I won't hear it Whenever anybody says your name And I won't feel it Even when I'm burstin' into flames I don't regret the day I left I don't believe that I was blessed I'm probably lyin' to myself, again I'm alone in my head Looking for love in a stranger's bed But I don't think I'll find it 'Cause only you could fill this empty space I wanna tell all my friends But I don't think they would understand It's somethin' l've decided 'Cause only you could fill this empty space(c) James Arthur "Empty space" Я скажу, что ты вызываешь во мне раздражение, Я скажу, что с радостью образ твой в памяти жгу, Что тебя оттолкнуть – моё лучшее в жизни решение, Я скажу тебе это. И в каждом слове солгу. Я был нем, но с тобой вновь обрёл свой внутренний голос, Ты на выжженной пустоши снова взрастила цветы, Ты мне подарила меня, мой пустынный Космос, Но с тобой я не пуст. Ты – Солнце. Ты – смысл. Ты. -Lisyona-
Это был старый лес. Он казался совсем неприветливым, неприступной стеной преграждая путь любителям пеших прогулок. Многовековые деревья уходили ввысь, укрывая кронами свой скрытый мирок от солнечных лучей. Здесь не было тропинок, только мох и заросли нетронутого бурьяна. И именно здесь словно по волшебству появились две фигуры в мантиях, держась за невзрачную металлическую крышку. Северус Снейп отпустил крышку, словно обжегшись, как только убедился, что он и его спутница на месте. Желание дотронуться до неё было сродни Империо, и он закрывался, лишь бы карие внимательные глаза не смогли узнать всю его подноготную. Забавно. В прошлый раз, отправляясь за крестражем, они повздорили из-за какой-то мелочи. Он, как обычно, убежал от разговора. Она наступила на горло своему любопытству и желанию докапываться до сути. Потрясения того дня смели эту недомолвку, как что-то незначительное. Мерлин, как бы дорого он сейчас отдал за то, чтобы они поссорились. Потому что происходящее сейчас было похоже на тупик. — Мы сегодня ограничимся пожеланиями доброго утра и вопросами о качестве сна? — осторожно спросила девушка, убирая в карман мантии их незамысловатый портал, который сотворил директор. Их утро было очень неловким. — Я бы извинилась, Северус, но мне нужно понять, за что именно, потому что я в смятении. Знаю, ты не хочешь говорить. Потрясающее умозаключение. Не нужно было быть гением, чтобы понять: он всегда предпочитает уйти от щекотливой темы. Но её осторожность и четко выверенные слова заставили его пересмотреть свои привычки и желание спрятать голову в песок. Снейп чувствовал себя душевнобольным рецидивистом на реабилитации, у которого накануне произошел приступ. — Кажется, это тот момент, когда нам нужно поговорить, — со скрипом признал он. — Ты вчера все правильно сделала, отреагировала так, как должна была. Я убил девушку, — как факт отметил мужчина, от которого не укрылось то, как дернулась Гермиона. — И это не то, с чем можно примириться в один момент, потому что ты — адекватный здравомыслящий человек. За что мне злиться на тебя? За то, что ты такая любящая и добрая? Гриффиндорка обдумала это, пробираясь через кустарник и тихо зашипев, когда волосы запутались в ветках. — Тебе больно, — не спрашивала она. — Я видела, как причиняю тебе боль, но не знала, как это остановить. А теперь ты говоришь, что конфликта нет. Тогда что происходит прямо сейчас? Его девочка всегда задавала самые сложные вопросы из миллиона вариантов, пора бы было и привыкнуть. Их связь становилась пугающе сильной и в то же время хрупкой. — Это было первое убийство с тобой. Первое, и вряд ли последнее. Ты делаешь ситуацию в тысячу раз сложнее одним своим существованием, — девушка испуганно вскинула на него взгляд и почти упала, оступившись на непроторенной тропе. Ему пришлось схватить её за руку и, ощутив тепло её ладони в своей, принять решение не отпускать её руку, даже если это причиняет ему боль. — Я честен с тобой, в этом проблема. Я не злюсь на тебя, не смей даже мысли допустить об этом, я всегда злюсь только на себя. Вот только мне тошно, что теперь этот крест мне придется разделить с тобой. Не об этом я мечтал, — отстраненно заметил он, когда она крепче сжала его ладонь. — Я готова. — Нет, — ему захотелось встряхнуть эту отчаянную гордячку. Снейп остановился как вкопанный, поворачиваясь к ней, чтобы видеть её глаза. Ему было необходимо, чтобы Гермиона восприняла эти слова всерьез. — Ты не должна быть готова. Моргана, Гермиона, то, как веду себя я — это не та модель поведения, которую я бы хотел нацепить на тебя. Конечно, я бы хотел, чтобы ты прощала мне все мои преступления, отпускала грехи по мановению руки, часть меня просто кричит об этом. Но в тот день, когда слова «я сегодня убил кое-кого» перестанут вызывать в тебе сочувствие, боль и растерянность, именно в этот день я тебя потеряю. Северус медленно вздохнул, наполняя легкие воздухом. Было так непросто обличить в слова всё то, о чем он думал. — Направление, — приказал он палочке, положив её на ладонь. Заклинание компаса указало на север, и мужчина, кивнув своим мыслям, потянул её немного в другом направлении, следуя инструкциям Дамблдора. — Осталось пройти всего ничего, — пообещал он ей, беря небольшую передышку. Лес оборвался резко, открыв им вид на небольшую бурную реку с сиротливо стоящей у берега видавшей виды лодкой. Словно невидимая черта отделила дикие деревья и полосу земли, на которой не было ни травинки. Темная Магия губит всё живое, они уже видели нечто подобное. — Лодка, выжженная земля… Волан-де-Морт повторяется, — кивнула Гермиона, словно он озвучил свои мысли вслух. — Стой, — попросила она, когда он собирался, не медля, подойти к их будущему средству передвижения. — Я хочу оставить всё это на берегу, Северус, хочу думать о чем-то кроме той дикой мысли, что ты меня бросаешь, — отчаяние в её голосе заставило его, не раздумывая, потянуться к ней и прижать ладонь к её щеке. Девушка выглядела настолько потерянной, что почти физическая боль от прикосновения к ней отошла на второй план. — Я буду рядом, — даже удивился он. — Мы теперь с тобой в одной связке, пока чертов урод не сгинет с лица Земли, — прошипел мужчина. — Ты нужен мне… полностью, Северус. На все сто процентов, — отчаянно прошептала она, осторожно прижимая его ладонь к себе, словно опасаясь, что он уберет руку. Слишком быстро всё поняла. — Гермиона. — Пообещай мне! — Нет, — и это слово словно вбило последний клин между ними. — Я падал на дно, и ты присоединилась ко мне, так уж вышло. И я чувствовал себя до абсурда счастливым, потому что это больше, о чем я мог бы мечтать. Казалось, что ниже уже не упасть, но вчера я отчетливо увидел, что даже у дна есть уровни. В один день это сломает тебя, и я хочу только надеяться, что мы покончим с войной раньше, чем это произойдет. Это сейчас мой приоритет. — Ты всегда говорил, что это я — твой приоритет, — девушка прикрыла глаза, когда Северус отстранился. — Конечно. Вот только я — человек войны, а она тебя убивает. Значит, мне пора вспомнить, что это, и заканчивать, чтобы дать нам шанс. Им было плевать на крестраж. Они просто смотрели друг на друга, и Снейп видел, как Гермиона расслабляется, кивая ему. — Ты не потеряешь меня. Если это твой страх, то я могу с этим бороться, — уверенно заявила девушка, улыбаясь уголками губ, когда он закатил глаза. — Крестраж. Думаю, я могу сосредоточиться на чем-то, кроме нас с тобой. Нам же надо уничтожить Темного Лорда. Снейп только хмыкнул, помогая ей забраться в лодку и усаживаясь сам. На дне этой развалины он нашел два вполне себе приличных весла и опустил их в воду, прикидывая, справится ли он с течением. Ему пришлось снять мантию, оставаясь в рубашке, и приложить усилия, отчаливая от берега. Как ни странно, лодка вполне себе послушно последовала за его маневрами, уверенно приближая их к другому берегу. — Тут что-то написано, — пробормотала гриффиндорка, указывая на древко весла, где была действительно высечена надпись. — Зловещая лодка по Стиксу плывет, хозяин ей — мрачный Харон. Он скитальцев в царство Аида везёт, с души взимая навлон, — прочитала девушка, вглядываясь в написанное. — Мило, — хмуро заметила она. — В Стиксе же вроде трупы плавали? — Души, — кивнул Снейп. — Хотя, думаю, что именно в этой речушке вполне могут обитать трупы, — пожал плечами зельевар, когда девушка инстинктивно убрала руки с бортов лодки. — Инферналы, — прошептала Гермиона, вглядываясь в непроницаемую толщу воды. — Лодка и трупы в воде, как было у Гарри и Профессора Дамблдора. — Ну, ему не обязательно придумывать каждый раз что-то уникальное. Был бы я Темным Лордом, везде бы пихал инферналов. Почти у всех людей есть иррациональное чувство страха перед смертью. Это весьма эффектно. — Но ты не боишься. — И мы выяснили, что я не гожусь в примеры для подражания, — подытожил мужчина, продолжая грести в полной тишине. — Меня больше интересует строчка про навлон с души. Надеюсь, что это эвфемизм. — Ну, мы уже выяснили, что в крайнем случае нужно будет рассечь руку в нескольких местах, — с отвращением констатировала девушка. — Он повторяется. — Нужно порадоваться этому. Предсказуемый Темный Лорд — это лучшее, на что мы можем рассчитывать. Не хотелось бы проверять на себе что-либо ещё. Отсылки к мифологии и теме Бога тоже приносят нотки оптимизма. Уверен, что ты теперь профи в этой области, — её почти привычная улыбка лишь с тенью их новоприобретенных проблем была хуже раскаленного металла, но он заставил свои губы изогнуться в ответном подобии улыбки. — Не смейся, но после хижины я прочитала по мифологии всё, что смогла найти, — словно сдаваясь, подняла руки староста. — Если уж мы играем роли в этом большом театре имени