It's all around getting stronger, coming closer into my world I can feel that it's time for me to face it can I take it? Though this might just be the ending of the life I held so dear but I won't run, there's no turningback from here Stand my ground, I won't give in no more denying, I got to face it won't close my eyes and hide the truth inside if I don't make it, someone else will stand my ground All I know for sure is I'm trying I will always stand my ground. © Within Temptation «Stand my ground» Это повсюду, и с каждой секундой сильнее Пробираясь в твой мир, прожигает его изнутри. Это только начало и дальше, поверь, больнее, Пришло время бороться, готов ли? Выдержишь ли? Пока ты ещё в игре — финал неизвестен. Не уступай, не беги, держись за своё. Если не ты, то другой займет твое место, Пути назад нет. Лишь помни, зачем это всё. © -Lisyona-
— Алоэ, — Гермиона рассеянно водила пальцем по пергаменту, делая очередную отметку. — Северус, ты слышал? Алоэ. — Ладно. Элеутерококк, — отозвался Снейп, закатывая рукава белой рубашки и помешивая зелье в котле, полностью сосредоточившись на этом процессе. — Что? — Что? — немного раздраженно отозвался Снейп, поднимая глаза на удивленную девушку. — Я думал, мы играем в «Назови ингредиент». Алоэ. Мне на «Э». — Я уже пол часа распинаюсь про то, что расшифровала этот иероглиф. Ты что, меня не слушал? — подозрительно сощурившись, поинтересовалась гриффиндорка. — На самом деле я думал, что ты говоришь сама с собой. Этот бубнеж, и твои междометия через каждые два слова… — То есть, ты не слушаешь меня, но междометия мои ты заметил, — резко отозвалась Гермиона, решительно вставая с места со стопкой пергамента, чтобы подойти к нему для наглядной демонстрации своих успехов. Эта лаборатория явно не предполагала в себе кабинет, что усложняло им задачу, но она сама вызвалась работать в его присутствии, пока он экспериментирует с теми данными, что у них уже есть. — Только ничего тут не трогай, — буркнул он, помешивая зелье последний раз по часовой стрелке и стабилизируя огонь под котлом. — Покажи. — Вот, видишь? Иероглиф пострадал от времени, но я уже несколько недель сижу над справочником трав, что ты достал. Кстати, просто превосходный экземпляр! — Передам Рудольфусу твои восторги, — язвительно отозвался он, пытаясь сдержать улыбку, стоило ей нахмуриться. Его забавляло то, как Гермиона Грейнджер пытается успокоиться и взять себя в руки, переживая за него, словно она представляла какую-то опасность. Очень забавно. — Не утруждай себя. Так вот, этот иероглиф похож одновременно на алоэ и на майоран, но вот эта линия… Видишь, которая вот тут справа? Эта линия говорит в пользу алоэ, тем более, что сок из него достать гораздо легче, а в рецепте явно сказано «сок». — На древнеегипетском. — Ну да. — Мертвый язык из птичек, палочек и наскальных рисунков, — скептически заметил Северус, и девушка вспыхнула от раздражения. — Да, Северус, именно этим я и занимаюсь всё это время, а не бездельничаю, как ты, наверное, считаешь. Я досконально изучила пиктограммы, которые ты величаешь наскальными рисунками, и готова ручаться, что это чертово алоэ! — Не выражайся. — Ты не оставляешь мне выбора. — Ты решила, что это алоэ, а не майоран из-за вот этой коричневой кляксы? — с сомнением покосился он на маленькую деталь в углу пиктограммы. — Похоже, ты просто капнула кофе на пергамент, — её ошарашенный взгляд был ему наградой, но взрыва не последовало. Гриффиндорка тяжело вздохнула и выдохнула. — Ты ведь получаешь удовольствие от этого, неправда ли? — очень спокойно констатировала она. — Выводишь меня на эмоции. — Ты лучше работаешь в стрессовых ситуациях, — взорвется? Ещё один долгий вдох и выдох, слышный даже ему. — А ты лучше работаешь… Ах, да, а ты вообще, чем занимаешься? — притворно округлила глаза староста, огрызнувшись. Снейп не смог скрыть довольную улыбку. Его девочка. — Не улыбайся так, это тебя не извиняет, — предупредила она, но весь её гнев улетучился, не оставив и следа на дне карих глаз. — Этот рецепт — очень тонкая материя. Никогда такого не видела, и даже не знала, что такие образцы существуют. Удивительно даже, что вся эта алхимия — не выдумка и не сказка, — покачала головой Гермиона, и глаза её засияли, как бывало каждый раз, стоило только ей найти что-то новое, неизведанное. И то, как он ловил и откровенно наслаждался этой картиной, было его небольшой тайной. Было в этом что-то, преображающее её, делающее её выражение лица мягким, спокойным и одухотворенным. — Все сказки основаны на реальных событиях, просто время уничтожает очень многое, и с течением времени это кажется нам чем-то иллюзорным и ненастоящим. Например, Мерлин и Моргана вполне себе существовали, но для нас это герои сказок в длинных балахонах с посохами, которых мы упоминаем, в основном, в ругательствах. Но у всех знаний, которыми мы можем располагать сегодня, есть истоки. Египет — не самая моя любимая область. Я не силен в рунах, это был не самый интересный для меня предмет. — У тебя «Превосходно» по древним рунам, — с сомнением посмотрела на него девушка. — У меня по всем предметам «Превосходно», но это не значит, что я полюбил Заклинания и Руны. — Глупые помахивания волшебной палочкой, — процитировала она его, улыбаясь своим воспоминаниям о первом курсе. — Я тогда боялась тебя до жути. — И как же жаль, что сейчас вы ни капли не боитесь меня, мисс Грейнджер, и ни во что не ставите, — с сожалением протянул он, возвращаясь к своему учительскому тону, отмечая про себя маленькие детали, выдающие её с головой: едва уловимые движения, неконтролируемые, на уровне инстинктов. Северус честно пытался отследить этот момент, когда между ними вспыхивало напряжение, но безрезультатно. Это просто было, словно невидимая проволока соединяла их замысловатой кривой, то взмывающей вверх, но резко обрывающейся вниз, пока она вдруг не накалялась до предела, заставляя ловить ртом воздух, словно кислорода в комнате становилось