Блаженны, но не святы

Худая, осунувшиеся от страданий и горя, женщина вела за руку мальчика лет десяти, плачущего и то и дело кричащего. Ребенок упирался ногами, не хотел идти, но родители вели его вперед, на вокзал, где его уже ждал поезд с другими детьми. Нужно было спастись самим, даже такой ценой, иначе бы они все до одного погибли. Рядом с женщиной шел мужчина лет так сорока от силы, а сбоку от него двое подростков. Одному из них был уже двадцать один год, а второму только исполнилось восемнадцать. Удрученные и поникшие они плелись рядом с отцом, ничего не говоря, только временами переглядывались между собой. У самого старшего мальчика были серо-зеленые глаза отца, а у второго, насыщенно голубые, как самое чистое небо - в мать. Вдруг картинка сменилась и показалось самое здание вокзала, перед которым толпилась куча народу. Некоторые рыдали, обнимая своих детей, другие даже сидели с ними в обнимку на земле, третьи просто стояли с каменными лицами, вцепившись друг в друга руками. Ситуация была удручающей, потому что выбор был небольшой. Англия была полностью оккупирована немцами и жителям выдвинули ультиматум: либо сдохнуть под колесами танков, либо отдать всех детей до тринадцати лет во имя служения нацисткой Германии. Изображение вокзала померкло, приобрело желтоватые нотки и медленно рассыпалось. Теперь, по мимо людей на площади, были и солдаты. Они хватали детей из рук родителей и волочили за собой в здание, не разрешая их близким идти следом. Раздались громкие рыдания, кто-то тихо завыл, закричал в след солдатам проклятия. Ладонь мальчика из рук той женщины тоже выдернули. Голубоглазый юноша бросился следом. - Том - закричал он, но тут же получил деревянной дубиной от солдата по лицу. Из рук женщины выпало несколько бумажек и покатились по дороге, гонимые ветром. На них была изображена супружеская чета с их тремя мальчиками. Подпись над фигурами взрослых гласила Уильям и Ванесса Констебль, а под изображением их общих детей слева направо от самого старшего к младшему - Джек, Джон. и Том. Фотография остановилась, прекратив катиться, и вдруг на нее закапала темно-алая, густая кровь, заливая изображение. Горло сжала чья-то сильная рука, не давая дышать и Джон, заелозив спиной по кровати, резко подскочил. В коридоре звенел громко звонок, призывающий бобби на очередное дежурство, понятное дело что ночное, дневное то закончилось. - Твою мать - воскликнул Джон вскакивая с кровати и тут же ударяясь ногой об тумбочку. Кошка испуганно вскочила с постели и заметалась в темноте. Не понимая где сейчас Джангл констебль шагнул вперед, чтобы включить ночник, но под ступней оказалось нечто мягкое и темноту прорезал громкий, кошачий вопль - Тупая ты пизда! - матюкнулся раздраженно мужчина нашаривая наконец-то рукой источник света. От радостина не осталось и следа и потому Констебль был ужасно раздражен. Ему срочно нужна ежевика! - Идиотка, хули ты слезла с кровати! - произнес Джон, потирая ушибленный палец и морщась от боли в нем. Кошка, обиженно мяукнув, залезла на одеяло и принялась, как ни в чем не бывало, лизать свой хвост. Звонок непрерывно работал в коридоре. К этому еще примешивался громкий топот десятка ног. Сначала в одну сторону, потом в другую. И так было ясно что за кони там носятся. Прыгая на одной ноге Констебль начал одеваться. Вчерашнюю форму он аккуратно уложил в картонную коробку (отдаст в химчистку как вернется) и одел новую, чистую и пахнущую стиральным порошком. Схватив радостин с тумбочки Джон, по пути закинув капсулу в рот, выбежал в коридор. От сна не осталось и следа, Констебль снова был бодр и главное испытывал необычный душевный подъем и эйфорию. Джон идет снова дежурить и патрулировать улицы. По пути к платформе бобби