Сватання

Чимина сразу переселили в одноместную комнату с более мягкой кроватью. Тэхёна не было всего пару часов, но он уже безумно соскучился. Раньше он спокойно два года жил один, а потом появился этот селюк и круто изменил течение времени Пака. При воспоминании их первой встречи на лице появляется улыбка. В комнату постучали. Уже что-то новенькое. — Да, — в помещение вошёл Юнги. Чимин сразу же поднялся с кровати и расправил плечи. В руках у альфы был какой-то бумажный пакет обвёрнутый бантом и коробка. — Я решил сделать тебе подарок в честь окончания института, — Мин положил это всё на письменный стол. — Так как ты был великолепен в этике, манерах и бальных танцах, тебя назначено учителем этикета у кофулек и омег в голубом, — Чимин кивнул. — Так как твоя официальная одежда чёрно-белая, я решил купить тебе чего-то не такого мрачного. Можешь ходить в этом после уроков. Ну или на них, можешь воспользоваться своим положением, — Юнги немного улыбнулся. «Истинный чурбана. Такое себе положение», — Чимин вновь кивнул. Юнги всегда поражала немногословность омеги перед ним, хотя с Тэхёном им частенько прилетело за болтовню. Но не сильно: они разговаривали на французском. Альфа так же безмолвно кивнул и вышел, закрывая дверь. Чимин с интересом подошёл к «подаркам». В коробке лежала пара туфель. Они были из чёрной кожи, на носках был рисунок из дырочек, как и на месте швов. Они были миниатюрные, как раз под маленькую ножку Чимина, из-за чего они выглядели ещё милее. В бумажном пакете, сверху, лежал красный бархатный костюм, а на нём золотая цепочка. Пак охнул. Бархат был очень приятный на ощупь, а его ворсинки красиво играли на солнце. Следующим лежал чёрный плащ, расшитый золотыми нитками, а в самом низу лежали уже полностью золотые штаны с высокой талией. Все вещи были очень красивыми и дорогими, поэтому Чимин не мог позволить их взять. Они и правда бы ему тут пригодились, ведь те чёрные штаны и накидку, что ему дали, казалось, уже надевало куча народу. Но он слишком гордый (и глупый), поэтому просто аккуратно сложил все вещи в шкаф. Учителей кормили получше, чем учеников: порции были больше, да и еда была не такой отвратительной. В столовой он сидел в конце, возле охранников, что занимали последние два ряда. От этого каждый приём пищи превращался в опсыпание Чимина комплиментами, но не только ими. Как раз в такой момент, когда один из альф крикнул, какая у Чимина прекрасная филейная часть, в столовую зашёл директор. Он остановился, выгнув бровь, он посмотрел на альфу, что ещё не знал, кто на него смотрит. — Я предлагал увеличить охране количество мяса, и видимо не прогадал. Только вот теперь штат прийдётся сократить, чтобы всем хватило, — беззаботно, не отрывая холодного взгляда от сжавшегося альфы, сказал Юнги. Чимин улыбнулся уголком губ и вновь приступил к супу, в котором он впервые за четыре года видит мясо. (Последний раз был у Юнги в квартире) — Чимин, почему ты сидишь тут? — это «тут» означало в конце, одному, где было немного мрачновато. Омега скинул плечами, ведь лишь тут он смог устроиться после становлением учителем. — Пойди за мной и оставь этот суп. Чимин послушно выполнил указания. — Почему не носишь то, что я тебе подарил, — это было не совсем так, ведь Пак всё таки надевал кожаные туфли. Они были удобные и не натирали его и так израненную кожу чуть выше пятки. — Эта одежда слишком вычурная для такого заведения. Да и младшенькие знают, что учителя ходят только в чёрно-белом, — Юнги недовольно выдохнул и отодвинул стул от круглого стола, на