гарри, изложи свои доводы, — предложил директор, заставив юношу выпрямиться, словно на экзамене. — Волан-де-Морт собирал трофеи у своих жертв, даже будучи ребенком. Своеобразный предмет, напоминающий ему о его злодеяниях, — с отвращением высказался Гарри, — В Хогвартсе ему удалось собрать вокруг себя сомнительную компанию, состоящую преимущественно из подозрительных личностей и выходцев из аристократии. Мы не знаем, сохранилась ли у него тяга к трофеям… — Сохранилась, — вмешался Снейп, привлекая к себе недоуменные взгляды, — Мой «друг» был в этой самой «сомнительной компании», как вы выражаетесь, Поттер. Почти все из них позже стали первыми Пожирателями Смерти. В школе тогда было много неприятных случаев, которые так или иначе удавалось прятать от директора Диппета. На память о своих «жертвах» Темный Лорд оставлял себе сначала личные побрякушки, а после перешел на что-то памятное, связанное с семьей, — Северус встретился взглядом с Дамблдором и расплылся в ехидной усмешке, — Вы никогда не интересовались, директор. Руди просто посчитал этот факт забавным и как-то выдал мысль о том, что Лорд, так отчаянно умалчивающий о своей полукровной семье, вдруг стал отбирать у детишек семейные фотографии, фамильные ценности или подарки из дома, — Гермиона же вздрогнула при упоминании Лестрейнджа. Было так странно, что человек, совершивший на неё покушения вот уже несколько раз, является… другом Северуса. Было непривычно думать о другой стороне жизни кого бы то ни было из Пожирателей. — У меня был другой план относительно поиска крестражей, — признался Дамблдор, — Об этом не должен был знать никто, кроме меня и Гарри. Поэтому я и не спрашивал, Северус. Слишком большой риск, — извиняющимся тоном добавил он, заставив Снейпа скривиться. — У вас есть все основания не доверять мне, Дамблдор. — с какой-то горечью ответил Снейп, — Продолжайте, Поттер. — Да, — нахмурился Гарри, пытаясь вернуться к своему рассказу, — Мы заметили, что Волан-де-Морт был озабочен поисками своей родословной. И если знание об отце-маггле и разочаровало его, то его мать же была наследницей самого Салазара Слизерина. Убив своих родственников по линии отца, он завладел медальоном и кольцом Слизерина, забрав себе фамильные реликвии. Позже он убил одну богатую женщину, завладев золотой чашей, принадлежавшей Хельге Пуффендуй. Это наталкивает на мысли о следующей ступени в его коллекции. Сначала обезличенные вещи, затем что-то, связывающее жертв с их истоками, а после добрался до предметов, принадлежавших Основателям Хогвартса, — предположил Гарри. — Великолепно, Гарри, — похвалил Дамблдор, — Даже я не сказал бы короче. Амбиции Волан-де-Морта — это его погибель. Выбери он семь предметов, никак не связанных между собой, и наша задача стала бы невыполнимой, но если предположить, что крестражи — это древние артефакты, то это упрощает нам задачу. — Как это нам поможет, если мы не знаем, сколько артефактов он заполучил и к какому дому они принадлежали? — задумчиво произнес Рон. — Четыре Основателя — это одни из ключевых личностей в истории магии, наравне с Мерлином и Морганой. Их жизнь постарались восстановить до мельчайших подробностей. Без мифов, правда, не обошлось, но всё же такие знаменитые вещи оставляют свой след в истории. Коллекционеры готовы были убивать ради обладания подобной вещью, — покачала головой Гермиона, — Это дает нам преимущество. То есть, мы знаем, как выглядят три крестража из семи? — спросила она у директора. — Блестяще, Мисс Грейнджер. Однако, думаю, что седьмая часть всё же осталась неотделимой от своего Хозяина. Уверен, что Волан-де-Морт планировал создание последнего крестража после убийства Гарри. Но все мы помним, что он потерпел фиаско. И, пока мы не будем уверены в обратном, сосредоточимся на шести, известных нам. Первым крестражем, связывающим тома Реддла со Слизерином, был дневник, который Гарри уничтожил на втором курсе. Второй, третий и четвертый — это Кольцо Марволо, деда Тома Реддла, Медальон Слизерина и Чаша Пуффендуя. Я пытался найти следы других артефактов. И если про Кольцо можно найти какую-то информацию, то о Медальоне ни слова. Поэтому найти его было безусловной удачей для Волан-де-Морта. Сомневаюсь, что он смог бы найти что-то ещё, принадлежащее Салазару. Чаша Пуффендуя — единственный известный нам артефакт. С Гриффиндором и Когтевран дела обстоят интереснее. Два артефакта Годрика Гриффиндора не только известны нам доподлинно, но и хранятся в этом кабинете. — Меч Гриффиндора, — заметил Рон, — А что второе? — Распределяющая шляпа, Рон, — ответила Гермиона таким тоном, что мальчики переглянулись с весьма ностальгическим видом, — Шляпа пела на четвертом курсе: «Но с буйной головы меня сорвал тут Гриффиндор. Настал мой час, и я в игру вступила. Доверим ей, — сказал он, — наши взгляды на отбор. Ей не страшны ни время, ни могила». Если бы вы просто взяли почитать… — Историю Хогвартса, — в унисон закончили Гарри и Рон, улыбаясь ей такой знакомой и теплой