Темного Лорда, то я хочу знать наперед свои реплики. Лодка мягко врезалась в прибрежный песок, и Снейп поспешил выбраться из лодки, помогая девушке последовать его примеру. Гермиона взмахнула палочкой, привязывая лодку к появившемуся колышку, чтобы их транспортное средство дождалось путников на обратный путь. Перед ними простиралась ничем не примечательная, всё так же безжизненная песчаная полоса, резко переходящая в высокий кустарник под два метра высотой. С затаенной тревогой и напряжением мужчина двинулся прямо по направлению к зарослям, полагая, что им придется идти сквозь них, независимо от того, что именно их там встретит, да хоть сам Цербер или Аид. — Северус! — громкий вскрик сзади заставил его резко обернуться, вытаскивая палочку. Гермиона застыла на месте, а обманчиво мягкий песок, в котором приятно утопали ноги, сковал её щиколотки, не позволяя сдвинуться с места. — Дефодио! — Гермиона попыталась раздробить почву, пробить брешь, сделать эту гремучую смесь податливой, но «зыбучие пески» словно с цепи сорвались, и девушка стремительно увязла уже по колени. Казалось, заклинание долота только усугубило положение. — Асцендио! — спокойно приказал Северус, ожидая, что заклинание вытолкнет девушку на поверхность, но ничего не произошло. Ничего. Совсем. — Дуро! — заклинание окаменения просто повисло в воздухе. Ничего! Даже снопа искр не было. Снейп похолодел, когда и невербальные чары не сработали. Когда Гермиона отчаянно попыталась ухватиться за что-нибудь и подтянуться, пески захватили её уже почти по пояс. Импульс броситься к ней вызвал возмущение песков, и они буквально покрылись рябью, мешая волшебнику приблизиться, опасно пытаясь затащить и его в свою ловушку. Земля под его ногами не утратила свою прочность. Казалось, что эпицентром событий является именно Гермиона Грейнджер. — Не двигайся! — бросил он, чувствуя себя до странного беспомощным. Привыкший всегда полагаться на магию, он вдруг оказался безоружным. — Всё хорошо, — заверила его гриффиндорка, и он недобро хмыкнул. «Грейнджер — всегда Грейнджер». Но, как ни странно, её иррациональная забота о нем заставила его мыслить быстро. Бросившись к высоким зарослям — единственной растительности в этом Мерлином забытом, слишком тихом месте, Северус с облегчением выдохнул, когда обнаружил, что стебли жесткие и толстые, словно молодые стволы деревьев. Ухватившись за один из них двумя руками и потянув стебель на себя, он сильным ударом ноги переломил достаточно сухое растение. Вернувшись к девушке, он с затаенной радостью отметил, что она ушла ниже всего на пару сантиметров. — Ложись на спину, — скомандовал он, и девушка тут же, без опасений, подчинилась, бесстрашно касаясь головой песка. — Вдохни глубоко, дыши размеренно и каждый раз набирай полные легкие воздуха. Это как эффект воздушного шарика, — объяснил мужчина пересохшими губами. — Теперь, когда ты перенесла свой вес на спину, можешь пошевелить ногами? — его голос был абсолютно спокоен, в то время как сердце оглушительно билось, казалось, прямо в ушах. — Да, получается. — Хорошо. Постарайся двигать руками, словно ты плывешь на спине. Я протяну тебе опору. Мне нужно, чтобы ты смогла схватить её как можно крепче, и я тебя вытащу. Мужчина аккуратно опустился на землю, на край гиблой области, проталкивая вперед растение. Несмотря на то, что он постарался переломить стебель у самого основания, длины всё равно не хватало. Оставалось только молиться всем известным богам, чтобы Гермиона смогла выбраться из этой воронки. И она делала всё очень спокойно. Размеренно дыша, девушка пыталась «грести руками», не поддаваясь панике, когда её голова погружалась в зыбучие пески на пару сантиметров. Снейп буквально видел, как напряглась её шея, но дыхание было всё таким же размеренным, и на вдохе гриффиндорка делала толчок, по миллиметрам приближающий её к спасительному растению. И, да! У неё получилось. Плавно, словно боясь вызвать возмущение вокруг себя, девушка, закинув руки за голову и делая очередной глубокий вдох, уверенно обхватила стебель, и он, продолжая лежать ничком на земле, потянул её на себя, напоминая себе о необходимости не торопиться. Его мозг анализировал ситуацию, и чем дольше он думал, тем зловещее она становилась. Он, Снейп, прошел по этому клочку песка спокойно, так почему же всё «веселье» досталось ей, Гермионе? — Ты в порядке? Он помог Гермионе подняться на ноги и встать рядом с ним. Облегчение от того, что с ней всё в порядке, причудливым образом смешалось с тем коктейлем чувств, который отравлял всё его существо. — Да, — поспешила уверить она его. — Твоя магия… — Не работает, — напряженно подтвердил Снейп. — Зато у тебя вполне себе получился сноп искр, — вспомнил он. — Да, это не помогло, но всё же. — Думаю, ты заплатил своей магией за проезд, Северус. У меня было время подумать, — попыталась улыбнуться девушка, но страх в её глазах, должно быть, отражал его собственный. — Ты тоже была в лодке, — не согласился зельевар, его мозг не желал признавать себя беспомощным. — Но только ты из нас двоих переправил нас по реке, только ты держал весла, на которых мы и прочитали предупреждение. Было бы глупо надеяться, что лодка — это всего лишь лодка, — покачала головой девушка. — Я закрепила её у берега, и всё буквально взбесилось вокруг меня через пару-тройку секунд. Моя магия резонирует с этим местом, что не лишено логики. Гермиона, конечно же, была права. Если Лорд обезоруживал себя, лишая на время магии, то было бы благоразумно установить защиту, если бы кто-то вроде Гермионы смог пробраться на берег «зайцем», не заплатив перевозчику. — Но куда исчезла твоя магия? — продолжала рассуждать гриффиндорка. — Она не исчезла. Магия не может уйти в никуда. Скорее всего, над веслами искусно поработали, и они стали временным вместилищем. На обратном пути я верну себе утраченное, — вздохнул Снейп и нахмурился. — Мне это не нравится. И вон те заросли посреди мертвой бесплодной земли мне тоже не нравятся, но вряд ли есть обходной путь, как думаешь? Иди прямо за мной, спрячь палочку, раз от неё только хуже, и постарайся не колдовать, что бы ни произошло. Гермиона кивнула в знак согласия, и они неспешно двинулись к высоким зарослям. Северус на ходу достал небольшой складной нож для сбора ингредиентов, который носил с собой по привычке. Сейчас это было его единственное оружие, которое могло сослужить пользу в прокладывании тропы сквозь жесткие стебли растений. Ему не хотелось показывать, насколько волшебнику, привыкшему к магии, как к чему-то само собой разумеющемуся в жизни, странно и по-настоящему пугающе остаться без неё. Мужчина чувствовал абсолютную наготу перед девушкой, в чьих венах струилась сила. Внезапная мысль и рефлекторное движение руки к голове сразили его, заставляя резко повернуться к гриффиндорке, практически дышащей ему в затылок, и чуть не сбить её с ног. — Окклюменция, — выдавил он из себя и увидел, как карие глаза изумленно распахиваются. — Её нет. Естественно, — как можно спокойнее цедил он, чувствуя ужас. — Я могу попросить тебя… — Я бы никогда не залезла тебе в голову! — с искренним возмущением воскликнула Гермиона. — Знаю, я достаточно любопытна, но я же не идиотка. Мне бы даже в голову не пришло проверить степень твоей защиты, — осуждающе тыкнула она в него пальцем, и Северус немного расслабился. — Твои мысли — это твои мысли, ты и так довольно решительно бьешь правдой, мне не на что жаловаться, — криво ухмыльнулась Гермиона. — Спасибо, — кивнул Снейп и, развернувшись, шагнул к живой стене, которая достаточно миролюбиво и лояльно расступилась, стоило ему раздвинуть стебли руками. Легкий сладковатый запах окутал его легкие. Пытаясь сосредоточиться на своих познаниях в области ботаники, мужчина всё же молниеносно повернулся, когда сзади хрустнула ветка. Гермиона Грейнджер, шедшая немного позади, неловко подвернула ногу, извиняюще пожимая плечами. — Стебли очень сухие, — объяснила она причину шума. — Это тупик, да? Вот так. Без предисловий. Получай, Северус. Хоть кто-то из вас двоих достаточно смел, чтобы озвучить это вслух. — Это всего лишь заросли, — «трус». — Ты знаешь, о чем я. Опасность заставляет мыслить под другим углом, Северус. Что ты имел в виду, когда сказал, что боишься пробить «дно»? — Я лишь сказал, что я хочу приблизить момент победы над Лордом, — ступая, словно по тонкому льду, заметил мужчина, хмурясь. Её атака была неожиданной, и он тихо радовался, что ему даже не нужно видеть её лицо при этом. — А если это случится через несколько лет? Два, четыре, шесть? Сколько потребуется НАМ? — её вопрос повис в воздухе. — Ты не хочешь, чтобы я становилась черствой, но ты ведь сам это делаешь! Ему пришлось остановиться и сознательно встретиться с ней взглядом. Боль и утрата в карих, почти кричащих на него глазах, были похлеще любого Оглушительного. — Я пытаюсь дать тебе выбор, Гермиона, — процедил Снейп, сдерживая своё раздражение от правдиво-колющих слов в свой адрес. — Выбор. Роскошь, которую не могу позволить себе. Почему бы просто не попробовать принять это и оставить свои мысли при себе? Хоть раз. Слизеринец отвернулся от неё, сдаваясь на милость своему раздражению, которое так и не сумел укротить. Эта девчонка всегда умеет нажать на нужные кнопки. — Я всегда говорю лишнее и не попадя, — её смирение ножом прошлось по сердцу. — Ты будешь касаться меня, Северус? Будешь целовать? Будешь заниматься со мной любовью? Или ты будешь смахивать с меня пыль, словно с хрустальной вазы, пытаясь не запятнать ни одной грани в попытках сохранить целостность оболочки? Я буду искать в тебе тепло, утешение, контакт, а ты будешь сбегать… Ты