котором лежала голубая скатерть с белым рисунком, в отличие от всех столов (кроме того, где сидела охрана), где были белоснежные скатерти. Молодая девушка, как-будто знала, что директор прийдёт не один, положила два набора ложек, вилок и ножей и две тарелки супа. — Надеюсь ты не успел наесться, так как суп с тефтельками тут просто объедение, — Чимин посмотрел на Юнги взглядом чётко говорящим «Ты тупой? ». Такой суп, он, наверное, не ел никогда в жизни, возможно только на свой день рождения, когда мама добавляла в него все ингредиенты. Но тот оказался и вправду вкусным, а ещё и горячим. — Садись сюда. Тебе всё равно делать нечего в том углу с теми невоспитанными обормотами, — Чимин, как обычно, кивнул. Но в тот день они даже немного пообщались за ужином. Омеге всё же пришлось надеть те золотые штаны, ведь на уроке бальных танцев, маленькая девочка споткнулась, и единственное, за что можно было зацепиться была штанина учителя, которая враз порвалась. «Эти штаны точно держались на святом духе», — говорил себе под нос Чимин, когда безуспешно пытался их заштопать. На следующий урок ему пришлось надевать свои белые штаны, и бежать в зал. Но в коридоре его споймала одна из учительниц и начала возмущаться, чего это он бегает. Омеге пришлось объяснять, что он учитель и спешит на урок ко второму классу. Но фрейлина лишь посмеялась и потащила его, худенького, по всем кабинетам. В каждом класса говорили, что это не их ученик, а по дороге, Чимин всё пытался достучаться до этой, кажется, недалёкой женщины. И уже когда другая фрейлина, которая помогала Паку с занятиями так же вырвала из этих цепких лап, женщина смогла убедиться, что он не ученик. Посему омеге пришлось переодевать штаны вновь. Когда Чимин зашёл в столовую, охранники уже хотели вновь кидать комплименты в сторону омеги, но вспомнив, что директор уже пришёл, лишь сидели и глазели. Остальные фраулины смотрели с завистью, ведь не могли себе такого позволить, да и такой фигурой мало кто из них мог похвастаться. Юнги тоже, как только увидел омегу, чуть не уронил ложку в щи, но подобрав слюни поднялся, и отодвинул парню стул. — Тебе очень идёт. Почему решил надеть? — девушка, что обслуживала их столик мигом поставила перед Чимином суп. — Спасибо. Просто сначала мне мои штаны порвала девочка во время танца и они уже были непригодны для штопанья. Я решил надеть свои белые штаны, но в итоге фрейлина водила меня целый урок по кабинетам, не веря, что я уже выпустился, — Юнги на это хохотнул. — А откуда вы узнали мой размер обуви и одежды? — Про одежду спросил у швеи, а про обувь у башмачкина. — А они об этом помнят? — У них записано, — Чимину интересно зачем, но это уже не его дела. Когда время обеда закончилось, парни встали из-за стола вместе. Пак натянул повыше штаны, так как те болтались, несмотря на пуговицы. Юнги остановился и придержал младшего. Он снял с себя бело-золотой пояс и затянул его на худенькой талии омежки. На глазах у всей столовой. Чимин там чуть ли не умер, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Сбежать Чимин решил после того, как альфа ему четырежды соврал. Юнги четыре раза говорил, что «завтра мы поедем в Санкт-Петербург, знакомиться с бабушкой. И ты, скорее всего, останешься у неё.» По рассказам Мина это была хорошая женщина с характером, трижды вдова с двумя детьми, одна из которых мама Юнги. Родители старшего живут в Париже, ведь им там «...