Неожиданное утешение

Эмма и Дэвид вошли в комнату для допросов, где Реджина спокойно сидела за столом. Услышав от Руби, как та видела сначала ссору Реджины с Арчи на пристани, а потом, позже вечером, как Реджина входила в кабинет Арчи, она поняла, что должна разобраться во всем этом. Она позвонила Реджине и попросила ее приехать на станцию, удивившись, когда та с готовностью согласилась. Эмму затошнило от безразличного вида этой женщины и ухмылки, появившейся на ее губах. — Значит, офис шерифа стал семейной лавочкой? — съязвила она. Тут ее веселье угасло. — Почему я здесь? — А то вы не знаете, — холодно сказала Эмма. Она не могла поверить, как спокойно вела себя Реджина. Но с другой стороны, она была холодной и расчетливой Злой Королевой, которая наложила проклятие на целую страну. — Из-за Арчи, — закончила Эмма. Реджина усмехнулась и спросила: — А? Так разговор на повышенных тонах теперь считается криминалом? — Да, если ночью одного из спорщиков убивают, — сказал Дэвид, сложив руки на груди. Реджина была ошеломлена, ее самодовольное выражение лица сменилось шоком. Она долго молчала, а потом прошептала:  — Арчи мертв? Ее реакция застала Эмму врасплох. Это было похоже на то, как отреагировал бы невинный человек, почти так же, как Мэри Маргарет, когда ей сказали, что Кэтрин предположительно мертва. Она не видела никаких признаков обмана на лице Реджины, и ее суперсила не подавала признаков тревоги, как обычно бывало, если ей лгали. Однако она продолжала молчать, желая посмотреть, как пройдет остальная часть беседы. — Хватит, Реджина, — сказал Дэвид. В отличие от Эммы, он ей абсолютно не верил. — Вчера вечером Руби видела, как вы входили в его офис. — Это неправда. Я всю ночь была дома, — твердо ответила Реджина. Эмма села на край стола, Реджина посмотрела на нее снизу вверх и, наклонившись ближе, добавила: — После всех усилий, которые я приложила, чтобы измениться и вернуть Генри, неужели бы я это сделала? Дэвид отодвинулся от двухстороннего стакана и оперся на стол, а Реджина продолжила:  — А если бы я кого и убила, вы бы об этом не узнали. Не в моих правилах быть застуканной на месте преступления. Эмме пришлось признать, что она права. Небрежность отнюдь не была свойственна Реджине. — Такое случалось, и не раз, — сказал Дэвид и оттолкнулся от стола. Реджина бросила на него неприязненный взгляд, явно недовольная этим замечанием. Он повернулся к Эмме: — Ну же, Эмма, как ты думаешь, кто лжет? Руби или она? Реджина неисправима, сколько ни давай ей шанс, она всегда возвращается к своим темным делишкам. Так было уже сотни раз. Дэвид снова наклонился над столом, глядя в глаза Реджины, и сказал:  — Почему на этот раз все должно быть по-другому? Та промолчала. Дэвид кивнул, словно убедившись в том, что он прав, и последовал за Эммой к двери, которая вела в комнату наблюдения. Мэри Маргарет тоже была там и все слышала. Эмма открыла дверь и вошла внутрь, Дэвид последовал за ней. Он закрыл за собой дверь, а Эмма продолжала думать о допросе. Она все больше и больше убеждалась, что Реджина действительно говорит правду. Ее реакция на известие о смерти Арчи была искренней, как и гнев, вызванный обвинением. Если бы это был кто-то другой, Эмма знала, что могла бы сказать, что она невиновна, но она немного боялась сказать эти слова своим родителям об их давнем враге. Похоже, они уже решили, что ей нет прощения. Мэри Маргарет пристально посмотрела на Реджину через стекло и, не отрывая от нее взгляда, спросила: — Ну и что нам с ней делать? — Мы запрем ее, — твердо сказал Дэвид. Эмма глубоко вздохнула, понимая, что то, что она сейчас скажет, явно не понравится ее родителям, но она должна была это сделать. — Мы не можем этого сделать, потому что она не виновата. Мэри Маргарет повернулась и недоверчиво посмотрела на