это называешь выбором? «Уела». — Да, план был примерно таким, — глухо отозвался Снейп, уходя в глубокую оборону, абстрагируясь от её слов, отражающих всё то, что он сам боялся поднять. — Выбор. Забавное у тебя представление об этом слове, — разозлилась Гермиона. Северус даже представил, как румянец заливает её щеки, а глаза опасно сужаются, буравя его спину. — Ты пытаешься спасти мир, который уже не соответствует нормальности. В нормальном мире я бы никогда не допустила даже мысли о том, чтобы начать отношения с преподавателем вдвое старше меня. Я бы не стала закрывать глаза на твоё вечно плохое настроение, постоянное, просто перманентное желание избавиться от меня и то зло, что ты так или иначе причиняешь ни в чем неповинным людям. В нормальном мире я бы пресекла это всё на корню, погасила бы в себе даже первые искорки этой огромной, чудовищной ошибки, и встретила бы доброго, верного, преданного и любящего парня с головой на плечах, свободной от тараканов всех мастей и размеров. Я бы выбрала какого-нибудь Билла Уизли, подарила бы ему своё тепло и любовь, а взамен получила бы больше, чем отдала. Он бы опустился передо мной на одно колено и попросил выйти за него замуж, а я бы сказала «да», не сомневаясь ни секунды в том, что этот человек достоин этого. Я бы родила ему чудесных рыжеволосых детей. Ты можешь представить эту картину, Северус? О да, он мог. К слову о тех самых кнопках, на которые так мастерски нажимала Гермиона, Снейп и сам, без чьей-либо помощи, представлял себе нечто подобное. Рядом с Гермионой отвратительно прекрасно смотрелся Поттер, Билл Уизли, Крам с натяжкой и, чем жизнь не шутит, Драко Малфой и Рон Уизли. При всех плюсах и минусах каждого претендента, выбор всегда был не в его пользу, и он был достаточно умен, чтобы сознавать это. Его самые смешные, самые глупые, самые наивные страхи вдруг внезапно обрели контур, наполняясь красками, уверенной кистью набрасываемые её жестокостью. — Завидуешь? — казалось прошипел голос прямо у него за спиной. — Да. Очень завидую, — не стал лукавить он. — И я завидую, — негромко хмыкнула девушка, — потому что у меня нет выбора. Никогда не было. Можешь засунуть подальше своё благородство. Мы с тобой теперь в одной связке. С тех пор, как ты спас меня и начал свою подлую игру, у меня не было этого выбора. Я оказалась бессильна с самого начала, несмотря на ту иллюзию и браваду, что ты преподносишь мне в своё оправдание. С тех пор, как ты поселился, словно опухоль, в моих мыслях, я уже была обречена. И с тех пор, каждый день, я разваливаюсь на части как личность. Процесс необратим. Снейп резко, гораздо резче, чем следовало, оттеснил последний стебель, выбираясь на такую же безжизненную опушку, и решительно повернулся к источнику своей боли. — Давай, не сдерживай себя, Гермиона. Я весь твой.***
Стоило Гермионе ступить на тропу, проторенную Северусом, как сладковато-приторный запах окутал её, словно приятный парфюм. Она ощутила давление извне сразу же, когда что-то попыталось пробить её окклюментную защиту. Обманчиво жесткие стебли вмиг стали подвижными, обхватывая её шею и талию, словно кнут, хищно обернувшийся вокруг жертвы. Из её горла не вырвался даже хрип, а в глазах стремительно начинало темнеть то ли от паники, то ли от недостатка кислорода. Стебли-лианы увлекали её вглубь, подальше от тропы, и ей лишь оставалось вцепиться изо всех сил в торчащий рядом стебель, который в итоге переломился у основания, громким треском оповещая об этом. «Северус должен был это заметить!» Кажется, они просчитались в своих расчетах. Дело было не в том, что Гермиона использовала магию, магия просто была в ней, и этого было более, чем достаточно. Шестеренки защитного механизма задвигались, стоило этому месту почувствовать её ментальную защиту. Ей оставалось надеяться только на мужчину, который, казалось, не заметил того, что гриффиндорка сошла с тропы. И, вспомнив об отсутствии окклюментного щита у Снейпа, у Гермионы всё внутри тут же похолодело от ужаса. Спасения ждать неоткуда. Благо силки, убрав её с тропы, стягивались вокруг неё подобно кольцам змеи, понемногу придушивая свою жертву, не собирались даровать ей мгновенную смерть, заключая её ноги в плотный кокон, плетя затейливый саван для будущего трупа. Девушка, конечно же, пыталась руками ослабить путы, но те не поддавались ни на миллиметр. Гермиона даже успела отстраненно подумать о том, что план Волан-де-Морта был очень хорош, и воздать ему должное за эту полосу препятствий. И, если обычно второе звено всегда служило подспорьем в подобных вылазках, то сегодня это сыграло с ними злую шутку. Один из них умрет из-за магии, а второй — из-за её отсутствия. Время для неё остановилось. Гермиона даже не могла подсчитать, сколько уже это продолжается. Адреналин отодвигал боль на второй план. Зачем переживать о боли, если это последнее реальное чувство, которое ты можешь ощутить? Больно — значит ты всё еще жива, даже если тело будет напоминать один большой синяк. Гриффиндорка почему-то представляла себе иное место для смерти, желательно, в лет сто сорок в окружении внуков и правнуков и где-нибудь у моря, но и с этой идеей придется распрощаться, аппарационный барьер на этом месте не даст ей и такой возможности. Её сознание словно очнулось от гипнотического состояния, а боль внезапно стала острее, когда надежда, еще не чувствуя почвы под ногами, внезапно забилась, словно птица в клетке, почуяв свободу. Её маленькое, теплое, ласковое море, заключенное в маленькой склянке на бешено вздымающейся груди было ответом на её молитвы. Внутри замаскированное зелье аппарации, которое обходит противоаппарационные чары и позволяет выпившему аппарировать в любое место. Зелье работает однократно, и я верю, что оно вам никогда не понадобится. Письмо от Северуса на её день рождения несло в себе особо удачный ход в его игре, но уже тогда он стремился защитить её всеми силами. Гермиона даже не знала, как это сработает. Чувство самосохранения сделало всё за неё, когда, перестав бороться с путами, её рука резко дернула за кулон, чтобы в следующую минуту влить в свои непослушные синеватые губы спасительную жидкость, ощущая, как зелье медленно, но уверенно проскальзывает в воспаленную гортань. Куда ей отправиться? Как работает зелье? И почему бы ей не узнать об этом у изготовителя раньше? Куда ты хочешь отправиться, Гермиона Грейнджер? И, закрыв глаза и не обращая внимание на взбесившиеся лианы, почувствовавшие инородную магическую составляющую в своей жертве, девушка представила себе голос, гипнотизирующий её душу, черные бездонные глаза, в которых уже давно утонула безвозвратно, и ехидную полуулыбку тонких губ, которые могли быть мягкими и жесткими одновременно. Северус Снейп был в беде, и её умирающее сознание даже в эту минуту не хотело ничего иного, кроме как оказаться рядом с человеком, олицетворявшим для неё весь мир. С громким хлопком девушка исчезла за долю секунды, чтобы в следующее мгновение оказаться на холодной земле, повалившись навзничь, как куль с мукой. Каждая клеточка её тела онемела, а кровь стремительно хлынула по венам, принося с собой болезненные ощущения в затекших мышцах. Совсем не ориентируясь на местности, не имея картины пункта назначения или координат, она сумела аппарировать к субъекту. Интересно, сам Северус знает о том, насколько уникальное зелье он создал? Облегчение от того, что она слышит голос Северуса было таким колоссальным, что девушка не сразу поняла, что в этом есть что-то странное. Она аппарировала куда-то за заросли и наблюдала, как объект её поисков появляется из-за обманчиво спокойных стеблей, при этом бросая короткие фразы: лицо напряженное, глаза сосредоточены, а руки сжаты в кулаки. Лишь спустя несколько секунд, девушка осознала, что он не просто что-то бормочет себе под нос, а ведет вполне себе реальный диалог. Повернувшись к зарослям, словно налетев на невидимую преграду, зельевар сложил руки на груди, будто собирался отчитывать нерадивого студента, и голосом, полным яда, произнес: — Давай, не сдерживай себя, Гермиона. Я весь твой. Девушка удивленно моргнула, несмело позвав его, человека, стоявшего в нескольких метрах от неё. — Северус? Безрезультатно, конечно же. Мужчина, лишенный магии и ментальной защиты, видел сейчас что угодно. Он словно разговаривал с ней же, не заметив подмены. И, вглядевшись в его сосредоточенное лицо, явно выслушивающее что-то не очень приятное, Гермиона вздрогнула, поняв, что Северусу больно, по-настоящему, почти так же больно, как было вчера. Решение было на поверхности, но она не хотела этого. Она обещала ему. Он такое не стерпит. И, доставая свою палочку и молясь, чтобы на неё не набросилось что-либо ещё, дрожащим голосом прошептала: — Легилиментс.***