в разы меньше. Им не нужен был катализатор, они были словно пропитаны ядрёной взрывоопасной смесью, способной взорваться, унося их в крайности: от выброса эмоций, до болезненной, душащей необходимости друг в друге. Так и сейчас, стоило им встретиться взглядом, как атмосфера в комнате резко поменялась, словно они находились на разных радиоволнах, но иногда, стоило им совпасть… Их ждала работа и обязательства, и это не должно приносить такое раздражение и разочарование. — Темный Лорд. Рецепт, — не очень убедительно напомнила Гермиона словно самой себе и раздраженно нахмурилась. Было что-то волшебное в том, как иногда совпадали их мысли. Она была идеальна для него, слишком идеальна, и Северус позволял этому наполнять его до краев. — Если ты действительно не ела над пергаментом, — продолжил Снейп, словно и не прерывал свой монолог об алхимии, Древнем Египте и рунах, — то это вполне может быть алоэ, в конце концов, вполне типичный ингредиент для той части Света. И всё равно, рецепт готов лишь наполовину, мы разобрали только основу, а дальше какая-то белиберда, — недовольно заметил он. Задание затягивалось, а встреча с Лордом могла случиться раньше, чем они могли бы предположить. Её странный взгляд был ему ответом. — Что? — Думаю, я расшифровала всё остальное. Я, конечно, не могу ручаться, но если отбросить мою скептичность и добавить каплю доверия к Древнеегипетской алхимии, то рецепт можно считать переведенным. Не говори, что ты не читал это, — Гермиона вернулась к письменному столу, начиная рыться в бумагах, и вскоре вернулась с длинным свитком, напоминающим одно из её бесконечных эссе, которые преследовали его в кошмарах все эти шесть лет обучения. — Я же оставила это у тебя на столе с запиской вчера вечером, чтобы ты прочитал, — и он вспомнил. — Меня хватило на две строчки, — фыркнул Северус, забирая у неё пергамент и облокачиваясь спиной о столешницу. — Стоило упомянуть, что это расшифровка рецепта, потому что выглядит это, как эссе на тему: «Боги Древнего Египта». Не возмущайся, лучше послушай. Северус не спеша развернул свиток, чтобы начать читать вслух, так, как он умел: с легким сарказмом и ядом в голосе. — Бла-бла, Древний Египет… А, вот. Миф об Осирисе и Исиде играл важную роль в египетской культуре, например, считалось, что разлив реки Нил — это слёзы, которые Исида проливает о погибшем супруге. Поклонение Исиде было распространено во всём греко-римском мире и продолжалось до запрета язычества в христианскую эру… Вот где-то тут я и закончил, — признал Снейп, отрывая взгляд от текста. Гермиона только иронично усмехалась, качая головой. — С твоей подачей любой научный трактат будет считаться пустышкой. Я провела небольшое исследование. — Ну естественно. — Этот рецепт состоит из двух фаз, как ты, конечно, знаешь, — быстро добавила гриффиндорка, вспомнив, что объясняет это зельевару, а не очередным несносным мальчишкам, которых она звала друзьями. — Первую фазу мы почти перевели — это основа для зелья. Она состоит из трав и экстрактов. — Да, в основном жидкости, как база. Вторая часть, по логике вещей, должна состоять из более сложных ингредиентов, — подтвердил он. — Вторая часть выглядела очень сложной — больше похоже на рассказ, чем на сухую инструкцию. Современный словарь выдал мне безошибочно только несколько пиктограмм, и все они — имена Древнеегипетских богов, — видя немой вопрос в его глазах, девушка решительно принялась объяснять, беря листок бумаги и начиная чертить на нем пиктограммы. — Вот, смотри. Этот иероглиф означает Осириса, бога возрождения, а вот этот, в виде некоего «стульчика», означает Баст, богиню радости и плодородия, а вот этот, похожий… нууу, не знаю, на фигуру из Тетриса… — Что такое Тетрис? — с интересом спросил он. — Ааа, да, одна маггловская игрушка. Прости, я отвлекаюсь. — Да, постарайся быть более тезисной, я всё-таки почитаю твой талмуд на эту тему. — Хорошо, мы имеем ещё Амон-Ра, что логично, ведь это главный Бог в Древнеегипетском пантеоне, Бог Солнца. А это наверняка важно, когда живешь в Египте, — её улыбка немного угасла, когда он окинул её тяжелым взглядом. — Да поняла я, поняла. Бог Хепри — тоже Бог Солнца… — У нас же уже есть один. — А это Бог утреннего Солнца. — Как… практично. — И Анубис, куда же без него в этой истории, — пробормотала себе под нос Гермиона, игнорируя его сарказм. — Мисс Грейнджер. — Не закипай. Анубис — бог, ответственный за мумификацию, это когда… — Я не знаток Древнего Египта, но что такое мумификация — прекрасно представляю. Более того, если поднапрягусь — вполне смогу тебя мумифицировать, — пригрозил он, чувствуя какое-то бессилие, когда его раздражение спокойно стихло подле неё, стоило ей одарить его теплой понимающей улыбкой. — Мумификация. Это очень романтично, знаешь ли. Просто, если мы варим зелье Души, что бы это ни означало, то Бог, способный управлять душой и сопровождающий её на смертный суд, однозначно должен быть в деле, как мне кажется. Ты, наверное, не запомнил всех… — Осирис, Баст, Амон-Ра, Хепри, Анубис, — отчеканил Северус. — Многолетняя привычка всё объяснять Гарри и Рону, — объяснила она. — Какая честь быть умнее двух законченных идиотов, — фыркнул он. — Идём дальше. Ты нашла упоминание об этих Богах в тексте и..? — Вот, я разбила текст на части. Смотри, как эти имена разбросаны по тексту. Если прибегнуть к простой арифметике и геометрии, то они равноудалены друг от друга, даже количество символов между ними одинаковое. И вот, ещё одна пиктограмма или иероглиф, называй как хочешь, она встречается четыре раза — «осквернить», «испортить». Мне больше нравится — «осквернить». Дальше можно было лишь гадать. Я решила узнать, как можно больше о каждом из упомянутых Богов. Они составляют явную пятерку каких-то ингредиентов, поэтому их «биография» могла бы пролить свет на недостающие элементы. Именно поэтому я расписала тебе это эссе, где объясняла тебе все причинно-следственные связи, — с легкой обидой заметила она, и