***
— Эй, Тэхён-и, — позвал своего хёна Чонгук, чтобы тот обратил внимание на его воронье гнездо на голове. Почему-то эта картина показалась младшему из Кимов очень забавной, а Мина перекосило, что утрировано, на самом деле сузился один из глаз. И совсем не из-за глупого вида макнэ, а из-за этого слащавого обращения. Когда это парни стали так близки, что раскидываются милыми суффиксами? Они никогда не заходили дальше обычного «хён» или же имени, иногда добавляя «а», что было редкостью. Рэперу начало казаться, что он сидит рядом либо с чересчур близкими друзьями, либо с молодой парочкой. Последнее, разумеется, умная голова выкинула практически моментально, ибо никаких гомосексуальных наклонностей у младших, а особенно у Гука, не наблюдалось. — Ты выглядишь как ёбаная обезьяна, — Юнги произнес это достаточно грубым голосом, коротко взглянув на прическу макнэ. Но суть в том, что он даженемог (зачеркнуто) действительно осознавал, почему злится. И из-за этой тупой, детской озлобленности, которая имела поразительное сходство с ревностью, что на самом деле бесило, возникало желание треснуть себя пару раз по голове чем-нибудь тяжёлым. И он обязательно это сделает, когда из мозгов у него останется один небольшой орешек, ибо не хочется отбивать себе последние трезво соображающие частички разума. А по лицу Чонгука можно было заметить, что он знатно прихуел: округлённые глаза, чуть приоткрытый небольшой рот и одновременно прожигающий и растерянный взгляд в сторону продюсера. Хотя, если быть честным, Тэхён ему совсем не уступал, наоборот, округляя очи и раскрывая рот ещё сильнее. Никому из них двоих не было понятно, с чего такая агрессия, чего же такого сделал макнэ, чтобы получить подобное оскорбление. Спросите, находился ли ещё кто-нибудь на кухне? Абсолютно никого. Далее захотите узнать, какого хера среди младших затесалась костлявая задница Мина? Ответ до смеха прост и очевиден: просто Тэ с таким удовольствием пил какао с зефирками, которое и так себе редко позволял, что рэпер просто не мог устоять. Желание наблюдать в этот раз победило желание работать, но сам Шуга считал, что раз он всю неделю работал как ишак, успешно выкидывая из своей головы практически все мысли о странном младшем, то в этот раз может себе позволить дать слабину и немного понаблюдать. Исключительно понаблюдать и ничего больше. По крайней мере это было запланировано изначально, но на деле как всегда вышло полное дерьмо. Ну мог же заткнуться и не тратить силы на ненужные фразы, но чёрт возьми, как же парня разозлило это обращение, даже небольшой жар пошёл по телу. В итоге, Юнги и сидеть-то дальше не мог, спустя уже несколько секунд после своих слов поднимая зад, крайне раздражённо, если обращать внимание, и направляя его в студию. — Блять, — тихо выругался Шуга, захлопывая дверь чуть громче обычного, и буквально упал в мягкое, порой слишком удобное для уставшего тела кресло, — Да чтоб тебя, — и будь он навечно проклят за свои мысли, но сейчас парень думал не о том, чтобы выкурить сразу парочку любимых ментоловых сигарет, а о том, чтобы засунуть всю пачку Чонгуку в задницу да затолкать поглубже, чтобы наверняка. Никогда у рэпера не было подобного в голове по отношению к своим младшим. К надоедливым официантам? Возможно. К хейтерам? Безусловно. Но не к младшим. Никогда. — Нет, с хёном определённо происходит в последнее время что-то странное… — макнэ проговорил тихо, но не настолько, чтобы остаться не услышанным, поэтому на слова сразу пошла реакция. — Я наверное пойду… Ну, спрошу у него, все ли в порядке, — только Тэхён успел соскочить со стула, совершенно забывая про усы из пенки, как за предплечье его схватила цепкая рука Гука. Слишком импульсивное действие, до тошноты похожее на сцену из слащавой дорамы. Просто таким был Чонгук, если что-то решил, то так тому и быть, а какие-то там мелкие детали, например смущение хёна, его не волновали. — Не думаю, что тебе стоит это делать, Тэхен-а. Хён наверняка просто устал и хочет побыть один, — взгляд младшего из Кимов сначала был ошарашенным, совсем слегка растерянным, пока чужая хватка понемногу не начала ослабевать, а пятая точка сама не упала на прежнее, не успевшее остыть место. — Думаешь? — и у парня не было причин не доверять своему младшему, ибо тот по его мнению был гораздо разумнее. Уж лучше послушать умного человека, чем принимать решения собственной глупой головой. — Поверь, я знаю, о чём говорю, — и макнэ произнес эти слова настолько уверенно, что они моментально повлияли на сидящего рядом человека, буквально заставляя его ответить короткое «я верю» и на этом завершить диалог о странном поведении Мина. Да и последнее действие Чонгука, когда он провёл большим пальцем по верхней губе своего старшего, тем самым вытирая усы из пенки, немного удивило. И это удивление окончательно выбило Тэ из колеи.***