Северус когда-то предупреждал её, что своё сознание он представляет в виде тюрьмы, но это не помешало ей вздрогнуть, почти физически ощущая холод неприветливых серых стен. Низкий каменный свод и отсутствие окон давило со всех сторон, заставляя почувствовать небольшой приступ клаустрофобии, но Гермиона быстро отвлеклась от ощущений, когда её глаза, привыкнув к полутьме, освещенной тусклыми факелами, охватили огромный коридор с тюремными камерами. Попытавшись подсчитать их количество, девушка сбилась со счета и чуть не подпрыгнула на месте, когда совсем рядом раздалось настороженное: — Привет. Гриффиндорка опустила взгляд вниз, отрываясь от созерцания потолка, чтобы увидеть перед собой мальчика лет пяти с прямыми черными волосами и непроницаемыми черными глазами, в которых причудливо отражались блики факелов. Северус выглядел младше той версии, что ей как-то довелось увидеть в Омуте Памяти, но всё же сходство было очевидно, и Гермиона заулыбалась, невольно отмечая знакомые черты. — Привет, Северус, — девушка тихо засмеялась, когда мальчик подозрительно сощурил глаза. «Такой малыш, но уже видно, как ты будешь ходить по школе в развевающейся мантии», подумала Гермиона, и на душе стало очень спокойно. — Невежливо показывать, что откуда-то знаешь моё имя, не представившись, — справедливо обвинил её он, складывая руки на груди. Вот только этот маленький мальчик был всё же ребенком, у него впереди были целых тридцать три года, чтобы отточить своё мастерство, а девушка явственно увидела, что он боится. — Ты прав, — мягко заметила гриффиндорка. — Меня зовут Гермиона Грейнджер, и я — твой друг. — Ты пришла убрать это? — Северус кивнул на стену, и девушка приблизилась к ней, чтобы рассмотреть то, что так беспокоило мальчика. Черная плесень почти сливалась со стеной, словно клякса, оставленная художником и протянутая через весь холст, вдоль стены, уходящей в бесконечный лабиринт коридоров и камер. Даже не приближаясь близко, Гермиона уловила уже знакомый приторный аромат, такой же, какой исходил и от зарослей, где Северус подвергся ментальной атаке. — Да, за этим я здесь, — больше для себя самой, чем для ребенка, кивнула гриффиндорка. — Нужно найти, куда она тянется. Пойдем со мной, если тебе страшно, — увидев упрямо сведенные брови, Гермиона поспешила исправить свою оплошность. — Ладно, признаюсь, мне самой страшно. Если бы ты составил мне компанию, я бы чувствовала себя гораздо спокойнее, — шепотом призналась она, словно открывая свою самую большую тайну. Черные глаза буравили карие. — Думаю, тебе и правда нужна моя помощь, — обреченно вздохнул Снейп, но руки на груди больше не скрещивал. «Северус Снейп всегда будет моим рыцарем». Эта мысль повеселила её. Желание посмотреть на Северуса в столь нежном возрасте было непреодолимым. Возможно, она надеялась найти здесь ответы на те вопросы, на которые старшая версия не желала давать ответов. — Ну да, я же девчонка, — подытожила Гермиона, двинувшись вслед за мальчиком по коридору. — Ты — тётенька, а не девчонка, — не сказал, а отрезал Снейп. «Я бы пошутила сейчас насчет возраста, Северус, но не стану». — Хм, — только и нашлась, что сказать девушка, чувствуя, что уголки губ ползут вверх. Улыбка стала совсем уж радостной, когда этот подозрительный мальчуган всё же взял её за руку, очевидно, сделав ей одолжение. Рыцарь, что тут поделать. — Я тебе не доверяю, — как бы между делом предупредил Северус. — Но я пришла помочь. — Как знать, — подозрительно протянул он, поджимая губы. — Тут… неспокойно, — признался мальчик и чуть сильнее сжал её ладонь. Гермиона инстинктивно начала оглядываться в поисках того, что пугало этого достаточно решительного для своих лет ребенка. Ей бы хотелось ни к чему не прикасаться, чтобы ненароком не вмешаться в естественный заведенный тут уклад мыслей. Она и так залезла в сервант, не стоит бить тут чашки, и может быть тогда наказание будет не таким уж и ужасным. Вот только сквозь решетки было видно каждую камеру, а сами двери выглядели хлипкими и ненадежными. И, когда дверь одной из камер начала приоткрываться с протяжным скрипом, словно от сквозняка, Гермиона потянула Северуса за собой, ускоряя шаг. Напоминало один из тех хорроров, которые она за компанию смотрела с отцом на каникулах, хоть и не любила этот жанр. — Почему-то думала, что здесь защита будет похлеще, чем в «Миссия Невыполнима», — пробормотала девушка, чтобы заполнить тишину и прогнать нервозность. — Это фильм такой, — объяснила она Снейпу. — Обычно тут другие двери, — кивнул мальчик со всей серьезностью. — Некоторые из них абсолютно непроницаемые, некоторые со сложным механизмом, а некоторые словно замурованы в стену. Эти появились недавно, вот я и вышел посмотреть. — Но если вышел ты, то… — Угу, остальные, наверное, тоже не заперты, но лучше им об этом не сообщать, — Гермиона была с ним солидарна. — Ты ведь запрешь их всех? — Даже тебя? — Ага, — рассеянно отозвался мальчик. — Ему виднее, что с нами делать. Мы — всего лишь мысли, но и они могут быть смертельно опасными. — А за что он тебя запер? — «чтоб тебя, Гермиона». — Мама говорит, что меня всегда есть за что запирать. Я всегда всё порчу, — как-то обыденно заметил он. — О, смотри, книги! Северус потянул её к одной из камер, и девушка не стала сопротивляться, жадно окидывая взглядом помещение сквозь решетки. Тут действительно было много, очень много книг, а над ними нависло какое-то облако или марево, не имеющее четкого очертания. — Что это? — выдохнула гриффиндорка, завороженная загадочной субстанцией. — Мысли, образы, — пожал плечами Северус, которого это ничуть не впечатлило. Книги привлекали его куда сильнее. — Можно я возьму одну почитать? — Ну уж нет, мы ведь решили, что ничего не будем трогать, помнишь? Вот и умница, — констатировала она, когда Снейп недовольно скривился и насупился, но всё же кивнул в знак согласия. Гермиона решительно отвернулась от одной камеры, натыкаясь взглядом на зеркальную версию такой же комнатенки, заваленную до потолка… — Иди сюда! Нет, не смотри, — девушка в панике попыталась притянуть ребенка к себе, не дав разглядывать содержимое камеры. Горы тел, небрежно сваленных в кучу, словно мусор, высились от пола до потолка. Ребенок же от проявления заботы отстранился, как от чумы. — Эй, да брось. Это же просто куклы. Ну, манекены. А ты действительно девчонка, — хмыкнул мальчуган, повиснув на решетках, чтобы поближе рассмотреть всё в деталях. — Эти не живые, вот живых я побаиваюсь, — признался он, и Гермиона представила себе мыслеобраз Волан-де-Морта, сидящего где-то в подобной камере. Жуть какая. Приглядевшись внимательнее, девушка действительно успокоилась, поняв, что воображение играет с ней злую шутку. Это действительно напоминало свалку манекенов без лиц. Но до чего же анатомически выверенными были эти куклы, насколько пропорционально соответствовали человеческому телу… Было жутко, на самом деле. И ей не нужно было знать все секреты этого мужчины, чтобы понять, что именно скрывается за этими дверьми. Более того, девушка была на сто процентов уверена, что вчера эта груда стала на один манекен больше. — Давай поскорее всё исправим, малыш, — попросила она, взяв Северуса за руку и потянув его за собой. — С тобой не очень-то весело, — вздохнул Северус. — Ты не первый, кто говорит мне об этом, — улыбнулась Гермиона, решительно проходя мимо других камер, не желая заглядывать больше ни в одну из них. — Садись, Северус, рассказывай, — раздался сбоку знакомый голос, заставив Гермиону резко остановиться. Маленький Снейп чуть не упал от неожиданности. О, этот голос она не могла пропустить. — Это живые, — объяснил ребенок, когда она вплотную приблизилась к камере. Прямо на полу удобно уселись молодые Рудольфус Лестрейндж и сам Северус Снейп. Ненависть к Лестрейнджу поднялась в ней горячей волной, напоминая о том, через что этот человек заставлял пройти каждого из них. — Пойдем обратно к манекенам, там куда веселее, — пробурчал Северус, вставая рядом с ней. — Тсс, я немного послушаю, и мы пойдем дальше, — прошептала она, обращаясь в слух. — Было бы что, — отвечал Снейп, отводя волосы от лица. Было странно видеть своего мужчину немного старше её самой. Как ни странно, девушка посчитала, что возраст шел Северусу на пользу. Может быть, она просто не знала ТАКОГО Северуса Снейпа. — У меня есть информация для Темного Лорда, — чуть помедлив, начал мужчина. — Я подслушал пророчество праправнучки Кассандры Трелони, когда та проходила собеседование с Дамблдором. — Предсказания. Дамблдор. Друг, ты не мог сделать этот день ещё более отвратительным, — фыркнул Руди, поморщившись, словно от зубной боли. — Расскажешь, что услышал? — Я слышал только часть. «Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы…». Снейп торжественно замолчал, а Гермиона побледнела, словно мел, поняв, что именно запер здесь Северус. Воцарилась тишина, как вдруг Рудольфус засмеялся, и этот звук заставил девушку вновь усомниться в том, что перед ней действительно Лестрейндж. Видимо, Азкабан уничтожил способность этого человека смеяться ТАК. «Ну и поделом», решила она. — И это всё? Звучит как шарлатанство. Родится ребенок, который победит Лорда? Брось, Северус, всегда есть тот, кто победит Лорда, — Северус зашипел, оглядываясь по сторонам. — Кажется, тебе хватит, — Снейп забрал стакан с янтарной жидкостью у слабо сопротивляющегося Лестрейнджа, и Гермиона отметила для себя его глаза: синие, живые, нахальные. Они поразили её больше всего, потому что в своих кошмарах она видела совсем иной взгляд аристократа. — Я делюсь с тобой, потому что хочу знать твоё мнение. — Не рассказывай, — вполне серьезно кивнул Рудольфус, вмиг став серьезным. — Мы воюем. Меня это более чем устраивает. Почему бы нам не воевать вечно? Не надо стравливать лишний раз Лорда и старика Дамби, не надо вмешивать в нашу жизнь идиотские пророчества и мистику. Ты же самый здравый человек, которого я знаю, Сев. В задницу мантикоре этих вещуний. Лорд любит эту театральщину, и мы будем гоняться за младенцами пол жизни. А я, знаешь ли, не сторонник убийства детей, — поморщился Пожиратель. — Мне нравится биться с достойными соперниками. — Он наградит меня так, как не награждал никого. Или ты этого боишься? — с вызовом бросил Снейп, Это что, бравада в его голосе? — Боишься, что я стану выше тебя? — Руди с удивлением воззрился на товарища. — Амбиции — это хорошо. Хочешь власти — забирай. Всё моё — твоё, друг. Только вместе с властью придет и грязь, а мы оба знаем, что ты не фанат рейдов и стычек. Но, если