нее. Дэвид смотрел на нее с похожим взглядом. — Ты что, ей веришь? — спросил он. Эмма посмотрела на Реджину через стекло, а затем снова на своих родителей. — То, как она восприняла новость о смерти Арчи… Она не знала. Мэри Маргарет посмотрела на Дэвида, потом на нее и сказала, сложив руки на груди:  — Я знаю, что ты хочешь верить, что Реджина может измениться ради Генри, но… — Я знаю, что видела, — отрезала Эмма. Она кивнула в сторону окна и добавила: — Посмотрите на нее. Прежняя Реджина сожгла бы здесь все дотла. Она действительно изменилась, и она хочет, чтобы мы это поняли. Эмма перевела дыхание. Так много вещей в Реджине напомнили ей о ней самой, когда она решила изменить свою собственную жизнь. — Я знаю этот взгляд. Я знаю ее. Я ей верю, — закончила Эмма. — Извини, конечно, — сказал Дэвид. — Но мы лучше ее знаем. — Может быть, в этом и проблема, — ответила Эмма. Она не знала ту Реджину, которую знали они, и поэтому она не была столь категорична. — Я знаю, что в вашем королевстве она была Злой королевой, но здесь она просто Реджина… И я все еще шериф, и я говорю, что она невиновна, пока ее вина не доказана. — Итак, — сказала Мэри Маргарет. — Что… что ты предлагаешь нам делать? Эмма посмотрела на мать и ответила: — Отпусти ее. Дэвид покачал головой и сказал: — Эмма… — Мы отпустим ее, — твердо сказала Эмма, обрывая его. — И найдем настоящего убийцу.

***

Голд услышал звон колокольчика и оторвался от своей работы. Большую часть дня он работал над зельем, которое помогло бы ему покинуть Сторибрук, не потеряв памяти, но все еще не нашел способ это сделать. Он встал и подошел к занавеске, чтобы посмотреть, кто пришел. К своему удивлению, он увидел Белль, которую не видел с той неловкой встречи в закусочной. Еще больше его удивила корзинка для пикника в ее руках. — Здравствуй, Белль, какой сюрприз, — сказал он, подходя ближе к своей неожиданной гостье. — Здравствуй, — немного робко улыбнулась она в ответ. — Я тут… была в библиотеке, и время обеда прошло прежде, чем я поняла это, и… Я подумала, возможно, ты не против составить мне компанию, ну или я тебе? Он улыбнулся женщине, стоявшей перед ним, и решил: почему бы и нет? — Конечно, я не против. Голд подождал, пока она поставит корзинку на витрину, и открыл крышку, обнаружив, что она принесла курицу с овощами. Он улыбнулся, когда она сняла пальто.  — Это выглядит восхитительно, Белль. У них завязался ненавязчивый разговор о пустяках, о том, как идут дела в библиотеке, и о том, как она привыкает к этому новому миру. Он пытался наслаждаться ее обществом, правда, но его мысли все время возвращались к Эмме и тому, почему в последние пару дней она его старательно избегала. «Я вроде не успел натворить ничего такого, из-за чего был бы перед ней виноват…» Но не успел он додумать эту мысль, а Белль — выложить посуду из корзины для их импровизированного обеда, как над дверью снова зазвенел колокольчик, и в ломбард вошла чета Прекрасных вместе… с Эммой, очень злой Эммой. После того, как они обыскали кабинет Арчи, Эмме пришла в голову мысль, что Реджину кто-то старательно подставляет, и с неохотой пришла к выводу, что на подобное в этом городе способен только один человек: Голд. И вот они направились в ломбард и, войдя внутрь, застали довольно… милую картину, от вида которой ее сердце сделало кульбит и со звоном разбилось где-то в груди. Когда Мэри Маргарет и Дэвид сказали ей, что Голд, по-видимому, с кем-то встречается, это было больно — больше, чем она хотела признать, — но она была уверена, что сможет справиться с этим. Она была взрослой женщиной, и непохоже, что это был первый раз, когда она столкнулась с какой-либо сердечной болью. Эмма была уверена, что это не будет проблемой. Но увидев все… это почти на том самом месте, где он только пару дней назад столь