он смягчился. — Уверен, ты проделала колоссальную работу, — мягко заметил Снейп, и девушка просияла в ответ. — К каким выводам ты пришла? — поинтересовался он, и её улыбка тут же потухла. — Это самая неприятная часть. Знаешь, от этого свитка прямо-таки исходит энергия — некоторые иероглифы нечеткие, словно у этого человека дрожали руки. Впрочем, это неудивительно, древние цивилизации были набожными и посвящали свою жизнь служению Богам. А данный летописец призывает нас «надругаться» над Богами, и это что-то для них значило. Я пыталась связать символ Осириса и глаза, и выяснила, что его убили при жизни и бросили его тело в Нил, где его съели рыбы. Есть еще теория, что его разорвали на кусочки и разбросали по всему Египту, но, — Гермиона осеклась. — Прочтешь в эссе. Нам нужны глаза тиляпии — одна из самых распространенных рыб в Ниле, к этому выводу я пришла, просмотрев тот список ингредиентов Ближнего Востока, Азии и Африки, который ты мне достал. Мы, англичане, обычно используем других рыб. — Звучит очень логично. Да, достать их не будет проблемой. Что же тебя смущает? — Баст, — нахмурилась Гермиона. — Ты же знаешь, что эта Богиня — кошка? — с сомнением посмотрела на него староста. — Да, Гермиона, я прекрасно помню, что все их Боги наполовину–люди, наполовину–звери, — покивал Снейп, возводя глаза к потолку. — Всё верно. Я пыталась найти другое толкование, но вышло что-то вроде «достать сердце Баст и целостность не потерять». Я так понимаю, нам нужно сердце… кошки, — Снейп нисколько не удивился, но отметил, как она закусила губу и побледнела, словно ждала, что он посмеется над её теорией и предложит нечто иное — безопасное. — Ты ведь понимаешь, что это за зелье? — Очевидно, да, — резко заметила она. — Когда ингредиенты замешаны на органах, крови и органике — тут и думать нечего. — Это Темная Магия, — подтвердил Северус её догадку. — Это насилие над природой, над жизнью и смертью. Я думал, что красивое название не собьёт тебя с толку. Не переживай, ты не будешь его готовить. — Я не боюсь, — возразила она, смело глядя ему в глаза. — Не в этом дело. Этим буду заниматься я, единолично. Это экспериментальное зелье, я даже не знаю, не взорвутся ли ингредиенты при таком симбиозе. В университетах, знаешь ли, такому не учат. — Зачем ЕМУ это зелье? — Чтобы вернуть себе самое главное — чувство уверенности в том, что твоя жизнь зависит только от тебя, — Снейп нахмурился, видя её осуждение. — Тебе еще предстоит подумать об этом долгими зимними днями. Великие личности не терпят зависимости, и в этом я прекрасно понимаю Темного Лорда. — Сердце кошки, — перевела тему в безопасное русло Гермиона, давая понять, что она не готова спорить об этом дальше. А ей всегда было что предложить в качестве аргументов. Что же, он подыграет ей. — Предлагаю Макгонагалл. — Северус! — ахнула Гермиона и засмеялась, испуганно зажимая себе рот рукой. — Это просто возмутительная шутка. — Какие шутки? Баст была наполовину человеком, наполовину кошкой, Макгонагалл идеально подходит. — Прекрати, — пыталась успокоиться Гермиона, но её звонкий смех всё равно заполнил пространство их небольшой лаборатории. — Нам нужна не та порода. — Ах, нынче Шотландские коты у нас не в почете? Очень жаль, — почти искренне заметил Снейп. — В Египте их, к счастью, не водилось. Нам нужна египетская мау. Даже не представляю, где это можно достать. — Не стоит об этом думать. На черном рынке можно достать любое сердце, — «даже человеческое», не стал добавлять он. — Руди имеет обширные связи, это его головная боль. Что еще? — С Хэпри все просто — он Бог с головой скарабея. — Очевидно, нам нужны толченные скарабеи. Их по-другому и не используют, как и других насекомых. — Я тоже пришла к такому выводу, потому что ничего не смогла там разобрать. Амон-Ра последний, кого мы должны «осквернить». Нам нужна его кровь, и это самое сложное. Амон-Ра имеет человеческое лицо, но вряд ли простая кровь может сравниться с «божественной». Что ты улыбаешься? — поинтересовалась она, глядя на его подозрительно довольное лицо. — Хоть где-то я могу внести свою лепту, а то все лавры — тебе. Недалеко от храма Амона нашли месторождение некой соли, которую так и окрестили «соль Амона», она даже название частично от него унаследовала. Это несложно. — Аммиак? — возбужденно заходила по комнате девушка, жестикулируя руками. — Ну да, это более чем логично. Достать хлорид аммония можно в любой аптеке, Северус! Тем более в связке с толченными скарабеями аммиак и сейчас используют. Запах только будет стоять ужасный, — бормотала гриффиндорка. — Это четыре. Ты сказала, что Богов пять, но оскверняем мы только четверых. — Да, Анубис. Его мы «подкупаем» или «задабриваем», «приносим жертву». Бог Душ должен уступить нам одну, взамен на ценный дар. И здесь мы опять углубляемся в мифологию. Анубис был внебрачным сыном Осириса, которого, в свою очередь, убил другой Бог — Сет, брат Осириса. Сын отомстил за отца и поймал Сета, обратившегося в пантеру. Анубис содрал с него кожу, и, судя по всему, не против получать её и впредь, как знак его превосходства и отмщения. Да, я понимаю, что это всё звучит, как бразильский сериал. — Это что-то, связанное с кинематографом? — попытался напрячь свои познания Снейп. — Ну, да. Неважно. Пиктограммы «толочь» и «кожа» наводят на мысли о шкуре пантеры. Это возможно? — Конечно, когда ты стащила у меня шкурку бумсланга, тебя это не особо смущало, — её покрасневшие щеки были ему наградой. — Очень недостойный поступок, Мисс Грейнджер, — не удержался от укола он, но быстро стал серьезным, глядя на пергамент перед собой. — Если твои расчеты верны, а я склонен думать, что так оно и есть, то мне нужно написать письмо Лестрейнджу, чтобы он добыл нам всё необходимое. Две недели на приготовление и… Ты молодец, — отметил он, видя, как судорожно сжались пальцы её рук. — Ты помогаешь мне. Этическая сторона вопроса не должна тебя касаться. — Это ведь было правда необходимо? — настойчиво