хочешь… — Лестрейндж пожал плечами, а запал Северуса погас так же быстро, как вспыхнул. — Нет, не хочу такой власти, но и мусором быть не хочу. Расскажу, наверное, боюсь, что не сумею спрятать это воспоминание, я не очень-то хорош в окклюменции, — посетовал Снейп. — Научишься, я вот не особо парюсь с этим. Пробовал упражняться с Беллой, но она меня в пух и прах разбивает. Люциус вон вообще не способен на окклюменцию, — в голосе Рудольфуса появилось пренебрежение. Кажется, он не жаловал Малфоя-старшего. — Ну, у него сейчас дела поважнее, — хмыкнул Северус. — Слышал, он целый кастинг устроил среди эльфов на роль няньки будущего наследника. — Люци хочет тебя в крестные, кстати. Будешь добрым дядюшкой Севой, — дурашливо промямлил Руди, делая вид, что пытается обнять Снейпа, на что тот так же шутливо отстранился и ударил приятеля кулаком в предплечье. «Как же это странно». — Не верю, что меня на это подпишут. Дети — это полный отстой, — с чувством заметил Снейп, и Гермиона улыбнулась, вспоминая о необходимости Северуса преподавать «отстойным детям». — Тебе просто не с кем их делать, знаешь ли. Процесс просто потрясающий, — Руди охнул от ещё одного тычка, более ощутимого. — Да брось, Дромеда была солнышком, и Беллу это выбешивало, — Пожиратель искренне засмеялся, словно вспоминая что-то хорошее. — Не сошелся клин светом на этой грязнокровке. — Руди. — Да, молчу, друг. Твои тайны всегда останутся при мне, ты же знаешь. Я немного завидую нашей белокурой красотке Малфою, знаешь ли. Я бы тоже не отказался от наследника. — Да брось, они решили назвать ребенка Драко, в честь созвездия Дракона. И пацану ведь жить с этим, — покачал головой Северус и вдруг развеселился. — Ох уж эта традиция Блэков называть своих детей в честь небесных тел, снобы. Андромеда как созвездие, Сириус как звезда в созвездии Большого Пса, Регулус тоже звезда, Беллатриса как самая яркая звезда в созвездии Ориона… Ты уж прости, но Беллс нужно было назвать Черной Дырой, уж очень символично. Ай, — Рудольфус вернул удар на автомате, о чем-то задумавшись. — Кстати о Беллатрисе, она же тоже Блэк. Ну что, придумали имена будущим наследникам империи Лестрейнджей? — ухмыльнулся Снейп, но, бросив взгляд на помрачневшее лицо Рудольфуса, тут же сделал стойку. — Что не так? — Сигнус. Сигнус Лестрейндж. Созвездие в северном полушарии, — буднично объяснил Рудольфус. — Для дочери имени не придумали, у Лестрейнджей всегда рождаются мальчики, это прямо-таки проклятье, посмотри хоть на Рабастана. Лучше бы у меня была сестра, чем этот мелкий говнюк, встающий поперек горла, — Северус молчал, внимательно глядя на друга, который, казалось, нервничает. — Вот только ни сына, ни дочери нам не видать. Понимаешь ли, — хмыкнул Пожиратель, — мы не можем иметь детей. — Кто.? — Оба. Хвала чистокровным бракам и крепким семейным узам, — пошутил Руди. Улыбка так и не добралась до глаз. — Так что надо грохнуть Рабастана, чтобы всё наследие Лестрейнджей не ушло к его наследникам, когда он достигнет полового созревания. — Ты ведь в курсе, что ему уже девятнадцать? — Значит надо поспешить, — покивал Руди, уводя разговор в более веселое русло. — А знаешь, буду твоих детей нянчить. Ты для меня куда больше брат, чем Басти. Так что давай приоденем тебя и, Мерлина ради, прекрати использовать этот состав от паров зелий на башке, Сев, ну это совсем ни в какие ворота и… Гермиона делала шаги назад, пока не уткнулась в стену. Искала ответы? Нашла? Стало ли легче? Может быть. Когда Северус рассказывал ей о том, что они с Рудольфусом были друзьями, девушка даже и представить себе этого не могла в силу своих знаний о Лестрейндже. Но теперь картина в её голове обрела смысл. Рудольфус Лестрейндж пятнадцать лет назад был совсем другим человеком: жестоким, властным, амбициозным, но человеком, не монстром. Монстра они вырастили сами в стенах Азкабана. Да и Северус был совсем не тем, что сейчас. Это не хорошо и не плохо. Просто это этап его становления, перевалочный пункт между выбором стороны, желание «не быть мусором», как он сам сказал. Рудольфус бился за того Северуса, но девушка точно знала, что этого угловатого и немного нервного парня больше нет. Северуса Снейпа война взрастила так же, как Рудольфуса тюрьма. И это не было хорошо или плохо. Это просто… есть. — Они тебя испугали? — полный любопытства голос вывел её из транса. Пятилетний Северус с интересом разглядывал бурю эмоций на её лице. — Нет, они мне кое-что объяснили. — Хочешь еще что-нибудь посмотреть? — Нет, хочу доставить тебя в безопасное место и убрать это, — кивнула девушка на плесень, занявшую уверенные позиции на стенах внутреннего мира Северуса Снейпа. Они молча шли почти минуту, минуя камеры с мыслеобразами, предметами, а иногда и «живыми» образами. Гермиона смотрела лишь под ноги, не желая проникать в тайные уголки самого загадочного мужчины, которого она знала. Северус имеет право на всё это, а сама она уважает его границы, пусть и ненароком нарушила некоторые из них. Но тут мягкая теплая ладошка выскользнула у неё из рук, и Гермиона подняла глаза на мальчика, завороженного одной из камер. Тяжело вздохнув, она приблизилась к ребенку, чтобы увести его от какой-нибудь забавы. Но забаве здесь было не место. Эта камера была не похожа на остальные. Тут присутствовала мебель, до боли знакомая с Рождества, а в углу горел камин. На диване расположилась женщина лет сорока, читающая книгу в аляпистом переплете. Её темные тяжелые локоны были немного спутаны, но красиво обрамляли бледное лицо с не то карими, не то зеленоватыми глазами, трудно разглядеть. Нос с легкой горбинкой и знакомый изгиб губ не давал повода для сомнений. — Мама, — подтверждая её догадки, кивнул мальчик, аккуратно обхватывая ладонями холодные решетки. — У неё хороший день. Гермиона хотела спросить, что это значит, но передумала. Зная то отвращение и ненависть, которую Северус демонстрировал к своей матери, несложно было догадаться, что «хороших» дней у неё было совсем немного. — Почему он скрыл в сознании этот день? — риторический вопрос, но ребенку с его прямолинейностью и непосредственностью, было невдомек о подобных тонкостях. — Чтобы не забывать плохое. Она часто бывает злой. По-настоящему злой. Он должен её ненавидеть, мама этого полностью заслуживает, — резко, как-то надрывно и по-детски заявил Северус, но глаза его не отрывались от безмятежного лица Эйлин Снейп. — А ты её тоже ненавидишь? — шепотом спросила она, присаживаясь на корточки, чтобы быть на одном уровне с ребенком. Северус оставил её вопрос без ответа. — Можно мне остаться тут? — внезапно спросил он. — Не думаю, что это хорошая мысль. Это ведь не твоя камера и… — Пожалуйста, Мисс Гермиона, — очень вежливо попросил он, поворачивая к ней голову. — Он всё равно вернет всё на место. Вреда не будет. И она кивнула, чувствуя ком в горле и отпуская своего маленького провожатого, решительно потянувшего скрипучую дверь на себя. Эйлин Принц улыбнулась мальчику и похлопала рядом с собой по дивану, приглашая его посидеть рядом, и Северус, словно зомби, беспрекословно двинулся к ней, забираясь на софу и нерешительно прислоняясь плечом к её плечу. Слезы застилали её глаза, когда она двинулась дальше, прочь от того светлого и хорошего, что так бережно хранил этот сильный человек. Протирая глаза рукавом мантии, девушка вдруг замерла, когда приторный запах затопил легкие. Повернув голову вправо, девушка увидела еще одну камеру. Плесень буквально атаковала её, заполонив собой всё. Отлично, это то, что нужно. Переступив порог камеры в надежде покончить с этим поскорее, Гермиона вздрогнула, когда увидела два черных как ночь глаза. Из темноты камеры, которую она посчитала пустой, на неё надвигалось… нечто. Что-то огромное, на четырех мощных лапах, костяные шипы угрожающе расположились вдоль позвоночника, черный мех стоит дыбом, а череп полностью оголен, являя собой единственное белое пятно массивной кости. Волоча за собой тяжелые цепи, удерживающие его в этой камере, чудовище грозно приближалось, обнажив клыки. Чудовище. Монстр. Её Монстр. — Привет, — выдохнула она, и существо остановилось, с подозрением принюхиваясь к ней. — Узнаешь меня? — девушка смело протянула руку вперед и сделала шаг навстречу. Монстр клацнул зубами в миллиметрах от её ладони, но скорее не злобно, а так, для острастки, желая напугать. — Ну-ну, не надо. Я же пришла помочь. Разве я когда-то вредила тебе? — сердитый взгляд был ей ответом. — То есть, я хочу сказать, разве я когда-то причиняла боль…нарочно? — Гермиона чувствовала, что близка к своей цели. Словно тут были ответы на все её вопросы. Словно сквозь вату она услышала собственный голос, эхом звучащий в камере. Вот только она никогда не произносила этих слов. — В нормальном мире я бы никогда не допустила даже мысли о том, чтобы начать отношения с преподавателем вдвое старше меня. Я бы не стала закрывать глаза на твоё вечно плохое настроение, постоянное, просто перманентное желание избавиться от меня и то зло, что ты так или иначе причиняешь ни в чем неповинным людям. Если бы у Монстра были брови, то он явно приподнял бы одну из них, как и его хозяин. — Я бы никогда так не сказала, потому что не думаю так. Эй, Северус может не чувствовать этого, сомневаться в себе, но тебя-то этим не обманешь. Ты ведь чувствуешь, что я тут, настоящая, любящая… вас обоих. Черные глаза с сомнением буравили карие, и спустя какое-то время, когда её глаза уже заболели от напряжения, Монстр аккуратно лег на пол в смирении. Гермиона приблизилась вплотную, аккуратно опускаясь на пол рядом и проводя рукой по густой шерсти. Это существо вызывало в ней непонятный восторг. — Ты такой красивый! — её восхищение было неприкрытым, и Монстр довольно зажмурился, нежась под лаской. Гриффиндорка же вздрогнула, когда комнату огласил звук, похожий на вздох. Переведя взгляд на стены, девушка увидела, как скукоживается плесень, словно живое существо, корчащееся в агонии. Северус почувствовал её присутствие! Ощущение правильности затопило её с головы до пят. — Я сейчас уйду, но не волнуйся. Мы же теперь с тобой всегда вместе, — улыбнулась она, отпуская на волю что-то, то́чащее её со вчерашнего вечера. Северус был её, а она его. И ему было невдомек, что это дно уже не пробить. Это не хорошо и не плохо. Это просто есть. Гермиона закрыла глаза, чтобы через мгновение оказаться на холодной земле, встречаясь взглядом с другими черными глазами.***