улыбкой, что внутри словно что-то хрустнуло, запуская проржавевшие шестеренки. — Я проверил и меч, и шляпу. Значит, о Гриффиндоре можно не беспокоиться. Особенно если взять за основу глубокую, берущую своё начало со времен Основателей вражду между факультетами красных и зеленых, — улыбнулся Дамблдор, — Том Реддл не исключение. Остается Кандида, которую Слизерин называл… Северус? — предложил он, словно искусный постановщик, раздающий реплики актерам. — В своих мемуарах Салазар называет Когтевран «умнейшей женщиной», а именно так выразился Герпий в своей загадке. Тем самым, один из крестражей явно принадлежит синим, — едко заметил Снейп, — И, судя по тексту, это должно быть зеркало. Никогда о нём не слышал. Единственная вещь, с которой связывают Кандиду — это диадема, наделенная некими волшебными свойствами, — с сомнением заметил Северус, словно сам себе не верил. Фырканье Гермионы вторило ему. — А что она делает? — жадно спросил, не удержавшись, Рон. — Прибавляет мозгов, Мистер Уизли. Вам бы точно не помешало, — хмыкнул Снейп, скользнув взглядом по пунцовому Рону. — Северус, — укоризненно предупредил директор, — Мы живем в мире магии, но почему-то не верим в заколдованные предметы. Основатели были магами невероятной мощи, им были подвластны тайны, которые и не снились нам. Действительно, по легенде, Диадема Кандиды Когтевран помогала своему владельцу обрести острый ум и не затуманенный разум. Впрочем, её магические свойства нам не так уж и важны. Если артефакт осквернили, то это уже неважно. Диадема считается утерянной, но есть большая вероятность того, что Том смог отыскать желаемое. Признаться, Мисс Грейнджер, ваш рассказ о поляне и зеркале, с упоминанием Кандиды, заставили меня задуматься и вновь вернуться к поискам нужной информации. Вы, должно быть, заметили, что я часто отсутствовал в школе. Информация, которую я сумел добыть — очень расплывчата и смутна. По легендам, Салазар заказал это зеркало у гоблинов и «вдохнул в него жизнь». Это цитата. Это зеркало стало окном в параллельную реальность, в радужный мир. Вы ведь видели в отражении себя, Мисс Грейнджер? — Да, всё это очень похоже на правду. Вот только мир там был в руинах и далек от понятия «радужный», — подтвердила девушка. — Если осквернить артефакт такой мощности, то это и не удивительно, — чуть повел плечами Снейп, — Ладно, Альбус, даже если и так, то что у нас есть по местонахождению крестражей. Ушли ведь годы на поиски. — Я давно изучаю этот вопрос, — подтвердил директор, — Из разговора с Гарри я сделал вывод, что Лорд не чувствует смерть крестража. Но мы не можем действовать наугад. Сейчас я более-менее уверен в двух местах. Это лачуга Мраксов в Литтл-Хэнглтоне и заброшенное местечко у побережья, куда вывозили несколько раз в год детей из приюта, в котором воспитывался Реддл. Думаю, что я нашел нужные следы магии, Северус, — серьезно обращался к Снейпу Дамблдор, — Можно попробовать. — А можно мне пойти с вами, сэр? — вызвался Гарри, взволнованно глядя на пожилого волшебника. — Думаю, да, Гарри. Более того, я считаю, что мы можем попробовать сделать это одновременно. На всякий случай. Мисс Грейнджер и Профессор Снейп могут отправиться в обитель Марволо, а мы с тобой, Гарри, проверим пещеры, в которые, я уверен, Волан-де-Морт пробирался не раз. Мистер Уизли, можете присоединиться к любой группе. — Я хочу пойти с вами, сэр, — поспешно добавил Рон. — Трусишка, — прошептала рядом сидящая староста. — Вот сама и наслаждайся компанией, — в тон ей зашипел Уизли, улыбаясь подруге. — Ничего не имею против, — хмыкнул Снейп, — Надеюсь, мы отложим это до полного выздоровления Мисс Грейнджер, директор? — Конечно. Мне ещё нужно какое-то время на поиски Зеркала, по координатам, которые опознала в цифрах Мисс Грейнджер. Это оказалось озеро Бутринти в Албании. Знаю, о чем вы подумали, — поднял руку старец, прерывая легкое волнение и нетерпение, исходящее от ребят, — Ещё одно место, связанное с Волан-де-Мортом. Место его странствий и скитаний. Идеальное решение: знаковое и личное. Но никто туда не ступит и шагу, пока я всё не проверю. Том расставляет ловушки, слишком опасные, чтобы прыгать в омут с головой. Наберитесь терпения, — улыбнулся он разочарованной троице, — Приключений хватит на всех. А сейчас, думаю, всем стоит насладиться этим прекрасным воскресным днем, — жизнерадостно заключил Дамблдор, показывая, что их небольшое собрание завершено. — Пообедаешь с нами? — с надеждой спросил Рон, когда они поднялись со своих мест, — Можем у тебя, а можем сбежать куда-нибудь. Нам без тебя так скучно, Герм. — Никто не ссорится с Роном и не делает ему замечания. Это так странно, потому что теперь это хочется сделать мне, — поддакнул Гарри, — Ты совсем от нас отдалилась, — почему-то смутился он. — Мисс Грейнджер сегодня обедает с Мисс Уизли, — внезапно раздался голос за их спиной, заставив троицу с удивлением воззриться на профессора, — Она приходила вчера, просила меня не мучить вас более и выпустить