и воздух чище и кормят лучше... » как они писали в письмах. Пак действительно хотел в Санкт-Петербург, ведь тогда он сможет наведываться к Тэхёну, а с бабушкой Беатрис они найдут общий язык. Чимин это чувствовал. Поэтому в тот же день омега начал совершенствовать свою накидку, что ему выдали, пришивая к ней капюшон. Да, он сбегает вновь, только теперь в планах у него свиснуть коня из конюшни, чтобы добраться до города как можно скорее. Где-то в час ночи, когда институт спал крепким сном, а по двору ходило меньше охранников, Пак пробрался к чёрной двери здания, которая выходила на конюшню. Пробравшись внутрь, сердце омеги бешено стучало, что мешало ему слушать, не заметили ли его. Чимин уже успел присмотреть себе коня. Чёрного, как описывал коня своего мужа Тэхён. Омега проходил меж рядов и в лунном свете увидел, казалось бы, белого коня, но Пак знал, что уже на массивной шее есть небольшие «яблочки». Это был конь директора Мина. Они познакомились ещё на первой неделе обучения Чимина, когда его за плохое поведение гоняли чистить конюшни. — Привет, Вавилон. Как давно мы с тобой не виделись, — Пак нежно гладил коня и сам успокаивался. Жеребец начал немного фырчать, жалуясь, что это так. — А я тут решил устроить побег, вот собираюсь оседлать Фигаро. Он быстрый, — конь недовольно фыркнул. Чим погладил его ещё немного и пошёл дальше, но жеребец подошёл ближе, загораживая своей головой проход омеге. — Нет, Вавилон, прости, но ты слишком заметный. Я возьму вороного, таких много, да и сейчас ночь, тяжелее будет заметить, — Чимин снова погладил коня и пошёл к стойке с другой лошадью, но Вавилон громко фыркнул и головой вновь попытался вернуть Пака, но теперь настойчивей, переминаясь с ноги на ногу. — Хотя. Ты прав, чтобы сделать ему больно, надо забрать у него что-то важное ему. Поэтому заберу тебя. Ты же покажешь, как тихо выйти отсюда? Конь тихо фыркнул, будто говоря «да». Чимин на это улыбнулся. Так как это стойка в приличном заведении, то дверца не скрипела, когда омега её открыл. А теперь надо было, как в армии, одеть коня, и главное — издать как можно меньше шума. Когда конь был полностью готов идти, Чимин ещё раз его осмотрел. Кони в яблоках дорогие и редкие, поэтому когда Вавилона помчатся искать, прохожим легче он впадёт в глаз. Ещё раз оглядев конюшню, Чимин запреметил чёрную ткань. К счастью, это оказалась накидка для лошадей, и теперь они точно были в одной команде: оба скрывают отличительные особенности под чёрной тканью. Руки омеги по непонятной причине дрожали, наверное с непривычки, подумал Чи. «Ну да, Пак Чимин, раньше ты воровал лошадей из борделей, а теперь воруешь лошадь директора престижного княжеского заведения. Растёшь.» Конь, как и просил его Пак, шёл тихо и осторожно, точно зная, куда двигаться. Лишь раз их чуть не заметил охранник, но всё обошлось, и, когда пара зашла достаточно глубоко в лес, что прилегал к институту, они поскакали галопом подальше от этого ужасного места. Лучи восходящего утреннего солнца иногда попадали на лицо мирно спящего Юнги, который был запутан в одеяло. Альфа долго жаловался на здешние кровати, так как здесь они были грубее, не то, что его двуспальная кровать с балдахином у бабушки дома, но привыкнуть пришлось. Мин видел прекрасное ничего и был этому безумно рад, пока со стороны двери послышался грохот, как-будто кто-то попытался постучать, но лишь с разбега сбил в кровь костяшки пальцев. В комнату влетел один из охранников, что сразу поклонился чуть ли не в пол. Юнги лишь приоткрыл глаз и на секунду глянул на него, индифицируя, кто к нему пришёл, а после лишь сильнее кутаясь в мягкое пуховое одеяло. — Директор Мин, — охранник дышал очень тяжело и громко, как будто бежал с самого Петербурга. — Ваш конь...