страстно целовал ее после того, как она сказала, что у них будет ребенок… Это разбило ей сердце. Они устроили пикник, чертов пикник. За все время пребывания в Сторибруке и среди всего того дерьма, что она видела в Заколдованном Лесу, эта картина была одной из самых странных вещей, которые она видела. Не то чтобы она не думала или не знала, что Голд может быть… нежным, она знала это и испытала на себе. Но одно дело — быть его частью, и совсем другое — свидетельствовать об этом. Он улыбался, не ухмылялся, не кривил губы, а улыбался этой… Белль, судя по всему, которой оказалась миловидная, молоденькая, голубоглазая шатенка. «Красивая», — ревниво подумала Эмма, но она здесь не поэтому. Собравшись с силами и решив, что порыдать она всегда успеет, приступила к тому, за чем пришла, — выяснению, причастен ли Голд к подставе Реджины. — Ах… — начал Голд, выходя из-за прилавка. Он, конечно же, не ожидал их увидеть, и хотя он держал это в тайне, глубокое чувство страха наполнило его при мысли о том, что Эмма и Белль находятся одновременно с ним в одном месте. Ведь он ничего не сказал Эмме о Белль. А Эмма — девушка темпераментная… и беременная, всякое могло случиться. Он знал, как эта сцена будет выглядеть для Эммы, чей хмурый взгляд стал глубже, когда она увидела другую женщину, отчего Белль придвинулась ближе к нему, как будто пыталась спрятаться. — Ничто так не согревает сердце, как вид воссоединенной семьи. У вас подбородок вашей матери, мисс Свон… — он старался говорить так, будто ничего не случилось. Он чувствовал смущение и гнев Эммы, но не мог сказать, было ли это от того, что она нашла здесь Белль, или от чего-то еще. — Мы знаем, что ты убил его. — …и такт вашего отца. Чего бы он там ни ожидал от них, но точно не этого, и смех, который он издал, был искренним. — Кто-то умер? — вмешалась Белль, адресуя свой вопрос Эмме. — Доктор Хоппер, — с легкой враждебностью в голосе ответила Эмма. Она уже не любила эту женщину. — С чего вы взяли, что я имею к этому какое-то отношение? — спросил Голд. Известие о смерти доктора удивило его, но он должен был сохранять спокойствие, чтобы Эмма не волновалась еще больше. Он хотел все объяснить, но понимал, что не может этого сделать — во всяком случае, не перед всеми. Ему просто нужно было найти способ позже остаться с ней наедине, чтобы поговорить с ней. — Все улики указывают на Реджину, — ответила Эмма, продолжая смотреть на него, но украдкой поглядывая на Белль. — И она, вероятно, не способна сделать что-то настолько гнусное, — снова вмешалась Белль, тон был крайне скептичным, будто она не верила, что Эмма могла подумать, что Реджина неспособна убить кого-то. Она уже видела, на что способна Реджина, поэтому знала наверняка. — Это подстава, — немного язвительно ответила Эмма. Да, ей совсем не нравилась эта женщина. — Это будет не первый раз, когда ты используешь кого-то, чтобы попытаться причинить боль, — добавила Мэри Маргарет, пристально глядя на Голда. — Приятно видеть, что ваша память все еще безупречна, дорогуша, но на этот раз мне придется разочаровать тебя: это был не я. — А почему мы должны тебе верить? — сказал Дэвид тоном, пронизанным скептицизмом, и скрестил руки на груди. — Потому что я могу это доказать. Спросить свидетеля. — Там никого не было… — выпалила Эмма в ответ. — Ну, это же не совсем так, верно? Она была абсолютно уверена, что это так, но потом он заговорил о Понго. По правде говоря, ей было непонятно, как собака может помочь им или доказать, что он не имеет к этому никакого отношения. Но Дэвид все равно пошел искать Понго, вернулся через несколько минут и привел его в заднюю комнату магазина Голда. Эмма наблюдала, как Голд опустился на колени, когда Понго подошел ближе, и погладил собаку, как только тот оказался в пределах досягаемости. — Иди