Loving and fighting, accusing, denying I can't imagine a world with you gone The joy and the chaos, the demons we're made of I'd be so lost if you left me alone You locked yourself in the bathroom Lying on the floor when I break through I pull you in to feel your heartbeat Can you hear me screaming «please don't leave me» © Chord Overstreet «Hold On» И счастье, и хаос скрыты внутри — У всех есть демоны в личном аду. Ты моих давно прикормила с руки, Так что, если уйдешь, то я пропаду. Не закрывай себя на сотни замков — У нас одна на двоих броня, Без тебя не нужен ни один из миров, Лишь, пожалуйста… не оставляй меня. -Lisyona-
Контрольная работа для пятого курса стала его спасением в это утро. Вряд ли кто-нибудь поверил бы в это, но Северус Снейп из последних сил старался не уснуть, бросая недовольный взгляд поверх склонившихся над пергаментами «светлых голов». Он не помнил, когда последний раз спал дольше пары часов подряд, но это не имело значения, потому что успехи были налицо. Антидот переходил от стадии к стадии ровно как по книжке, поэтому время стало единственным их врагом. Гермиона переносила все тяготы достойно, но они оба знали — если очередной приступ выберет местом для удара сердце, они вряд ли смогут справиться с этим. Они. Снейп даже привык к этому странному местоимению в своей жизни, почти смирился с тем страхом и ответственностью, которые принесло это простое, на первый взгляд, слово. Он не думал о том, почему эта девчонка стала вдруг такой важной, потому что от этих мыслей не было никакого толку. Гермиона Грейнджер стала иррациональной постоянной в строгом уравнении его жизни. Чутье подсказывало — если эта девочка, девушка, молодая женщина не увидит тот мир, за который борется, то зачем это всё? Как быть с его мотивацией? Каким искалеченным должен быть мир, в котором нет места такой светлой, преданной и сильной душе? Северус Снейп готов был на жертвы ради светлого будущего, но только потому, что втайне знал — ему нет места ни в одном из вариантов развития событий. Но то, что он порой ловил в её взгляде, сминало его установки, толкало в пропасть неизведанного. Она нуждалась в нем. И это было слишком заманчиво, слишком желанно и попросту бесценно в его иерархии желаний. В его жизни было слишком мало приятного. Разве он циник, если хочет быть с кем-то, кто готов безвозмездно напитывать его теплом и светом? А даже если и так. Плевать. — Мисс Вейн, ещё одна попытка заглянуть под парту на недальновидно приклеенную шпаргалку будет стоить вашему факультету двадцати очков, — вынужден был вмешаться Снейп, недовольно морщась от собственного голоса, отдающегося болью в голове, заставив брюнетку подпрыгнуть от неожиданности. В другой ситуации он с радостью бы наказал Харпера, который попытался сказать что-то протестующее, дабы произвести впечатление на девушку, закрыл бы глаза на хмыканье слизеринцев и сказал бы гадость Уизли, которая резко одернула Харпера за рукав. Но он просто хотел отсидеть этот чертов урок и запереться в лаборатории, чтобы не чувствовать себя бесполезным. Кстати о Уизли. Джинни Уизли смотрела. Снейп привык к тому, что дети, поддаваясь рациональному чувству самосохранения, стараются не встречаться с ним взглядом. Поэтому было сложно не заметить любопытные взгляды представительницы семейства Уизли, которая пыталась безуспешно скрыть свои попытки то за завесой волос, то за стопкой учебников. Поэтому, полный недобрых предчувствий, Снейп резко оторвал взгляд от стопки пергаментов, ловя шпиона с поличным. Уизли немного растерялась, покраснела, но взгляд не отвела, словно пыталась его «прочесть». Что же, он тоже это умеет. Ухватить её мыслеобразы было несложно, учитывая, что его оппонент не имел никакого понятия о ментальной защите. Однако Снейп пожалел об этом почти мгновенно, сбрасывая с себя оковы сна. Гермиона дорого заплатит за это. Джинни Уизли думала о его руках, пыталась не ощупывать взглядом его фигуру и что-то там про его «бархатный голос». Нет, Гермионе придется ОЧЕНЬ дорого заплатить за это. Конечно, были инциденты, когда одна-две студентки из выпускного курса, чаще всего со Слизерина, воображали себе что-то романтическое к своему декану, но он умел охлаждать их фантазии парой-тройкой резких комментариев. Он никогда не позволял ни одной студентке пойти дальше. Ну, разве что, за единственным исключением. Видимо, Гермиона начала развязывать очень опасные узлы, Уизли была наименьшей проблемой. И нет, его не задевало это, скорее он беспокоился о том, выдержит ли дружба Золотого Трио, и как сильно это скажется на самой девушке. Бархатный голос. Ладно… — Мисс Уизли, — своим самым вкрадчивым тоном начал Снейп, заставив девушку подскочить на стуле. Это была именно та интонация, от которой Гермиона порой без причин заливалась румянцем, — Минус десять баллов с Гриффиндора, — он просто поманил её в ловушку, давая ей шанс промолчать. Но дальновидность и терпение не входят в семейные черты Уизли. А уж он переучил всех. Персиваль не