Destiny

      Гулкие раскаты грома раздавались в свинцовом вечернем небе. Для такого времени суток, было чересчур темно и мрачно, но осенние деньки в этой провинции нередко отличались подобной погодой. Пробирающий до костей ветер пронзительно свистел, срывая пожухлую листву с облетевших деревьев, кружа её в замысловатом, древнем, известном только ему, танце. Печально покачивалась и трава, пожелтевшая и сохлая, устремляя к небесам острые, обломанные кончики. Всепоглощающая тоска окутала это проклятое Богом место, обрушивая свой гнев на здешних обитателей. Они, по-видимому, здесь одни единственные.       Сырая земля, еще не просохшая от утреннего ливня, холодила босые ноги озябшей девушки. Игривый, бушующий в своей манере ветер, превратил прекрасные струящиеся локоны молодой особы в копну спутанных и грязных патл. Разорванное в нескольких местах платье уныло повисло на тонком стане, напоминая бесформенный мешок. Часть подола была криво оторвана вручную и послужила бинтом для раненого запястья, неуклюже замотанного в грязную ткань. Худые, костлявые плечи неестественно тряслись от пробравшегося под кожу мороза, покрываясь еле заметными мурашками. Миловидное лицо исказилось от неприятных ощущений, однако кроме явного дискомфорта ничего не выражало. Пустые, безжизненные глаза, отливающие сталью, были наполнены лишь огромной, нездешней печалью. В них не было здоровой глубины, только уродливое отражение действительности. Пухлые бледные губы приоткрылись, обдавая посиневшие пальчики порцией теплого воздуха, в надежде, что они начнут что-то чувствовать, но, увы, о себе они напоминали лишь лёгким покалыванием. Голова в этот момент обращена в сторону огромного, старинного замка.       За два дня в пути — это первый адекватный вариант ночлега. Несмотря на ветхое обличье здания, юная особа понадеялась, что как минимум внутри не будет огромных дыр, образовавшихся в результате обрушения. Это и было самой главной проблемой, по которой она не останавливалась в других заброшенных домах. Девчушка будучи совсем налегке, скорее подбежав к крыльцу, окинув взглядом массивную дубовую дверь, будто намертво забитую досками изнутри. Что ж, попытка не пытка, и ослабевшая рука легла на промерзшую поверхность дерева, с силой надавливая. Сопровождаясь тяжелым грохотом и мерзким скрипом, створы дубовых врат отварились, пропуская позднюю гостью в свои владения.       Звенящая тишина в необъятном гостевом зале угнетала, поэтому Елена медленно, но уверенно зашагала вперед, разбавляя её шлепаньем босых ног. Казалось, от мимолетных движений даже хрустальная люстра опасно затряслась, но, это лишь залетевший внутрь сквозняк. Громкий стук, и голова девушки вмиг повернулась на источник звука. Захлопнувшаяся дверь, а тело объяла новая волна страха.       Казалось, время в этом месте замерло вместе с дыханием Елены, заворожено оглядывающей окружающую обстановку. Все здесь было пережитком прошлого, прекрасного и ужасного одновременно. Но, стоит признать, такие мысли быстро испарялись, а внимание вновь захватывал со вкусом обставленный интерьер замка. Длинный, кроваво-красный ковер, резко контрастировал с темно-синими оттенками, преобладающими в этой комнате, сразу привлекая внимание. Множество искусных картин в резных рамах украшали полотна дорогих обоев, пестрящих разнообразием узоров. Между собой их разделяли только погасшие канделябры, призывно поблескивающие от новых ударов молнии за окном.       Елена стояла в самом центре, на перепутье четырех направлений. Первое, находящееся прямо за спиной, вело обратно на улицу, однако туда возвращаться не хотелось по весьма понятным причинам. Правее вырос длинный, узкий коридор с множеством гостевых комнат, за резными дверями. Слева — другой коридор, в конце которого расположилась огромная столовая. И, наконец, впереди, во всей своей красе, предстала шикарная, королевская лестница, покрытая продолжением основного ковра.       