Он... Он исчез, — после этих слов Юнги резко открыл глаза и сел на кровати. — Как исчез? Когда? Это же не ручка, чтобы ей, — но не успел альфа выговориться, как в комнату влетел ещё один охранник. — Господин, омега Пак Чимин пропал. Сегодня он должен был проводить на первом уроке этику, но он так и не появился, а когда зашли в его комнату, там почти ничего не было кроме парочки вещей, — сопоставить эти два факта вообще несложно. Юнги продолжал сидеть на кровати и думать, какого чёрта. В это время второй охранник заметил первого, который кажется тоже понял, что произошло. Бета кивнул ему, спрашивая «А ты чего тут? ». «Коня директора украли», — таким же шепотом ответил ему первый прибежавший, и теперь и второй бета всё понял. — Роман, найди и подготовь мне самого быстрого коня. А ты, Павел, найди мне трёх охранников и пусть тоже готовятся. Как будет всё готово — уведомить меня. А сейчас вон отсюда, — после этих слов бет будто бы и не было, как и плохих новостей. Юнги потёр лицо руками, тяжко вздыхая. И почему этому несносному омеге не сиделось на попе ровно? Он же сказал, что пока они не могут отсюда выехать, так как надо найти другого директора. Юнги поднялся, разминая плечи и шею. Они так и не привыкли к жёсткой перине. Юнги даже не переодевал ночную рубаху, а просто быстро надел чёрные брюки и такого же цвета жилет. Сначала нужно было понять, куда сбежал этот воришка. Единственным предположением было то, что сейчас Чимин в доме Чонов. Мин быстрым шагом направился в архив, в котором хранились личные данные каждого ученика. Он не отвечал и кивком на поклоны работников, от чего те были очень удивлены, ведь так директор себя не вёл. Записав адрес, он почти что побежал обратно в комнату, чтобы накинуть пальто и взять кожаные перчатки, ведь на улице дул сильный ветер, а ему ещё скакать на коне часа четыре. Когда Юнги уже подходил к конюшне, его ждал такой же чёрный конь (которого хотел взять Чимин). Сейчас альфа выглядел как всадник смерти, но его это мало интересовало, поэтому, как только он запрыгнул на Фигаро, он ударил его пятками и конь ринулся вперёд. Люди, что проходили мимо, чуть ли не в обморок падали от всадника во всём чёрном с фарфорово-белой кожей. Вавилон оказался быстрым и выносливым конём, поэтому в Санкт-Петербург они прибыли ещё засветло. На улицах до сих пор горели фонари, и кое-где бродили либо пьяные, либо идущие с работы прохожие. В городе конь шёл рысью, рассекая предрассветную тишину звонким стуком подков по вымощеным дорожкам Петербурга. Чимин шёл точно по указателям, которые дал ему Тэхён. Проходя по улочкам, на омегу с каждым стуком всплывали старые воспоминания, что не очень приятно давили на сердце. В какой-то момент пришлось остановиться, чтобы Пак вспомнил, куда идти дальше. Когда первый луч солнца показался из-за горизонта, Чимин понял, где находится. Это было то самое место, где высокомерный альфа схватил его за руку и отвёл в богатую квартиру. Она даже оказалась не его, просто они повздорили с бабушкой и она выгнала его из дома. Поэтому Юнги пришлось на некоторое время снять квартиру. Чимин печально посмотрел на трёхэтажное здание и грустно выдохнул. Он натянул капюшон сильнее на волосы и потянул поводья Вавилона влево. Когда Пак оказался у нужных ему ворот, солнце уже выглянуло из-за горизонта, и на улицах города, скорее всего, уже мельтешили люди, но тут, где на один участок дома уходило двадцать соток земли, люди ещё забвенно спали. Омега спрыгнул с