спрашивала Гермиона. — Да. Тебе не нужно вникать в подробности, поверь. Это нужно Темному Лорду, это нужно мне больше, чем что-либо, — бесстрастно заметил он. — Тогда… всегда пожалуйста, Северус. Всё, что угодно. — Довольно. Холодный голос Волан-де-Морта пошатнул картину перед глазами, заставляя исчезнуть лабораторию Хогвартса, Гермиону и самого Снейпа. Прошло всего несколько минут с начала его «доклада», в то время как события вчерашнего дня пронеслись перед ним чередой кадров. Возможно, Рудольфус доложил своему Господину, что Северус заказал у него партию запрещенных ингредиентов, и Темный Лорд лично захотел убедиться в исполнительности своего слуги. И теперь змееподобное существо с устрашающими красными глазами задумчиво взирало на преклонившего колено Северуса Снейпа. — Ты не перестаешь удивлять меня, Северус. Встань. Мужчина послушно поднялся, уверенно глядя прямо в красные глаза и игнорируя две другие пары глаз: Беллатрисы и Рудольфуса, неотрывно следящих за любыми изменениями на его лице. То ли от вновь пережитых воспоминаний, то ли от впечатлений от недавнего «эссе» Гермионы, он вдруг представил себя на суде мертвых, суде Осириса, когда на одну чашу весов водружают сердце покойника, а на другую перо богини истины Маат, чтобы проверить, насколько праведно он жил. И что-то подсказывало ему, что перевес будет на его стороне. — Ты считаешь, что зелье будет готово через две недели? — Несомненно, Мой Лорд, — отозвался Снейп, отмечая замешательство на лице Беллы. Кажется, она сделала неверную ставку. — Что же. Я доволен, мой друг. Очень доволен, — в доказательство тонкая бледная кожа немного натянулась возле глаз и рта, что явно свидетельствовало о подобии улыбки. — Признаться, не все верили в твой успех, — язвительно обронил Волан-де-Морт, в то время как Беллатриса за его спиной вспыхнула от возмущения, а Рудольфус заговорщически подмигнул зельевару. — Я собирался пройтись. Составь мне компанию, — не то попросил, не то приказал Лорд, и Снейп согласно склонил голову, направляясь вслед за ним к выходу из гостиной Ноттов, служившей им сегодня залом для аудиенций. Чета Лестрейнджей хотела было присоединиться к ним, но была остановлена властным взмахом руки. — Это будет приватный разговор. Северус не отказал себе в удовольствии одарить Беллу самой ядовитой своей усмешкой с примесью самодовольства, впрочем, тем самым скрывая легкое волнение от такого доверия со стороны Лорда. Это всегда было палкой о двух концах, примесью беспокойства и затаенной радости. Нельзя было барахтаться посередине. Ты либо наверху, либо внизу. На самом дне обитать опасно, ты — практически планктон, который может сожрать рыба покрупнее в любой удобный для нее момент, но быть этой самой рыбой тоже несладко. Вместе со статусом ты берешь на себя определенную ответственность и обретаешь ценность. Крупным рыбам тяжело сосуществовать друг с другом в этом герметичном аквариуме, поэтому ты становишься целью для нападок и интриг. Да и какой бы крупной рыбой ты не был, не стоит забывать, что акула здесь только одна, и она не потерпит от тебя промахов. Поэтому, следуя за Лордом к выходу из особняка Ноттов во внутренний двор, Северус пытался представить размер того якоря, которым его «наградят». — Корнелия обожает этот сад, — внезапно начал разговор один из самых великих магов столетия. — Летом здесь было очень красиво, а сейчас это просто голые ветки и пожухлая трава. — У нашей прогулки есть конкретная цель, мой Лорд? — вежливо поинтересовался Снейп. — Да, мы с тобой прогуляемся до прекрасной оранжереи. Там по-прежнему всё цветет и благоухает. Ко всему прочему, никто не последует за нами и не подслушает, а мне есть, что тебе сказать, — задумчиво бросил маг, и они молча проделали свой небольшой путь, ступая в изысканную, стеклянную шарообразную оранжерею, машинально поднимая глаза к искусственному источнику света. — Мир так нестабилен, мой друг, он нуждается в порядке. Цветы не должны умирать от смены погоды, природных катаклизмов и ненадлежащего ухода за ними. Растения пусть и не обладают разумом, но вполне способны оценить заботу о них и выказать уважение тем, кто возвел этот прекрасный купол, защищающий их весь цикл жизни. «А еще это клетка с иллюзорностью свободы и надежды, которые дарит обманчиво тонкое, но прочное стекло», — подумал про себя Снейп, но вслух сказал: — Без разума не может существовать ни одна экосистема. — И я говорю совсем не о цветах, — Темный Лорд окинул взглядом своего мрачного собеседника, неспешно идущего по левую руку от него. — Это никогда не было разговором о цветах, мой Лорд, — криво усмехнулся Северус и заслужил ещё одну улыбку в свой адрес. — Мне так редко удается поговорить с тобой, Северус, — притворно вздохнул темный маг. — Ты постоянно у Дамблдора, и наши встречи не могут носить регулярный характер. — Я бы с удовольствием променял компанию старика на интеллектуальную беседу с Вами. — Ты боишься меня, Северус? — внезапно спросил его Лорд, и это был щекотливый вопрос. Он не приемлет вранья и излишней самоуверенности, но также не потерпит и трусости. — Я боюсь испытать на себе Ваше недовольство. Я не привык подводить вас, — черные глаза схлестнулись с красными в немой битве, и, кажется, опасность миновала. — Понимаю. Я был не очень-то добр с тобой в последнее время, я осознаю это. Признаться, я думал, что ты сердишься на меня за Мисс Гермиону Грейнджер. И снова этот холодок по коже. То, что девушка перешла из статуса «твоя грязнокровка» в «Мисс Грейнджер» было одновременно хорошим знаком и, в то же время, опасным предупреждением — теперь она приобрела вес в глазах акулы. — Я не справился, и вы наказали меня, Милорд. Это был мой промах и абсолютно справедливое решение с вашей стороны. Я склонен считать, что вы подтолкнули меня, напомнили, кто я и на что способен. Эти годы притворства расслабили меня, — бесстрастно заметил Снейп, легко пожимая плечами. — Я рад, что ты не склонен к обидам, Северус. В