Издевка судьбы

Алиса очень тихий ребёнок. Очень. Настолько, что мне даже непривычно и немного страшно. Что должно было произойти в жизни четырехлетнего ребёнка, что она стала такой? Она не была глуха или нема, я уверена в этом. Иногда девочка отвечала мне киванием или мотанием головы, значит, понимала. А когда нечаянно спотыкалась или видела что-то, что её удивляло, бормотала что-то вроде «Ух!». Поэтому она не говорила просто потому, что не хотела. Я не приставала к ней с просьбой сказать хоть что-то, а лишь разговаривала с ней в надежде, что малышке захочется сказать мне что-то в ответ. Но она всё ещё молчала.  — А когда я была маленькой, мы с братом постоянно дрались, — посмеиваясь, начала я ещё одну историю. Алиса удивленно посмотрела на меня, словно не верила, что такой взрослой тёте тоже было четыре года.  — Да-а-а… В основном из-за его игрушек и моих конфет, конечно. Мне до безумия нравились его коллекция блестящих металлических машинок, но Костя строго-настрого запрещал мне их трогать, как Кощей над златом чах. Правда, я всё равно брала и катала, а Костя потом кричал и топал ногами. Знаешь, он вырос, но ничего не изменилось, — я опять засмеялась и взяла Алису на руки. Уже два часа мы гуляли по парку и маленькая устала. Ножки заплетались, она стала спотыкаться чаще. Я коснулась рукой её щеки: не замерзла? Нет, тепленькая.  — Ещё я любила сказки, — продолжала, медленно двигаясь к выходу из парка. Думаю, за прошедшее время совещание закончилось, а если нет, то мы подождем в кабинете. Там очень удобный диван и, возможно, Алиса захочет немного поспать. У неё в расписании есть дневной сон? Я не знала.  — Папа… То есть няня читает тебе книжки? Девочка отрицательно качнула головой и что-то неприятное снова царапнуло душу. Интересно, хоть кто-то занимается этим ребёнком? Та женщина, которая получает деньги за присмотр, должна проявлять хоть немного внимания к Алисе. И его отсутствие меня раздражало. Что может быть хуже, чем оказаться никому не нужной? Я, выросшая в любящей семье, не могла даже отдаленно представить, что чувствует Алиса.  — А хочешь мы сейчас зайдем в магазин, выберешь себе книжку и я почитаю тебе, пока папа занят? Малышка было неуверенно кивнула и я уже намечала маршрут до ближайшего книжного, но тут она резко замотала головой, говоря «нет».  — Почему? Давай же. Нет. Она не хотела ничего. Как грустно, что она не позволяет исполнить ни одно её желание. Но, может, это и очевидно, ведь я Алисе чужая.  — Ладно, — с грустным вздохом сдалась я, — тогда идем к папе. При слове «папа» уголки губ Алисы на мгновение разъезжались в стороны и она выглядела чуть счастливее. Почему же Кирилл не любит свою замечательную дочку? Впрочем, он не любит никого, кроме себя. Придя в офис и поднявшись на нужный этаж, мы немного не дошли до кабинета деспота. Дверь из помещения ближе открылась и оттуда толпой повалили мужчины в деловых костюмах. Все они выглядели измотанными. Последними вышли Олег Евгеньевич и Кирилл, причём отец, хлопнув сына по плечу, приговаривал что-то вроде:  — Молодец, сынок. Молодец. Вот только сам «молодец» был не очень-то доволен. Он кинулся за высоким темноволосым мужчиной, расталкивая всех на своем пути.  — Ну-ка, милая, держи крепче, — я подоткнула игрушечную мышку, что Алиса держала в руках и аккуратно, бочком, продвинулась по стене ближе, чтобы лучше слышать разговор деспота и темноволосого. Интересно, чем так недоволен Кирилл?  — Роман Александрович, — окликнул парень своего оппонента и тот остановился и повернулся с недовольным выражением лица, — рад сотрудничать с вами.  — Я тоже. Это всё, что вы хотели мне сказать? Прошу быстрее, я спешу.  — Кхм, — Кирилл нервно потянул галстук, — может, мы всё же вернемся к вопросу о процентах…  — Нет, — грубо оборвали его.  — Но изначальные цифры в договоре были больше!  — И что? — темноволосый выгнул бровь. — Теперь я изменил своё решение. Будет прибыль — будет разговор. Кирилл недовольно прицокнул языком и они завернули за угол, где прятались мы с Алисой. Чуть не столкнулись. От неожиданности девочка выронила мышку, на что деспот закатил глаза, мол, его все достали. Я попыталась нагнуться, но с Алисой, сидящей на мне, это оказалось не таким легким делом. Вдруг пара рук остановила меня, не позволяя опуститься ниже и он поднял игрушку.  — Держи, — названный Романом Александровичем подал плюшевого зверя Алисе и улыбнулся. Девочка застеснялась. А я как дура продолжала пялиться на его руки, забитые татуировками. И в голове загорелась мысль — хочу. Я тоже хочу тату.  — Что-то не так? — мужчина перехватил мой взгляд.  — Нет, я… Просто… Простите, — с неловким смешком я мотнула волосами и готова была взреветь от того, что снова попала в неловкую ситуацию. Он внимательно смотрел то на меня, то на Алису. И было непонятно, кто интересен ему больше.  — У меня дома такая же бегает, — наконец с легкой улыбкой произнес Роман Александрович, — только постарше, наверное, будет. Моей дочери шесть.  — Моей четыре, — вклинился Кирилл, прощупав почву и поняв, что, возможно, с помощью дочери ему удастся-таки поднять процент. Между этими мужчинами была видна четкая грань: лицо одного светлело при упоминании ребёнка, а другого темнело.  — Это ваша дочь? — он кивнул на нас обоих и Кирилл чуть не перекрестился.  — Упаси Бог… — пробубнил парень, получая злобный взгляд Романа Александровича. — Нет, только моя. А эта девушка… — он не знал, как меня охарактеризовать. — Присматривает за ней. Деспот потянулся к дочери, взял её на руки и поцеловал в щечку. Поцелуй выглядел особенно неубедительно, Кирилл очень плохой актёр, раз не может даже сыграть любовь к собственному ребёнку.  — А вы?  — А я Вита, — растерянно ответила я, не поняв, чего он хочет от меня.  — Прекрасно, — мужчина улыбнулся мне, — работаете здесь?  — А… Да… Уточнять то, что я и сама не знаю кем, не стала. Раба заносчивого Кирилла Олеговича — так и напишут в трудовой.  — Ладно, я повышу проценты, — произнес Роман Александрович, всё также смотря на меня, — благодарите свою сотрудницу. У неё потрясающие глаза.  — Спасибо, вы не пожалеете, обещаю, — рассыпался в благодарностях Кирилл и чуть не забыл о том, что у него на руках ребёнок. Но если про Алису он всё же вспомнил, то про меня благополучно забыл и ушёл в кабинет. Я стояла, огорошенная решением Романа Александровича. Кажется, сейчас я сделала то, что не смог ни сам генеральный, ни его зам. Неужели про мощь женщины над мужчиной не врут?  — Что такого в моих глазах? — прошептала я, не чувствуя сил говорить в полную мощь. Конечно, мне делали комплименты и раньше, но я получала общую характеристику в стиле «ты красивая», не более.  — Скорее, во взгляде. Ты смотришь также, как смотрела моя жена. Необыкновенный взгляд, волшебный. Многих с его помощью покоришь. Он ушёл, оставив раздумывать меня над его словами. Я запомнила его на долгие годы. И даже через много лет, когда сознание уже отказывалось четко воспроизводить в памяти его лицо, то татуировки всё ещё приходили во сне с поразительной детализацией. Я зашла в кабинет деспота. Он стоял посреди кабинета, а едва я перешагнула, кинулся на меня. Обалдев от такого напора, чуть не завалилась на спину. Парень обнял меня, но это было больше похоже на удушья, чем на объятия. Я раскусила ваш план, Кирилл Олегович. Но я не умру раньше него, пусть не надеется. Оттолкнув деспота, я смахнула пряди волос с лица и глубоко вдохнула, восполняя недостаток кислорода.  — Слава твоим глазам, Линковская! Есть от тебя польза! — он обхватил моё лицо руками, посмотрел в глаза и… Растерялся. Также, как я. Я впервые увидела его глаза так близко. А они не такие невзрачные, как казалось… Голубые, яркие. А у Алиски темно-карие, забавно… Я мотнула головой и отстранилась.  — Алиса устала. У неё в расписании есть дневной сон?  — Мне-то откуда знать?  — Она вообще с вами живет?! — взорвалась я.  — Конечно. Каждый день вынужден её видеть. Вынужден! Что за дурацкое слово, как оно вообще затесалось в лексикон к этому горе-папаше по отношению к дочери? Впрочем, другого я и не ждала.  — Ладно, девочка, пойдём, — Кирилл за руку стянул сонную Алису с дивана и повел на выход. Ещё одна дебильная особенность, которую я заметила у деспота: он называл Алису по имени лишь тогда, кого представлял её. В остальное же время называл её просто «девочка». Уже на улице, когда Кирилл подвел дочку к машине, у меня закрались сомнения: а есть ли там детское кресло? Вытянув шею, заглянула в салон и выдохнула — есть. Кирилл пристегнул Алису и повернулся ко мне, облокачиваясь на дверь машины.  — Не смотри так, подвезти не предложу. Максимум — могу такси вызвать.  — Спасибо, обойдусь без вашей благотворительности, — поправив длинный ремешок сумки на плече, я ехидно улыбнулась ему. Чтоб он отравился моей улыбкой. Надеюсь, она встанет ему поперек горла. Он усмехнулся, посылая мне такую же улыбку, передразнивая.  — Слушай, Линковская. Ты же всё равно у меня работаешь, правильно?  — Ну.  — Не хочешь быть няней для девочки? Вы вроде неплохо ладите.  — О… Настроение резко упало. Потому что я хотела, очень хотела бы. Быть няней для такой чудесной малышки — мечта, а не работа. Но я пришла в эту компанию именно потому, что могу приходить в удобные для меня часы. Быть полный день с Алисой я не могу, а по-другому никак. Моя работа не будет иметь смысла.  — Я не могу.  — Почему? — деспот чуть удивился.  — Учусь на очном.  — Будешь работать посменно с другой няней, два через два. Идет? Ох, какая уступка… Но даже так я не смогу.  — Не могу. Мне больше нельзя пропускать, иначе отчислят.  — Переведись на заочное, в чем проблема? Деньгами не обижу. Я расхохоталась. Но не над его предложением, а над наивностью. Вроде взрослый парень, зам генерального, а не понимает очевидных вещей.  — Кирилл Олегович, вы думаете я полы драить ради собственного удовольствия стала? Нет. Но меня больше никуда не берут, а деньги нужны. И заочное обучение сейчас не в приоритете, хоть и желательно. Деспот задумался и нахмурился.  — А если я оплачу тебе заочное? Я покачала головой.  — Тогда мне придётся за бесплатно работать на вас лет десять. Не могу. Простите. Я впервые извинилась перед Кириллом и чувствовала себя странно. По пути к метро моя голова переполнялась мыслями: об Алиске, о татуировках, о работе и о голубых глазах деспота. Последнее, конечно, перебор. Лишнее. ***  — Опаздываю, опаздываю, опаздываю! — верещала я, перепрыгивая через ступеньку. Просыпать в институт — как смысл жизни. Не было ни одного дня в этом году, чтобы я вовремя пришла на пару. Причина сегодняшнего опоздания была самая наиглупейшая. В отличие от брата я не работала ночами, не доделывала домашнее задание и даже за отцом ухаживала мама. Я просто пролежала всю ночь в кровати, прикусывая одеяло и думая о деспоте и его дочке. Её грустный взгляд и молчание рвали душу на части, хоть я и знала её не так долго. Закрадывались даже дурацкие мысли бросить институт и ухаживать за этой девочкой. Но Костя не поймёт, опять поднимет скандал. Ничего в моей жизни не проходит мимо брата.  — Зачем тебе это надо?! — будет орать он. — Делать больше нечего, кроме как чужим ребёнком заниматься?! Своего роди и за ним смотри! Он скажет так специально, знает, что в такой ситуации я не стану рожать. Да и не от кого. Бессонная ночь не прошла даром и как её результат — сейчас я бежала сломя голову.  — Вита! — окликнули меня. Черт, ректор! А мне даже некуда спрятаться. От отчаяния я уже хотела прыгнуть в фикус, как мужчина схватил меня за руку.  — Ты-то мне и нужна. Подпиши, — мне сунули какие-то бумаги. Радуясь, что не получу выговор за опоздание, тут же их подписала. И только потом удосужилась спросить:  — А что это? Я у мамы дура. Что мешало мне прочитать прежде, чем раскидываться подписями? Наверное, отсутствие мозгов. Боже, я за собой усмотреть-то не могу, куда мне дети.  — Контракт на заочное обучение. Всё, свободна.  — Стойте, что? Откуда? Что это? Я ничего не понимаю, постойте, пожалуйста! Я бежала за ректором. Это что, такая неудачная шутка? Меня все-таки отчисляют? Допрыгалась.  — Вита, у меня много дел. Пожалуйста, давай все вопросы потом.  — Нет! — я заупрямилась. — Какое заочное, откуда ему взяться? Я не подавала заявление, не платила.  — Ну так напиши заявление, мы его прикрепим. Это всего лишь условность.  — Но откуда взялось заочное? — повторила вопрос я.  — Вчера вечером приезжал парень, чтоб его. Я уже домой собирался, а тут он. Представился твоим братом, попросил как можно скорее, желательно с завтрашнего дня, перевести тебя на заочное. Оплатил семестр и ушёл. А сегодня ты подписала все нужные документы. А в чем дело? Твой брат не говорил с тобой об этом?  — Ааа… Да нет, нет, говорил. Я просто забыла. Извините. На улицу я выходила в полном недоумении. Откуда у Кости деньги на оплату моего обучения? И для чего он это сделал, я ведь нашла работу с гибким графиком? Все вопросы рассеялись как дым, когда я увидела машину деспота перед институтом. Так вот откуда ноги растут. Остановившись, я скрестила руки на груди и поиграла желваками. Кирилл ударил по клаксону и чуть не оглушил меня сигналом.  — Садись, Линковская, — опустив окно, он кивнул на пассажирское сиденье рядом.  — Нет. Я не знаю, чего от вас ожидать. Пешком пройдусь.  — Линковская, девочка ждет. Я ужаснулась. Это стало хорошим способом запнуть меня в машину и поэтому в салон я влетела, как пробка от шампанского.  — Вы что, оставили Алису дома одну?!  — Нет конечно, — фыркнул Кирилл, начиная движение, — я же ответственный родитель. Она в офисе.  — С кем?  — Эээ… Ну, там же есть какие-то люди. Я едва подавила в себе дикое желание схватить деспота за волосы и бить, бить, бить его головой об руль. Так, вдохнуть — выдохнуть. Если Олег Евгеньевич на месте, он не оставит внучку без присмотра. А там и мы на подходе. Ну, то есть я. Успокоившись, я кинула взгляд на Кирилла и с удивлением отметила, что мы одеты в похожей цветовой гамме. На нем было светло-коричневое кашемировое пальто, синяя водолазка и черные брюки. На мне — песочного оттенка пальто, лазурная блузка и черная юбка. Интересно, какого цвета его ботинки… Потому что мои сапоги — черные.  — Я знаю, что прекрасен, но прекрати так нагло пялиться, — Кирилл всё ещё смотрел на дорогу, но даже боковым зрением заметил мою бесцеремонность. — И чего ты так вжалась в это кресло? Расслабься, я не буду требовать оплату натурой.  — А вдруг?  — Не льсти себе, ты не в моем вкусе. А это уже знакомый мне деспот, грубый хам. Конечно, в его вкусе матрешки, я не забыла. Отбитый напрочь! Не знаю почему, но его слова меня задели.  — У меня сейчас двигатель взорвется от напряжения, которое ты источаешь.  — Потому что я вас не понимаю. А всё, чего я не понимаю, меня напрягает.  — Тогда тебя и твое существование должно напрягать, потому что жизнь ты явно ещё не поняла. Для своих двадцати годков ты довольно бестолковая. Это уже переходит все границы. Боже, что движет этим человеком?! Он не учебу мне оплатил, он сделал меня заложницей этих денег. Знает, что теперь я никуда не денусь.  — Это ваш первый шаг к порче моей жизни, да?! Но я не сделала ничего такого, не хотела я в вас врезаться!  — Что? — он резко затормозил. — Линковская, включи мозги. Стал бы я отдавать свои кровные денежки за бестолковую тебя? Лишь бы отомстить за глупое столкновение? Нет. Просто я давно озадачился тем, чтобы нанять вторую няню, а искать было лень. Ты очень удачно подвернулась. Но… Но что? Я насторожилась, ожидая продолжение. Не может всё быть так просто.  — Бесишь ты меня, этого не отнять, — вздохнул Кирилл, — не могу найти объяснение, но бесишь несказанно. Поэтому выметайся, забирай девчонку и вон с моих глаз. Это, — он кинул мне на колени ключи, — от квартиры. Придурок. Чуть колготки мне не порвал, а если бы это произошло… О, он не знает, на что готова пойти женщина из-за малюсенькой стрелочки на колготках. На убийство, не меньшее. Ворвавшись в здание, я помчалась на второй этаж, где меня ждала маленькая девочка. От предвкушения встречи подрагивали руки. Надо же, мы знакомы так немного, провели в разлуке всего одну ночь, но я уже соскучилась. Кажется, я поверила в любовь с первого взгляда. За Алисой присматривала… та самая матрешка Кирилла. Если быть точнее, то, закинув ноги на стол, она сидела спиной к ребёнку и болтала по телефону, а Алиса водила пальчиком по обоям. Забавно, что она была и похожа на Кирилла, и нет одновременно. У него темно-русые волосы, она же — стопроцентная брюнетка. У него голубые глаза, у неё карие. У него прямой нос, она слегка курносая. Но всё же черты Кирилла проглядывались в малышке.  — Привет, — я присела перед ней на корточки. Матрешка окинула меня ленивым взглядом и снова отвернулась. Что ж, нам же лучше. Видеть её мерзкое лицо — никакого удовольствия. Алиса махнула мне ручкой и улыбнулась. Узнала. Я поцеловала крошечные кулачки и счастливо прошептала:  — Теперь я твоя няня, малыш. Мы будем вместе чаще. Ты рада? Моё сердце запело и исполнило целую сонату, когда Алиса утвердительно кивнула. Она ангел, не меньше. Награда Кирилла, которую он не заслужил.