попера Констебль столкнулся лицом лицом с капитаном, красным бобби, которым приказал ему остановиться. Мимо едва не пробежали констебль Моррис и Тернер, но тоже были пойманы за руки и остановлены. - Сегодня дежурите у клуба реформаторов, а утром получите отгул и сможете посетить свои семьи. - произнес красный бобби поочередно указывая пальцем на каждого из констеблей. - Ты старший - переведя руку в сторону Джона закончил капитан и, развернувшись, бегом направился в противоположную от платформы сторону. - По-моему он скинул на нас то, что было поручено ему - философски изрек Констебль. На самом деле подобное дежурство, среди большинства других бобби, считалось достаточно легким и могло подарить целую ночь удовольствий от возможности выпить и отдохнуть, до случая провести время с женщинами или мужчинами, как кому нравилось. - Наконец-то хоть что-то стоящее - обронил констебль Тернер потирая ладони друг об дружку. - Ладно, что стоим, идем, раз приказ дан - усмехнулся Джон своим мыслям и пошел к платформе. Клуб Реформаторов представлял собой достаточно высокое и просторное здание. Здесь можно было окунуться в сексуальные развлечения абсолютно любого плана и запретов никаких не было. Правда пропускали сюда только если у посетителя были деньги или латексном костюме, что подтверждало его желание пойти на все. Джон решил устроиться на втором этаже, отдав приказ остальным оставаться в холле, пусть найдут там себе каждый интересно занятие, авось они ничем толком ему не помогут. На втором этаже клуба было много помещений с кроватями и диванами, а под жалюзи происходили различные неприличные действия. Со всех сторон слышались стоны и охи, полные возбуждения и удовольствия. Пикантности прибавляло осознание того, что клиентами были именно бобби, а жители приходили для того, чтобы отдаться им. Джон, послонявшись по коридору, встал на лестнице, сложив руки за спиной. Чем заняться в эту ночь он даже не представлял. В прошлый раз он оставил здесь Евангелие, спрятав его между спинкой дивана и подлокотником. Может оно до сих пор там? Вот тот самый диван у стены, кстати. Нахмурив лоб Констебль поглядел на закрытую решетку внизу лестницы и решил, что ничего не произойдет, если он посидит немного, почитает. С этого ракурса вход хоть и не будет просматриваться, но вряд ли кто-то сможет сломать решетку и проникнуть внутрь. Поднявшись по ступенькам Констебль подошел к дивану и медленно уселся на него. Левая рука быстро проникла между обивкой и на свет появилась книга в кожаном, черном переплете. Джон положил книгу на свои колени и принялся читать книгу, скользя глазами по строкам. Час спустя он ощутил как дивана проседает и рядом с ним кто-то присел. - Господа, пожалуйста, не могли бы пересесть в другое место - проговорил будничным тоном бобби, поднимая взгляд и разворачивая голову в ту правую сторону. Джон, дернувшись, приподнял ладони вверх и книга, ударившись об край дивана, отлетела в сторону. Сбоку от констебля сидела юная особа от силы лет так двадцати, в коротком, нежно-голубом платье до середины бедра, с открытыми ногами. Констебль откровенно залюбовался, блестящей в свете ламп, кожей идеальной и ровной. - Мисс, я могу чем-то вам помочь? - отозвался дружелюбно Джон громко сглатывая и не зная куда деть свои глаза. Его губы растянулись в милой, но напряженной улыбке и Констебль продемонстрировал свои ровные зубы. Интересно, что требуется этой очаровательной особе, ведь свободные кресла и диваны в клубе точно найдутся. Девушка неожиданно уложила свою ладонь на коленку бобби и нежно провела по ней, добравшись до паха и в следующую секунду нагло схватилась за причинное место обалдевшего мужчины. - Хочу поиграть с вами, господин констебль - Ой - издав непонятный