конце концов, вы все мне как дети, — «неблагополучная какая-то у нас семья», с иронией подумал Снейп, — а ты — любимый ребенок, на которого возлагаешь слишком большие надежды и наказываешь за проявления слабости. Я постоянно подвергаю тебя испытаниям, но, взгляни на любую религию — только мученик добивается места на Олимпе, — незамысловато смешал Лорд христианство и Древнюю Грецию. — Вижу, Мисс Грейнджер очень помогла тебе в работе над зельем. — Да, Мой Лорд. — Как всегда лаконичен. И я ценю это в тебе, но сегодня я склонен к беседе и жду от тебя отдачи, мой друг, — угроза в голосе была ничем не прикрыта. — Ты обхитрил всех нас. Я думал, что девчонка — просто твоя прихоть, слабость к магглянкам, но я ошибался. Гермиона Грейнджер очень умна, я легко могу представить её за интеллектуальной беседой. А что в нашем мире может быть ценнее, чем ум? — вздохнул Лорд. — К несчастью, не все мои сторонники могут этим похвастаться, поэтому я могу поздравить тебя с таким ценным приобретением. Как только система падёт — девчонка может стать прекрасным орудием, которое ты направишь в нужное для нас русло, — тошнота мгновенно подкатила к горлу. — Несомненно, это так. — Ответь мне максимально честно, Северус, — потребовал Лорд, останавливаясь возле куста миниатюрных роз, словно любуясь открывшейся ему картиной, но на самом деле пристально следя за зельеваром. — Какую роль эта чудесная девушка отводит тебе в этой войне? Северус знал, что этот вопрос всплывет, и ответ был слишком дерзким, но единственно-верным. — Гермиона считает меня шпионом Дамблдора в стане врага. И, помогая нам, она искренне считает, что помогает Дамблдору и моей игре перед вами. Бесконечно долгий взгляд и бесконтрольное желание моргнуть. — Знаешь в чем твоя проблема, Северус? Ты слишком хорош. Пятнадцать долгих лет ты мимикрировал, запутывал, одурманивал старика. Ты так хорошо играешь роль двойного шпиона, что я и сам начинаю верить в эту теорию. — Я всего лишь исполняю вашу волю. Одно ваше слово — и я примкну к братьям, покинув свой пост, — заверил его Северус, напустив в голос оттенок праведного возмущения. — Ну-ну, будет тебе. Это даже забавно. Ты так хорошо справляешься, что дуришь головы всем нам. Два моих ближайших советника только и делают, что спорят о тебе, и я, волей-неволей, поддаюсь этому настроению. Мой любимый ребенок нанесет мне самую страшную рану? Какой родитель переживет такое, — хмыкнул Волан-де-Морт, снова продолжив их прогулку, и Северус сумел выдохнуть. — Я создал зелье, прекрасно понимая, что это проверка, вотум недоверия ко мне. Что я могу сделать для Вас, чтобы вы могли по праву оценить мои старания? — настаивал Снейп. — Амбиции. Это хорошо, Северус. Ты и правда можешь закрыть этот гештальт одним ударом. Но сначала несколько контрольных вопросов. И первый из них — Мисс Грейнджер. Она целиком и полностью человек Дамблдора? — «Да». — Она целиком и полностью МОЯ. При всем её интеллекте, девчонка далека от политики и полна максимализма. Я умею направлять её, как вы уже успели отметить, поэтому Гермиона уже понимает, что работает на ваше благо. Она пойдет за мной, у неё не будет выбора. Или за мной — или смерть, — его взгляд был тверд и полон решимости, когда Лорд изучал его язык тела. — Очень хорошо. Тогда, мы переходим к заключительной части. Амбиции. Я был по-настоящему рад, когда ты пошел наперекор моей воле и оставил девчонку себе, — Снейп только потупился, словно сожалея о своем опрометчивом поступке. — Не вини себя, за неё стоило бороться. Я нащупал твоё слабое место, и это было прекрасно, но недостаточно. Ты ведь богат, Северус? Неожиданный вопрос сбил его с правильного настроя, обнажая недоумение. — Вы щедро платите мне за опасную игру, Мой Лорд. — Дамблдор, я полагаю, тоже. — Это единственная приятная часть моей работы, — не стал отрицать Снейп. — Отвечая на ваш вопрос, да — я могу не работать до конца жизни. Но я не очень понимаю… — Твой дом в Паучьем Тупике наводит на размышления, — а вот это был удар поддых. — Ты одеваешься прилично, но скромно, не имеешь недвижимость, соответствующую твоему материальному положению, не пропиваешь деньги в барах, не играешь в азартные игры, не имеешь семьи, которой мог бы завещать все эти блага. Ты чувствуешь, Северус? Это очень опасно. Я беспокоюсь за тебя, — «ага, как же». — Книги. — Прости? — Я покупаю древние фолианты, почти бесценные. А что касается дома... Не буду скрывать — моим единственным домом всегда был Хогвартс, — Северус готов был поклясться, что Лорд даже сбился с шага, задумчиво хмурясь, прежде, чем ответить. — Мы до странного похожи. Больше, чем ты думаешь, Северус. Нас не интересуют материальные блага, и мы не привязываемся ни к чему, потому что так привыкли в детства. Хогвартс — это моя идея фикс, мекка, один из трех китов мироздания моего мира. И, если ты не подведешь меня, я предложу тебе то, от чего ты не сможешь отказаться. — Я заинтригован, — поспешил вставить Снейп, видя, что от него ждут ответа. — Драко Малфой. Вот уж кто оказался темной лошадкой. Я рад, что ты так красочно показал мне всё, что мне нужно знать. Мальчишка доверяет тебе безоговорочно и, нужно признать, его попытка выглядела потенциально успешной, креативной, как сейчас принято говорить. Думаю, что семья Малфоев не потеряна для нас окончательно. — Вы будете так милосердны, что простите мальчишку? — не поверил Снейп. — Не совсем. Я прощу его и всю его семью, если моя воля будет разыграна, как по нотам. И ты поможешь ему. — Я слушаю. — Помнишь, мы говорили с тобой о том, что Дамблдор должен будет умереть? — Да, Мой Лорд, к маю. — Сроки сдвигаются, Северус, нужно устранить нашего любимого директора к февралю, не позже. Не то, чтобы он не был готов к такому повороту событий, но эти сроки заставили его желудок сжаться. — Ты смыслишь что-нибудь в политике? — спросил Волан-де-Морт и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Три кита нашего волшебного мира — это Азкабан и вся судебная