***
— На этом, думаю, я могу объявить наше собрание закрытым, — как только все присутствующие услышали заявление Пик, сразу начали собираться и расходиться. А что им было ещё тут делать? Рассматривать помещение с его почти однотонной сине-голубой палитрой, где даже стол не выделялся, и единственное, что отличалось — огромная коричневая дверь? Нет уж, в королевстве полно дел. Но Феликс не спешила покинуть зал собрания: она намеревалась подождать, когда вся эта «толкучка» рассосётся и можно будет спокойно уйти (суета ей никогда особо не нравилась, если только она не была устроена лично ею). Сначала ушёл Куромаку (немного расстроенный, ведь Зонт так и не пришла), за ним — пиковые (Вару и Пик всегда старались держаться вместе, чтобы не попасть в неприятности — прям идеальная пара), затем из поля зрения червового валета исчез Габриэль, а после уже и Данте решил, что глупо задерживаться, и тоже покинул зал, не удосужившись попрощаться — впрочем, как и все, кроме Вару: тот кинул ей короткое «пока» (непонятно зачем), даже не посмотрев в лицо, но Феликс всё же его услышала, хоть и не соизволила ответить. Теперь оставалась только она и… — Можешь подойти ко мне? — чёртов Ромео. — Я хочу поговорить с тобой и очень серьёзно. «Ну что на этот раз?» Конечно, озвучивать свой вопрос девушка не стала (ибо себе дороже, по крайней мере пока что). Вместо этого она послушно и молча подошла к нему — благо, они сидели не слишком далеко друг от друга (но и не так уж близко). — Слушай, хватит себя так вести. Серьёзно, хватит. «Отличное» начало. — Что ты имеешь в виду под «так»? — обратилась к нему Феликс. Конечно, она примерно понимала, к чему он клонит, но разговор же надо как-то продвигать. Не опустившись до оскорбления или колкости, когда не прошло ещё и несколько минут. Хотя ей хотелось. — Например, я более чем уверен, что ты опять доставала Пятого, — Ромео поправил свои розовые очки со стёклами того же цвета — он их очень любил (да настолько, что они были одним из самых важных атрибутов его карточной одежды), но иногда эти самые очки чуть сползали, и тогда их приходилось «править», но это случалось нечасто. — Я угадал? Феликс хмыкнула. Пиковые не вызывали у неё симпатию. И если Пик она кое-как могла терпеть и даже слушать (временами), то Вару попросту её… Нет, не раздражал или бесил (лишь в особых случаях), но вызывал небольшое отторжение и нежелание находиться в одном помещении. Она считала его слабым и бесхарактерным, не способным дать достойный отпор. Он тряпка, помешанная на теориях и конспирологии. Да, Вару определённо слабее неё. Поэтому она выбрала его в качестве козла отпущения. Он пример человека, которым Феликс не хочет быть или стать. — Допустим, угадал. И что? — нет, без самоуверенности и поглядывания на всех с высока Феликс — не Феликс (хотя, похоже, эта черта присуща всем червовым, так что всё нормально). — А то, что ты должна относиться к остальным хотя бы с каплей уважения. Я понимаю, все дураки и так далее. Но они всё же наши потенциальные союзники и те, кем мы можем управлять. — «Мы»? — переспросила червовый валет не без удивления. Вот же двуличная тварь… Хотя чему тут удивляться? Всем — ну, или почти что всем — известно о его безэмоциональности и наплевательского отношения к людям. — Скорее — «я». — В любом случае, я тебе предупредил, — Ромео развернулся. Видимо, собрался уходить — значит, разговор был почти окончен и он выдал всё, что хотел. Пусть катится куда подальше, раз даже слушать не стал. — Научись вести себя, как подобает. Научись скрывать свою ненависть и неприязнь к кому-либо. Иначе мне придётся применить особые меры, чтобы утихомирить тебя. Затем — ответ ему, судя по всему, был не нужен — Ромео ушёл, а его валет даже не провела того взглядом: смотреть на него ей ни капли не хотелось, да и после того, что он сказал, на душе остался небольшой осадок. Утихомирить, чёрт бы вас побрал. Поэтому она покосила свой взор совершенно в другую сторону.***
От последних слов Феликс становилось особенно неприятно, даже когда просто вспоминала о них. Сейчас она чувствовала себя самой несчастной, обиженной и разъярённой во всём Карточном Мире. Опять. Самой обделённой счастьем и пониманием со стороны остальных клонов, не считая Данте, — особенно собственного короля-ублюдка. Желание что-то пнуть или ударить вернулось. Но что пинать-то в этой белой пустоте, где изредка росли деревья, и их фиг где найдёшь, как и камни? Так что ей оставалось только сжать кулаки со всей силой. У остальных мастей отношения — что уж скрывать — пусть и были не идеальными, но, по крайней мере, они хоть немного уважали мнение друг друга. Короли пытались помогать своим валетам, а валеты — королям. Да, ближе всех к идеалу приблизились бубновые, а за ними — пиковые и трефовые. Возможно, отчасти поэтому она так цеплялась ко всем, особенно — к Габриэлю и Вару. А ещё её выбешивал Куромаку со своим выпендрёжиством. Феликс же досталось полное безразличие своего короля, который обращал на неё внимание только после очередной выходки. Ей достался король, который просто хотел идеального во всех отношениях валета, не умеющего думать, но умеющего подать себя. Беспроблемного и послушного. Она почувствовала какую-то странную горечь в душе, которая сменила злость и гнев. И вдруг ей захотелось заплакать, да настолько, что она чудом сдержала себя, потому что слёзы — удел слабаков, а слабой Феликс быть не хотела. Да, она никогда не будет слабой и бесполезной, как Вару. Никогда. Именно с такими мыслями она направилась к себе в королевство, пытаясь успокоиться.