из подземелий. Более того, Мисс Уизли упрекнула меня в том, что я не слежу за вашим психическим здоровьем. Мой авторитет чуть не рухнул, — саркастично заметил Снейп, — Поэтому мне пришлось дать добро на небольшой пикник в теплице номер три. Я уже позаботился обо всех мерах предосторожности, — предупредил зельевар. — Тогда… ужин, Гермиона? — не сдавался Рон. — Нет-нет, ужин Мисс Грейнджер подарит сегодня мне, чтобы я проследил за её психологическим здоровьем, — фыркнул Снейп, а Гарри явно хотел ляпнуть что-то резкое, заставив Гермиону вставить свою реплику. — Было бы чудесно, если бы вы сообщали мне о моих встречах заранее, сэр, — нахмурилась она. Ей не понравилось то, как он преподнес ей эту новость: так, словно её мнение не имело какого-либо веса, — С удовольствием поужинаю с вами, тем более, что на горячее будет очередной приступ, я полагаю, — Гермиона говорила правду, если зелье не будет работать как надо. Но сказала она это больше для мальчиков, которые вздрогнули, но спорить не стали. И это главное. — Тогда на днях? — решительно уточнил Гарри. Кое-кто не собирался уходить с отрицательным ответом. И эта боль в зеленых глазах надломила что-то ещё. — Ну конечно, Гарри. Обещаю, — сказала она с нажимом, улыбаясь в ответ на их посветлевшие лица. Ужин с Северусом грел её душу. Даже если он делает это из чисто научного интереса, даже если она ему не нужна. И на этой мысли её охватывала непонятная паника и чувство потери. Каждый раз она отказывалась верить в себя. Часть её была уверена в его интересе, а другая не находила для этого причин. Как такое может быть? Словно она была детективом, раскрывающим преступление. Девушка понимала: «Убийца — дворецкий», но отсутствие улик не давало возможности арестовать преступника. Но где же чертовы улики? Быть может, именно их она потеряла? Но за этой мыслью, приносящей смятение, всегда приходила другая: ядовитая и обволакивающая. Эта мысль твердила, что Смерть — это не конец. И всё приходило в норму.***
— Ну вот, — неловко поправила Джинни тарелку с фруктами и, подумав, потянулась к графину с тыквенным соком, поворачивая его на девяносто градусов. — Теперь всё в порядке? — не удержалась Гермиона, вопросительно поднимая бровь, — Джиневра Уизли, ты украла меня на обед и мнешься, словно тебе со мной неуютно. Объясни, — попросила Гермиона, опускаясь на плед и поджимая под себя ноги. — Ну… Ладно, ты извини, я не умею ходить вокруг да около. Ты права, мне некомфортно. Ты обросла тайнами, загадками и интригами. Я просто не поспеваю за тобой. И не хочу быть в роли догоняющей. Если я чем-то обидела тебя и тебе не хочется общаться, это будет куда милосерднее услышать сейчас, чем мучиться от неизвестности, — пожала плечами Рыжая, — В первые дни учебы мы устроили пижамную вечеринку и болтали о парнях и мороженом, а сейчас тебя словно подменили. Ты закрылась, стала отчужденной, ты… стала похожа на Снейпа! — выпалила Джинни, как на духу и зарделась, упрямо сжимая губы. Подруга всегда предпочитала выдать всё как на духу. — Слушай, всё непросто, — начала Гермиона, но была жестко прервана. — Да. Куда уж мне понять. Я слышу это от малыша Ронни, вижу в покровительственном взгляде Гарри, но надеялась на то, что уж ты-то сможешь оценить мои умственные способности. Ты ведь даже не пробовала объяснить. Всё, что я знаю — так это то, что ты отдалилась от нас уже очень давно. Покушение с ядом ни при чем. Всё началось куда раньше, — распалялась Джинни, но, встретившись взглядом с Гермионой, выдохнула, словно прогоняя наваждение, — Извини, я знаю, что тебе сейчас не до этого. — Ладно. Я буду с тобой честной. Я задолжала тебе много объяснений. Не хочу жить с таким грузом, — ухмыльнулась она, — Я всё так же люблю шоколадное мороженое, а ты – ванильное, — улыбнулась Гермиона, вспоминая их коллективное поедание мороженого, — Я всё ещё твой друг, который смирится со всем, даже с Драко Малфоем, — закатила глаза староста, — Только не могу понять, как вышеуказанный блондин встал между нами? Люби своё ванильное мороженое. У меня есть своё, — вздохнула Гермиона. — Дело не в Драко, — покачала головой Джинни, задумчиво подкидывая яблоко, — Дело в тебе и Драко. Это разные вещи, знаешь ли. Я не знала от него зла и издевок все эти годы. Перепадало, конечно, но, по большей части, нам было плевать друг на друга. Сейчас мы просто заметили друг друга и БАМ! Это чертово притяжение, наэлектризованный воздух, идиотские бабочки в животе, веришь? Между нами много условностей и неразрешимых проблем, но между тобой и Драко всегда была целая пропасть. Вы враждовали, каждый год бросаясь друг на друга. А потом ты танцуешь с ним на балу. Мы находим вас, беседующими в подземельях в пустом классе. И ты с легкостью принимаешь мой выбор. Я так обрадовалась, что ты не бросилась читать мне лекции, что не сразу поняла — ты не считаешь его врагом. Согласись, у меня есть вопросы, догадки, подозрения. И мне не стыдно, что это точит меня. А когда я пытаюсь найти ответы у