Дотла.

— Выключи уже эту сраную музыку, мам! — на всю машину крикнула я, устав от любимых маминых песен из восьмидесятых. Я не имею ничего против восьмидесятых годов, даже люблю их за то, что в то время не было меня, но музыка того времени — полное дерьмо, от которого меня тошнит. И ладно бы, одну-две песни я еще выдержу, но когда они играют уже полчаса подряд, начинает раздражать. — Почему тебе не нравится, Элли? По-моему, это шикарная музыка. Тебе следовало бы проще относится ко вкусам других людей! — возмущается мама, так и не выключив магнитолу, поэтому решаю сделать это сама. Но, потянувшись, получаю по рукам от нее. Поднимаю взгляд и вижу злое лицо матери. Она смотрит на меня, нахмурив брови и не моргая. На секунду становится жутко, увидев черноволосую женщину с пустыми голубыми глазами, впалыми щеками и красиво накрашенными бровями, смотрящую куда-то вглубь тебя. В такие моменты мама похожа на ведьму, которая, как в сказках, готова превратить тебя в лягушку просто потому, что принцу больше понравилась прекрасная принцесса, а не темная колдунья. Но я знаю, что моя мама — это просто женщина, в которой нет ничего темного, злой она бывает, только когда я начинаю ее раздражать, а колдовать она не умеет точно. Вздыхаю, отворачиваясь и откидываясь на спинку сидения. Слышу победный взвизг мамы. Она прибавляет музыку еще громче и начинает подпевать ее любимым хитам, а мне лишь остается сидеть спокойно, сфокусируясь больше на треках, играющих в наушниках, и это сложно, учитывая, что мамины песни орут намного громче моих. Проходит пару часов, прежде чем машина останавливается. Выглядываю в лобовое стекло и вижу дом. Богатый, трехэтажный и красивый дом, прям как в фильмах про богатых подростков. — Ну что, Элли, ты готова к нашей новой жизни? — говорит мама, перегнувшись через сидение ко мне. Она выжидающе смотрит, улыбаясь и предвкушая стоющую новую жизнь, а мне в ответ приходится пожать плечами. Не то, чтобы мне бы не хотелось начать жизнь с чистого листа, но думаю, это будет сложно, учитывая воспоминания о прошлом, которые преследуют нас, в частности меня, куда бы мы не переезжали жить. Хоть в другой дом, хоть в другой город, хоть на другой материк. Не самые лучшие воспоминания о прошлом будут в любом случае следовать за мной, и это пугает, потому что не отвязавшись от прошлого, я не скоро смогу начать новую, хорошую и наполненную свежими моментами жизнь. Вылезаю из автомобиля следом за мамой, и взгляд случайно падает на выходящего из дома мужчину средних лет, возможно, чуть старше моей мамы. У него довольно притягательная улыбка, сквозь которую просвечивают белые, ровные зубы. Фигура не скажу, что идеальная, но неплохая для его то возраста. И вообще, мужчина на вид довольно привлекательный и ухоженный. Он быстрой походкой добирается до мамы, сжимает в своих крепких объятиях, быстро целует в губы и, наконец, переводит свое внимание на меня, приобняв мою мать за талию. — Элли, познакомься, это… — начинает говорить мама, но ее кавалер вежливо перебивает. — Я Джейкоб. Джейкоб О'Брайен. — твердо говорит мамин новый муж и протягивает мне ладонь для рукопожатия. Еще раз внимательно осматриваю эту влюбленную парочку и, натянув на лицо миленькую улыбочку, протягиваю руку в ответ. На секунду становится противно, но тут же расслабляюсь. Это просто мамин новый муж. Для меня он все равно никогда никем не станет, кроме соседа по дому. Вздыхаю, вырывая ладонь и спешу к багажнику, чтобы достать сумку с моими вещами. — Мам, открой багажник, пожалуйста. Мама улыбается Джейкобу, после чего вновь возвращается к машине и открывает для меня багажник. На дне лежит огромная сумка с моими книгами, которые я собирала несколько лет, среднего размера мамы и маленькая с моей одеждой. Достаю свои вещи, затем жду, пока мамину сумку достанет Джейкоб, и мы все вместе заходим в Наш новый дом. Только переступив порог, чувствую запах чего-то горелого. Мама и Джейкоб, видимо, тоже его чувствуют, поэтому мужчина, только поставив мамину сумку на пол, быстрым шагом направился в какую-то комнату. Как я узнала через пару минут, последовав за мамой, которая пошла за ним, это была кухня. А запах горелого был от того, что парень, на вид чуть старше меня, пережарил тосты. — Дилан, черт бы тебя побрал! Как можно было забыть про тосты?! — громко восклицал Джейкоб. И я узнала, что имя этого парня — Дилан. На самом деле, красивое имя. Когда я была маленькая, я собиралась назвать так своего будущего сына. Сейчас я, конечно, детей уже не хочу, рано еще, но в детстве моей мечтой было выйти замуж за какого-нибудь красивенького парня и родить близняшек-девочек. Я планировала назвать их Сарой