в счет. В семье не без урода, как говорится. — За что? — возмутилась Джиневра, встречаясь с ним взглядом. — За неподобающие взгляды в сторону преподавателя, — почти промурлыкал Снейп под одобрительные смешки оживившихся слизеринцев, почуявших забавное представление, — Боюсь, еще несколько этих взволнованных выпадов в сторону моих рук, и мне придется назначить вам отработку. Предупреждаю, у Мистера Филча. Поэтому оставьте свои несбыточные надежды, — издевательски протянул он. И в следующую минуту, когда веселье улеглось и снова заскрипели перья по пергаменту, в голове Джинни Уизли он прочел только: «Козел». Так-то лучше. Есть ощущение, что Нарцисса будет не в восторге от возможной будущей невестки. Что бы ни планировала Цисси, Драко настроен весьма решительно. Парень даже изменился, стал беспечнее, не осталось той затравленности, которую Снейп видел на его лице летом. И было что-то досадное в том, что ему пришлось вернуть парня в жестокую реальность.***
Днем ранее — Чай предложишь? — спрашивал Драко, усаживаясь в единственное кресло в лаборатории. — Нет. — Ого. А огневиски? — У меня дежавю, Драко. Не теряешь надежды? — хмыкнул Снейп, опираясь спиной на столешницу. — Пытаюсь не упускать возможности, — пожал плечами слизеринец, — А мы тут прячемся от Грейнджер? — то ли спрашивал, то ли утверждал Драко, — Признаться, я заинтригован. — Я стараюсь уважать границы Мисс Грейнджер. Незачем докучать ей нашей болтовней, — отмахнулся Снейп и встретил необычное сопротивление. — Знаешь ли, тебе стоит быть более ЧУТКИМ, крестный. Думаю, ей нужно докучать разговорами, она хоть оживает на время, — нравоучительно вещал Малфой. — Прости? — Снейп даже опешил. То ли Драко Малфой, беспокоящийся о Гермионе Грейнджер, не укладывался в его картину мира, то ли словосочетание «чуткий Северус Снейп» резало слух, — Это не твоё дело. Прибереги свои советы для будущего себя, — угрожающе предупредил Снейп, и был проигнорирован. — Грейнджер влюблена. Это очевидно. С тобой, правда, непонятно. И да, это не моё дело, но ты мог бы за руку там её подержать, в глаза преданно заглянуть и сказать, что всё будет хорошо. А ещё скажи, что она очень красивая, когда что-нибудь жует. Девчонке нужна мотивация, чтобы поесть. Ей нужна встряска. Поэтому попробуй выключить режим сухаря. Ты шпион или где? Вытащи свою чуткую ранимую личину на свет. Ей это нужно, — разошелся Драко. — Закончил? — заботливо поинтересовался Снейп, — Возьми и запомни этот свой снисходительный тон и постарайся никогда больше употреблять его в мою сторону. Я тебе не Забини, я — твой декан и крёстный. Если я тебе потакаю, то это не значит, что ты можешь забыть о субординации. Ты меня понял? — холодно спросил Снейп, пытаясь обозначить границы их общения. Мальчишку часто заносило, а то, что в его словах было рациональное зерно, раздражало ещё сильнее. — Да, сэр, — хмыкнул Драко, растягивая губы в вежливой полуулыбке. — Эндорфины — это прекрасно, Драко. И я вижу, что тебя переполняет настолько, что ты уже готов начать пропагандировать свет и радость людям. Оставь свои советы при себе. Я разберусь. Мисс Уизли положительно на тебя влияет. Настало время играть свою роль, Драко. Пока что, ты справляешься даже лучше, чем я предполагал, — неприкрытая издёвка заставила блондина вопросительно приподнять бровь в попытке передразнить «оригинал». — Знаю, что пожалею об этом, но о чем ты? — недоуменно спросил слизеринец. — Летом я просил тебя «расширить свой кругозор» и переиграть роль мальчика-аристократа, кричащего на каждом углу о чистоте крови и верности идеалам на более толерантную версию тебя, чтобы не дразнить Дамблдора и подготовить себе тыл. Но я не учел, что Малфои всегда устраиваются с комфортом. И вот ты уже завел подружку из предателей чистокровных и дружишь с Гермионой. Должен отдать тебе должное, — пожал плечами Северус, следя за реакцией парня. Реакцией, которая не разочаровала его. — Всё не так, — холодно отозвался Драко, — Я не планировал дружбу с гриффиндорцами. Просто, пытаясь смириться с тем, что мне придется иметь с ними дело, я вдруг увидел много… подкупающих моментов. Гриффиндор — это диагноз, но зато они умеют преображать мир вокруг, представляя его не таким дерьмовым, как мне казалось. Это проблема? — с неким вызовом спросил блондин. — Нет. На самом деле, меня более чем устраивает твой ответ. Главное, чтобы это не мешало тебе в твоем… задании, — Северус следил, как медленно, но верно, осознание достигает серых глаз, вмиг ставших напряженными. — Ты сказал, что Лорд дал мне времени до конца учебного года, — возразил Драко. — Ты должен убить директора к концу года, но это не значит, что ты можешь наслаждаться жизнью до мая. Лорд спросит с меня, потребует доказательств твоей исполнительности. Он должен верить, что ты в отчаянии, Драко, понимаешь меня? — Снейп встретился взглядом с блондином, читая в них понимание. Если Темный Лорд заподозрит Драко или посчитает, что он недостаточно мотивирован, то Нарцисса может оказаться