звук Джон сначала сжал колени, потом развел их поняв, что такая тактика сделает только хуже. Сейчас он просто растерялся, потому что не каждый же день его так откровенно лапают за те места, за которые приличная женщина незнакомца не схватит. Лицо констебля напряглось в искусственной, напряженной улыбке, а скулы его сильно свело непонятной мукой. - Вино и женщины развратят разумных, а связывающийся с блудницами сделается ещё наглее; гниль и черви наследуют его, и дерзкая душа истребится. - ответил собеседнице скалясь Джон - Сходи лучше займись более сговорчивым, чем я. - Ты у нас значит праведный христианин? - с интересом поинтересовалась девушка, но ладонь не убирая. Джон почувствовал, как начинает полыхать внизу, а плоть, помимо его воли, постепенно набухает и твердеет под чужой, такой теплой рукой. Сохранять спокойствие было с каждой минутой все труднее. - А ты вавилонская блудница? - хмыкнул тяжело дыша Констебль, ощущая как сильно горят щеки и все лицо под маской покрывая теплой испариной. - Мне нравится твоя скромность и застенчивость, и твоему "другу" я пришлась по вкусу. Судя по тому как он пульсирует, у тебя давно никого не было. Тело Джона словно вросло в обивку дивана и пошевелиться не получалось, а тем более встать и уйти. Девушка так приятно пахла, словно купалась в радостине с ног до головы и Джона невыносимо тянуло поцеловать ее. Прикрыв глаза он откинул голову назад, прижавшись затылком к дивану и тихо застонал, погружаясь в розоватый дурман. Сердце стучало в ушах и каждый вздох давался с трудом. Прикосновение чужой, холодной маски к шее не отрезвляло, а наоборот вводило в еще больший экстаз. Мужчина вздрогнул и слегка напрягся, когда ладонь девушки скользнула ему под широкой, кожаный ремень, коснувшись низа живота. Вдруг раздался громкий стук и ближайшее окно развалилось на несколько десятков хрупких осколков. - Зануда - прозвучал крик с улицы и внутрь помещения ввалился худощавый мужчина в очках. Он быстро пронесся мимо дивана, на котором сидел Джон и скрылся а углом, в другой комнате. Непонятно как только он смог забраться на второй этаж. Возможно, он использовал лестницу, которая, как приметил до этого Констебль, лежала у стены клуба. Монтажники должны были починить внешнее освящение еще вчера. - Брысь - рявкнул бобби подскакивая и отталкивая от себя девушку. Ремень она все таки расстегнула и потому Констебль завозился на мгновение, чтобы закрепить бляшку на нужном месте. Джона покачивало и немного мутило, а в восставший член неприятно натягивал штаны. Хоть бы возбуждение спало и другие констебли ничего не заметили, а то будет повод для шуток. На этот раз Констебль мог бы и поблагодарить случайного свидетеля за то, что предотвратил его падение в бездну. Впрочем, у него будет возможность это сделать, когда Джон поможет ему вернуться в тот мир, из которого он попытался вырваться. Нужно вылечить этого человека и ему станет гораздо легче. Радость - это лекарство. Перехватив дубинку, стоящую около подлокотника бобби побежал следом за незнакомцем, надеясь найти его в другой комнате. Там никого не оказалась, но дверь в следующее помещение была распухнута. Ах, кто-то хочет поиграть с ним в игру! Джон довольно облизнулся, слегка прикусывая язык. Догонялки, конечно, мужчине нравились больше, но и в прятки сыграть он не прочь. "Раз, два, три, четыре, пять, я иду тебя искать" считал про себя Констебль стараясь хихикать как можно тише. На первом этаже верещала сирена, громко и пронзительно, созывая всех констеблей, которые находились рядом. В комнате, куда вошел Джон, было темно, разве что сероватые, лунные отблески, плясали на предметах обстановки. Словно хищник Констебль, уже имея огромный опыт в поимке жертв, ломанулся вбок и застыл