сюда, мальчик… Хороший пес… Хороший мальчик. Дэвид тоже опустился на колени, крепко держа поводок Понго. Он внимательно наблюдал за мистером Голдом, словно ожидая, что тот сделает с собакой что-то плохое. Когда он этого не сделал, Дэвид ослабил хватку на поводке. Но он все равно не спускал глаз с Голда. Сказать, что Эмма не была впечатлена тем, как он обращался с собакой, было бы ложью. У нее защемило сердце, когда она представила себе, что он был бы так же нежен с их ребенком. Однако, судя по всему, у него будут и другие проблемы в дополнение к ним. Холодный страх промелькнул в ее сознании, когда она задалась вопросом, будет ли он вообще беспокоиться о ней или о ребенке, если он снова сошелся с Белль. — Я и не знала, что ты такой собачник, — удивленно хихикнула Белль. Голд улыбнулся, продолжая гладить Понго, и сказал: — Давным-давно, в другой жизни, я познакомился с одной-двумя овчарками. — Это очаровательно, — сказала Эмма, продолжая смотреть на сцену перед собой. Она попыталась сдержать свой сарказм и продолжила: — Но если ты не говоришь по-собачьи, то как Понго собирается нам что-то сказать? Голд ответил, продолжая смотреть на собаку: — С помощью магии, конечно. Это не позволит нам общаться, но это позволит нам извлечь его воспоминания. — Извлечь? — спросил Дэвид с явным беспокойством в голосе. — Не волнуйтесь, он ничего не почувствует. — А почему мы должны тебе доверять? — спросила Эмма низким и почти хищным голосом, шагнув к нему и склонив голову набок. Он легко мог бы сказать, что то, как она смотрит на него, и то, как она спрашивает, почему они должны доверять ему, не причиняет боли, но это было бы ложью. — Потому что я не собираюсь использовать магию, — начал он, подходя ближе к ней, — это будете вы. — Я? Как? — Интуитивно, — сказал Голд, подходя к одному из стоявших вдоль стен шкафов, говоря на ходу: — Вы ведь волшебница, — и, посмотрев на Мэри Маргарет, добавил: — Вы же видели. Она не ответила ему, вместо этого обратив свое внимание на Эмму. — Эмма, ты не обязана этого делать… Эмма посмотрела на мать. Она не винила ее за то, что та была напугана или недоверчива, но она не была той, кто обладал магией. Это был выбор Эммы — использовать ее, и это должно было помочь, а не навредить. Она посмотрела матери в глаза и сказала:  — Если это поможет нам узнать что-то о смерти Арчи, то пусть так и будет. Голд обернулся, держа в руках предмет, который он достал из шкафа. Это был сложный ловец снов, который выглядел старым и дорогим. Нитки были тонкими и золотистыми, нижняя часть отделана серебряными бусинами и красивыми перьями. — Вы знаете, что это такое? — Ловец снов, — нахмурившись, прошептала Эмма. Когда-то у нее был такой же. Они с Нилом украли подобный из гостиничного номера. Но если и было что-то, о чем она сейчас не хотела думать, так это Нил. Было достаточно тяжело стоять в комнате с одним мужчиной, который сумел разбить ей сердце, ей не нужно было думать о другом, который сделал то же самое. Голд издал тихий смешок, когда он шагнул к ней. — Ну, он способен поймать гораздо больше, чем сны. С этими словами он наклонился и снова подозвал к себе Понго, держа в руках ловца снов. Он наклонился и провел перьями по голове, шее и спине Понго. Пространство между струнами замерцало, наполняясь золотистым светом. — Что это? — спросила Белль из-за спины Голда, ее брови нахмурились так же, как и у Эммы. — Воспоминания, — ответил Голд, прежде чем повернуться к Эмме, глаза которой теперь были широко раскрыты от чего-то похожего на страх. Она не знала, сможет ли это сделать. — Ну же, мисс Свон, начинайте. — Как? Это же просто оберег, — сказала Эмма, в ее голосе слышалось опасение, хотя все, что он почувствовал, — это удивление от того, насколько она может быть такой неуверенной в себе, когда он верил в нее всей