тебя, то упираюсь в твоё отчуждение и тайны за семью печатями, — Джинни выдохнула, с остервенением впиваясь зубами в яблоко, — Может, тебе и не нужно моё мороженое, но если ты попробуешь убедить меня в том, что между вами ничего не происходит, то я кину в тебя этим самым яблоком, — пригрозила Рыжая. — Очень разумно, — пробормотала Гермиона после минуты напряженного молчания, взвешивая варианты, — Я влюблена в другого, — бросила пробный камень Гермиона. Камень, который Джинни мгновенно отбила. — Я должна поверить в легенду о Викторе Краме? Извини, но что-то не клеится, — скептически заметила Рыжая. — Нет, не в Виктора. Прости, я не могла сказать. Не уверена, что ты или мальчики сможете спокойно принять этот выбор, — вздохнула Гермиона, решаясь, — Но если это всплывет наружу, а я не смогу оправдаться, тогда ты будешь думать обо мне черт знает что. — Какой выбор может быть более порицаем, чем Драко Малфой? — фыркнула Джинни. Её лицо на мгновение стало отрешенным, — Почему ты согласилась встретиться? Ты избегаешь нас. — Я всего лишь не хочу жалости, Джин. — Мы — твои друзья! — Именно! Это-то и хуже всего! — прошептала Гермиона, кляня Северуса за то, что втянул её в этот разговор. — Я не понимаю. — Я — счастливый человек. У меня лучшие друзья, которых только можно просить у судьбы. Ты думаешь, я не вижу тот страх, с которым ты смотришь на меня? Не вижу вину в глазах Гарри, который всё берет на себя по привычке? Не вижу потерянность в неловких шутках Рона? Вижу. И мне становится страшно. Вы не можете поддержать моё желание перенести это достойно. Вам не нравится моя сдержанность. Но если я не буду сдерживаться, то начну жалеть себя и расклеюсь. Расклеюсь прямо под носом у Снейпа. Как думаешь, ему понравится такое поведение? Вряд ли. А ведь моя жизнь зависит от его успехов в приготовлении антидота. Зачем мне его донимать? Чем можете помочь вы? Ничем. Поэтому да, мне комфортнее сейчас наедине с собой. Неужели я прошу так много? — с запалом произнесла Гермиона, переводя дыхание, — Я пытаюсь смириться, и это пугает вас. Но что в этом плохого? — Да, конечно, — промямлила Джинни, — Я поняла твою позицию, поэтому обещаю — никакой жалости. Просто дождусь, пока ты поправишься, и выскажу тебе всё, что я о тебе думаю. Может, ты начнешь есть? — Прости? — растерялась староста от смены темы. — Снейп прислал мне сову со временем и местом встречи и настоятельно просил позаботиться о том, чтобы ты поела, — закатила глаза Рыжая, — Вообще, это звучало как оскорбление, но суть именно такая. Никогда бы не поверила, что Снейпу вообще есть дело до кого-то из гриффиндорцев. Если бы он тогда не подлетел к тебе в Большом Зале, то я бы думала первым делом на него, — улыбнулась Джинни. Впрочем, улыбка, замершая на её губах, начала увядать. Девушка что-то пробубнила себе под нос и неверяще уставилась на Гермиону со смесью недоверия и ужаса. — Эм, Джин? — обеспокоенно спросила Гермиона, глядя за сменой эмоций на лице младшей Уизли. — Слушай. Даже не пытайся анализировать то, о чем я спрошу, ладно? Я знаю, что это может прозвучать отвратительно. На самом деле, очень надеюсь, что именно так это и прозвучит, — пробормотала Джинни, краснея, — Полумна дурно влияет на мою фантазию, но... ты ведь не влюблена в Снейпа? — с мольбой спросила она, зажмуриваясь на мгновение от бредовости своего вопроса. Но всё это меркло в сравнении с мечущимися глазами на бледном лице Гермионы Грейнджер. — О, — только и смогла выдавить староста, — Почему-то я думала, что если ты сама догадаешься, то будет проще, — несмело улыбнулась Гермиона и облизала пересохшие губы, — Прошу, не делай поспешных выводов. Всё совсем не так, как ты себе это представляешь. — Да я вообще себе этого никак не представляю! — поспешила заверить Джинни, — просто это же Снейп, Гермиона, — простонала она, — Преподаватель, Пожиратель Смерти, шпион Ордена и просто не самый привлекательный или сколь бы то ни было приятный человек, — фыркнула Джинни, но стушевалась, встретившись с решительным взглядом подруги. Обычно Гермиона смотрела так на Рона, когда отчитывала его за несделанное домашнее задание. — Считаешь, что смазливый Драко более завидная партия? Я могу начать перечислять его неприглядные качества, но тогда мы просидим тут до отбоя, — огрызнулась гриффиндорка, — Зато Северус не считает меня всезнайкой, уважает, защищает и порой смотрит так, что земля из-под ног уходит, — призналась Гермиона, закрывая глаза, — Он очень смелый человек, Джинни, временами резкий и в то же время нежный, колючий, опасный, но надежный. Я впервые неуверенна в себе, в своих знаниях, опыте, и это оказалось тем, чего мне всегда хотелось — побыть просто девушкой. Да, он сложный. Да, закрытый. Но тебе это должно быть известно не понаслышке. — Слизеринцы, — одновременно выдохнули они. Джинни обреченно, а Гермиона с простой констатацией факта. И это слово словно прорвало ледяную дамбу между ними. — Мерлиновы трусы, Герм, ты и Снейп! Все просто умрут, когда