около шкафа. Сирена внизу надрывалась и к ней примешивались шаги и окрики, рыскающих там бобби. Окно было приоткрыто и манило к себе потенциального беглеца и Джон знал, что началось испытание на время и нервы. Он то мог стоять в одной позе бесконечно, а отказнику нужно было уже бежать. Так и случилось. От стола отделилась тень и бросилась к окну. Констебль подскочил к нему и заградил собой весь проем, темной тенью возвысившись на фоне лунного света - Куда собрался? - рыкнул Джон и дубинкой вломил по лицу мужчине напротив, отчего очки того слетели по укатились в угол. Размахнувшись бобби снова стукнул, но на этот раз своим тяжелым кулаком и уже по другой щеке. Отказник, дернувшись и вскрикнув, завалился на пол, ударившись затылком об деревянный пол. - Доктор полечит тебя. - довольно пояснил Констебль разжимая и сжимая кулак, разминая его после удара. Джон был одним из тех, которого считали сильнейшим среди других. В рукопашном бою ему не было равным и когда проходили тренировочные бои он всегда побеждал остальных. Тогда, поглядеть на чемпиона, приходил сам генерал и он был доволен своим преданным бойцом, обещая ему в скором времени дать еще одно звание и облачить его в красную форму. Обойдя стол Констебль подошел к телу и, схватив его за правую ногу, потащил за собой, даже наплевав на то, что головой несчастный бьется об порожки. На лице Джона застыла жуткая улыбка, а глаза, страшно косились временами чуть вниз. "Я выиграл, а ты проиграл, и будешь наказан". - Излечит, доктор наш чудесный, заболевшего мальчишку. - пропел мужчина клацая зубами и медленно спускаясь вниз по порожкам, оставляя за собой кровавую дорожку, вытекающую из под тела, облаченного в черный костюм с белыми вставками. На первом этаже уже толпилась добрая куча бобби во главе с Доктором. - О! - воскликнул усатый взмахивая руками - констебль Констебль поймал нашего героя. Увы, друг мой, его уже не получиться исцелить, потому мы заберем его в лабораторию. - Я отправлюсь с вами, доктор - Джон попытался навязаться в попутчики, лишь бы покинуть это злосчастное место. Ему не хотелось оставаться наедине с женщинами, да и вообще в клубе. Атмосфера здесь такая вот, неприятная и тяжелая - Помогу оттащить его, если не возражаете. Доктору не хотелось нести самому и потому он легко согласился на это, и молча кивнув, вышел на улицу. Набежавшие в клуб бобби постепенно расходились по своим делам, прекратив обращать внимание друг на друга. - Пока - с улыбкой на лице обратился Джон к уходящим и помахал им на прощание рукой. - Чудной ночи. В клубе останутся еще двое констеблей, так что ничего не случиться, если он поможет Доктору разобраться с отказником, который даже не подавал признаков жизни. Несчастный, что тут скажешь. Констебль обхватил тело поперек и закинул его себе на плечо, чтобы после направится следом за доктором, облаченном в этот раз в зеленый плащ и черную шляпу. Джон надеялся, что проведет эту ночь и утром пойдет к родным, которые, наверное, его очень ждут. Тетушка всегда пекла пироги перед тем, как ее приемыш возвращался домой. Вот только Джон все никак не мог найти себе пару, хотя его знакомили уже с многими девушками. Дамы на улице ним флиртовали, звали к себе выпить чаю или джина, но он почему-то избегал их и пока его сердце оставалось пустым и безразличным. На улице никого не было. Тишина стояла такая, что даже было слышно, насколько громко стрекочут сверчки в кустах между домами. Доктор брел впереди и даже не пытался начать разговор, ну и Джон тоже молчал, иногда поглядывая по сторонам. Как и в прошлую ночь он получил пару упаковок радостина в благодарность и направился обратно в клуб, чтобы к рассвету быть там. Констебль заглотил капсулу и блаженно зажмурился, представляя