На какую-то долю секунды Гермиону охватила настоящая паника. Ей показалось, что ничего не получилось. Взгляд Северуса был направлен прямо на неё, но он не говорил ей ни слова. Надежда таяла прямо на глазах, и вопросы бились за право всплыть первыми в её сознании. А вдруг Северус накричит на неё и отчитает за то, что нарушила обещание и проникла в его разум? Что, если отстранится и уйдет в глухую оборону, чувствуя мнимую власть с её стороны? А может быть, и это самое ужасное, она что-то испортила, прохаживаясь по чужому сознанию? Сейчас же оставалось подавить в себе тошнотворное волнение и ждать, глядя снизу вверх на бледного слизеринца. Снейп вновь повернулся в тому месту, где когда-то, должно быть, стоял его мнимый собеседник. Он вглядывался туда невидящим взглядом, а после повернулся и стремительно сократил расстояние между ними, опускаясь рядом с ней и хмурясь. Его глаза были удивительны: весь спектр эмоций сменялся в них, подобно шторму, в то время как лицо оставалось беспристрастным. Гермиона ждала его реакции, а Северус просто обнял её, прижимая к себе так крепко, словно боялся, что она исчезнет. Гермиона от облегчения обвила его в ответ руками, пряча голову на его груди. Он удивил её, и девушка была безмерно благодарна за это. Адреналин потихоньку выветривался, и она чувствовала себя уставшей и изрядно вымотанной. А Северус просто был рядом, был опорой, и всё то, что они переживали вместе, обретало смысл, каждый раз обрастая новыми цветами. Ей так нужно было быть как можно ближе к нему, что до счастливого сознания не сразу, но неотвратимо по нервным окончаниям пришла адская боль, и она зашипела, словно обжегшись, и почти застонала от разочарования, когда он отстранился, пытаясь найти источник опасности. — Ты ранена? — требовательно спросил Снейп, цепким взглядом охватывая её с ног до головы. — Всё в порядке. — Покажи, где, — его глаза опасно сверкнули, он никогда не шутил её здоровьем. Что же, вряд ли им обоим понравится то, что ей придется показать. Аккуратно приподнимая свитер под мантией, Гермиона оголила живот и настороженно бросила взгляд на пульсирующую кожу. Дерьмо. Гермиона Грейнджер была огромным синяком, словно все капилляры лопнули прямо под тонким слоем эпидермиса. Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. — Где. Ещё. Правду, Гермиона, — попросил Северус, и это звучало немного умоляюще. Мерлин, этот уникальный человек просто уничтожит себя самоедством. — Везде, — мягко ответила она, объясняя. — Эта трава чем-то одурманена, уж не знаю чем. Моя окклюментная магия разозлила эти «цветочки», и они напали на меня, пытаясь задушить. Ты не мог этого заметить, ты уже был под властью чар, — поспешила заверить его гриффиндорка. — Я услышал треск, — хрипло пробормотал он. — Но, обернувшись, увидел тебя. Мне стоило догадаться, когда ты стала меня обвинять. Не очень-то на тебя похоже, — криво и вымученно ухмыльнулся он. — Но я решил, что ты просто достигла точки кипения. Наверное, я так жду этой точки, что легко верю подобному. Прости, — хлесткое слово, которое он так редко произносил, и это почти сделало ей больно. — Северус, твоей магии нет. Как ты можешь винить себя за это? Он оставил этот возглас без внимания. — Как же ты выбралась? О, — Снейп смотрел на кулон, который она взяла в руки, и побледнел еще больше. — Нужно было аппарировать куда-нибудь в безопасное место, в больницу, например. — Я уже сказала тебе, где я вижу себя сейчас ещё на Рождество. Ничего. Не. Поменялось, — чеканила она, словно пытаясь выгравировать эти слова, но подкорке его сознания. — Я подумала о тебе и оказалась тут. Ты знал, что зелье так сработает? — Это экспериментальный состав. Невероятно сложный. Но я думал о такой возможности, правда, надеялся, что тебе никогда не придется использовать его. — Кулон испорчен, — прошептала она раздосадовано, глядя на пустую склянку, сиротливо покоящуюся у нее на груди. Его странный взгляд был ей ответом. — Что? — Ничего. Нужно двигаться дальше, подальше от этих растений, — нахмурился Снейп. — Я тебя понесу. — Нет, Северус, пожалуйста! — мысль о том, что она превратиться в якорь, была невыносимой. — Можно я пойду сама, оперевшись на твою руку? Прошу тебя, кто знает, что там впереди? Возможно тебе понадобятся обе твои руки, и ты просто можешь толкнуть меня в сторону, и я послушно упаду, как шпала на рельсы, — несмело улыбнулась Гермиона. — Для моей же защиты. — Хм, — недоверчиво хмыкнул он. — Если увижу, что тебе больно, то больше не стану тебя слушать. — Идёт! — обрадовалась девушка. «Не увидишь». Мужчина как можно мягче обхватил её за талию, помогая подняться, и Гермиона, ухватившись за его руку, с облегчением поняла, что способна идти. Больно, конечно, но не смертельно. Мадам Помфри быстренько поставит её на ноги, это всего лишь синяки. — А в этот раз всё очень хорошо продумано, — фыркнул Северус, и девушка улыбнулась, качая головой. Напряжение между ними спало, потому что опасность и страх потерять друг друга оттеснили на время недопонимание и прочие проблемы. — Игры разума — это… хорошо работает. Молчание вмиг стало тягостным. — Ты не злишься, что я проникла в твой разум? Я не знала что… не знала как… — Гермиона, — вздохнул мужчина, показавшись ей очень уставшим, — если бы мне нужно было спасать твою жизнь, я бы даже секунды не думал над вопросом морали, сметая твою защиту и разнося её в щепки, — гриффиндорка вздрогнула от той решительности, которая всегда появлялась в вопросах её безопасности. — У меня же защиты попросту нет, а ты — слишком благородна, чтобы я допустил даже мысль о том, что ты могла навредить. — Но тебя это беспокоит. — Да, — признал Снейп. — Представляю, что там можно было увидеть, очень хорошо знаю своё сознание и тихо радуюсь, что ты ненормальная и не бежишь от меня с воплями, — попытался свести всё к шутке он, и девушка почувствовала угрызения совести за то, что позволила своему любопытству заглянуть за некоторые двери. — Я не могу сбежать, — тыкнула девушка пальцем в свои непослушные ноги в попытке поддержать шутку, и Снейп всё-таки засмеялся. — Это было сейчас очень плохо, ты знаешь? — приподнял бровь он, но Гермиона знала, мыслями он сейчас совсем не здесь. — Знаю, просто пытаюсь не дать тебе хандрить. — Боюсь, что это часть моего характера, — фыркнул он, странным образом умея одной фразой поставить точку в любом разговоре. — Пришли. Гермиона оторвала взгляд от его лица, оглядывая длинный песчаный пляж в предзакатных лучах солнца. Девушка даже моргнула несколько раз. Это определенно было озеро из её снов, вот только размеры его были куда внушительнее. Да черт возьми, это было небольшое море, а не озеро. — Скажи, что знаешь, куда нужно нырять, — вздохнул Снейп, почему-то улыбаясь. — Хороший план. «О, да брось!» — Может быть, к следующему крестражу я и начну восхищаться Лордом, но не сегодня. И, нет, в моем сне зеркало просто бросили в озеро, и оно совершенно точно не было таким огромным. Да тут за неделю не справятся аквалангисты, а ты без магии. Правда, я могу применить к себе или тебе заклинание головного пузыря, но… — Исключено, — как отрезал Северус, и девушка не ожидала ничего иного. — Ловушки тянутся к тебе, потому что у тебя просто ЕСТЬ магия. Нам повезло, что в голову ко мне ты полезла за пределами очередного капкана. В воду ты не полезешь. Эти испытания рассчитаны на человека без магии, не хватало еще, чтобы тебя утащили гриндилоу, водоросли или инферналы. Подойдем поближе, Лорд должен был оставить средство для решения проблемы, — уверенно заявил он, потянув её за собой к кромке воды. Идти долго им не пришлось, чему девушка была безмерно благодарна. Волочить своё поломанное тело по земле — это одно, а ступать по мокрому песку — совсем другое дело. Подойдя к озеру и пройдя вдоль берега пару-тройку метров, они нашли очередную загадку в череде длинных испытаний этого дня. Определенно, загадка была магической, потому что была высечена на песке, словно приклеена к этому клочку земли.Препятствия всегда элементарны, Стоит порок свой обуздать — и цель близка, Но воды озера, поверь, весьма коварны, И лабиринт ещё не пройден до конца. Коль жаждешь ты найти свою дорогу, Судьбы веретено — вот выбор верный, Мне назови: что послано в подмогу? Что смельчаку было даровано царевной?