коня и поспешил к железным прутьями, стуча. Он дико волновался. Не зная, когда заметили пропажу коня: как только он уехал или ещё и никто не бил панику. Пак стучал по несчастным прутьями, будто бы Юнги вот вот повернёт из-за угла с конвоем из лошадей и борзых, хотя таких даже не имелось на территории института, только несколько долматинцев, что любили Чимина. Конь заржал, будто тоже звал хозяев дома, но в тишине домов это было оглушаюше громко, и, поскольку их могли заметить, Чимин принялся поглаживать Вавилона. К ним таки вышел молодой парень, но явно старше омеги. Он был одет не богато, но и не бедно, скорее всего он являлся камердинером этого дома. — Здравствуйте, что вам нужно? — бета укутался в своё пальто. — Здравствуйте, простите, что потревожил вас в такую рань, но Ким Тэхён же тут живёт? — Да, со своим мужем. А вы кто и что вам надобно? — Я Пак Чимин, Тэ, возможно, говорил обо мне... — Ивон нахмурился, вспоминая. Но потом его брови взлетели и он заметно оживился. — Тогда какое секретное слово? — Чимин улыбнулся зная, что теперь он чуть более в безопасности. — В книге по биологии нет слова судьба, — Ивон улыбнулся и открыл ворота. — Проходите в дом, я отведу вашу лошадь в конюшню и попрошу конюха позаботиться о ней. — Спасибо, только вы попросите, чтобы не снимали седло, только покормите и напоите его. Не думаю, что я задержусь здесь надолго, — Ивон кивнул и повёл лошадь к отдельному зданию. В доме было тепло и тихо. Даже кухарки ещё не начали готовить завтрак. Чимин снял свои ботинки и надел тапочки. Он боязно прошёл вперёд и оказался в большой гостинной. Шторы на окнах были закрыты, поэтому комната была погружена в кромешную темноту. Не совсем уверенно, но Пак отодвинул одну, пропуская лучи солнца в помещение. «Да, у них и правда уютный и прекрасный дом», — Тэхён любил поговорить о своём доме, пока не знал про прошлое друга, а потом касался этой темы очень аккуратно. Чимин любовался садом и оранжереей, когда услышал сзади шаги. В проходе было видно молодую девушку. «Наверное, одна из прислуги», — подумал омега и присогнул колени, кивая головой. Это дало понять девушке, что перед ней тоже омега, но из-за своего сонного состояния, она лишь кивнула головой. — Кто вы? — шёпотом поинтересовалась Тома. — Я к Тэхёну. Он, наверное, ещё спит, но не могли бы вы его разбудить, у меня к нему неотложное дело, — девушка снова кивнула и пошла к лестнице. Но со второго этажа послышались шаги. Тэхён ещё не полностью отвык от подъема не в шесть утра. Обычно после этого он мог лежать в постели рядом с Чонгуком и наслаждаться его лицом, но сегодня что-то не давало ему покоя. — Доброе утро, господин, — послышалось тихое из-за стены. — Доброе утро, Тома. — К вам пришли-с. — Кто ко мне пришёл в такую рань? — шёпотом негодовал омега. А Чимин представил, как та самая девушка кивает плечами. — Какой-то омега-с, — шаги прекратились, но потом буквально через мгновение в арке появился Тэхён, весь помятый после сна, с гнездом в волосах и очень мило потирающий глаз, чтобы убедиться, не врёт ли ему зрение. — Чимини! — немного прикрикнул омега и ринулся вперед. Они не виделись где-то полторы недели, но соскучиться успели очень сильно. — Ты всё-таки тут, — то ли грустно, то ли радостно сказал Тэхён. — Я всё же тут, — подтвердил Чимин. Он готов был тут остаться, хоть как прислуга, лишь бы всегда получать объятия от старшего. — Но мне надо уже идти. Пак сказал это тише, будто бы это могло уменьшить те неприятные чувства, что появились от этой фразы. — Я уж не знаю, когда они