узнают, — покачала головой Джинни, — Ну вот, у нас с тобой опять общие тайны. И да, меня это полностью устраивает, — фыркнула Рыжая, которую покинули остатки плохого настроения, — Расскажи мне всё. — Ты в курсе, что напоминаешь мне одну блондинку с бульдожьей хваткой? — скептически произнесла Гермиона, но умоляющие карие глаза заставили её засмеяться, — Признаться, я счастлива, что ты теперь знаешь, потому что я устала скрывать всё ото всех. Это невыносимо. Ладно, слушай… И Гермиона рассказала их историю, поражаясь, насколько скупо и сухо можно поведать о них. Северус Снейп спас ей жизнь, пытался играть на её чувствах, заставил её уверовать в его интерес, а, когда она готова была признать поражение, сдался. Не отпустил. И раздул почти дотлевшие угли, залитые отчаяньем и стыдом. Пересказывая Джинни отдельные моменты, ей вдруг всё стало казаться странным и нелепым сном. И легкая зависть к сидящей перед ней девушке стала практически болезненной. — И теперь, я больна. Северус пытается меня спасти. И… Ты такая счастливая, Джин, — не смогла удержаться староста, опуская глаза, — По крайней мере, ты точно знаешь, что Драко хочет быть с тобой. Да, ситуация у вас не без трудностей. Но ты можешь быть уверена в том, какую власть над ним имеешь, — Гермиона засмеялась в ответ на приподнятые от любопытства брови подруги, — Драко приходил сегодня к Северусу и обмолвился о том, что он теперь в отношениях. Представляешь? И если я хоть что-то понимаю в слизеринцах, то Малфой по-настоящему счастлив, несмотря на его вечно закатанные глаза и насмешливую небрежность. Вы с ним в одной весовой категории. Прости, — одернула себя Гермиона, почувствовав горечь в своих словах. — Я в шоке, Герм, — призналась Джинни, взвешивая каждое слово, — Знаешь, это так романтично. Нет, не перебивай, — предупредила она, — На самом деле, я рада, что Снейп не извращенец, соблазняющий заучек, — подначила она, пытаясь заставить Гермиону улыбнуться, — Я и понятия не имела, насколько тесно вы связаны событиями, которые произошли летом. Но подумай сама, Снейп не мальчик. Если бы ты была ему безразлична, не стал бы он церемонится. Если бы не хотел быть с тобой… Великий Мерлин, дай мне сил это переварить… Так, о чем это я. Если он не бежит от тебя по замку с криками и проклятьями, то ты на верном пути. Конечно, ты полна сомнений, но это твой выбор. Зато представь, какие перспективы тебя ждут. Иметь власть над таким мужчиной — это захватывающе, по меньшей мере. Чем больше думаю, тем больше это захватывает. Только представь: Снейп признается в своих чувствах, вы вдвоем против целого мира, он защищает тебя, мы побеждаем Того-Кого-Нельзя-Называть, а после вы женитесь и рожаете пару очаровательных детишек. Молись, чтобы твои гены взяли верх! — О, Джинни, ты всегда всё извернешь так, как тебе удобно, — улыбнулась Гермиона, приободренная теплыми словами и усилиями, которые предпринимала подруга, — Расписала какую-то розовую историю с разноцветными фестралами. Это же Снейп. Знаешь, это сейчас прозвучит ужасно, но иногда мне кажется, что Темный Лорд — это единственное, что держит его рядом со мной, а я пытаюсь придумать что-то, чтобы упрочить своё положение в его жизни. Может быть, поэтому я стараюсь не расклеиваться. Может, хочу ему что-то доказать. Драко вот посоветовал соблазнить Северуса, — развеселилась она вконец. — О, — только и сказала Джинни, повеселив подругу смесью ужаса и вежливой заинтересованности на лице, — Секс. Снейп. Я пытаюсь поставить эти два слова рядом. Ты не должна меня осуждать! Мне это пока трудно, но я пересмотрю свои взгляды, расширю горизонты. Надо достать эти чертовы спектральные очки, — пробормотала Рыжая себе под нос. — Что, прости? — Нет, ничего. Это я так. А тебе… ну… хочется? Моргана, помоги мне, Герм! — зарделась Джинни. — Я понимаю. Сама не сразу приняла этот выбор. Но я могу тебе помочь. Ты замечала, какой у него голос? Такой мягкий, вкрадчивый, бархатный, глубокий. Есть в этом что-то гипнотическое. А ты обращала внимание на его руки? Сильные, теплые… — ехидно перечисляла Гермиона. — Прекрати! — взмолилась Джинни, — Мне еще у него на уроках сидеть! И вот о чем мне теперь думать на Защите от темных искусств? Он, наверняка, ещё и мысли читает! — расстроено зашипела Джинни. — Может, когда очень хочет, — не стала отрицать Гермиона, — Думаю, Северус не рассматривает меня в этом качестве. Он с трудом признал меня существом женского пола, так что мечтать не приходится, — вздохнула она, — Понимаешь теперь, почему я стала поддерживать нейтралитет с Драко? — Теперь-то да, — покивала Рыжая, — Снейп его крестный и декан. Вы волей-неволей вынуждены примириться. Плюс, как ни парадоксально, Драко оказался единственным посвященным в эту тайну! С ума сойти. Не сердись, что моё воображение не справилось с этой задачей, — хмыкнула Джинни, — Мне и сейчас кажется, что ты меня разыгрываешь. — Если бы, — вздохнула Гермиона, — Да, Малфой знает о моих чувствах. Выбор «жилетки» вышел странным, я