Осень 2014. 22 октября. Утро, стоит заметить, выходного дня началось у Шуги самым отвратительным из всех возможных образом: во-первых, на часах 7:23 утра, а во-вторых, голова пухнет от абсолютно глупых мыслей. Опять. Чёртов гениальный продюсер Мин Юнги страдает от неразделённой влюблённости к человеку, который неосознанно делает его слабым рядом с собой. До смешной глупости слабым. И слабость эта раздражает до покалываний в висках. — Ёб твою мать, я что, тряпка какая-то? — Шуга злился в первую очередь сам на себя, успевая даже въебать кулаком по поверхности черного дивана, застеленного простыней, — Я взрослый человек, а проблемы, как у школьницы. Если бы за Юнги следил кто-то посторонний, кто бы и понятия не имел, что он за личность, то этот человек наверняка бы сказал, что жизнь рэпера буквально наполнена тупыми соплями и самобичеванием. Только вот это не так. Подобное с Шугой случилось на самом деле впервые, когда слишком много мыслей о ненужном, когда сердце чуть чаще бьётся из-за чужого счастья, когда тепло по телу разливается из-за самых обычных диалогов. Но Мин мужик, а не текущая от подобных чувств школьница. И поступать он должен, как мужик. — Подними свою ебаную задницу и сделай уже шаг навстречу. Наблюдаешь со стороны, как полный уёбок, — и снова парень себя ругает за слабость, только в этот раз тело чуть ли не вскакивает с кровати, направляясь прямиком в комнату самых младших. И абсолютно насрать на то, что сейчас пол восьмого утра. Юнги решил, и пока внутри него бушует уверенность, он не отступится. И чтобы все в мире поняли серьёзность его намерений, бледный кулак уже успел постучаться в дверь чужой комнаты, и худое тело даже зашло внутрь, пусть и не дожидавшись ответа. — О… Доброе утро, хён, — как это неудивительно. Этот странный парень уже час как проснулся и теперь просто сидел на собственной кровати в позе слишком неудобного на вид лотоса. В худых руках находилась любимая приставка Кима, которая и заставляла его просыпаться раньше обычного. Единственное, что отличалось от типичного утра выходного дня — это отсутствие Гука. — Доброе. А где Чонгук? — задал вопрос Шуга, делая один широкий шаг в комнату и сразу закрывая за собой тёмную дверь. — Ааа… Гук-и решил, что ему срочно нужно побегать утром, так что его не будет ещё минут двадцать точно, — а Юнги от этого приторного обращения аж передернуло, но отступать он не собирался, уже чуть менее уверенно проходя к кровати Кима и медленно опуская на неё свой зад, совсем с краю. — Я хотел тебе кое-что сказать… — а от этих слов передёрнуло уже Тэхёна, ибо голос Мина в этот момент настолько отличался от повседневного, что, казалось, перед ним сидит незнакомый человек, — Короче, скажу так, у меня есть к тебе дело. — Что-то очень важное, хён? — младший и вовсе отложил приставку на тумбочку, стоящую рядом с кроватью, и теперь всё внимание парня было направленно только на рэпера. Не умел он скрывать интерес. — Да, очень важное, — абсолютная правда, — Я хотел бы попросить тебя прогуляться со мной по парку Ханган сегодня вечером. Ты ведь свободен? — и для Тэхёна это все было слишком странно: то, что к нему в комнату в такую рань зашёл не кто-то другой, а именно Юнги, то, что сейчас его голос звучит очень волнующимся, то, что он предлагает прогуляться по парку исключительно вдвоём. Парень уж было подумал, что его хён заболел, поэтому поднес большую ладонь к чужому лбу, но тот был даже не тёплым, как и рука Мина, которая перехватила запястье Тэ с целью отстранить чужую руку от собственного лица, — Тэхен, — словно пытался вывести младшего из транса, что ему удалось сделать. — А? С чего ты… — Да или нет? — перебил Кима, пока ещё в теле оставалась хоть какая-то уверенность. Юнги не мог долго поддерживать зрительный контакт с кем-либо, но почему-то в данной обстановке, когда один на один, собственные глаза, наоборот, не могли оторваться от чужих. — Прости, хён, но мы с Чонгуком договорились схо… — Ясно. Забудь, что я сказал, хорошо? — и Юнги исчез из чужой комнаты настолько же быстро, как и появился там, уже в своей студии позволяя челюстям сильно сжаться. Глупо. Вся эта ситуация казалась рэперу до безобразия глупой, просто идиотской. Почему он поступает как импульсивный подросток? Почему позволяет себе влюбляться в человека, которого до этого момента в упор не замечал? Почему чувствует неприятное покалывание в сердце? Миллион вопросов и на всех них парень нашёл лишь один ответ: из-за глупости. Та черта, которую он больше всего не любил в Тэхёне, теперь всплыла наружу в нём самом. Та нежность, которая тщательно скрывается где-то глубоко внутри, вот-вот вырвется и заставит Кима потонуть в самой себе. Ужасно глупое чувство. Ужасно глупое поведение. Юнги не хочет, чтобы подобное происходило с ним, но ничего не может поделать. Однажды, так чётко увидев разницу между собственной реакцией на Чимина и реакцией на Тэхёна, Мин теперь никогда не сможет почувствовать душевное спокойствие по отношению ко второму.***
