Летний лагерь

От лица Билла.

— Подъе-е-ем! — заорала Вахтанговна. Я сначала не понял, что происходит. Еле-еле оторвавшись от кровати, схватил телефон и посмотрел на время. — Шесть утра?! — провизжал я. — Шесть утра, — подтвердила Вахтанговна и вышла. — Мы так и живем, привыкай, — сказала Даша. Воспитанники Преподлагеря без проклятий вожатых и всего мира (в Хуюжбе мы встаем именно так) бодро направились к выходу. И лишь мы с Мишей медленно, кое-как воспринимая окружающий мир, поднялись с кровати. У меня сразу же потемнело в глазах, тело автоматически грохнулось обратно. — И где все? Нам никто не соизволил сказать, что вообще происходит, мать твою. По какому они живут режиму? — Надо бежать, — ответил я, все еще валясь на кровати. Выйдя из комнаты, мы увидели построение четырех отрядов. Я знал, что тот — в котором была жирная воспитанница и вожатая — наш. Незаметно влившись в строй, я повсюду слышал нагоняи от вожатых: — Кто вчера намусорил после дискотеки? — Кто накрасил Александра Васильевича? — ДА КТО ВКЛЮЧИЛ ПЕСНЮ ЭЛДЖЕЯ НА КОЛОНКАХ?! У нас приняты только СОВЕСТКИЕ ПЕСНИ, я же объясняла! — надрывалась Анохина. — Дорогая, помочь? — Кот вышел на середину поляны. Воспитанники лагеря перестали смеяться и сразу же умолкли, приняв серьезный вид. Я не мог понять, почему все так боятся начальника лагеря. — Если сейчас никто не признается в содеянном, то вы сами знаете, что будет с каждым из вас. — Я включил песню Элджея на колонках лагеря, — выступил вперед какой-то мальчик со стрижкой под горшок. — Пойдем со мной, — отчеканил Кот, указывая бедняге путь. По толпе пронесся ропот, и только мы с Мишей ничего не понимали. — Его в комнате запрут? — спросил я у рядом стоящей Ани. Та прыснула со смеху, сказав: — Ты совсем глупый, что — ли? Его, возможно, живого больше не увидишь. Ты не знаешь, как Кот наказывает. Даже похуже, чем Андерсен. Постой, а она вас что, в комнатах запирала? — я сделал вид, что не услышал вопрос. Меня спас возглас Вахтанговны: — В столовую! — каждый отряд маршировал к зданию столовой. На завтрак подавалась манная каша, причем вполне съедобная, и кефир. — Есть можно, — ткнул меня в бок Миша. — Знаю, -ответил я, облизавшись после глотка кефира. Оглядывая столовую, я не заметил, чтобы кто-то над кем-то издевался, как делали у нас в Хуюжбе. Воспитанники спокойно ели то.что им дают и выносили посуду. Странно. — А теперь все на занятия! — объявила Анохина. — Что за занятия? — спросил я вслух у самого себя, но какая-то девочка раздраженно ответила: — Ты склерозник? Вчера же все распределились по кружкам предметов, которым они хотят обучаться. Я, например, на русский язык пошла. — А я нов.Эй, а где музыка проходит? Еле как добравшись до нужной двери огромного здания, похожего на школу, постучался в дверь. — Можно войти? — А ты кто? — ответила женщина лет, на вид нет сорок, корейской внешности. — Новенький. — Странно, но если Кот разрешил, то входи, — мне было немного страшно одному. Чертов Миша. Как жаль, что он выбрал физкультуру. Я сел один на последней парте. — Ребята, сегодня мы проходим иностранных исполнителей. Какие из них ваши любимые? — учительница показала указкой на портреты каких-то иностранных классиков, который я не знал. Вернее знал, но забыл. — Да, новенький? — кореянка заметила мою поднятую руку, которая скрывала в себе дерзкий ответ. — Мой любимый исполнитель — Билл Каулитц, — все изумленно оглянулись на меня. На лице преподавателя смешалось непонимание и раздражение. — Я таких не знаю и знать не хочу. — Так откройте же для себя нового иностранного исполнителя, — с саркастическим воодушевлением произнес я, вставая с места. — Я и есть Билл Каулитц, — гуглю самого себя для доказательства. Училка недоумевает, не зная, что сказать. — И что ты тогда здесь делаешь? — Сам не знаю. Мне кажется, что вы должны учиться у меня. Я более опытный. — Ты напрашиваешься на визит к Коту, — из ее уст это прозвучало, как угроза, но меня это смешило. Вернее, меня смешило слово «Кот». — Хорошо, — с напускным спокойствием произнесла она. — Давай ты проведешь урок вместо меня, а я послушаю. И если мне не понравится. — Итак, дети, -я схватил указку со стола и встал у стенда с портретами. — Выбросьте из головы всю эту дурь, — громко объявил я, обводя указкой портверы классиков. Кореянка ахнула. — Сейчас мы будем проходить по-настоящему крутых музыкантов! Причем, иностранных! — в глазах воспитанников я видел скрытый смех и веселые искорки, которые они не осмеливались выплеснуть в жизнь перед училкой. — Извините, где у вас проигрыватель? Полсе урока музыки я стал кумиром учеников этого кружка. Они была в полном восторге, смеялись и обращались, как со своим в доску. Музыканша же была недовольной, но не могла посморить с мнением большинства, поэтому просто ушла куда-то, подавленная. Я же включал им различные рок-группы, включая свою. Мне удалось обрести авторитет в группе потому что я сделал то, что другие тайно мечтали. Перешел невидимые границы. Мише повезло меньше чем мне — на кружке физкультуры он не выделился особо ничем. Я же ждал следующего урока. Весь оставшийся день мы читали какие-то научные книги, но на самом деле болтали обо всем на свете. И только входя в зал дискотеки я вспомнил обо всем. Дима и первый отряд. Мне надо было убегать, но не хотелось. Черт возьми, что же я буду делать? Заметив мое грустное выражение лица, какой — то чувак сказал: -Эй, Билл, расслабься! Взорви эту дискотеку 90-х! — Я пообещал, что начну разгребать проблемы завтра, а сегодня буду отрываться на полную!