Северус снял мантию, постелив её на песок рядом с загадкой, и мягко опустил девушку на неё, догадываясь, какие усилия она прилагает, чтобы стоять на ногах. Гермиона сразу поняла — он оставит её здесь. И, как бы ей ни хотелось следовать за ним дальше, гриффиндорка прекрасно понимала, что не сможет. Он был беззащитен перед магией, а она была бомбой замедленного действия, готовая сдетонировать при попытке агрессии со стороны этого перевернутого мира. Снейп был прав, она вычитала про мифы всё, что могла найти, и не ограничилась Грецией, замахнувшись на разные предания народов мира. Но тут ответ лежал на поверхности. Загадки Лорда состояли из маленьких ключиков, запрятанных в хитросплетении срок. Лабиринт, веретено и царевна были достаточно популярной атрибутикой романтического мифа о Тесее и Ариадне. Забавно, что Блэки могли бы именно так назвать своих детей, учитывая, что Тесей и Ариадна были звездами, образующими созвездие Северная Корона. Хитросплетения судьбы действительно порой ироничны. Смельчак Тесей отправился на борьбу с Минотавром, чудовищем из лабиринта на острове Крит, и из этой битвы он вынес не только победу, но и любовь царевны, подарившей герою клубок ниток, которые он привязал у входа в лабиринт и смог отыскать обратную дорогу к ней. И сейчас ей нужно было отпустить своего Героя на битву с монстрами и ждать его обратно. Они сидели рядом молча. Девушка положила голову ему на плечо и пообещала себе не плакать. — Путеводная нить, — прошептала она в пустоту и даже не удивилась, когда золотистый, переливающийся клубок появился поверх текста. — Думаю, это финишная прямая, — спокойно констатировал мужчина. — Я уверен, что это не займет много времени. Обещай не делать глупостей, хорошо? Просто сиди здесь, поближе к надписи. Раз она магическая, то тут тебе не угрожает опасность. Если меня не будет очень долго, то ты не пойдешь следом, Гермиона. — Северус. — Не заставляй меня беспокоиться еще и о тебе, хорошо? — Хорошо, — апатично заметила она, решая, что проще согласиться, и почти услышала, как он скрипнул зубами. Северус поднялся, забирая у неё клубок из рук и с силой бросая его вперед, удерживая нить за кончик. Волшебный сияющий атрибут покатился вперед, свернул направо, прокатился ещё несколько метров и ушел под воду. Золотая нить подсветила темные воды, давая ориентир, и они приободрились, поняв, что двигаться вдоль неё будет не сложно. Девушка напряженно смотрела, как мужчина в белоснежной рубашке уходит от неё, ни сказав ей больше ни слова. Ей было страшно, как никогда, но они не хотели, чтобы это было даже отдаленно похоже на прощание. Совсем некстати гриффиндорка вспомнила, чем закончился миф. Тесей плыл с царевной домой, но ему приснился бог Дионис, который сказал, что девушка предназначена судьбой ему в жены, и Герой оставил свою возлюбленную на острове, с тяжелым сердцем продолжив путь без неё. Хорошо, что её Герой немного другой: он куда больший эгоист и совсем не верит в судьбу, и он вернется за ней, иначе она достанет его со дна сама.***
Озеро было глубоким, начиная с самого берега. Снейп набрал в легкие побольше воздуха и нырнул. Он быстро понял, отчего воды такие темные: дно было почти сплошь покрыто кораллами и камнями, а водоросли угрожающе обещали запутаться в ногах неудачливого пловца. Светящаяся нить была не только средством освещения, но и указателем. Почти под тем местом, где он вошел в воду, было что-то, похожее на пещеру, и мужчина смело поплыл внутрь, чувствуя, что легкие начали испытывать дискомфорт от недостатка воздуха. Но Темный Лорд, должно быть, тоже не был рекордсменом в этом вопросе, потому что уже через несколько секунд мужчина вынырнул в небольшом гроте, причудливо образовавшим под озером воздушный карман. Ему даже удалось выйти на скалистую поверхность и двинуться к единственной расщелине в камне, явно созданной не самой природой. В небольшой выемке лежало зеркало, больше похожее на произведение искусства. Слишком большое, чтобы держать его в одной руке и слишком маленькое, чтобы вешать на стену в спальне. Он протянул руки к заветному крестражу, думая, что знает, что именно он там увидит, но, как обычно, недооценил свои ожидания. Это словно ещё один его кошмар. Гермиона выглядела старше своей «оригинальной» версии: волосы короткие и немного спутанные, словно у неё не было ни времени, ни желания возиться с ними, кожа, обычно мягкая, была сухой и тонкой, что казалось — дотронься и рассыпется. Пухлые губы кривились в усмешке, а такие живые, знакомые глаза казались совсем чужими и погасшими. Вглядываясь в её недалекое по времени будущее, Северус чувствовал утрату. Гермиона Грейнджер олицетворяла всё то, что он так боялся допустить. Она стала им самим — Здравствуй, Северус, — он вздрогнул от того, что её голос не изменился совсем, и это было похоже на насмешку. — Отлично выглядишь. — А ты — нет, — без обиняков ответил он, опускаясь на камни и устанавливая зеркало напротив, как единственного собеседника. Её улыбка и вспыхнувшая на мгновение радость сбивали с толку. — Ты совсем не изменился, — осторожно засмеялась Гермиона, прислушиваясь к этому звуку. — Приятно знать, что я ещё на это способна, — покачала головой девушка. — Зато я очень изменилась, и это ранит тебя, — не спрашивала она. Северус старался сосредоточиться на этом разговоре, лучше уж на нем, чем думать обо всем том, что он не мог задвинуть поглубже и запереть, как обычно. — Сейчас у всех получается копаться в моей голове лучше, чем у меня самого, — хмыкнул Снейп, непроизвольно выпуская и этот страх. — Я просто знаю тебя дольше, чем твоя Гермиона, только и всего, — пожала плечами гриффиндорка. — Ты ведь понимаешь, что, помогая вам с крестражем, я хотела взамен всего лишь один разговор с тобой? — внезапно спросила она, волнуясь. — Очень сомнительный выбор награды. И ты — не она. По крайней мере, мне бы хотелось так думать. — Ай. Больно, Сев, — холодные глаза сверкнули озорством, а губы растянулись в широкой ухмылке. — Ты не доверяешь мне, и это логично. Я для тебя чужая, и ты разделяешь свою Гермиону и меня. Мы с ней, конечно, уже во многом разные, но я когда-то была её точной копией, плюс-минус, — прищурилась она, прикидывая что-то в голове. — Скажешь, когда я смогу покончить с этим и уйти, ладно? — Хм. А сейчас и правда немного болезненно. Вот только покончить с этим и уйти — это не твой вариант, — Северус почувствовал, как в горле пересохло. — Две капли бадьяна, лист шиповника, корица… — Прекрати. — Сладкая смерть. Интересно, а она правда сладкая? Кто сумел рассказать о вкусе этого зелья, если оно дает забвение уже спустя пару секунд? Иногда ты достаешь пузырек, ставишь на стол и долго взвешиваешь все «за» и «против». Покончить с Дамблдором, с Волан-де-Мортом, с тоской, апатией и пустотой одним махом. Ты очень надеешься, что никакой загробной жизни нет, иначе этот мир слишком несправедлив. Но ты никогда не решишься. Так уж тебе предначертано, Северус, — её мягкий голос гипнотизировал. — Ты ей никогда об этом не говорил. Надеюсь, что и не скажешь. — Тогда зачем сказал тебе? — Вот мы и добрались до чего-то, похожего на диалог, — удовлетворенно кивнула «темная» Гермиона. — Ты безумна. — О, мне хотелось бы, — серьезно кивнула она и вздохнула. — Я тебя запомнила именно таким, — внезапно от её взгляда ему стало немного не по себе, она была определенно полностью вменяемой, но немного фанатичной. — Я уже сказала Гермионе, что она должна тебя спасти… пару раз. Не уверена, что стоит в это углубляться. Так вот, моя иная версия оказалась немного сообразительнее меня и не позволила тебе надеть кольцо Марволо. Что она тебе такого сказала? — Сказала, что любит, — Снейп сдался. Эта беседа, эта возможность заглянуть в будущее… Всё это завораживало. Эта странная знакомая и вместе с тем совсем незнакомая девушка обезоруживала. У него не было конфликтов с ней, и она была более хладнокровна, чтобы дать ему отпор. — Смелая девочка. Черт, не время сожалеть, — напомнила она себе. — Ты надел кольцо. Это был предпоследний крестраж, и мы не справились на этот раз. Проклятье и яд отравили тебя. Твоя рука почернела за секунду. Позже, ты смог затормозить процесс, растянул его почти на год. Но это был тот момент, когда мы проиграли войну, — казалось, что отрывистыми фразами она старается сделать себе чуть менее больно. И он почувствовал, что они сейчас в похожих состояниях. — Ты продолжал шпионить для Альбуса, но яд уничтожал тебя по кусочку. И как только яд коснулся мозга, незначительно, едва задев, ты не смог больше защищаться окклюменцией. Тебе пришлось уйти от Лорда и залечь на дно, чтобы не раскрыть ему наш план и поиски крестражей, чтобы не выдать тайны Ордена и свои собственные. Это был крайне хреновый год для всего магического сообщества и самый прекрасный год для нас с тобой. — Как трогательно. Я же умирал, — беззлобно пожурил он её в ответ на удивленный взгляд. — Ну, справедливо будет сказать, что я считала тот год и раем и адом одновременно. Мне, дурочке, было невдомек, что настоящий ад наступит тогда, когда тебя не станет. Тишина между ними была уютной. — Я тогда рассказал про Сладкую Смерть? — спокойно спросил Северус. — Ты просил меня… — Гермиона закрыла глаза. — Об эвтаназии, — закончил за неё он и задумался. — Ты всё сделала правильно. — Да нихрена я не сделала, — впервые за время их странной встречи взорвалась она, начиная нервно заламывать руки. Казалось, он случайно нажал на кнопку детонации. — Знаешь, фамилия Снейп накладывает на тебя отпечаток легкого эгоизма, — выплюнула Гермиона, стараясь успокоиться. — Прости меня за эту сцену, — вздохнула девушка. — Ненавижу себя за то, что не дала тебе уйти спокойно. Я хотела, чтобы ты был сильным. Понимаешь, яд убивал твое тело, но я не позволила этой дряни быть сильнее Лорда или Дамблдора. Ты понимаешь, о чем ты меня просил? О, он понимал. Гермиона Грейнджер была даже больше похожа на него в этой другой реальности, и она ждала всепрощения, даже зная, что не заслуживает. И если его смелая девочка сумела остаться при своих принципах, то он сам мог дать этой девушке из зазеркалья то, чего она так хотела. — Нет ничего постыдного в том, что тебе было страшно, — Гермиона вздрогнула. — Он не должен