под ударом. Его мать была его «рычагом давления». — То есть, я должен пытаться… устранить Дамблдора? — предположил Малфой, нервно оглядываясь, словно опасаясь прослушки, — Но директор ведь в курсе. И вряд ли я смогу придумать что-то стоящее, — хмыкнул Драко, нахмурившись, — Тем более, мы же не собираемся делать всё максимально реалистично? — Тут-то ты и ошибаешься. Да, директор в курсе. Да, ты бы вряд ли смог до него добраться. Но нет, всё должно выглядеть максимально правдоподобно. Представь, что летом я ответил бы тебе, что я на стороне Лорда и не смог бы упростить тебе задачу. Ты возвращаешься в Хогвартс. На кону жизнь твоего отца и матери. Что бы ты сделал, Драко? — Попытался бы придумать план, — огрызнулся Малфой. — Как бы ты устранил директора? — серьезно спросил Снейп, вмиг превращаясь из крестного в сурового профессора, дающего задание, — Подошел бы к нему на завтраке и заавадил? Нет, на палочках драться не вариант. Сам Лорд не может. Думай хорошо, Драко. — Отравить, — жестко предложил Драко, выпрямляясь в кресле, — Я бы пытался его отравить. Это можно сделать, не замарав руки. Если попытка провалится, то концы найти почти невозможно. Это самый простой способ провернуть что-то подобное на виду у всех. С Грейнджер же получилось у кого-то, что даже ты не разнюхал, кто и зачем. То есть, нам нужно убедить Лорда в моей мотивации? Нужно попытаться слепить какой-то план? — Не просто план, а хороший план. Кто знает, когда Лорд устанет ходить вокруг Поттера. Если к концу учебного года война не перейдет в активную фазу, то я спрячу тебя и Нарциссу. С Люциусом тоже что-нибудь решим, — предвосхитил Снейп его вопрос, — Но самое безопасное для твоей семьи сейчас — оставаться на своем месте и играть по правилам Темного Лорда. Что, если Лорд победит? — Драко только нервно передернул плечами, явно не в восторге от подобной мысли, — Ты должен быть чист перед ним. А я помогу. Директор считает так же, правда, у него своя мотивация, — нахмурился Снейп, — Я помогу тебе, но полностью план не должен знать никто, кроме тебя самого. — Но… — Никаких исключений, Драко. Ни Гермиона, ни Забини, ни Уизли. Только ты. На кону жизнь твоей матери. Подумай об этом, — попросил Снейп, окончательно примиряя Драко со сложившейся ситуацией. — Что я должен сделать? Хотя бы в общих чертах, — сдался слизеринец, приготовившись внимать тому, у кого было куда больше опыта в подобных вещах. — План должен включать в себя цепочку событий и действующих лиц. Твоё алиби должно быть идеальным. Структура должна быть отлажена. Постарайся быть в гуще людей, подальше от катализатора, когда план придет в действие. И самое главное: постарайся, чтобы никто не пострадал, — Драко вздрогнул. — Ты думаешь, что кто-то может пострадать? — нервно спросил он. — Нельзя исключать этот вариант. Я могу помогать тебе, но не посвящай меня в детали, — попросил Северус. — Почему? — Ты ведь владеешь окклюменцией? — сделал предположение Снейп, уверенный в положительном ответе. — Тётя Белла летом обучала, — недовольно поморщился Малфой, и Снейп искренне ему посочувствовал. Беллатриса была несносной учительницей и крайне нетерпеливой. — Если Лорд когда-нибудь решит вызвать тебя, то мне будет проще научить тебя скрывать пару-тройку воспоминаний, таких, как сегодняшняя встреча. Всё остальное должно быть правдой: план твой и мозг операции именно ты. Врать Лорду — это талант, а у нас нет времени обучать тебя премудростям легилименции и окклюменции. — Ты думаешь, Темный Лорд захочет меня видеть? — предположил блондин, бледнея. — Я хочу надеяться, что нет, — искренне заверил его Снейп, — Но мы должны быть готовы ко всему и быть на несколько шагов впереди. Итак, — негромко хлопнул в ладони Снейп, вырывая Драко из задумчивости, — У тебя есть на примете объект, подходящий для нашей затеи? — Ты был в лавке «Горбин и Бэрк»? Когда-то я присмотрел там одну забавную безделушку…***
Освободившись к обеду, Северус Снейп возблагодарил понедельники и Макгонагалл, составившую расписание, позволявшее покончить с попыткой вложить крупицу знаний в головы студентов. Гермиона должна была сегодня впервые сходить на несколько уроков и уже, наверное, вернулась, чтобы помогать ему с переводом рецепта для Темного Лорда. Признаться, рутинная работа и попытки разгадать древние письмена сводили его с ума. Кто бы что ни говорил, но Зельеварение и ЗОТИ были творческими предметами и требовали особенного чутья. Арифмантика и руны давались ему без труда, но он не был крупным специалистом в этой области. Поэтому, когда сегодня утром Гермиона заставила его просмотреть бесчисленное количество столбцов с числами и два одинаковых на вид иероглифа, он предпочел ускользнуть в учительскую под её нетактичные смешки. Поймав себя на том, что он улыбается, Снейп вернул своему лицу выражение полного безразличия, незаметно оглядываясь по сторонам. К счастью, никого поблизости не оказалось. Он купил ей кружку. Не сам, конечно. Просто попросил одного из местных домовиков