вдруг ту девушку из клуба в насыщенно голубом, коротком платье. Такая нежная, такая сочная и мягкая, словно сдобная булочка. Хотя нет, скорее тесто, которому не хватало горячей сосиски. Подумав об этом Джон улыбнулся во весь рот и тихо засмеялся на минуту остановившись около полу-разрушенного забора одного из домов. В голове зароились воспоминания о случившимся недавно в клубе реформаторов и Констебль вздрогнул, прикусив язык до крови. Не стоило об этом начинать даже думать, но было поздно. Джон прям явственно чувствовал прохладные женские руки у себя на животе и прикосновение такой же маски к его горячей шее. В следующий момент в глазах потемнело и бобби повело в сторону, отчего он ударился плечом об забор. Тяжело дыша Джон зажмурился ухватившись за край стоячего воротника, который, казалось, сейчас сдавил ему шею. Член в штанах снова болезненно пульсировал, заставляя Констебля то и дело морщиться и приоткрывать рот. Адреналин погони за незнакомцем постепенно покидал его тело, но голова отказывалась воспринимать реальность вокруг себя. Джон покосившись на дыру в заборе ловко, как змея, скользнул в нее. В этой спасительной темноте его точно никто не застанет за постыдным занятием. Прижав одну руку ладонью ко внутренней стороне забора Констебль стянул перчатку, ухватившись зубами за ее край, и залез свободной рукой за ремень своих строгих штанов, проникая под нижнее белье. Пальцы обхватили окрепшую плоть, сейчас отвердевшую и теплую. Медленно и осторожно Джон провел по ней кулаком сначала разок, пробуя давно испытанные ощущения, а затем раз и еще. - Прекрасная, прекрасная - зашептал Констебль совершая новые и новые движения кулаком нужно было побыстрее закончить, пока никто не увидел этой мерзкой слабости. Нога у мужчины слегка дрожала, но он уперся стопой посильнее в траву, опасаясь, что колени просто не выдержат. - Ох уж эти молодые да резвые. - раздалось сзади и Джон едва не посидел за эти две секунды. Он испуганно метнулся в сторону, затем, столкнувшись с густым кустарником и стенкой дома, развернулся и побежал куда глаза глядят. Только пробежав между домами около мили Констебль решил перевести дух. Он едва не попался кому-то. Кто это был Джон не может даже предположить. Хорошо, что его никто не узнал. Да и как это сделать? Бобби выглядят внешне почти все одинаково. Ключевое слово - почти. Черт, Джон даже не успел штаны застегнуть, благо было темно и никто не повстречался по пути. Кое-как затолкнув, постепенно успокаивающуюся плоть в трусы, и затем их, в штаны, Констебль, одернув форму, прикрывая мундиром колени, направился дальше, кляня про себя откуда не возьмись случайного встречного. И что ему не спалось? Неприятные ощущения от отсутствия разрядки усиливались при каждом шаге, заставляя Джона то и дело морщиться. Ничего, дойдет до дома и там в ванне сможет предаться маленьким радостям. Добравшись до клуба реформаторов окольными путями Констебль вошел внутрь. Снаружи уже постепенно светало, а на небосклоне появились первые розовато-желтые ответы. Утро означает, что дежурство окончено. Жаль, что прошло оно не так весело, как обычно. Хорошенько развлечься не получилось, да и отказчиков в этот раз было раз два и обчелся. Всего один. Интересно, что теперь с ним? Да небось растворили его тело в лаборатории и все, а может над ним сейчас совершают опыты, пробуя на нем новые виды радостина. Кто знает, кто знает. Пусть хоть послужит этим на благо города, раз не понимает самой сути блаженства, которое доставляет употребление радостина. Распрощавшись с коллегами Констебль решил посетить тетку, к которой иногда захаживал чтобы поговорить о том, да о сем. Все равно ее дом лежал на пути к штабу. Тетка жила вместе с мужем, который, периодически, ее