***
На другом конце города Голд сидел в задней комнате своего магазина и неторопливо вращал колесо прялки. Его разум был переполнен сожалением о том, что он сделал с Эммой. К счастью, когда он объяснил ей причины своего поступка, Эмма явно стала к нему более благосклонна, но это, скорее, было результатом ее усталости после насыщенного дня, чем реальным смягчением ее отношения к нему. И поэтому Голд был уверен, что ему до ее прощения было еще оооочень далеко. Он просто не знал, как теперь ему к ней подступиться. Поэтому он и сидел здесь и делал то, что, по его мнению, могло помочь, то есть прял. Когда-то Белль, еще служа горничной в его замке, спросила, зачем он это делает. — Чтобы забыть, — ответил он ей тогда. И это именно то, что он хотел сделать сейчас, забыть. Ему хотелось забыть о том, что он сделал, забыть чувство вины и сожаления, которые продолжали отравлять его разум, не давай думать ни о чем другом, забыть об этом хотя бы на мгновение. Тут телефон, стоящий возле кассы, зазвонил, отвлекая внимание Голда от прялки. Он нахмурился, ведь ему не очень-то часто звонят, и гадал, кто бы это мог быть. Он отложил в сторону комок необработанной шерсти, встал и подошел к телефону. Сняв трубку, он настороженно сказал: — Слушаю. — Руууумпель, — протянул его имя ненавистный голос. «Жива, эта дрянь была все еще жива», — зажмурив глаза и скрипнув от злости зубами, подумал Голд. — Твой план провалился. Рейфа больше нет… А я все еще здесь, — довольно засмеялась Реджина в трубку. И, будто запамятовав, добавила: — Ах, да, кстати, он уволок вслед за собой мисс Свон и Белоснежку. Так что я даже могу тебя поблагодарить за это. И снова засмеялась. — Нет… — недоверчиво сказал он. — Ты лжешь! — Ооо, нет, — успокоившись, но явно все еще улыбаясь, сказала Реджина. Голд оцепенел, стоя около витрины и все еще сжимая трубку. Почему он всегда теряет то, что ему дорого? — Как?.. — сквозь зубы выдавил он. — Как именно ты избавилась от Рейфа? — Отправила его в другой мир, — самодовольно ответила Реджина. — Ты вернула свою магию, — утверждающе сказал Голд. — Как тебе удалось вернуть свою магию? И в какой именно мир ты открыла портал? — Я снова могу колдовать, и это все, что имеет значение, — непреклонным тоном заявила Реджина. — А насчет того, куда ведет портал… Домой, в милый, старый Заколдованный Лес. Оу, вот только… его уже нет. Пока, пока, Румпель… И бросила трубку. Нет… — Реджина! — крикнул он, но связь уже оборвалась. Он тоже бросил трубку и оперся на стойку. «Надо было все-таки лично убить ее!» — задыхаясь от ярости, думал Голд и, не сдержавшись, ударил кулаком по витрине. Послышался тихий треск лопнувшего стекла, но ему было плевать. Все, о чем он мог думать, это Эмма. Он еще никогда в жизни так не надеялся, что она была невредима и все еще жива. Он все еще так много хотел ей сказать… Один удар по витрине не смог угомонить его злость и гнев, и, вернувшись в заднюю комнату, он начал рушить все, до чего мог дотянуться. Вазы, хрупкий антиквариат, стеклянные полки — все пошло в расход. И только когда Голд перевернул свой рабочий стол, его гнев наконец поутих, после чего он буквально рухнул на чудом уцелевший стул и, обхватив голову руками, замер, чувствуя, как у него по щекам потекли слезы. Эмма, Эмма, Эмма…***
Дэвид открыл дверь в квартиру, которую до недавнего времени разделяли Мэри Маргарет и Эмма, пропустив Генри вперед и включив свет. Генри огляделся. В квартире было слишком тихо. Он кинул рюкзак на стул и, положив на угол стойки сложенные руки, прислонился к ним подбородком, тоскливо уставившись на фотографию Эммы и Мэри Маргарет, стоящую как раз перед ним. Дэвид закрыл дверь и, кинув на стол бесполезную теперь шляпу, которую он так и не выпустил из рук, подошел к нему: — Генри… — Да? — несчастным голосом сказал он, взглянув на деда. — Не волнуйся, — сказал Дэвид. — Эмма и Мэри Маргарет не погибли. — Откуда ты знаешь? Дэвид тоже взглянул на фотографию, а затем сказал: — Потому что я верю в это. — Но… — начал Генри. — Генри, иди сюда, — сказал Дэвид, подошел к нему и опустился на колени перед ним. Он твердо посмотрел в глаза своего внука: — Я найду их. Как и всегда. А потом крепко обнял Генри, от всей души надеясь, что ему удастся исполнить это обещание. Вдруг Генри отошел от него и достал из рюкзака потрепанный кусок бумаги. — Что это там у тебя? — нахмурившись, спросил Дэвид. Генри взглянул на него и, поджав губы, неуверенно протянул ему со словами: — Я знаю, что ты ненавидишь Румпельштильцхена… Но ребенок же в этом не виноват… Слушая внука, Дэвид взял сложенный лист и развернул его. Это была немного помятая… сонограмма. Он нахмурился, понимая, что во время их спора, тогда, у закусочной, Генри слышал, как он относится к будущему ребенку Эммы. — … и я надеюсь, что мы и вправду сможем вернуть их обратно… Я действительно очень хочу стать старшим братом. Дэвид грустно вздохнул и посмотрел в глаза внука: — Генри… Да… У меня довольная сложная история с Темным, но я… я просто погорячился тогда, и я на самом деле не виню ребенка Эммы, ведь он, как и ты, мой внук… или внучка, — слегка улыбнувшись, сказал он, потрепал Генри по макушке и еще раз повторил: — Мы вернем их, их всех.***