купить кружку с единственным пожеланием — «дурацкая в мелкий цветочек». Гермиона была слишком внимательна к мелочам и видела больше, чем он готов был ей показать. И это порой разочаровывало. Она была права — ему тяжело давались перемены. И пусть он не сделал ей ни единого замечания, но ему было некомфортно в собственных комнатах. Наверное, «некомфортно» — это именно тот эпитет, который как нельзя полно описывал суть их взаимоотношений. Они были словно с разных планет, такие разные, что их фамилии, стоящие рядом в одном предложении, звучали как глупый оксюморон. Гермиона не покусилась на его полки, даже отказалась заниматься за его письменным столом, предпочитая расположиться около камина, а в ванной одиноко стояла лишь одна зубная щетка в подстаканнике. Все свои пожитки девушка аккуратно убирала в ящик комода, расширенный под её нужды. Ему бы стоило поговорить с ней об этом, предложить ей больше свободы, но закоренелая привычка считаться только с собой не позволила ему пойти на это. И эта чертова кружка, оставленная на столе. Признаться, он испытал ужас, услышав, что Гермиона видела, как он разбил несчастный кусок фарфора, но после Снейп испытал облегчение, поняв, что истинная причина навсегда останется с ним. В тот вечер он сражался со своими внутренними демонами. Предыдущая ночь прошла для Гермионы Грейнджер скверно, если этим словом можно описать эпилептический припадок. Она ненавидела себя за то, что он вынужден быть рядом, а он ненавидел себя за то, что позволил этому произойти. И, поддаваясь своей эгоцентричной стороне, он хотел отгородиться от неё, хотел залезть в самый мощный из своих эмоциональных коконов, чтобы прекратить срываться каждый день на студентах, Альбусе, мебели, что попадалась под руку. Несколько раз он разносил свою лабораторию под ноль, чтобы потом методично восстанавливать склянку за склянкой, пытаясь выпустить переполнявшую его горечь. Как будто это позволяло ему разделить с ней её участь. Но рациональная часть его мозга была неумолима: «У Грейнджер всего двадцать процентов, чтобы выжить». И пускай арифмантика не его любимый предмет, но зато это точная наука. И цифры были не на его стороне. И он решился сбежать, сделать ей больно, снова, оттолкнуть её во имя каких-нибудь причин, благо их у них предостаточно, почти дошел до спальни, полный решимости поговорить с ней. Но эта кружка: дурацкая, такая абсурдная на фоне его строгого стола, такая хрупкая и отвратительно жизнерадостная. Он даже не понял, как швырнул её в стену, только услышал звон десятков осколков, осыпавшихся возле дальней стены. Эта кружка была такой же нелепой, как и Гермиона Грейнджер в водовороте чужих игр и интриг. Но главное, ему не захотелось применить простое Репаро, чтобы вернуть всё как было. Пришлось безжалостно отлевитировать осколки в мусорное ведро, не давая этой посудине второй шанс. Потому что у Грейнджер его не было, как не было и у него ни единого шанса отстраниться и идти дальше по намеченному пути. И если бы кто-то сказал, что Северус Снейп будет надеяться и верить, то он не поверил бы. Но почему-то эти двадцать процентов стали такими весомыми и прочными, что, казалось, они обречены на успех. — Северус, — раздался радостный голос, стоило ему переступить порог своих покоев. Голос, которому явно незачем было тут находиться, — Надеюсь, ты не против. Мисс Грейнджер была так любезна, что предложила подождать тебя здесь. Персефона Забини с очаровательной улыбкой сидела напротив Гермионы за кофейным столиком. Гриффиндорка держалась вполне уверенно, но её излишне прямая спина выдавала её нервозность. — Очень мило со стороны Мисс Грейнджер, — подтвердил Снейп, не ответив на приветствие, — Чем обязан, Персефона? — Сегодня ты обещал помочь мне с вещами для аукциона. Помнишь? Я попросила твоего содействия две недели назад. Видит Мерлин, в моем доме слишком много ненужного барахла, чувствую себя как в музее. Средства пойдут в Образовательный Фонд и на восстановление крыла Святого Мунго в связи с недавними событиями. Альбус дал добро, — прищурилась брюнетка, — Ты, должно быть, замотался и забыл. — Нет, — соврал он, — Просто перепутал дни. Правда, мне не совсем понятно, для чего тебе понадобился именно я. — Большинство артефактов нельзя назвать безобидными, а некоторые из моих мужей имели слабость к «темным» и сомнительным вещицам. В любом случае, я уповаю на твои знания. Сегодня меня исключительно интересуют твои мозги, — улыбнулась Забини, заставив Гермиону нехорошо усмехнуться. — Мисс Грейнджер, как ваше самочувствие? Если вы считаете, что моё присутствие… — но она не дала ему договорить, не стала врать и играть не по правилам. Гермиона с вызовом взглянула на Главу Попечительского Совета и не оставила ему шанса. — Я справлюсь, Профессор. Тем более, Мисс Забини отчаянно нуждается в мозгах. Впрочем, надеюсь, ничего другого ей не нужно, и я смогу довольствоваться всем остальным, когда вы вернетесь, сэр, — вполне серьезно выдала староста, гранича с наглостью и играя с двойным смыслом каждого слова. Ситуация была… непривычной. Впрочем, Персефона никак не отреагировала на шпильку, направляясь к камину. — Я подключила твой камин к своему. Встретимся там, Сев, — и с уверенным «Особняк Забини», женщина исчезла в зеленых языках пламени. Северус же последовал за ней, поставив перед гриффиндоркой её новую кружку и получая робкую улыбку в ответ.***