лупил, словно скотину, бесправно принажлежащую только ему. Вот и сегодня, стоило Джону появится на пороге дома, как он стал свидетелем очередного измывательства. Лицо женщины украшали разноцветные пятна, одни больше, другие меньше, словно она окрасила себя акварельной краской. На самом деле они были одного цвета - фиолетово-синие, но под радостином все казались совершенно другим. Один из стульев на кухне был опрокинут и разбитая тарелка, точнее оставшиеся от нее осколки, блестели на свету. - Он опять здесь был? - констебль подошел к женщине и остановился напротив нее, сверля взглядом. Она молчала, только виновато склонила голову - Ты снова позволила себя избить. Снова будешь говорить о том, что случайно упала. В очередной раз? Джон сощурил глаза и развел руками, даже не зная что сказать еще. Как так можно? Разве любящие друг друга люди могут поднять друг на друга кулаки? Такого не должно быть. - Джон, но я его люблю, возможно, именно я причина всего. - Так не может больше продолжаться. Он тебя не достоин и не имеет право так поступать. Я убью его как только он явится сюда. - Ты чудовище. - выкрикнула женщина прикасаясь к своему лицу ладонью, не в силах совладать с собой и чувствами. - Не страшнее, чем твой собственный урод - ухмыльнулся Джон закидывая в рот капсулу радостина. Лишь благодаря ему все конфликты были сглажены и констебль как-то быстро потерял интерес к разговору, готовому перерасти в крупную семейную ссору. Все равно каждый останется при своем мнении. Элизабет всегда прощала мужа, скрывая лицо белой маской, под которой ничего не было видно. Усевшись за стол мужчина сложил руки поверх него и опустил голову, дожидаясь прихода главы семейства. Сейчас, больше всего Констебля волновала заповедь из Старого Завета "око за око, зуб за зуб" и сегодня он собирался исполнить ее в полной мере. Сначала он разукрасит в те же пятна, которыми была покрыта его тетка Элизабет. Нельзя чтобы этот козел оставался без наказания. Мужчина явился спустя десять минут после прихода констебля в дом. Снова, прямо с порога, заявил о себе, пнув ногой зонтик, бережно поставленный в углу коридора. - Эй, Элизабет, надеюсь ты приготовила ужин, ибо я ужасно голоден. Услышав это грубое обращение Джон поморщился, скривив лицо, и покачав головой. Этого урода не волнует, что в городе не так много продовольствия, как хотелось бы. Если бы Констебль не работал в полиции и не делился с теткой своими запасами, она бы голодала. Судя по ее осунувшемуся лицу она отдает все своему мужу. Констебль сложил руки поверх стола, соединив пальцы в замок, напрягаясь всем телом заранее, словно готовясь к прыжку. - О, твой бездарный племянник тоже здесь. - радостно заявил мужчина входя на кухню и тут же отправляясь к холодильнику. - Хоть какое-то применение ему нашли в полиции. - Я бы хотел, чтобы ты отсюда убрался - спокойно, сквозь зубы, процедил Джон, надеясь мирно решить конфликт, пока он не перешел в острую фазу, которую будет поздно обернуть назад. Пояс грела дубинка, мотающиеся свободно с правой стороны стула. Безумно хотелось вскочить, выхватить ее ударить по голове Грегора - так звали мужа тетки, а уже после думать как она отнесется к этому. Наглая, постоянно ухмыляющиеся морда, этого человека надоела Джону уже с тех пор, как тетка заменила ему мать. - Убраться придется тебе. - хлопнув дверцей холодильника Грегор, убедившись, что он пуст, испытывал лишь раздражение и злость. Жена не приготовила ему еды, а значит должна получить по заслугам. Кожей Джон ощутил, что драки ему не избежать. Он ужасно устал после ночного дежурства и хотел спокойно прилечь на диване. Вскочив на ноги Констебль выпрямился во весь рост, угрожающее хватаясь за ремешок на дубинке. Грегор дрогнул, но