Где-то послышался шорох и свечи на стенах мгновенно зажглись. Однако, от них повеяло отнюдь не теплом и уютом, разливающимся по прихожей мягким светом, а холодом и ужасом, окутывающим прозрачной дымкой все вокруг. У дальней колонны возникла высокая фигура молодого человека с белыми, как снег, волосами.       Его одежда не совсем подходила под статус роскошного особняка: темная школьная форма, небрежно повисшая на его длинном теле, несколько странно, но стильно была подвернута в районе локтей, выгодно контрастируя с бледной кожей. Внимание привлекла необычная подвеска в виде медного ключа, резко выделяющаяся из основного образа, добавляя щепотку дерзости с виду меланхоличному парню. Острые и аристократические черты лица с нотками высокомерия, присущие высшему обществу, не внушали доверия, скорее вселяли некую настороженность и неприязнь. Прекрасные алые глаза незнакомца, отражали слабые огоньки канделябр, и от этого он выглядел еще более злым и неприступным. В расслабленной на первый взгляд позе, сквозило напряжение и странная отчужденность, словно на этой территории он и сам был чужаком. Зрительный контакт длился секунду. Две. Три. Первым не выдержал хозяин дома.       — Что ты здесь забыла, — враждебно гаркнул альбинос, рука его сжалась в кулак, выпячивая раздувшиеся вены.       — Мне нужен ночлег, — сиплым от простуды голосом объяснила Елена, уверенно смотря в глаза собеседнику. Казалось, девушка не замечала, что ей здесь не особо рады.       — Наш замок похож на приют для убогих? — он обнажил зубы, скаля их до неестественного, почти неуловимого скрипа. Злость достигла апогея.       — Именно потому что он на него не похож, я и рискнула войти. Хватит с меня приютов для умалишенных, — чересчур спокойно, чуть хлюпая носом, юная особа подошла к парню, протягивая замерзшую руку с перебинтованным запястьем.       — Елена, — особа подала руку. Голос сохранял безжизненность и отрешенность. У неё просто не было сил спорить и пререкаться.       Оторвавшись от глаз нахалки, юноша перевел взгляд на длинные посиневшие пальцы, еще дрожащие от холода, а затем глаза зацепились за лоскут окровавленного платья. Недолго он всматривался в алое пятно на грязной ткани, будто отключившись от внешнего мира. Глаза забегали, губы пересохли от нестерпимого, рвущего изнутри желания. Терпкий, ни с чем ни сравнимый запах свежей плоти, распространился по комнате, врываясь в легкие и удушая, словно тяжелый табак. Схватив руку, и сжав ладонь, он вдруг яростно отбросил её, покорно закрывая веки и отступая на два шага назад.       — Не будь так безрассудна! — вскрикнул беловолосый, буквально задыхаясь от нахлынувшей жажды. Из-за бледных губ показались острые, как лезвия, клыки, поблескивающие от обильного количества слюны.       Мгновенно заведя руку за спину, Елена встала в ступор, не зная, как реагировать. Резкую нестабильность поведения, присущую вампирам в моменты жажды, всегда страшно наблюдать. Они становятся максимально опасными и еле-еле сдерживаются, чтобы не разорвать жертву на куски. Но убегать в поисках нового пристанища было глупо, девушка едва стоит на ногах, а телом овладела лихорадка от недельного брожения по непроходимым лесам. Отчаяние накрыло с головой, страх окончательно парализовал тело.       — А у нас гости, — приторно-сладкий голос разбавил гнетущую паузу. Путница даже съежилась от нарочито тягучих слов, не вызывавших ничего, кроме рвотных позывов. Вдруг, неприятные нотки раздались где-то над ухом:       — Ты так сладко пахнешь, маленькая сучка.