— Серьезно? Альманах средневековой алхимии? Ты в курсе, что этот трактат считается утерянным? Тебя можно запросто упрятать в Азкабан за это, — Снейп держал в руках увесистый фолиант, нежно проводя пальцами по ветхому корешку из жесткой, местами потрепанной кожи. — Так вот как тебя нужно было заманивать, — фыркнула Персефона, с удовольствием глядя, как Северус разглядывает «святыни» её мужа, — Роберт увлекался алхимией, даже приобрел некоторые заметки Фламеля за баснословные деньги. У нас в подвале есть лаборатория размером с гостиную. Он был настоящим фанатиком, — мечтательно вздохнула она, — Жаль, что его эксперименты зачастую носили опасный характер. Он погиб, окруженный своими любимыми котлами, бедняга. — Ну конечно, — хмыкнул Снейп, — Ты тут, естественно, ни при чем? — Когда ты начнешь мне верить? Просто я выходила замуж за авантюристов. А они, как знаешь, живут ярко, но недолго. Это статистика и сухие цифры, Сев. Так что, посмотришь на лабораторию? — Очень заманчиво. А что потом? Готов поспорить, что это не вся развлекательная программа для меня. Припасла ещё один древний фолиант? — Снейп мельком взглянул на женщину перед собой, затянутую в красивое белое платье-футляр, которое кричало об отсутствии белья под тонкой тканью, создающей эффект второй кожи, — И на десерт ты явно приготовила… себя? — предположил он. Впрочем, Персефону он не удивил, как и всегда. По её лицу расползлась довольная усмешка. — Ты ведь знаешь, что ты грубый, абсолютно нетактичный и колючий? — задала женщина риторический вопрос, подходя вплотную и стряхивая несуществующую пылинку с его мантии, — Но мне это нравится. По-настоящему нравится. Я не встречала таких упрямых мужчин как ты, Северус. Поразительно, как то, что я сочла бы хамством и неприемлемым поведением еще лет десять назад, на деле оказалось очень сексуальным и привлекательным, — её руки неспешно провели снизу вверх по рукавам его мантии, — Обычно мужчины пытаются меня соблазнить, поэтому я не очень сильна в этих попытках. И, если бы ты захотел, — её руки чуть потянули его за воротник, заставляя наклониться, и, привстав на цыпочки, она накрыла своими губами его губы в мягком вопросительном поцелуе. Впрочем, спустя несколько секунд, женщина сделала пару шагов назад, отпуская свою жертву и глядя на него с нескрываемым разочарованием, — Ладно, не всё сразу, — сказала она, словно самой себе, — Мне вполне очевидно твоё безразличие, — кивнула она, с досадой прикусывая губу. — Чего ты хочешь? — в лоб спросил Снейп, подавив желание уйти. Ссориться с Главой Попечительского Совета не входило в его планы. Персефона до странного располагала к себе, у него не было причин быть грубым, — Без твоих сказок и красивых слов. Мне нужна правда. — Разве ты ещё не понял? Я хочу, чтобы ты женился на мне, — максимально серьезно ответила женщина, выдерживая его тяжелый взгляд. — Я дал тебе повод считать, что испытываю к тебе что-то? — не поверил Снейп. — Северус, мне не двадцать лет, и даже не тридцать, — поморщилась Забини, — По любви я вышла замуж лишь единожды, за отца Блейза. Все остальные браки — это успешный взаимовыгодный союз двух людей. А ты — человек практичный, умный и непритязательный. Я могу предложить тебе свободу. Подумай об этом. — Свободу? От чего? Рабство не распространено в наши дни, — нахмурился Снейп. Он не чувствовал, что женщина врет, но знал, что это даже не десять процентов от общего плана. — Брось. Ты работаешь на Дамблдора, преподаешь вот уже пятнадцать лет. А между тем, мой друг из Европейской Ассоциации Зельеваров шепнул мне на ушко, что они не могут заполучить тебя и твои хваленые умения. А я знаю, сколько они предлагают. Вывод прост — ты привязан к своему месту. Я же предлагаю тебе финансовую независимость, профессиональный рост, неограниченный источник всего, что только душа пожелает. Ты добьешься таких высот, о которых даже не мог помыслить, — горячо убеждала она, хватая его за руку и ласково заглядывая в глаза. — Допустим, что это правда, — согласился Снейп, — Моя выгода очевидна. А что выигрываешь ты? И не думай мне врать, — жестко добавил он, — Я стараюсь быть вежливым, но только дай мне повод… — Я получаю тебя. Почему тебе так сложно поверить в это? У тебя было время заметить, что меня не пробирает твой сарказм и угрюмость. Мне плевать на то, как ты выглядишь и что носишь. Я — большая девочка, Снейп. Я хочу выйти замуж в восьмой раз, но без каких-либо фокусов. Я хочу, чтобы мы прожили долгую жизнь и умерли своей смертью в глубокой старости. Знаю, что ты ничего ко мне не испытываешь, но ведь начало дружбы уже