через его маску нельзя было понять, что он испытывает. - Наша доблестная полиция умеет только дубинками колотить - саркастически заметил мужчина, медленно заводя руки за спину, собираясь схватить кухонный нож, спокойно лежащий поверх доски, и стола. - Я тебя и без нее задушу - заскрипел зубами Джон. Он медленно закатал рукава мундира вместе с рубашкой, оголив худощавые руки, украшенные витыми венами. Похрустывая длинными пальцами Констебль продемонстрировал полную готовность сомкнуть их на чужой шее. - Значит ты хочешь биться, как настоящий мужчина? Что же, я дам тебе такую возможность. Мгновение и Констебль бросился вперед, сбивая коленом стул. Тетка завизжала громко, отскочила в сторону от испуга, совершенно не зная что делать. Грегор выставил нож вперед, полоснув Джона по правой руке, в районе плеча. Мундир в его районе разошелся в стороны, брызнула кровь и появилась тонкая, кровавая полоска. Боль подействовала на Джона совершенно иначе. Он рассвирепел, перехватил запястье Грегора и принялся бить его руку об край холодильника. Нож вывалился из пальцев и Констебль размахнулся, ударив мужчину по лицу кулаком. Раз, два, три. Сначала с одной, потом с другой стороны. Капли алой крови, казавшиеся Джона нежно-розовыми, окропили белую поверхность холодильника. Голова Грегора моталась из стороны в сторону и Констебль ощутил приятный запах в воздухе. Так пах бабл-гам, жвачка из его детства. Нежный привкус клубники. Ухватив соперника за воротник строго костюма, какого-то сероватого цвета, Джон развернулся и направился к окну, таща безвольное тело за собой. Грегор к тому времени отключался и висел, как пакля, в сильных руках бобби. Констебль пробил головой мужчины оконное стекло, отчего образовался большой скол. Самый громадный осколок торчал прямо посередине. Что же, именно так можно решить все проблемы. Ненависть всколыхнулась в констебле с такой силой, что он уже не мог противиться своим чувствам. Он вспомнил, что Грегор не помог его отцу во время немецкой блокады, ведь тот имел доступ к сладу с продуктами и мог вполне поделится со своими близкими. Джон прижал ладони к затылку жертвы и во всю силу надавил на шею мужчине, отчего осколок начал вонзаться в его плоть сильнее. Кровь полилась гуще и стала гораздо темнее, чем была. Тетка тут же вцепилась в талию Констебля, пытаясь оттянуть его в сторону. - Нет, нет, оставь его! Что ты делаешь? - истерически кричала она, путаясь под ногами, пытаясь остановить кровавую бойню, развязанную лишь ради нее. Джон убрал руки только тогда, когда прижатое им тело перестало агонизировать. Окно было разбито, а из него торчала чужая, окровавленная голова, снаружи, в то время как тело было внутри. - Тебе нужно принять радость, тетя. - заметил Констебль, оборачиваясь к ней и видя женщину рыдающей во все горло. Она просто больна, ей нужно к доктору. Все пройдет, если принять таблетку. Все горести и печали, какими бы они не были. Она скоро все забудет, обязательно. Нужно позвать Доктора и прибраться здесь. - Уходи прочь и больше сюда не возвращайся. - женщина толкнула племянника в спину ладонями, громко плача, но Джон лишь переступил ногами вперед, удержавшись. - Да, да, я сейчас уйду. - заявил растерянно он бросаясь к двери и тут же ее открывая настежь. Мимо дома как раз проходил Доктор. Он шел себе спокойно, принюхиваясь к запаху вокруг себя. - Я нашел пациента - крикнул громко Констебль прямо с порога, привлекая к себе внимание. Доктор как-то зашевелился, перешел на бег и рванул к дому, а следом за ним еще один, показавшиеся из-за угла. - Моя тетя больна, ей нужна радость. Вы должны ей помочь. - обратился Джон к докторам, пропуская их внутрь дома, а затем заходя следом. Женщина вдруг бросилась бежать к двери, но