система, Хогвартс – система образования и формирования нового мышления, а также Министерство Магии, дающее нам неограниченную власть над страной. Азкабан уже стал негласно принадлежать нам, когда мы смогли организовать первый побег в прошлом году. С Хогвартсом и Министерством дела обстоят куда сложнее. Треть Внутреннего Круга пытается подготовить почву для переворота. Это непросто. Недостаточно занять пост министра Магии, это меньшее из зол. Главное — добиться поддержки на всех уровнях власти. Яксли и Пий Толстоватый клялись мне, что Министерство будет готово сдаться в ближайшее время, но реальность обыграла их, и им пришлось… Как ты это назвал? Испытать мое неудовольствие. Эта коалиция стариков – неподкупных, правильных и удивительно закостенелых – рушит наши планы. Никто из них не присягнет на верность мне, потому что… — Альбус Дамблдор, — констатировал факт Северус. — Именно. Дамблдор может сидеть в своей школе, но его влияние на всё Министерство просто немыслимо. И, пока школа не будет в наших руках — Министерство нам неподвластно. У всех чиновников, знаешь ли, есть дети, внуки, даже правнуки, учащиеся в великой Школе Чародейства и Волшебства. Поэтому Альбус становится не только моим бельмом на глазу, но и тем самым камнем преткновения для всего, чего я хочу добиться. Используй Драко, Северус, дай ему ещё одну попытку. Но эта попытка должна увенчаться успехом, а если нет — ты выходишь на арену, и срок у тебя до февраля. Я одержу верх над школой еще до лета, так или иначе. Ты же понимаешь, что кроме тебя это не сможет провернуть никто? Это последняя проверка, Северус, а после тебя ждет величие. — Мне не нужно величие, — на автомате ответил Снейп, погруженный в нелегкие думы. Он словно вернулся на полгода назад. — И это мне в тебе тоже нравится. Я дам тебе то, что значит многое для тебя и для меня. Ты положишь к моим ногам «ключи» от Хогвартса, а я дам тебе власть в этой тактической цитадели. Хогвартс будет твоей вотчиной, где ты сможешь устанавливать свои правила и порядки. Я полагаю, что ты немного обескуражен, — с намеком на угрозу бросил Темный Лорд. — Это Дамблдор. И это непросто, что бы там ни делал Драко. Но я не мальчишка, я провел с ним пятнадцать долгих лет, я должен справиться. — Я возлагаю на тебя большие надежды. А в случае, если ты не справишься… Не всем цветам достанется место в оранжерее, Северус. Это все-таки ограниченное пространство, и такой прекрасный цветок, как юная Мисс Грейнджер, может попросту не подойти под критерии отбора. Не расстраивай меня, мой друг. — Я исполню Вашу волю, чего бы это мне не стоило. — Я в тебе не сомневался.***
— То есть, ты должен убить меня, Северус? — с легким весельем спросил Дамблдор, заставляя зельевара почувствовать дежавю. — Рад, что вам весело, Альбус, — с неудовольствием заметил Снейп, достаточно невежливо отмахиваясь от чашки чая, настойчиво пытающейся запрыгнуть к нему в руку. — Я должен выйти из игры. «Кто бы мне разрешил, да, Альбус?». — Исключено. Ты слишком важен для исхода войны, Северус, — покачал головой старец. — Раз Волан-де-Морт планирует напасть на школу «при любом раскладе», то твои сведения возрастают в цене, мы просто не имеем права лишиться наших глаз и ушей по ту сторону баррикад. Думаешь, он может напасть в феврале на Хогвартс? — нахмурился директор. — Февраль, март, апрель, май… Я надеялся, что до этого не дойдет, — признался Снейп, потирая переносицу. — По крайней мере, я верил, что у нас будет время спрятать Поттера, перевезти его в другое место, чтобы не подвергать опасности замок. Но школа имеет для него стратегическое значение, поэтому всё это бессмысленно. — Гарри должен быть в гуще событий, Северус, — мягко заметил волшебник, зная, что Северус будет огрызаться по поводу мальчика. — Как по-вашему Поттер сможет победить? — ядовито отреагировал Снейп. — Сразит наповал своим большим и плюшевым сердцем? — Именно так, — благодушно кивнул Дамблдор. — У меня есть некие соображения на этот счет, — начал было директор, но Северус отреагировал мгновенно: это было их больной темой. — Конечно, Альбус, у вас всегда миллион соображений, не подвластных нам, простым обывателям, а также точный план на каждого из нас в этой войне. Вот только вы ими не делитесь со мной, пока я пляшу перед Темным Лордом, — его вспышка раздражения погасла так же быстро, как и появилась. — Неважно. — Важно, — серьезно заметил старый волшебник. — Я понимаю, что тебя задевает некая таинственность с моей стороны, мой друг, — это обращение, так похожее и одновременно так непохожее на манеру Темного Лорда, заставило Снейпа внутренне поморщиться. — Я доверяю тебе свою жизнь, Северус. Скоро, гораздо раньше, чем я на это рассчитывал, ты узнаешь все мои планы, ну, почти, я иногда сам не ведаю, о чем думаю. Мозг — это великая вещь. Так, о чем это я… Я не посвящаю тебя во все аспекты только для твоего же спокойствия. Пока не время. — Я всего лишь должен убить вас к февралю, Альбус. Эта мысль будет греть меня перед сном все оставшиеся дни, — фыркнул декан Слизерина, взмахом палочки превращая упрямую фарфоровую чашку в кучку пыли, чем изрядно повеселил директора, усмехнувшегося в бороду. — Скоро Рождество. Пускай это будет моим тебе подарком — незнание, — разъяснил он. — Дешевые нынче пошли подарки. Делайте, что хотите, директор. — Ты поймешь меня, чуть позже, — немного грустно заметил старец. — Давайте только до вашей кончины. — Я не собираюсь умирать, Северус, если ты не против, — жизнерадостно попросил Дамблдор. — Это-то и печально, — иронично бросил Снейп, понимая, что искренности сегодня он не дождется. — У вас ведь уже есть план? — Пара-тройка вариантов, — кивнул старец. — Но я, конечно, еще подумаю над этим. Главное, что мы предупреждены, и у нас есть время. Скажем, если бы тебе нужно было убить меня завтра — это внесло бы некоторые сложности. У меня все-таки еще остались незаконченные дела, даже если умереть придется не по-настоящему. — Нам нужно