заметили пропажу Вавилона, но в любом случае, мне нужна фора, чтобы убежать. — Почему ты не можешь остаться с нами? Мы тебя спрячем, если господин Юнги прибежит сюда. А так ты даже сможешь жить в нашем загородном доме, — омеги стояли вновь, держась за руки. — Я не могу. Тут он точно почувствует мой запах, а там, в загородном доме, я не смогу быть один. Я уже не представляю, как это, — Чимин тяжко вздохнул. — Ты говорил, что можешь отправить меня к своим родителям, — неуверенно начал блондин. — Я очень хорошо подумал над этим. Если я смог выучить французский, то и украинский мне будет по зубам. Научусь там у них чему-нибудь, — Пак отчего-то покраснел. Эта идея действительно казалась ему истинно верной. — Думаю, нет, даже знаю, ты понравишься моим папам, — после этих слов можно было услышать шаги по лестнице, уже более тяжелые. — Сладкий, почему ты встал? — в арке появился Чонгук в красном халате. Он полностью раскрыл глаза и увидел своего омегу, что купался в лучах рассветного солнца, а рядом паренька. Чон не понял, что за гости делают у них в такую рань. — Это? — Чонгуки, это Чимин. Я тебе про него рассказывал, — грудь альфы резко поднялась, и Тэхён примерно знал, что за этим последует. — Милый, на него нечего злиться, к тому же у нас нет времени. Чонгук недобро засопел, шагая к своему мужу. Чимин отпустил тёплые ладони, и не успел их хозяин начать жаловаться, как на его талию легли крепкие руки. — Что ему надо, — шепотом спросил альфа, но услышали все. Тэ легонько шлёпнул Чонгука по руке. — Как невоспитано. Но нам нужна и твоя помощь, — Гук положил свою голову на плечо омеги, прикрывая глаза. — Ты ведь знаешь дорогу до моего села? Нам нужно срочно отправить туда Чимина. Чонгук хмыкнул, за что снова получил по руке. — Мне дорогу показывали, поэтому сам я не особо знаю и помню, как туда ехать. Но я знаю человека, который может его туда сопроводить. — Это хорошо, — Тэхён с печалью посмотрел на друга. — Тогда этот человек должен прибыть сюда как можно скорее, Чимини в бегах, — Чонгук поднял свою голову и изогнул бровь, смотря на невинного омежку, что теребил манжеты на чёрной накидке и что-то внимательно высматривал в саду. — Тогда раз мы так спешим. Я поеду к этому человеку и вернусь уже с каретой. На всё понадобится часа полтора, так что за это время вы должны будете сложить сундук и всё, что вы там хотите сделать. — И я ещё с конём. Он у вас в конюшне, — на всякий случай сказал Пак. Чонгук кивнул и, чмокнув мужа в губки, пошёл одеваться. — Ивон, скажи, чтобы подготовили Люцифера, быстро, — после этих слов, альфа уже был на втором этаже. — Тома, скажи Кристине и поварам, чтобы готовили завтрак и еду в дорогу, — после этого дом зажил: окна были полностью расшторены, со стороны кухни послышался звон кастрюль. — Пойдём, нам и правда нужно собрать тебе сундук в дорогу. — Не стоит, у меня все мои вещи с собой, — Чимин показал верёвки от мешка, в котором и правда были его немногочисленные вещи. — Ц. Нет, дружок-пирожок, мы идём и собираем тебе сундук, — Тэхён потянул Чимина к лестнице. Как раз спускался Чонгук, и они с Тэ ещё раз чмокнулись. Пак от этого даже немного покраснел. *** Тэхён и Чонгук почти что ждали Юнги, который явился спустя полтора часа после отъезда Чимина. Тэ вздохнул с облегчением, что его друг мог значительно вырваться вперёд. В коридоре послышались быстрые шаги, сопровождаемые недовольными восклицаниями Ивона. Омега выдохнул, собираясь сыграть сейчас лучшую роль. Чону младшему пришлось описывать камирдинеру внешность его бывшего