положено! А я по-настоящему увлечена. Страсть — это ничто. Отношения, имеющие прочный фундамент из благополучия и взаимоуважения, могут перерасти в настоящее чувство с годами. Я хочу устроить свою жизнь, — женщина казалась достаточно искренней. — Очень складно звучит, за одним большим «но». Желая устроить свою судьбу, ты могла бы выбрать будущего или действующего Министра Магии, знаменитого ученого, богатого вдовца. Я — профессор Хогвартса с не самым сладким характером, что бы ты ни говорила. Я хочу знать причину, Персея. Не играй со мной, — предупредил Снейп, довольно ухмыльнувшись, когда раздражение пробило её маску покорности. — Всё, что я сказала — правда. Но да, скрытые мотивы у меня имеются. Расскажу ли я о них? Нет. Я подожду, когда ты скажешь мне «Да», Северус. И тогда, став твоей законной супругой, я открою тебе все карты. А до тех пор я не собираюсь раскрывать перед тобой душу, — выплюнула она, обиженно одергивая руку. — Думаю, ты справишься тут сама, — указал Снейп на оставшиеся коробки, — Ты — умная и красивая женщина, Персефона. Поверь, есть миллион кандидатур, которые подойдут лучше, — не без иронии заметил он, подходя к камину. — Я подожду, Северус. А пока наслаждайся маленькой Мисс Грейнджер. Вот уж не думала, что ты склонен к романтике. Я надеялась, что твоя рациональная часть сильнее. Что же, у юности есть свои преимущества, я понимаю. Вот только эта влюбленность достаточно быстро умирает, — зашипела Забини, становясь вдруг похожей на рассерженную вейлу, принявшую свой истинный облик. И, раздосадованная отсутствием какой-либо реакции с его стороны, оставленная с ощущением последнего сказанного слова за Северусом Снейпом, женщина прошептала куда-то в пустоту, глядя на успокоившееся пламя в камине: — Чувства имеют свойство умирать, Северус, и люди тоже. Но смерть — это не конец. Это начало для нас, дорогой.***
Это был странный день. Вот уже пятнадцать лет он не заводил ничего похожего на отношения, довольствуясь визитами в Лютный Переулок. А теперь женщина, способная увлечь любого мужчину, остановила свой выбор на нём. И это было загадкой, которую он хотел бы разгадать. Более того, была ещё одна гриффиндорка, посадившая себе кляксу на переносицу и размазавшая её по большей части лица, и вот она сидела у камина, зарывшись в пергамент, и время от времени бросала на него недовольные взгляды. «Да ты просто нарасхват, Северус Снейп», подумал он и спрятал своё веселье за фолиантом. Воистину, у судьбы странное чувство юмора. — Ты не перевернул ни одну страницу за последние десять минут, — раздался недовольный голос у камина. — А ты не пишешь эссе по арифмантике, а рисуешь завитушки, — парировал Снейп, глядя, как удивленно взлетают её брови. — Как ты узнал? — Слежу за твоей рукой. Шпионская привычка держать всё в поле зрения. А ещё ты пыхтишь как паровоз и пытаешься дать выход своему раздражению, протыкая пергамент явно в какой-то последовательности. Из чего я делаю вывод — завитушки, учитывая то, что я уже видел, как ты портишь ими листы пергамента, — Северус вздохнул, — Просто спроси, Гермиона. — Ммм? — задумчиво протянула она, вырисовывая новый узор на бумаге. — Ты явно хочешь что-то узнать, но не решаешься мне докучать. Спрашивай, — разрешил он, зная, что пожалеет об этом. — Мисс Забини. Как провели время? — выдавила Грейнджер, заливаясь румянцем и ещё больше раздражаясь от этого, — В смысле, что ей от тебя надо? Не то, чтобы я лезу, но я… мне любопытно, — призналась девушка, поднимая на него глаза. — Хорошо, — пожал плечами Снейп и, вспомнив про Джинни Уизли, мстительно добавил, — Отбирали лоты для аукциона. А после мне сделали предложение руки и сердца, — как ни в чем не бывало продолжил он, — А потом… — Что? Ты шутишь? — растерялась девушка, явно не ожидавшая такого развития событий. — Я похож на шутника? — приподнял бровь Снейп, наблюдая за сменой эмоций у неё на лице. — Так тебя можно поздравить? — ядовито поинтересовалась она, неверяще глядя на него. — Ну, я не могу так сразу. Я взял время подумать. В конце концов, не каждый день мне поступают такие предложения, — вздохнул он, видимо, успокоив её своим тоном. — Думаю, тебе надо соглашаться, — безапелляционно заявила Гермиона, — В конце концов, она – красивая женщина, богатая и не надевает белье под платья, — процедила девушка, пытаясь принять безразличный вид. — Ты тоже заметила? — подначил он. — Да. Только помни, что мужья Персефоны Забини долго не живут. Так и умереть можно в расцвете лет, — обронила девушка, начиная улыбаться уголками губ. — Ты что-то путаешь. Мой расцвет был лет десять назад. И вообще, это удобно. Темный Лорд думает, что я умру от его руки. Дамблдор считает, что я умру ради великой цели. Было бы благородно умереть от руки красивой женщины и оставить интриганов ни с чем. Как считаешь? — засмеялся Снейп. Впрочем, девушка не разделила его веселье. — Не шути так, ладно? — попросила она, поднимаясь с пола и разминая затекшие конечности, — Вот уж не думала, что ты