ускорить поиски крестражей, — заметил Снейп, не желая больше слушать оптимистичные заверения. — Если Поттер — Избранный… — Избранный, — отрезал Дамблдор. — Да-да, Альбус, религию не выбирают. Крестражи нужно будет уничтожить до начала предполагаемой битвы. — Тут ты прав, как никогда. Меня беспокоит то, что у нас мало вводных данных, но, думаю, ты напал на след, раз попросил меня вызвать к нам Билла Уизли. Он, кстати, будет тут через несколько минут. Попробуй кратко ввести меня в курс дела, — попросил Дамблдор. — Нам нужно пробраться в банковскую ячейку Беллатрисы Лестрейндж. Директор с необычной живостью поднялся с кресла, подходя к одному из своих странных приборов, похожих на огромные замысловатые песочные часы. И, глядя на сыпучие песчинки, он что-то тихо бормотал, словно взвешивая какую-то мысль, одному ему доступную. — Это имеет смысл, — через минуту признал он. — У Тома никогда не было банковской ячейки, а какой мальчишка не мечтает о собственном подземелье с богатствами? Северус не стал даже пытаться понять, делая вид, что оставляет без внимания все эти телодвижения и продолжая высказывать свои догадки. — Темный Лорд дал задание Белле проникнуть в свою ячейку, что, по понятным причинам, невозможно, пока она вне закона. Но Лестрейнджи не нуждаются в деньгах, а тем более Лорд, у него для этого достаточно других «кошельков» вроде тех же Ноттов, Гойлов и иностранных «друзей». И, тем не менее, попытки продолжаются. Белла даже интересовалась возможностью обзавестись своим собственным драконом. Не уверен, что это возможно в Гринготтсе, но я никогда и не вникал в их систему безопасности, помимо стандартной. Думаю, вам об этом известно больше. — Да, Николас Фламель в свое время изучил все возможные способы охраны философского камня. Мы нашли некоторые лазейки и решили перепрятать камень. Но с другой стороны, если ты хочешь что-то спрятать — Гринготтс подходящее место. Более чем, — задумчиво покивал директор. — Нарцисса Малфой так же упомянула про дневник Люциуса, который Поттер уничтожил в Тайной Комнате, и сказала, что в то время Белла тоже получила что-то от «Господина». Вот только, в отличии от Люциуса, ей, видимо, хватило ума не разбрасываться подобными подарками. Я понимаю, что это всего лишь зацепки, но Лорд очень недоволен Беллатрисой, что не свойственно ему в отношении своей протеже. Всё же, это хоть какая-то мысль, можно попытаться проверить, — пожал плечами Снейп. — Я согласен с тобой. Все случайности неслучайны. Возможно, в сейфе хранится что-то иного характера, но важное для Тома. Узнать о природе этого предмета было бы полезно при любом раскладе. Что же, теперь становится понятна роль… Билл! Добро пожаловать, мой мальчик. Из камина, полыхнувшего зеленым огнем, на красный ковер ступил один из старших братьев семейства Уизли, выглядевший так, словно его только что вызвали с рок-фестиваля. Кожаные брюки, черная рубашка, сережка в форме клыка и неизменный длинный хвост были уже настолько привычными, что стали неотделимой чертой его личности. Увидев перед собой директора и декана Слизерина, Билл просиял. — Директор! Профессор! Добрый вечер. Признаться, я заинтригован, — заявил юноша, с благодарностью усаживаясь в уютное кресло подле Северуса и принимая чашку чая, подлетевшую к нему. Северус проигнорировал взгляд Дамблдора, который очень красноречиво говорил о том, как поступают с емкостями с горячим напитком нормальные уравновешенные люди. — Добрый вечер, Билл, — поприветствовал его директор, в то время как Снейп благожелательно кивнул гостю в знак приветствия. — Дело весьма деликатное и касается дел Ордена, а времени ждать следующего собрания у нас нет, — веселье на лице Уизли мгновенно сменилось на вежливую сосредоточенность. — Конечно, я понимаю. В любое время, Профессор Дамблдор. Чем я могу вам помочь? — Нам всего-то нужно ограбить Гринготтс, — вклинился Снейп, начиная чувствовать подступающую головную боль. Все эти расшаркивания были не по нему. Билл подавился чаем, откашливаясь и аккуратно водружая чашку на стол. — Ограбить Гринготтс? Зачем и почему, Профессор? — обратился изумленный юноша к Северусу. — Что мне в тебе нравится, Билл, вопроса «как» у тебя даже не возникло, — усмехнулся Снейп и получил ответную улыбку от парня. — Я не могу тебе рассказать всё, — мягко начал Дамблдор, и Снейп закатил глаза. «Ничего нового, Альбус». — Это задание касается только дел Ордена, в которые вовлечены Профессор Снейп и я, — объяснил директор, и Билл, немного помедлив, понимающе кивнул, прекрасно понимая, что речь идет о шпионаже. — Мы не собираемся врываться в ячейку добропорядочных граждан Великобритании, речь идет о ячейке Беллатрисы Лестрейндж, — Билл вздрогнул. — Сейф опечатан. — Именно так, — вежливо согласился Дамблдор. — Нет, директор. Я имею в виду, магически запечатан. Я сам накладывал добрую дюжину заклинаний. Все ячейки преступников находятся не только под юрисдикцией гоблинов банка, но и под контролем Министерства Магии. Никто не может ступить в сейф, даже министерские сотрудники, потому что владелец, даже если мы говорим о беглой преступнице, всё равно является единственным гарантом своего имущества вплоть до своей кончины. Мы могли бы отправить официальный запрос в Министерство, они могут дать нам соответствующую резолюцию на вскрытие замков и снятие заклинаний, — с сомнением предложил Билл, видимо, зная чуть больше о банковской системе. — Это должно оставаться тайной. Даже для Министерства. Даже для других членов Ордена Феникса, — отчеканил Снейп, нехотя добавляя в ответ на вопросительный взгляд Билла. — Если это всплывет наружу — моя роль будет раскрыта. — Да, Билл, это очень ценная информация. Я втягиваю тебя в это только потому, что мы в тупике, а ты знаешь о Гринготтсе больше любого другого человека, — кивнул директор. — Понимаю. Может быть, есть еще какие-то вводные данные? — Я, возможно, задам забавный вопрос, но в Гринготтсе есть возможность защитить свою ячейку