не спорю, но зато он не осуждает, а его цинизм мне даже импонирует. Хватит обо мне. У Малфоя тоже небольшой выбор в плане советчиков по амурным делам. Так что с гордостью представляю тебе двойного шпиона Гермиону Грейнджер. Могу добывать ценную информацию и даже много брать не буду, — торжественно пообещала она, положа руку на сердце. — Щедрая ты моя. Буду иметь в виду. Мы только начинаем узнавать друг друга, так что это длинный путь. Правда, это же Драко Малфой, а значит длинный путь с Луной и звездами превращается в короткий забег с сексом в Выручай-Комнате, — засмеялась Джинни, — Представляешь, что бы сделали с нами Гарри и Рон, если бы услышали это? — Да уж, по голове бы не погладили. Секс с Малфоем. Отвратительно, — поддразнила Гермиона, копируя подругу. — Иди ты! — Впрочем, ему для счастья многого не надо, — мстительно добавила Гермиона, глядя как Джинни проглатывает наживку. — О чем ты? — Соблазнить Малфоя — это просто. Он мне все уши прожужжал про это. — Ну? — Что? — Выкладывай! — Лааадно, — протянула Гермиона, пытаясь воспроизвести дословно, — Ты там потрись об него, в глаза заглядывай, ресницами хлопай, прикусывай губу, только без фанатизма, — как можно увереннее заявила она. — Очень в духе советов от Парвати. Думаешь, сработает? — чуть порозовев, с сомнением выдала Джинни. — Сработает безотказно, — «прости, Малфой», — Можешь надеть блузку на пару размеров поменьше, юбку покороче… Или пускай это будет кожаное боди с корсетной шнуровкой. Ажурные чулки, пятнадцатисантиметровые шпильки, распущенные рыжие волосы… Всё при тебе, — улыбнулась Гермиона задумавшейся девушке. «Знай наших, Драко Малфой», — Только помни про самое главное — противозачаточное зелье! — Гермиона!***
Встреча с друзьями, разговор по душам с подругой, поддержка от бывшего врага… Всё это почти сломало её, пробило брешь в стене отчуждения и апатии, в которой она пребывала. Гермиона только сегодня осознала, что нуждается в помощи. На фоне эмоциональной Джинни, староста почувствовала себя иссушенной, выпитой до дна, пустой и одинокой. А ведь она тоже была влюблена! Она хотела жить и чувствовала себя обманутой, словно ребенок, которому не досталось мороженого. Ей нужен был толчок. Нет, ей необходим настоящий таран, который разнесет эту «стену» на кирпичи. Может, поэтому ей было так страшно и волнительно сидеть сейчас с Северусом за одним столом. Потому что всё её существо знало, что ничто не умеет приводить в чувство так, как язвительные высказывания Профессора. Её Профессора. — Думал, ты будешь ворчать, — хмыкнул Северус, взглядом кивая на нетронутые столовые приборы, словно предлагая начать их трапезу. Нет. Словно разрешая. Снова. — Тебе не стоило обещать за меня, — кивнула Гермиона, — Но ты ведь и так это знаешь, так что я просто экономлю кислород. Ты давно не составляешь мне компанию, — отметила Гермиона и тут же больно прикусила щеку, одергивая себя. — Я пытался сделать что-то полезное. Сколько уже не было приступов? Часов семь? Если так пойдет и дальше, то ты сможешь посещать занятия, а после возвращаться сюда и терпеть очередной приступ. Хорошо, что яд задействует нервную систему по большей части и не трогает твоё сердце. Это удача, — Снейп вперился в неё взглядом, заставляя её внутренне сжаться от плохого предчувствия, — Думаю, антидот будет готов только через пару недель. Придется потерпеть. — Я и не жалуюсь, Северус. Спасибо за то, что ты делаешь, — покладисто ответила она, накладывая себе салат и привставая с места, чтобы дотянуться до соусника. Соусника, который он раздраженно сунул ей в руку. — Ты ведь можешь попросить, — прошипел он, от чего-то раздражаясь. — Это просто заправка. — Я не об этом. Ты ходишь на цыпочках вокруг меня. Это раздражает, — признался он, начиная их разговор. Первый разговор за всё это время. — Если бы я топала как слон и дергала тебя по пустякам, то это раздражало бы тебя меньше? — удивилась гриффиндорка? — Нет. Но это было бы разумно и понятно. Гермиона Грейнджер – достаточно приставучая особа, которая стремится задать шестьдесят вопросов за одну минуту, сует свой нос во все дела и пытается предложить свою помощь. Она, знаешь ли, не прячет голову в песок и не приспосабливается. Мисс Уизли задала мне всего один вопрос, и я задумался о твоем поведении. — Ты не доволен? — Гермиона чувствовала жар от стыда и злости. Северус в один момент заставил её почувствовать себя нерадивой ученицей, напутавшей в домашнем задании. — В том-то и дело, что меня всё устраивало, — съязвил Снейп, — Ты старалась жить здесь так, словно ты — привидение. А я малодушно принимал это. Наверное, я упустил что-то, не заметил, что ты ведешь себя безответственно. — Безответственно? — вспыхнула Гермиона, — Видит Мерлин, я стараюсь быть вежливой и не жалуюсь, не плачусь, не прошу от тебя ничего. Не мучайся угрызениями совести. Обычно это мой удел. Ты каждый день присутствуешь при всех моих приступах, сканируешь организм и пристально следишь, чтобы я принимала все