душой. — Пожелайте, пожелайте, и мы все увидим, — тихо, почти шепотом ответил он, не сводя с нее глаз, как будто он не видел в этой комнате никого, кроме нее. Сначала она нерешительно протянула руку, чтобы забрать у него ловушку снов, но затем ее собственная упрямая решимость дала о себе знать, и она вырвала ловец из его рук. С суровым и решительным лицом она держала его перед собой, глядя прямо в мерцающий центр, сосредоточившись так сильно, как только могла. Голд наблюдал со стороны, и его разочарование росло по мере того, как она боролась; она начала хмуриться, прежде чем слова «я не могу» сорвались с ее губ. Он придвинулся ближе, его запах заполнил ее нос. Его глаза снова встретились с ее собственными, посылая еще одну волну дрожи через нее. Он наклонился вперед, его губы приоткрылись, и слова вырвались низким рычащим шепотом: — Нет, можешь. Затем она отвернулась от него и снова посмотрела на ловец снов, который она все еще держала в вытянутых перед собой руках. Она закрыла глаза, изо всех сил напрягаясь. Из ловца снов донесся какой-то шум, и она открыла глаза, чтобы увидеть, как все это начало светиться, а в середине начал формироваться образ. Мэри Маргарет и Дэвид придвинулись ближе, когда на экране появилось изображение Арчи, идущего к двери своего кабинета. Белль и Голд тоже смотрели на это, а Голд при этом слегка улыбался. Она это сделала. Так же, как он знал, что она могла бы. Эмма наблюдала, как Арчи открыл дверь, чтобы впустить Реджину. Она вошла внутрь, и они с Арчи немного поговорили. Он закрыл за ней дверь, и она вошла в кабинет. Он подошел к картотечному шкафу, и Реджина проскользнула следом за ним. — Реджина, — прошептала Эмма. Она продолжала наблюдать, как они обменялись еще несколькими словами, прежде чем Реджина схватила Арчи за горло и начала душить его. — Нет! — воскликнула Мэри Маргарет и отвернулась, а Дэвид обнял ее за плечи. Эмма смотрела на него так долго, как только могла, ее сила убывала, и она уронила ловца снов на пол. Она задыхалась, словно пробежала стометровку. Она снова ахнула, глядя на своих родителей. — Вы были правы с самого начала. — Мне очень жаль, Эмма, — прошептал Дэвид, зная, как она была уверена в невиновности Реджины и как сильно ей хотелось верить, что это правда, но она ошибалась. Казалось, это просто продолжало происходить с ней. Она пыталась верить в лучшее в других и постоянно оказывалась неправой. Именно поэтому она всегда старалась убедить себя не сближаться с людьми, не заботиться о них, не доверять им; они всегда разочаровывали ее, и вот это снова случилось. Сначала Голд, а теперь Реджина. Ей хотелось разозлиться, но все, что она чувствовала, это… печаль, печаль и разочарование. Затем ее родители и она сама повернулись, чтобы уйти и найти Реджину, но голос Голда остановил их. — Мисс Свон, вы не возражаете? — крикнул он и опустил глаза на упавшего ловца снов, указывая на свою искалеченную ногу в качестве объяснения. Ему будет немного труднее дотянуться до него и поднять, чем ей. Мэри Маргарет и Дэвид тоже остановились, готовые ждать, но голос Голда прозвучал снова, на этот раз обращенный к Белль. — Почему бы тебе не проводить их, и заодно отведете Понго. Белль немного удивилась, почему он просто не попросил ее поднять с пола ловушку снов, если это было все, что он хотел. Но она решила, что это, должно быть, что-то важное, и, возможно, он расскажет ей позже, поэтому она кивнула в знак согласия, схватила поводок и пошла к выходу из магазина, приятно улыбаясь Мэри Маргарет и Дэвиду. Они на мгновение заколебались, не желая оставлять Эмму наедине с Голдом, но понимая, что было бы неразумно упоминать об этом прямо сейчас. Они могли бы спросить Эмму, что случилось, позже, поэтому вместо этого они вернули улыбку Белль и вышли вместе с ней из задней комнаты.