драконом? — спросил Снейп, чувствуя себя абсолютно глупо. Однако Билл так не посчитал. — Ничего забавного в этом вопросе нет. Заводить своего дракона совсем не обязательно. Гоблины позаботились об этом давным давно. Наиболее защищенные ячейки находятся на самом нижнем уровне, где всё крыло охраняют драконы на входе. Чарли, когда услышал про методы их дрессировки, чуть не отправился судиться с ними. Сейф Лестрейнджей как раз на самом нижнем уровне, самом защищенном. Там обитает цвет аристократии, ячейки передаются испокон веков следующим поколениям. Так, дайте мне подумать. Билл был сосредоточен на своих мыслях, в нем чувствовался профессионал своего дела: решительный, серьезный и беспристрастный. Неудивительно, что гоблинам было плевать на его внешний вид. Билл Уизли был незаменим. — Если упустить из виду, что это невозможно, — со вздохом начал Уизли, — то я мог бы провести одного-двух человек в банк под множеством предлогов. Возможно даже, что мы смогли бы спуститься на нужный уровень, и я снял бы все заклинания, наложенные мной и моими коллегами, — усмехнулся он, понимая, как иронично всё складывается. — Но гоблины будут знать о том, что в ячейку кто-то проник, стоит нам переступить порог. Охранная система погребет нас там заживо без единой возможности на спасение. И даже если мы каким-то чудом сумеем избежать смерти от ловушек, то незамеченными нам не уйти — придется прорываться с боем. А это, насколько я понимаю, не входит в наш план по «незаметности». — Иными словами, это невозможно, — констатировал неприятный факт Северус. — Как насчет эльфийской магии? Домовые Эльфы могут аппарировать даже в Хогвартсе. — Исключено. Эльфы аппарируют тут только потому, что так было задумано. Волшебники часто не берут в голову эльфийскую магию, но гоблины прекрасно осведомлены об этом и, создавая свою неприступную цитадель с сокровищами, они позаботились об этом заранее. Нужно быть гоблином, чтобы остаться незамеченным, а подкупить гоблина невозможно, потому что они помешаны на преданности своему народу и держатся особняком по отношению к волшебникам, «имеющим палочки». Это… Взгляд Билла немного расфокусировался, и парень о чем-то задумался. Профессора не стали ему мешать. Все их надежды были сейчас сосредоточены на этом парне. — Нам нужен гоблин. Это единственный выход. И так вышло, что я знаю одного гоблина, способного нам помочь. Нехотя, со скрипом и против желания своего сердца. Прошлым летом во время реконструкции восточного крыла на втором уровне, я спас одного из них, и он постоянно ворчит о том, что теперь он связан со мной долгом жизни. Для гоблинов это не пустой звук, — неуверенно сказал Билл, в то время как Дамблдор просиял. — Отлично. Это уже что-то. Так вы сможете войти и выйти незамеченными, — оптимизм директора крайне раздражал Северуса. — Хороший настрой для человека, который туда не сунется, — пробурчал он. — Билл, в чем сомнения? — Гоблины хитрые, как джины. Они всегда ищут выгоду и за счет этого живут. Я бы никогда не стал доверять свою жизнь гоблину, даже если уверен в нем. Это правда так необходимо? — спросил он у Снейпа. — К моему неудовольствию, да. Больше, чем ты можешь вообразить. — Ясно, — обреченно кивнул Билл. — Я смогу взять с собой двух, максимум трех человек. Чем меньше, тем лучше. Это, естественно будете вы, Профессор, и..? — Гарри может составить тебе компанию, Северус, — благодушно не то предложил, не то приказал глава Ордена Феникса, и буря случилась. — Что?! Я не пойду с Поттером! Это верх безумия. Если мы будем обнаружены, то я — почти труп. Если меня обнаружат с Поттером, то я — труп, самый настоящий. Побойтесь Мерлина, директор, и подумайте о своем Золотом Мальчике, Иисусе этого мира, или как его там величают. А вдруг все пройдет неудачно, и мы все там погибнем? Или пророчество, гласящее об Избранности Поттера, не даст ему погибнуть от рук гоблинов и меня попутно защитит?! — смущенный взгляд Дамблдора парализовал его окончательно. — Это. Самое. Дурацкое. Решение. При всем моем уважении, Альбус! — Я понимаю твою озадаченность, Северус. Но у меня есть аргументы в пользу моего решения. Биллу будет легко стать провожатым Гарри за золотом из его сейфа, так как Гарри сирота. Дезиллюминационное заклинание не действует в стенах банка, а мантия-невидимка, что принадлежит Гарри, справится с этим, спрятав тебя на первое время. Ты недооцениваешь мальчика, считая его бесполезным. Уверен, вы оба даже не представляете, какую силу можете явить, совместив ваши усилия. — Я ничего не буду совмещать с Поттером! — К тому же, ты сам говорил: Гарри нужна тренировка. В мою пользу также говорит тот факт, что ты назначил Гарри отработки до конца учебного года после несчастного случая с Мистером Малфоем. Это уже отличная причина, почему вы отсутствуете в замке. Готовое прикрытие, — Снейпу казалось, что он задыхается, пока Билл, стараясь не вмешиваться, подливал себе чай в кружку. — Я не могу объяснить тебе до конца ход моих мыслей, но Гарри может оказаться очень ценным именно для той цели, что мы преследуем. — Что это за загадки? Снова. — После Рождества, Северус, как я и обещал, — улыбнулся Дамблдор. — А если ты переживаешь за «мозг» операции, то вы можете взять с собой Мисс Грейнджер. Правда, я думаю, ты не захочешь, — и только Снейп собирался спросить почему, как Билл вклинился в разговор. — Взять с нами Гермиону — прекрасная мысль! Уверен, я смогу это организовать, — смущенно улыбнулся парень, и Северус отметил, какой же все-таки Уизли отталкивающий, противный и попросту яблоко от своего дурацкого семейства. Пытаясь подавить внутреннее желание ответить ни в чем невиновному парню что-то резкое, он просто добавил: — Мисс Грейнджер с нами не идет. Чем меньше — тем лучше. Я и Поттер. Достаточно. Разочарование на лице Билла было ему наградой, а лучезарная улыбка на лице старого волшебника — наказанием. И, пусть идея была обречена на провал, они обязаны попробовать, даже если это будет стоить им жизни.