будешь… кокетничать! — покачала головой она, демонстративно собирая вещи и проходя мимо него. Стремительный рывок обманчиво-расслабленного Снейпа, сидящего в кресле, заставил её вскрикнуть от неожиданности и упасть к нему на колени. — Ты знаешь, почему Мисс Уизли глазела на меня весь урок? — О. — Вот именно. В её голове полный бардак, а на перефирии — мысли о моих «утонченных пальцах» и «глубоком бархатном голосе», — угрожающе зашипел Северус, заставляя Гермиону смущенно засмеяться. — Ой, прости, Северус. Мне пришлось рассказать Джинни о наших взаимоотношениях. Я устала скрывать всё от друзей, мне нужна подушка безопасности, — покаянно ответила Гермиона, не делая попыток встать, — Так ты решил меня проучить? — Я только начал, — предупредил он, — И как ты охарактеризовала наши взаимоотношения? — передразнил он. — Ну, — задумалась Гермиона, — Всё сложно, — развела она руками. — Очень ёмко, — похвалил он, — А вообще, не приглашай Персефону на чай и не оставайся с ней один на один без свидетелей. Мне не нравятся темные пятна в этой истории. От неё исходит угроза. Не хватало ещё, чтобы ты пострадала от рук ревнивой женщины со странной мотивацией. Темному Лорду будет даже обидно, — посетовал он, получая невесомый тычок в плечо. — А как бы ты охарактеризовал наши отношения? — прошептала Гермиона, задумчиво проводя ладонью по его щеке: неуверенно, словно спрашивая разрешения. Её глаза приняли именно то опасное выражение, от которого он всеми правдами и неправдами бежал, боясь обжечься, не сдержаться, а после жалеть. — Думаю, ты прекрасно подобрала определение, как всегда. Всё сложно, — пробормотал он, сосредоточившись на теплой ладошке, скользящей по его шее. — Ты знаешь, оказывается, я очень ревнивая. Придется мне убить всех конкуренток, Профессор, — прошептали её губы у самого уха, посылая мурашки по всему телу, — Вы стали привлекать к себе слишком много внимания. А вдруг все увидят и осознают степень вашей привлекательности, сэр. — Вы явно не в себе, Мисс Грейнджер, если считаете меня привлекательным, — в тон ей ответил он. — Очевидно, так оно и есть, — согласилась она, невесомо касаясь губами его губ, — Только не женись на ней, ладно? — серьезно попросила она. — Договорились, — кивнул он, притягивая её к себе в требовательном, ищущем, нуждающемся поцелуе. Возможно, Персефона права, и Гермиона скоро «придет в себя», сбросит свои надуманные чувства. Но он не будет ждать этого. Она ведь просила его стать эгоистом. И он будет, даже если держать её подле себя — самый эгоистичный поступок по отношению к этой девушке. Девушке, заставляющей биться его мертвое сердце.***
Дамблдор предлагал ему передать обязанность по патрулированию коридоров Хогвартса кому-нибудь из учителей. И это было хорошим предложением, от которого он отказался. Его коллеги никогда не видели его усталость, а тем более не смогли бы вспомнить случая, чтобы Северус Снейп пасовал. Его собственная гордость не позволила ему облегчить себе жизнь, поэтому он оставил Гермиону готовиться ко сну и делал то, за что его прозвали «ужасом на крыльях ночи» — выискивал нарушителей комендантского часа, бесшумно скользя по коридорам и появляясь в самых неожиданных местах замка. Студенты считали, что у него особый дар искать влюбленные парочки и даже сравнивали его с кошкой Филча, Миссис Норрис. На деле же, всё оказалось куда примитивнее: Северус настроил что-то вроде сигнализации в особо опасных, темных или популярных местах замка. После отбоя его сигнальные зачарованные кристаллы оповещали его о нарушителях. Ему оставалось только явиться туда и поймать любителей приключений на горячем. Так было и сегодня, когда к концу своего патрулирования, один из кристаллов загорелся красным, предупреждая его о том, что в Хогвартсе кому-то отчаянно захотелось подышать воздухом на Астрономической башне. В школе насчитывалось двенадцать башен, каждая из которых была под запретом, но Астрономическая башня стала объектом шуток в стиле «еще один урок и я прыгну с Астрономической башни», а также стала пристанищем для влюбленных, которые якобы приходили туда любоваться звездным небом. Вот и сейчас птички попали в клетку, а злобный декан Слизерина уже направлялся на вышеупомянутую башню, чтобы наказать незадачливых голубков. В Хогвартсе не было попыток суицида с незапамятных времен, поэтому Снейп слегка опешил, увидев одиноко-стоящую фигуру в плаще у самого края башни. Вряд ли он или она любовались окрестностями, поэтому действовать следовало максимально осторожно. Не хотелось бы напугать нерадивого студента парой резких высказываний и брать на себя ответственность за глупый поступок, повлекший смерть. — Не стоит этого делать, — как можно мягче попросил он, останавливаясь у входа, не решаясь приблизиться к горе-ученику, — Это не выход, — банально, но что ещё он может? Надо решать проблемы по мере их поступления. То, что произошло дальше, ударило его куда сильнее, чем можно было себе вообразить. Темная фигура развернулась, а лунный свет