Destiny

      Елена подскочила со своего места, неуклюже роняя стул на пол и привлекая к своей персоне излишнее внимание. Тяжелеющее тело в окровавленных руках вызывало приступ паники и доводило до дрожи в похолодевших пальцах. Каждый из присутствующих почуял, как кровь забурлила в её жилах, яростно подгоняемая неистовыми ударами сердца. Девушка стала пятиться назад, а затем, внезапно сорвавшись с места, ринулась прямиком к выходу.       — За ней! — Отдал команду Рейджи, резким движением хватая со стола очки и направляясь к младшему брату и раненой Комори. Субару уже уложил Юи на пол, не рискуя таскать её в критическом состоянии из комнаты в комнату.       Как только ноша альбиноса оказалась под контролем остальных Сакамаки, он немедля решил бежать за Еленой, несмотря на запятнанные кровью руки. Его невольно кольнуло чувство вины и ответственности за то, что он лгал блондинке о её же собственной безопасности. Он понимал, что принеся Юи сюда, подорвал не только планы братьев, но и её доверие, которое ему, почему то, хотелось сохранить. Но догнать резвую гостью парню не позволили: Шу выставив в качестве преграды свою длинную руку, кивнул головой Райто, который в мгновение ока растворился в воздухе, уже наверняка преграждая ей пути к отступлению.       Бросив на старшего яростный взгляд, Субару не без неприязни повернулся в сторону Комори. Если бы эта бестолочь имела твердость вовремя остановить ненасытного Канато лошадиной дозой успокоительного в шею, которую ей предварительно вложили в руку или хотя бы бесстрашие сделать свой писклявый голосок погромче и предупредить его, что чувствует скорое опустошение — все было бы нормально. Голодные вампиры, испивая кровь жертвы, имеют способность чувствовать, сколько ещё жидкости осталось в «сосуде». И чем ближе объект нападения к концу, тем неистовее хочется высосать из него последние капли. Что уж говорить о травмированном брате, если Субару знает, что и сам бы не справился с таким искушением.

***

      Елена бежала в свою комнату, глупо пытаясь спрятаться там от свалившейся проблемы — она только что добровольно согласилась быть съеденной обезумевшим вампиром. В её голове по пути крутилась одна мысль — надо сваливать, пока не поздно. Мало проблем было до этого — удалось нажить новые, куда более серьезные. Страшило то, что Сакамаки могли найти блондинку по одному только запаху, куда бы она ни сбежала. Всей деревне, что жертвовала девушек вампирам было известно — эти существа несмотря ни на что придут и заберут то, что принадлежит им. А после необдуманно сказанных слов, Елена, в здравом уме, согласилась отдавать Канато свою кровь и виноватой во всем в конце концов окажется она сама, потому что первая нарушит условия договора.       Цепко схватившись за перила, Елена засеменила по лестнице, ведущей в гостевое крыло. Ладони вспотели от напряжения, отчего на деревянной поверхности оставались влажные следы её пальцев. Лихорадочно смотря под ноги, она старалась совладать с дрожью и одновременно контролировать своё перевозбужденное тело. Вампиры могли опомниться и ринуться за ней и кто знает, какими методами они стали бы её останавливать. Все резко пошло по наклонной и усугубилось настолько, что прошлые проблемы казались ей не такими уж серьезными.       Возникшая перед девушкой фигура заставила её резко затормозить. Сердце пропустило удар, а душа будто ухнула в пятки. Холодный пот пробил тело, вызывая волну мурашек, проступивших на дрожащих руках и коленях. Глаза поднимать не хотелось, а застывший перед ней человек продолжал стоять на месте, грозной тенью нависая над испуганной девушкой. Однако набравшись смелости, не взирая на бешеный ритм сердца, блондинка подняла голову, встречаясь с зеленью глаз рыжеволосого вампира.       — Я хочу пройти в свои покои, — голос был более-менее ровным, но ужас, поселившийся в глазах, выдавал её страх.       — Прости, Эл, это невозможно, — склонив голову чуть в бок, Райто скривил губы в полуулыбке, — вернись-ка в столовую, или мне придется отвести тебя самостоятельно. Боюсь, в таком состоянии опасно оставлять даму одну, — широкая ладонь легла на плечо, слегка сжимая.       — Мне льстит ваша забота, - рука мягко потянулась к запястью юноши, покоившейся на плече, в попытке избавиться от телесного контакта, — но у вас сейчас и так забот хватает. Думаю будет лучше, если я останусь в своей комнате до момента, пока вы не разберетесь с проблемами, — нарастающая паника в нотках её тембра заставляла Сакамаки ликовать. Наглая девчонка испугалась выходки больного братца. Пальцы парня лишь сильнее сжались на бледной коже, а их хозяин обошел блондинку и встал за спиной. Склонившись к её уху, вампир зашептал:       — В этом доме наши гости стоят превыше всех проблем, Елена, — сладкий и оттого ещё более противный голос приводил в полное отчаяние, а мозг, как назло, не желал соображать, — так что не упрямься и идём обратно. — Развернув её корпус, Райто мягко подтолкнул сероглазую к спуску с лестницы, прямо навстречу своему страху.

***

      Завтрак был испорчен. Рейджи был в ярости, нервно перебирая пробирки с нужными для Комори веществами. Как только кровь была остановлена, её тело быстро перетащили в кабинет второго Сакамаки. Жертвенная невеста заставила его не на шутку поволноваться, ведь потерять её в такой ответственный момент значило проиграть. Проиграть ублюдку Шу. Дядя Рихтер и так рвал и метал, когда узнал, что на Канато напали и чуть не убили. Он беспокоился лишь за имидж семьи, не более, и не мог допустить, чтобы его племянник погиб от рук нечистокровных вампиров, которые в прошлом были людьми. И Рейджи сам считал это позором, огромным провалом и упущением с его стороны. Именно он должен был позаботиться о том, чтобы Муками больше даже думать не смели самовольничать и выкидывать подобные выходки. Не последний в этом доме член семьи Сакамаки разочарованно и презрительно отчитал второго сына, и бросил ему в лицо самую жестокую для Рейджи фразу:       — Если ещё раз подведешь меня, отец узнает обо всем. Все дела перейдут Шу, ведь ты очень плохо справляешься со своими обязанностями, — эта фраза резанула слух, отдаваясь нестерпимой болью в голове. Хотелось кричать «нет! ни за что!», ведь уважение отца было единственным, чем действительно мог похвастаться темноволосый. Его всегда ставили на порядок ниже старшего брата, тем самым унижая и без того подорванное достоинство, и потерять то последнее, что у него имелось, очкарик просто не мог. Нужно было справиться с трудностями любой ценой, даже если придется нарушить данное гостье обещание.