и Мэри, так звали моих лучших подружек в детстве. С подругами я больше не общаюсь, на это были свои причины, а близняшек-девочек я больше не хочу. Но вернемся к парню, который посмотрел на отца так, будто он дурак, затем бросил неприязненный взгляд на нас с мамой. Взгляд, полный ненависти и злости, но я не уверена, что все эти негативные эмоции были направлены против нас. Подростковая жизнь довольно сложная, я не знала всех его проблем. Он быстрым шагом подошел к порогу кухни, на котором стояла я, оперевшись локтем на стену, на секунду замедлил ход, чтобы случайно не задеть меня плечом и, опустив взгляд в пол, скрылся за дверьми, ведущими вон из кухни. После его молчаливого ухода послышался неприятный, режущий уши скрип ступенек лестницы под его ногами. Стук двери. И опять тишина. И не просто тишина, а очень неловкая тишина. Джейкоб так и стоял с нахмуренными бровями, не сводя взгляда с подгорелого хлеба. Мама стояла за ним, поглаживая его широкие плечи. А я просто не двигалась с места, наблюдая всю эту картину: одинокий мужчина-качок с больным сердцем, брошенный любимой женщиной и воспитывающий молчаливого сына-подростка-и-тоже-качка с тяжелым эмоциональным состоянием после потери дорогого человека, то есть матери. Достаточно сложная ситуация. — Извините, я не хотела бы прерывать такой драматичный момент, но покажите мне, пожалуйста, где я буду жить, а потом можете продолжить, — довольно громко попросила я, и взгляды пары тут же обратились на меня. Через несколько минут я уже стояла в своей новой спальне. Джейкоб проводил меня сюда, а сам ушел к матери, помогать ей разбирать вещи. Комната оказалась просторной. Возле стены диван, который, надеюсь, разбирается. Выход на балкон завешан красивыми бежевыми шторами. Возле другой стены стоит шкаф, письменный стол, большая лампа и пустующий стеллаж. Наверное, мама успела рассказать Джейкобу о моей любви к книгам и он купил его специально для меня. А, может быть, просто остался от его мертвой жены. Кто знает. Я решила, что сперва наперво следует разобрать одежду. Не скажу, что занятие интересное, но под музычку неплохо. Затем перешла к книгам. Моя мать привила мне любовь к книгам с самого раннего детства. Сначала это были просто детские сказки про животных: котиков, собачек, — но сейчас это переросло в серьезные книги серьезных авторов. Также благодаря этому увлечению, у меня неплохо получается писать и я уже знаю, что свяжу свою жизнь с журналистикой. Всё-таки, к чему душа лежит, с тем и хочется связать свою жизнь. Аккуратно переставляю книги так, чтоб мне нравилось их расположение и слышу едва различимый на фоне моей музыки стук в дверь — Кто там? — негромко спрашиваю, убавляя музыку, и дверь тут же приоткрывается. — Элли, ты отдохнула? — внутрь комнаты просовывается голова мамы с растрепанными светлыми волосами. Киваю головой, еще внимательнее разглядывая ее внешний вид. Замечаю также, что помада на губах слегка размазана, а юбка, в которой она была, помята. Упс, кажется я заподозрила кое-что неприличное. — Мы с Джейкобом съездим до магазина, купим продуктов на ужин. Не теряй нас. Дилан, если что, вроде дома. Постарайся познакомиться с ним, — указывает мать, и дверь за ней закрывается. Через полчаса я решаюсь выйти из комнаты. Одежда с книгами уже были разложены по своим местам, очень хотелось спать, а горло жутко пересохло. Выхожу из комнаты как раз в тот момент, когда дверь напротив моей открывается. Дилан выходит и не сразу замечает меня, а когда взгляд наконец-то падает в мою сторону, его глаза расширяются. Черты его лица завораживают. Он слегка худоват, но от этого его фигура, просвечивающая сквозь белую футболку, не становится хуже. Он очень похож на своего отца. Единственная разница — глаза. У Джейкоба они теплые, с ноткой фальши. А у Дилана — холодные голубые. По телу пробегает дрожь, когда смотришь в них. — Чего уставилась? — говорит он, и только тогда я замечаю, что мы уже секунд тридцать просто стоим и смотрим друг на друга. Я-то рассматриваю его лицо, а он просто смотрит непонимающе, пытаясь осознать, что происходит в моей голове. — Извини. Только сейчас замечаю, что он одет на выход. На нем черная летняя куртка, джинсы и кроссовки. Из кармана выглядывает телефон. Через плечо перекинут рюкзак. А в руке он держит ключи — непонятно от чего. Либо от дома, либо от машины. Но машина-то у него откуда может быть? Он бросил на меня осуждающий и пронизывающий холодом взгляд и быстрым шагом направился вниз. Пытаюсь успеть спуститься за ним, но единственное, что у меня получается, это увидеть, как за ним закрывается и хлопает входная дверь. Надо же, бывают такие противные люди. Я и не знала.