зелья. По твоим меркам, ты сверхвнимателен. Не терзай себя, — с сарказмом воскликнула она, чувствуя нарастающую панику. Надо успокоиться. — А о чем мне с тобой говорить? Ты не читаешь книг. У меня тут рай для заучки, а она не покусилась ни на одну из книг для «легкого чтения». Что там нового в трансфигурации, Грейнджер? Вряд ли ты в курсе, потому что я нашел сегодня стопку невыполненных домашних заданий, к которым ты даже не притронулась. Поттер и представители семейства Уизли обивают мой кабинет чаще, чем мне бы хотелось, а Драко Малфой попросил меня быть более ЧУТКИМ, — Снейп откинулся в стуле, скрещивая руки на груди. Про ужин можно было забыть, — Что это вообще значит? Просто я привык, что депрессия проявляется бурно, но в твоем случае ты просто закрылась ото всех. — Но не от тебя, — закрыв глаза пробормотала она, набираясь решимости, — Я не закрывалась от тебя. Думаешь, я ничего не вижу? Недавно ты увидел чашку чая, которую я забыла на твоем столе. Чашка чая, которую ты разбил, бросив в стену. Да, я видела, но не стала себя обнаруживать и просто вышла из комнаты, судорожно заметая следы своего пребывания в твоих покоях. Я вижу, что у тебя болит спина от ночевок на неудобном диване. Вижу, как ты принимаешь студентов в своей лаборатории, потому что предоставляешь свою гостиную назойливой гриффиндорке. Я знаю, что ты делаешь для меня. Но я не дура, тебе тяжело уживаться с кем-то, живущим не по твоему распорядку. Я становлюсь твоим якорем, грузом вины. Но разве я могу тебя разубедить? — Ты хуже Поттера. Всё принимаешь на свой счет. Да, я не привык жить с кем-либо и делить пространство, но я ни словом тебе об этом не обмолвился, потому что прекрасно понимал, на что подписался, давая тебе это убежище. Ты так зациклилась на том, чтобы угодить мне, что не заметила, как потеряла себя, задвинув свои потребности на второй план, — цедил Снейп, делая невыносимо больно, — Я не буду обсуждать твои надуманные фантазии. Давай сменим тему. Чего ты хочешь? — Вылечиться, — не раздумывая ответила девушка, — А ещё хочу, чтобы меня оставили в покое. Наверное, мне пора нарисовать огромный плакат, потому что я устала повторять. Я хочу прожить достойно то время, которое мне отведено, хочу раздать долги и оставить о себе только хорошие воспоминания в памяти друзей и близких. Что в этом плохого? — она надеялась, он сдастся, как Джинни до этого. Но Северус вряд ли что-то смыслил в тактичности. Одно из его умений — почувствовать слабину противника, его неправоту, а после ударить по этим принципам и разбить любые доводы. — Звучит как что-то банальное, достойное бульварной литературы. Раздать долги. Что это вообще значит, Грейнджер? Ты должна бороться и упрямо твердить мне о том, что сегодня тебе чуточку лучше, чем вчера. Да, даже если это полный бред, дорогая, — язвил он, — А ты вдруг стала мученицей. Да кто это оценит? Твои родители? Они отделяют свой мир от твоего. Ты им ничего не должна. Твои друзья-оболтусы? Ты всегда их палочка-выручалочка. О каких долгах идет речь? Ты обидела рыженькую подружку? Так она быстро утешится, благо утешитель есть. Какие к дракклу долги? Ты придумала себе какую-то идиотскую миссию, в которой тебе все вокруг всячески потакают. Но ты не видишь, что это старый добрый самообман. Мы все умрем, Грейнджер. И скорее всего, ты переживешь большинство из нас. Откуда мы знаем, что произойдет сегодня? Просто признай, что сегодня ты можешь умереть. И завтра тоже. И послезавтра. И живи с этим. Нет ничего постыдного в том, чтобы бояться смерти. — Смерть — это не конец, — выдала она фразу, которая всегда приносила ей душевное спокойствие в эти дни. — Может быть, ты создашь новую религию? Хороший лозунг для чокнутых фанатиков. Смерть — это смерть, Грейнджер. Это конец. Это всегда конец. И в ней нет ничего красивого и достойного, можешь мне поверить. Смерть — это грязь, вонь и поражение. Не пытайся победить смерть, Грейнджер. Один уже пытается, всё никак прикончить его не можем. Мы все — эгоисты. Пора бы тебе вспомнить об этом и начать брать своё, а не вести себя, как трусиха! — Снейп поднялся со стула, нависая над ней, как привык это делать в классе. И её прорвало. Всё то, что она копила, всё то, что так тщательно пыталась подавить, всё то, что не ожидала в себе найти, вырвалось наружу. — Это я-то трусиха? Ты не целуешь меня, Северус. Ты не касаешься меня, если этого не требует ситуация. Я даже начала получать удовольствие от своих приступов в жалком ожидании простого человеческого тепла! Иногда я вижу, как ты смотришь на меня, думая, что я уснула, забылась после очередных криков и нелицеприятных проявлений моего недуга. Ты знаешь, сколько отстраненной ярости в твоих глазах, сколько отчаяния и усталости? Я ненавижу саму жизнь в такие моменты. Как мне верить в удачу, если ты в меня не веришь? Ты ведь уже сделал это, Снейп. Ты меня отпустил. Сейчас. Именно тогда, когда должен был просто впустить меня в свою жизнь так же, как впустил в свои комнаты. Именно