Неожиданное утешение

Всего несколько мгновений назад она целовалась с Грэмом. Всего на долю секунды она позволила себе опустить свои стены, а уже в следующее мгновение Эмма держала на руках его безжизненное тело. «Это несправедливо!» — кричало все внутри нее. — «Он этого не заслужил! Я этого не заслужила!» Она так глубоко погрузилась в себя, что не сразу смогла ясно мыслить. «Нужно позвонить в больницу. Сейчас же!» — наконец немного прояснилось в голове Эммы. — «Почему я вообще до сих пор этого не сделала?» Она с трудом разжала свои онемевшие руки, которыми вцепилась в Грэма, когда тот упал, и поднялась с пола в поисках телефона. Найдя его, она быстро набрала 911. Она слушала гудки, и чем дольше она ждала, тем сильнее ее охватывал страх. Она не была уверена, почему, они ведь все равно уже не смогут помочь. Грэм был мертв. Она проверила его пульс. Теперь для него уже ничего нельзя было сделать. — Здравствуйте, это Центральная больница Сторибрука. Чем я могу вам помочь? — Я… я Эмма Свон, — заикаясь сказала она, прерывисто дыша и пытаясь взять под контроль свои эмоции. — Я в полицейском участке. Я думаю, у… у шерифа был сердечный приступ. Он… он у-умер. На последних словах ее голос еще сильнее задрожал, и она не смогла сдержать всхлип, отключилась и бросила трубку на стол. Эмма с трудом сдержала рыдания и с трудом подавила предательское желание снова рухнуть на пол рядом с трупом Грэма. Вместо этого она начала ходить взад и вперед по участку, время от времени останавливаясь, чтобы поднять голову и прислушаться к предательским признакам приближающейся машины скорой помощи: вою сирены, вспышке красно-синего света, резко выделяющейся на фоне темного ночного неба. Она провела пальцами по волосам, с досадой дергая их изо всех сил. Она была так расстроена. Расстроена тем, что она кого-то решилась все же впустить в свое сердце. Расстроена тем, что, как и в любой другой раз, когда она посмела показать кому-либо свои чувства, они уходили и оставляли ее одну. Она знала, что винить Грэма за то, что он внезапно умер, глупо и эгоистично, но она ничего не могла с собой поделать. Вдруг у нее за спиной раздался голос: — Мисс Свон, — произнес санитар, входя в здание участка. Еще один санитар последовал за ним с носилками в руках. — Мне придется попросить вас отойти в сторону. Голос мужчины был глухим, но властным. А еще в нем все же была нотка сочувствия. Эмме это не понравилось. Она ненавидела жалость. Жалость — это то, в чем нуждаются слабые и эмоциональные люди. Она давным-давно дала себе клятву никогда больше не быть одной из этих людей. Эмма едва осознавала свое собственное тело, когда отошла в сторону, чтобы позволить медикам забрать тело Грэма. Она наблюдала со странной смесью ужаса и восхищения, как они подняли его и положили на носилки. Он выглядел так, словно вот-вот проснется. Но она знала, что это не так. Ведь он был мертв. — Мисс? — спросил другой санитар, глядя на Эмму. Она просто смотрела на него, рассеянно кивая, чтобы дать ему понять, что она слышала его. — Вы поедете с нами в больницу? — его голос тоже был полон сочувствия и даже жалости. Жалость она не выносила еще больше, чем сочувствие. — Нет, — едва слышно сказала она, и отвернулась к окну. Эмма хотела поехать в больницу. Она хотела знать, что о его теле позаботятся, хотела знать наверняка, отчего он умер. Почему-то ей казалось, что если она узнает и услышит подтверждение от медика, что он мертв, ее вина и горе могут развеяться, как дым на ветру. Глупо, конечно, и она это знала, но ничего не могла с собой поделать. Она все так же продолжала смотреть в окно, пока шаги санитаров, уносящих тело Грэма, не стихли и не смолкли звуки сирены, все дальше удаляясь от участка. Вдруг в резко наступившей тишине Эмма пришла в себя и почти в панике поняла, что не может здесь больше оставаться. Она должна была уйти отсюда. Сейчас же. Быстрым шагом выйдя из участка, она приблизилась к своему желтому жуку, и с трудом нащупала ключи в кармане куртки. Ее руки все еще продолжали мелко подрагивать. Из-за гнева или горя, она не могла быть уверена, вполне возможно, это было и то и другое. Она вздохнула, когда услышала щелчок замка. Медленно открыв дверь, она скользнула на место водителя. Ее плечи сгорбились, когда она погрузилась в кресло и, положив руки на руль, Эмма на секунду прислонилась к нему лбом. Сделав глубокий вдох, она наконец завела машину и поехала прочь. Она лишь смутно осознавала, куда едет, и очень удивилась, когда осознала, что остановилась около закусочной. И поняла, что единственное, чего она сейчас хочет, — это напиться и хотя бы на миг забыть сегодняшний вечер. Выйдя из машины и громко захлопнув дверь, она широким шагом направилась внутрь. Виски — это как раз то, что мне сейчас нужно, и чем больше, тем лучше! Это была последняя связная мысль Эммы Свон в тот роковой вечер, когда ее жизнь бесповоротно изменилась.