Он пытался. Шуга честно пытался контролировать свои эмоции, взгляды, пытался держать руки при себе. Целый месяц ушёл на борьбу с собственными чувствами, но каждый ёбаный раз, когда, казалось бы, был заметен прогресс, Юнги снова и снова сам возвращал всё на круги своя, не смея противиться желанию. И скрывать все свои эмоции было настолько тяжело, что у парня не было иного выбора, кроме как давать слабину, задерживая взгляд заметно дольше и улыбаясь совсем тепло. Никто не знал об этих чувствах, кроме него самого. Никто не мог помочь рэперу справиться с этой глупой любовью. И именно поэтому молча наблюдать и осторожно касаться, прикрываясь дружбой — было единственным, что мог себе позволить Шуга.***
Осень 2014. Конец ноября. Юнги спокойно сидел в собственной комнате, пытаясь заниматься написанием песни, как в дверь неожиданно постучали. Это был особый стук, который принадлежал лишь одному из мемберов — Намджуну. — Дааа, — протянул Мин, сохраняя то, что уже успел написать, и откатываясь на любимом кресле куда-то в сторону дивана, чтобы младшему было куда присесть и при этом парни могли спокойной поговорить. — Юнги, — по серьёзности голоса сразу было понятно, что лидер пришёл не кофе выпить позвать, — Ко мне сейчас приходил Чонгук. В общем, у нас проблемы, — именно с этими словами тело упало на не самую мягкую поверхность дивана, уже готовясь сообщить другу действительно волнующую его новость. — Снова требует бананового молока в производственных масштабах? Надеюсь, ты ему отказал, — Шуга аж сам собой был доволен, натягивая на лицо лёгкую ухмылку. — Я серьёзно, Юнги, — и по лицу Джуна сразу было понятно, насколько, — Вообще, я сначала думал, стоит ли тебе рассказывать, но… Всё же решил, что стоит, вдруг ты как-то сможешь повлиять на ситуацию… — а продюсер молча слушал, правда без особо сильного интереса, но это до поры до времени, — Чонгук сказал мне, что у него есть чувства к кое-кому из группы… Как думаешь, к кому? — а челюсти Мина сжались настолько сильно, что по комнате разнесся скрип зубов, — Короче, он сказал, что ему нравится наш Тэхён. Шуга ожидал этого ответа. Но не ожидал, что будет так больно. Это нечестно. Это, чёрт возьми, нечестно. Какой-то сопливый импульсивный подросток осмелился рассказать о своих чувствах, не побоялся реакции других мемберов, а Юнги не смог. У него попросту не хватило силы духа выложить всё прямо. Страх быть отверженным, не принятым — вот, что закрыло Мину рот. /Я, блять, люблю его/ — но сказать подобное он может только самому себе. Как глупо. — И что я должен на это ответить? — буквально процедил сквозь зубы, не смея поднимать взгляда, — Это их дело, я не собираюсь туда лезть. И тебе не советую, — и парень готов был благодарить небеса за то, что Намджун не заметил его практически разбитого состояния. — Не лезть, говоришь… — и лидер всерьёз задумался над этим решением, — Ладно, спасибо за совет, — стоило парню покинуть помещение, как тело продюсера словно обмякло, откидываясь на кресле, а голову бурей заполонили мысли о собственной слабости.***
Юнги и предположить не мог, что когда-нибудь влюбится. Влюбится так глупо, окунаясь в чувства с головой и не замечая больше ничего, кроме широкой трапециевидной улыбки, горящих глаз и глупых привычек самого странного участника группы. Он всё ещё боялся… Боялся признаться, раскрыть душу, отдаться в отношения. И этот страх так долго сдерживал рэпера от признания, что он и не сразу заметил момент, когда начались отношения Чонгука и Тэхёна. Отношения… Самые, блять, настоящие отношения. А все потому что макнэ смог открыться, не испугался возможной реакции и получил своё. И Юнги тошно. Тошно от того, каким он стал (зачеркнуто) был слабым с самого начала. Теперь ему осталось лишь наблюдать молча, не смея открыть рот. Любить отчаянно, самой искренней любовью.***
Собственная слабость привела его к страданиям. Но если бы он тогда снял свою маску и заставил себя открыться, сложилась бы его судьба иначе?