Констебль успел перехватить ее за руку. - Не бойся, тебе станет легче - заявил он зажимая за спиной тетки ее руки, давая возможность Докторам выполнить свою работу как следует. Один из них насильно заставил открыть ее рот, пока второй вкладывал в рот женщине розовую капсулу. Стоило ей ее проглотить, как ее зрачки стали узкими, а на лице появилась довольная улыбка. Джон отпустил тетку от себя, наблюдая за тем как она подошла к разбитому окну,где торчало тело ее супруга. - Ай, ай, какое безобразие, Грегор опять набедокурил, а мне убираться в доме. Как же много он разлил клубничного варенья под собой. - тетка хихикнула и принялась прибираться на кухне, что-то напевая. Джон же вышел из дома, спустился по порожку и подошел к окну. Несколько сильных и порывистых движений и бобби вытащил за голову тело убитого им мужчины, бросив его на траву. Если мимо проедет уборщик, то заберет тело с собой. Такой огромный пылесос, который убирает каждую ночь трупы, оставленные на улицах после столкновений велли. Что же, а Констеблю пора идти отдыхать, если, конечно, отгул, который ему обещали, вдруг, неожиданно, не отменили. Вот будет несправедливо тогда и обидно, если Джона отправят опять на дежурство. Только стоило ему попытаться открыть дверь своей комнаты в управлении, как сзади него появилась огромная тень. По коже пробежались мурашки и Констебль понял, кто мог быть сзади. Только один человек из всех бобби мог вызывать подобную реакцию, причем у всех остальных констеблей она тоже проявлялись. - Прекрасного дня, сэр - вжав голову в плечи Джон обернулся, уткнувшись взглядом в, вычищенные до блеска, золотистые пуговицы, выстроенные в ряд поверх насыщенно белого мундира. "Мамочки, помогите" - как-то сказал один отказчик, когда увидел этого исполина перед собой, перед тем, как тот расплющил его голову кулаком, как переспелый арбуз. Стоящий перед Джоном констебль был на целых полтора головы выше всех остальных. "Джошуа Рейнольдс"* телохранитель и секретарь доктора Верлока...Интересно, что он здесь забыл? - У тебя есть новое задание. Сбегай и поторопи мисс Бойл, чтобы она приготовила ежевику, да поскорее. Запасы почти истощились, а наши души еще не чисты и не праведны, чтобы быть готовыми к судному дню. - Есть, сэр - отчеканил Джон, а затем, как деревянный болванчик, развернулся, и быстрым шагом направился по коридору, желая побыстрее исчезнуть с поля зрения этого человека. У него серо-голубые глаза, какие-то пустые, блеклые, как у безумца, нет, как у религиозного фанатика. Он вечно смотрит вскользь, как будто прикидывает с какой стороны будет лучше оторвать тебе голову. Констеблю не хотелось оборачиваться, но он чувствовал этот взгляд у себя за спиной, отчего становилось как-то дурно. Плохие мысли быстро развеяла самая идея поручения, которое должен исполнить Джон. Мисс Салли Бойл просто великолепная женщина, ради которой он был готов на все. Ах, да, Джон был влюблен в нее уже как полгода, хотя не предпринимал попытки познакомится с ней поближе. Ее обожали все бобби и он тоже были не прочь, чтобы она уделила им внимание. Ее ежевичный радостин был спасением среди мрака и уныния и хотелось чтобы Салли готовила его почаще. Да и вообще, не будь мисс Бойл, как бы тогда бобби жили в этом городе. Они был постоянно забывали о свои обязанностях и бесцельно слонялись по Веллингтону, а так они могут спасать его от отказчиков, зануд, всяких нарушителей порядка и других маргинальных личностей, создающих для города и жителей проблемы и опасность. Джон едва ли не летел на крыльях любви, мечтательно думая о коротковолосой женщине в необычном черно-белом наряде. Для каждого бобби приказ сходить к мисс Бойл и забрать радостин был манной небесной. Ведь только она их Благодетельница.