тогда, когда самое время быть эгоистом! Самое время, Снейп! Ты просто трус! — выплюнула она вне себя от целого водоворота эмоций, вырвавшихся наружу. На какую-то секунду, встретившись с его взглядом, не предвещавшим ничего хорошего, она подумала, что он ударит её. И ей захотелось рассмеяться ему в лицо, толкнуть, вывести из себя, чтобы он присоединился к ней и разделил её безумие. Но это же Северус Снейп. Он просто развернулся и вышел из комнат, громко захлопнув за собой дверь. Из её груди вырвался протестующий дикий крик, а рука, живущая собственной жизнью, схватила со стола первую попавшуюся тарелку и швырнула её в глухую дверь. Ей хотелось представить, что это его несгибаемая спина, прямая до тошноты, гордая и неприступная, как скала. Она почти ненавидела его за то, как он сумел уничтожить всё, за что она пыталась цепляться, как одним махом поставил на место, пристыдил и не пощадил её чувств. О том, что она назвала его трусом, думать не хотелось. Потому что как только она сможет вернуться к этой мысли, то возненавидит себя ещё сильнее. И, сидя на полу и слушая странные оглушающие рыдания, исходящие, казалось, будто не от неё самой, Гермиона давала выход оголодавшим эмоциям, позволяя им пожирать себя, утаскивать на дно омута, из которого просто так не выбраться. Не выбраться без сильных, теплых, чуть шершавых, но уверенных рук, обхвативших её за плечи. Не выбраться, не услышав его растерянное бормотание. Не выбраться, пока облегчение не возьмет верх над другими эмоциями. Пришёл. Не бросил. Спас. Как и всегда. Нельзя было сомневаться. — Прости, — это что, её голос? — Я не должна была называть тебя трусом, Северус. Прости, пожалуйста. Просто не могу это… контролировать. — Всё хорошо. Это, вообще-то, был мой план: вывести тебя из себя. Вот только в этом плане я как-то упустил момент, где ты отбиваешь подачу. А это ты всегда умела делать, — ответил Снейп, прижимая её к себе и неуверенно проводя руками по растрепанным волосам, — Не закрывайся больше. Будь собой, потому что именно такую Гермиону Грейнджер я готов спасать каждый день. — Я…я…я буду разбрасывать пергамент по всему столу, — всхлипывая, предупредила Гермиона. — Хорошо. — И книги будут везде. Нет, Северус, правда, везде. — Ладно. — И ты должен выделить мне новую чашку. Я хочу свою чашку, это очень важно. — Договорились. — А ещё… — Давай остановимся на этом, ладно? А то ты сейчас начнешь веревки из меня вить — хмыкнул Северус. Впрочем, вряд ли он сердился. — А я могу? — с любопытством спросила она. — Нет, — прорычал он. — Ладно, — согласилась она. — Моя очередь. Ты будешь видеться с друзьями. — Хорошо. — И будешь помогать мне с переводом чертового рецепта. — Конечно, — обрадовалась она. — И каждый вечер будешь рассказывать, как прошел твой день. — О. — Именно. — Я согласна, — выдохнула она ему в шею. — И… может, ты могла бы немного отстраниться, чтобы я смог дышать? — Северус только почувствовал отрицательное движение её головы, — Ладно. Ты должна знать только одну вещь: я знаю, что мы тебя вылечим, но я боюсь тебя потерять. А я боюсь не так уж и многого в этой жизни, Гермиона. Поэтому для меня это тоже в новинку. Со мной сложно будет сосуществовать, ты должна это знать, — Гермиона отстранилась ровно настолько, чтобы видеть его глаза в этот момент. — Я готова притираться характерами и составлять график посещения ванны, — прошептала она, — Я готова притираться характерами и слушать твоё занудное нытьё по поводу моих волос в водостоке. — Ни один человек так не линяет, Грейнджер! Да даже Макгонагалл во время линьки… — её указательный палец, прижатый к его губам, помешал ему развить свою мысль. — Я хочу с тобой ВСЁ, Северус. Я могу быть эгоисткой, но тогда и ты должен им стать. Ладно? — Да. — Прямо сейчас. И Снейп не разочаровал её, касаясь губами её припухших от слёз век, сцеловывая слезинки с её лица и еле ощутимо вдыхая, словно наполняя ею свои легкие. И когда сердце готово было вырваться из груди и сделать пару кульбитов от счастья, а его ищущие губы нашли её, то голос в голове, которому не осталось места, настойчиво воззвал к ней. «Смерть-это не конец, Гермиона. Северус ошибается. Достойно уйти — это победа. Ты храбрая, ты сможешь. И если ты не успеешь в своей жизни помочь Гарри уничтожить его врага, то сможешь уничтожить что-то большее, одержишь верх. Ибо всем известно чего страшится даже Волан-де-Морт. Последний же враг истребится — Смерть». Только теперь у этого голоса было лицо, женское лицо, красивое, коварное и до боли знакомое. Гермионе вдруг захотелось закричать и вскочить в панике, что, наверное, отразилось на её лице, потому что Северус с подозрением взглянул в её глаза и задал простой вопрос: — Всё хорошо? «Нет! Тысячу раз нет! Северус, со мной что-то не так. Я не контролирую это. Я не контролирую себя». То, что она списала на апатию, вышло из тени, подавляя её волю. И непослушные губы растянулись в абсурдно счастливой улыбке и из её горла вырвалось такое чужое: — Да.