упал на мертвенно-бледное лицо Гермионы Грейнджер, — Что… Что ты здесь делаешь? — в замешательстве начал он, на секунду подумав, что его предположения ошибочны, и у девушки найдётся разумное объяснение. Однако, он привык не верить иллюзиям, поэтому аккуратно, на всякий случай, потянулся за палочкой. Гермиона же не думала и секунды, опережая его и уверенно направляя на него волшебную палочку. — Не стоит этого делать, — передразнила его Гермиона, отрешенно следя за его маневром, — Уверена, что у тебя отменная реакция, Северус. Но я прыгну гораздо быстрее, чем ты успеешь выхватить палочку. Не стоило тебе сюда приходить, — прошептала она, нервно покусывая губы, — Хочу, чтобы это прекратилось, — добавила она, прикрывая глаза, но не ослабив захвата на палочке, — Хочу, чтобы стало тихо. Ему пришлось соображать очень быстро. Выводы были неутешительны: он не успеет схватить её, если она прыгнет вниз, он не сможет навести палочку на хрупкую, дрожащую фигуру, стоит ей сдвинуться хоть на миллиметр. Снейп мог только попытаться отговорить её, но что-то подсказывало ему: «Гермиона Грейнджер никогда бы так не поступила. По крайней мере, по своей воле». — Для чего ты делаешь это? Я думал, что ты полна планов, стремлений, идей. Не поступай так. Сегодня вечером ты думать не думала о суициде. Что же поменялось? — настойчиво спрашивал он, пытаясь отвлечь её, приблизиться к ней, не дать ей времени решиться на роковой поступок. — Мне громко, Северус! — отчаянно закричала она, становясь вмиг похожей на сумасшедшую, — Это словно сидит вот тут! — с силой нажала она на висок, словно пытаясь проткнуть свою голову, — Этот зуд, этот голос… Это съедает меня, убивает всё то, что делает меня мною, — сбивчиво объясняла она, — Я не хочу умирать, — и тут же, словно мысленно споткнувшись, поправила саму себя, — То есть, смерть — это не конец, — невпопад закончила она, пока одинокая слеза катилась по напряженной скуле, а лицо вновь приняло спокойное выражение. — Ты часто повторяешь это, Гермиона, — поспешно ответил Снейп, не давая тишине повиснуть между ними. Он действительно слышал от неё эту странную фразу, но не придал ей особого значения, списав на усталость и депрессию, — Тобой что-то движет. Быть может, Империо? Позволь мне помочь, — попросил он, делая небольшой шаг. — Стой где стоишь, Северус Снейп, — строго приказала она, — Я не под внушением. У меня нет провалов в памяти, я могу точно сказать, где была и что делала. Мне даже пришлось испробовать на себе несколько довольно сильных заклинаний, чтобы убедиться. Приходится признать — я просто устала. Я не делаю ничего плохого, — запротестовала она, очевидно, борясь со своими внутренними демонами. — Ты не бросишь Гарри Поттера. Подумай о нём. Ну куда ему справиться с Темным Лордом в одиночку? Он не переживет твою смерть, — попробовал воззвать Северус к её лучшей стороне. — Гарри будет знать, что я сильная. Последний же враг истребится — Смерть, — небрежно бросила она, а он почувствовал, как неприятный холодок ползет по спине, парализуя его. — Суицид — это слабость, Гермиона, — он видел отклик на свои слова, буквально чувствовал её попытки. Она делала мысленный шаг ему навстречу, а после удалялась на два. — Да, наверное. Я бы никогда так не поступила, — выдавила она. И эта простая фраза заставила её лицо буквально заблестеть от бисеринок пота, выступивших от той силы, что она прилагала, — Нет. Нет-нет-нет, — пробормотала она, — Нет ничего постыдного в желании победить Смерть. Я больна. Ты знаешь, что шансы на выздоровление невелики. Возможно, я умру завтра, а может, послезавтра. Я хочу уйти сама. Гарри так будет проще. Родителям будет проще без дочери, которую им не суждено понять. Тебе будет проще, потому что не нужно будет ломать себя. Подумай, Северус, никакого ярма на шее, никакой обузы. У нас ведь нет будущего, — жестко добавила она, — Гарри победит, я знаю. И если мы оба останемся живы, ты просто пойдешь своим путем, оставив меня умирать от неразделенной любви, — холодно засмеялась девушка, — Ты думаешь, что это всё блажь. Возможно. Но я не хочу проверять. — Да откуда это в твоей голове? — взорвался Снейп, чувствуя, что теряет контакт с ней, — Ты – единственная дочь любящих родителей. Твои друзья готовы жизнь отдать за тебя, без раздумий. Я… Черт, Грейнджер, я обещаю тебе, что если мы победим, то я построю хренов дом, высажу вишневые деревья, и мы заведем пару-тройку детей-обормотов. Тебе нужно просто сделать шаг мне навстречу, понимаешь? Смерть — это конец, — добавил он, заставив её вздрогнуть. — Да. Ты прав, — прошептала Гермиона, счастливо улыбаясь, — Мерлин, что я делаю, Северус? — и виновато взглянув в его глаза, прошептала, — Прости, — и откинулась назад, падая спиной в пропасть, как в замедленной съемке. Вот и всё. Он не успевал остановить это падение, но он успевал сделать нечто иное, нечто сумасшедшее. Северус Снейп не смог подавить Хаос, поселившийся в её голове. Поэтому он присоединился к ней, делая шаг в пустоту.