Дэвид быстрым шагом удалялся от дома Реджины. Он пошел к ней, чтобы узнать у нее, где она взяла шляпу. Но Реджина была не слишком-то сговорчива. Это было больше похоже на обмен оскорбительными колкостями, чем на разговор. Хотя это не было для него неожиданностью. Но откровенно нарываться она тоже не стала. Он еще тогда, в зале совета, понял, что то проявление магии, которое она продемонстрировала, пытаясь задушить его обоями, было скорее исключением, ведь будь ее магия в порядке, она могла бы без проблем использовать шляпу. Еще одним признаком, что ее магия весьма нестабильна, было то, что город все еще продолжал стоять; будь она сильна, давно бы уже сровняла его с с землей, а так она сидит дома и носа не кажет. Он подозревал, что все дело в Эмме, ведь именно после прикосновения к ней Реджина на краткий миг обрела свою магию. Не было никаких сомнений, что его дочь когда-нибудь станет очень могущественной волшебницей. Его мысли снова вернулись к разговору с Реджиной. Та была больше озабочена тем, как вернуть Генри, чем тем, как вернуть Снежку и Эмму. Дэвид был уверен, что Реджина солгала ему о том, что те попали в никуда. Он уверен, что если бы они и вправду погибли, он бы это почувствовал, так же как и ощутил тот момент, когда Снежка откусила отравленное яблоко. «Сначала нужно найти того, кто владел этой шляпой раньше», — решил Дэвид. Однако это была непростая задача. Он понятия не имел, с чего начать поиски, и даже не был уверен, что владелец шляпы находится в Сторибруке. Забравшись в грузовик, он бросил шляпу на пассажирское сиденье и направился к зданию мэрии. Практически за одну ночь город организовал там пункт помощи. Рейф причинил немало разрушений, перевернув автомобили и разорвав линии электропередач, и прочих неприятностей. Приехав на место, Дэвид тут же оказался словно в оживленном улье. Выбравшись из грузовика, он быстро зашагал вперед, пока не увидел Генри, сидящего на ящике и листающего свою книгу. — Генри! — позвал он его, подойдя ближе к внуку. — Ты не видел фею?.. Ну, то есть мать-настоятельницу? — Нет, не видел, — ответил Генри и встревожено добавил: — Но здесь все тебя ищут. Тут к ним подбежала испуганная Руби: — Ты не знаешь, куда делся Румпе… — и растерянно замолчала, не зная, какое имя использовать. — То есть мистер Голд? С другой стороны неожиданно появился Арчи и спросил: — А королева, как у нее с колдовством? Рядом стоящий Марко почти одновременно с Хоппером сказал: — Мой сын так и не нашелся. Потом они заговорили почти разом, окончательно сбив с толку Дэвида, который мог думать только о том, как вернуть жену и дочь. Дэвид отодвинулся от них только для того, чтобы лицом к лицу столкнуться с Вейлом, который стал заваливать его вопросами: — Монахини все еще монахини или они могут, вы знаете… пойти на свидание? — Я не знаю! — крикнул Дэвид; увидев Голубую фею, он направился в ее сторону. Вейл говорил что-то еще, но Дэвид больше не обращал на него внимания. Он, конечно, хотел свести с ним счеты, но сейчас было не время и не место. В конце концов, врезать ему он всегда успеет. Голубая фея подняла глаза и, увидев Дэвида, подбежала к нему. Она выглядела одновременно потрясенной и успокоенной. — Мы сможем использовать дерево? То, которое мы использовали, чтобы отправить сюда Эмму? — без предисловий спросил он. Эта идея была слишком рискованной, но он должен был попробовать. — Может быть, я смогу пойти за ними? — Даже не знаю. Возможно, — пробормотала Блу. Затем она серьезно посмотрела на него и добавила: — Но без волшебной пыльцы я… Боюсь, нет, не получится… Генри попытался было его успокоить, но тут на них свалилась еще одна проблема. Прибежали гномы и сообщили, что они были возле черты города и попробовали узнать, что будет, если ее пересечь, и как выяснилось, едва переступив границу города, любой теряет свои истинные воспоминания, сохраняя при этом лишь те, которые внушило проклятие. Путь из Сторибрука всем закрыт, если они не хотят все забыть. Услышав эту новость, собравшаяся толпа ахнула и начала взволнованно бормотать. Генри при этом выглядел испуганным, и Дэвид был ошеломлен этим открытием. Затем толпа разразилась вопросами. Дэвид пытался слушать их всех, но их было слишком много. Все эти голоса слились для него в один лишь шум, отчего думать стало еще труднее. Ему нужно было отойти от толпы и пойти куда-нибудь в тихое место, чтобы собраться с мыслями. — Куда это ты собрался? Ты нам нужен! — крикнул кто-то из толпы, но Дэвид не был уверен, кто именно. Все больше людей требовали его возвращения, но он просто больше не мог справляться с этим хаосом. Он повернулся и поднял руки вверх, призывая к молчанию. — Народ! — крикнул он и, глубоко вздохнув, добавил: — Все вы… соберитесь здесь через два часа, и я расскажу вам о своем плане, что нам делать дальше. Толпа не последовала за ним, когда он направился обратно к своему грузовику. Внезапно Руби подошла к нему справа. — Так какой у нас план? — Я не знаю, — покачал головой Дэвид. — Но у меня есть два часа, чтобы его придумать.