был тебя оставлять. Она только улыбнулась сквозь невольные слезы, которые тут же вытерла тыльной стороной ладони. — Проницательность. Чтоб вас, Снейпов, во всех реальностях. Да, Северус, за тот год, что мы были вместе, я научилась быть эгоисткой. Ты ведь всегда просил об этом, и получил в самый невыгодный для себя момент. Я так тебя любила, люблю, буду любить, что не могу дать даже уйти раньше времени, потому что это и моё время тоже. Я бы ничего не изменила, — горько усмехнулась она и внезапно встрепенулась. — Эй, это должен был быть разговор для тебя, а не для меня. — Ничего, мне не жалко, — фыркнул Снейп, и её улыбка получилась куда более настоящей, чем все предыдущие. — Ты вышла замуж? — он не мог не заметить золотой ободок на её пальце, когда гриффиндорка вытирала слезы. — Кто счастливчик? Её искренний удивленный взгляд заставил его побледнеть. — Да брось, это слишком мелодраматично, — не поверил он. — Ты решил, что так будет меньше проблем с наследством. — Чушь. Я уже переписал на тебя всё имущество, а других родственников у меня нет. Какие могут быть проблемы с наследством? — её разрастающаяся теплая улыбка показала ему, что он сам прыгнул в ловушку. — Тогда ты прав, это всё слишком мелодраматично. Тебе было проще почти час рассказывать мне о неидеальной системе налогообложения и наследования, чем признаться, что хочешь побыть немного мужем любимой женщины. О, Северус, ты и в любви-то признался на смертном одре. Трусишка, — поддразнила его Гермиона. Снейп попытался обидеться, но не смог. На мертвых не обижаются, если это не Поттер, конечно же. — Наверное, яд сильно повредил мне мозг, и прекрати уже ухмыляться, — предупредил он её. — Ты воскрешаешь в моей памяти очень светлые моменты, Сев. Спасибо тебе за это. — Ты жалеешь.? — он даже не мог сформулировать, о чем конкретно ей стоит жалеть, но ей не нужно было объяснять. — Нет, — четко и просто. — Ты — тот, кто позволил мне сохранить человечность, когда уже все мои знакомые и друзья её утратили. — Я не хотел, чтобы ты растеряла свой нрав, свои убеждения. И посмотри теперь, что я вижу. Её удивление можно было ощутить физически, когда она бесцеремонно прервала его, словно что-то вспомнив. — О, эти твои рассуждения о том дне, которое мы пробьем, — пафосно продекламировала она и фыркнула. — Какой бред, Северус. До твоего последнего вздоха я была самой чуткой, самой нежной, отзывчивой, понимающей и верящей в добро девушкой. А как может быть иначе, когда ты так стойко переносил все тяготы и лишения? Как можно стать черствой, когда тебя любят и оберегают? Да, моя душа болела за тебя, страдала с тобой, но стала ли я жестче? Нет! Снейп красноречиво бросил на неё взгляд, словно говорил «посмотри на себя». — А, это. Это, — девушка провела рукой по волосам, щеке, спускаясь к шее, — это война сделала со мной. Война, которую ты не застал. Твоя смерть лишила меня всего того, за что стоит сражаться. Поэтому, не бойся за свою Гермиону, — горечь в голосе сбивала с толку. Снова, — Она выдержит убийство Фелиси Арман. Другие убийства она тоже переживет, если они произойдут, конечно. Мне очень сложно вычислить как события будут развиваться именно сейчас. Вы уже переломили ход многих вещей. Просто… не умирай, Снейп, и девушка никогда не превратиться во что-то вроде меня. — Ну да, я же человек войны, — припомнил он слова Рудольфуса. Что же, кажется Пожиратель прав. — Да, конечно. Ты не просто человек войны, Северус. Ты — наша надежда. Есть Герои, вроде Гарри, которым суждено истребить зло и стать символом победы. Не вышло, кстати, Гарри в бегах. А есть ты — человек войны, которого сама жизнь подготовила для борьбы с этой прогнившей системой. Ты — воин. И даже я не представляла насколько большой вес ты имеешь в этом противостоянии, потому что оказалось, что это ты навязывал равную борьбу, а без тебя это стало просто геноцидом. Я спасаю тебя, потому что хочу дать шанс вашей реальности жить в свободном мире. Да, не идеальном, но свободном. — А что после? Казалось, Гермиона пытается понять. — А после мы сбежим с тобой ото всех и построим свой мир. Поверь, нам для этого совсем не много нужно. Тяжелый ком, сидящий где-то в груди, начал рассасываться. Возможно, ему предстоит погибнуть на войне, возможно, что его жизнь после войны будет унылой и беспросветной, но есть и тот шанс, где он сможет просто…жить. А что это значит, ему ещё, быть может, предстоит узнать. Ему нужно время. Кстати, о времени. — Как так получается, что кольцо было предпоследним крестражем? Тогда как у нас это был один из первых подобных походов. Да и ты старше Гермионы из моего мира. Как это стыкуется? — Тебе это не понравится, — немного мечтательно улыбнулась девушка. — Я попробую поверхностно и попроще. — Ну спасибо. — Не благодари. Время — это не линия, что идет параллельно. Время — это лабиринт с множеством развилок и путей. Вы находитесь в одной точке, а я в другой. События не копируют друг друга, а видоизменяются. Наши решения меняют последовательность, причинно-следственные связи. Альбус поделился со мной этим знанием и дал мне отдушину, способ помочь тебе, вам, всему вашему миру. Ты никогда не думал, почему это завязано именно на тебе и Гермионе? — Времени как-то не было, — не стал лукавить он. — Ты веришь в судьбу, Северус? — она заливисто засмеялась, когда его глаза закатились. — А. Теперь я слышу в твоих словах отголоски Дамблдора. Нет, не верю. — А придется, — веселилась Гермиона. — У директора лучше получается, но я постараюсь тезисно. Ты же веришь в то, что реальностей существует великое множество? — Допускаю. — Как я и говорила, события могут отличаться и идти хаотично, не особо влияя на столпы времени, какие-то образные точки, что неизменны по своей сути. Это развилки лабиринта, предлагающие сменить вектор. Мы хотели поменять вектор войны, и, оказалось, что все важные столпы образуем мы с тобой, — её лицо было таким одухотворенным, что он оставил при себе миллион колкостеей. — Я привела тебе один пример, когда я позволила надеть тебе кольцо, и мир рухнул. Ваша реальность — не единственная из тех, что мы видели, но она максимально приближена к нам по времени. Меняются события, но мы с тобой всегда находим друг друга. Называй это судьбой или насмешкой судьбы, но я всегда выбираю тебя, а ты всегда сдаешься на волю своим чувствам именно ко мне. — Да брось. Неужели нет ни одной вселенной, где ты выходишь замуж за Поттера, Уизли или Малфоя. — Фу, за предателя Малфоя? Спасибо, Северус. Нет, такие варианты есть, вот только ты в этих мирах мертв, — Гермиона даже не улыбается. — Гарри может выжить и жить счастливо с Джинни, а может погибнуть на поле боя. Фред может и не умирать на поле битвы за Хогвартс, а твоему крестнику не обязательно называть сына Скорпиусом, жуть какая. Мы с Альбусом нашли лишь одну точку, более менее стабильную. Тебе это может нравится, а может и нет, но ответь мне честно на один вопрос. Почему ты спас Гермиону Грейнджер от Пожирателей? Чем она отличалась от Фелиси Арман, которую ты уже и не помнишь? Торжество в её голосе было раздражающим, а вопрос тупиковым. Он и сам часто возвращался в этот день и не мог найти достоверную причину. — Ты — подружка Поттера. — А ты — двойной шпион. Надо было позволить им убить меня, — она что, глумится? — Ты — талантливая студентка. — Которая сидит у тебя в печенках. Ты ведь никогда не испытывал ко мне теплых чувств, правда? — Никогда, — зашипел Снейп. — Я спас тебя по воле случая и идиотскому импульсу. — Правильно, — усмехнулась девушка. — Вот только я называю это отправной точкой. После этого всё было решено, ты мог принадлежать только мне, — она точно гриффиндорка? — Язва. — Спасибо, дорогой. У тебя будут, надеюсь, годы, чтобы философствовать на этот счет. — А ты в курсе, что Малфой на нашей стороне, а Джиневра Уизли крутит роман с ним, а не с Поттером? И ты считаешь «предателя Малфоя» вполне себе другом, — Гермиона удивленно моргнула и улыбнулась. — Хорошая попытка сменить вектор темы. Пусть так, но это еще раз доказывает, что только я и ты, живой, разумеется, не меняемся. Мы сидели на берегу моего сознания, пили глинтвейн в том маггловском парке, ходили в картинную галерею, куда родители подарили мне билеты… — Мы не были в галерее. — Тебе же лучше. Скука была смертная. Я знаю одно, Северус, я люблю тебя так сильно, что готова менять реальности, лишь бы ты был жив и счастлив. Они сверлили друг друга взглядами. — Если твоя Гермиона ничего не испортит, а будет слушаться меня, то у вас есть все шансы на счастливое будущее. Тебе пора, — отстранилась девушка, закусив губу и окидывая его внимательным взглядом. — Уничтожь крестраж, прямо сейчас. — Ну уж нет. Может быть, ты дашь нам какие-то важные сведения. — Иногда мне страшно, что я и так сделала больше, чем нужно. У времени очень тонкая грань, с ним опасно играть. — Думаю, Гермиона бы тоже хотела поговорить с тобой. Девушка мрачно засмеялась. Фанатичность, тоска и какая-то обреченность поселились вновь во взгляде угасающих глаз. — Я не хочу говорить с ней. Как же ты не поймешь, это всё только ради тебя. Моя альтернативная личность не очень-то меня интересует. Слишком больно видеть разницу между мной и ею. Слишком сильно завидую ей… Уничтожь, — приказала она. — Нет. — Люблю тебя именно за это. Акцио яд василиска! Магия покинула его, но не странную девушку из зазеркалья. Флакон послушно выскочил из кармана, чтобы с силой удариться в зеркало, разбиваясь о твердую гладь. Снейпу пришлось отвернуться, когда мощный поток энергии словно вырвался из древнего артефакта. А когда он повернулся, то увидел лишь собственное отражение в потрескавшемся стекле.