директора, чтобы было меньше шума, но видимо не сегодня. — Где Чимин!? — вот тебе и директор Института благородных омег, ни здравствуйте, ни досвидания, скорее всего. — Как где Чимин? Он же должен быть с вами! Что случилось!? — о да, Тэхён прекрасно играл. — Этот дрянной омега сбежал с моим конём. О, и я уверен, он где-то здесь, — Юнги начал осматриваться, будто бы в надежде наконец найти последнего игрока в «Прятках». — Чимин сбежал от вас? Что вы ему сделали? — Тэхён только приблизительно знал, что под этой аристократичностью мало что есть. А вдруг от злости Юнги выпалит ещё немного правды. — Ничего, — с осуждением ответил Мин. Вот что он мог сделать этой занозе в пятой точке? — Обычно люди не сбегают, если им ничего не делают — теперь подключился Чонгук, он в какой-то мере понимал, что сейчас у него больше прав и возможностей, ведь это его территория. — Как вы могли его упустить? Он же ваш омега! — разве Чимин не должен был спать со своим истиным в одной постели, ну или хотя бы в одной комнате? Как Юнги вообще мог пропустить побег своего омеги. — Заткнись, и лучше скажи, где Чимин. Я знаю, что он тут, — Юнги сделал несколько шагов, чтобы лучше оглядеться, но с кресла встал Чонгук и со злостью сжал руку старшего альфы. — Если ты обижаешь свою омегу, то это не значит, что разрешено обижать и мою. И ты в моём доме! — ох, переходить на «ты» с человеком старше тебя по возрасту, точно не правило этикета, Чон Чонгук. — Я чувствую его запах. Поэтому если продолжите говорить, что Вавилона и Чимина тут не было, заврётесь. И можете оказаться в полицейском участке за сокрытельство кражи в крупных размерах, — Юнги блефовал. Он не особо любил полицию, а с такими обвинениями идти туда, равносильно позориться. — Только не говорите, что вы пришли искать Чимина только ради коня! — Тэхён знал, что не во всех людях плескалась доброта и честность, и что деньги для них были важнее многих вещей в этой жизни. Но а как же любовь? На лице Юнги появился заметный оскал. — Да ты хоть знаешь, сколько я на него потратил денег, времени и сил! — Тэхён не выдержал, он то думал, что это всего лишь оболочка такая злая, но оказывается это такой человек. С глаз омеги начали капать горькие слёзы. — Да как вы можете такое говорить? Вы же истинные. Пускай вы и чурбан бесчувственный, но Чимин, моя сахарная булочка, он плакал тогда пол дня, когда Онегин убил Ленского, а потом ещё столько же, когда Ольга так и не была с Онегиным. Вы понимаете, мне пришлось спрятать «Героя нашего времени» и всю украинскую литературу, которая осталось в той крохотной библиотеке, иначе я не знаю, что с ним было бы. А сейчас вы говорите, что пришли лишь ради коня? Когда я найду Чимина и не подумайте, что я отдам его вам, ни в жизнь. Я не хочу, чтобы из-за такого бессердечного альфы, как вы, жизнь Чимина была испорчена. А теперь уходите прочь из нашего дома! — Чонгук восхищался своим мужем в этот момент. И всё равно, что он повышает голос, и всё равно, что он кричит на старшего. Он горд за него, как отец за своё дитя. Юнги скалится ещё больше. Он, как загнанный волк, в последний раз осматривает помещение и, так же быстро, как пришёл, покидает дом. — Не волнуйся, солнышко, — Чонгук подошёл ближе к Тэхёну. Тот сразу же заключил мужа в крепких объятиях. — Чимин доберётся к твоим родителям, и там у него всё будет нормально. Вдруг, он даже альфу себе там найдёт. А если нет, то мы это сделаем. Обещаю, — Чон двумя пальцами поднял зарёванное лицо за подбородок, сцеловывая сначала хрустальные слёзки, а потом целуя в надутые губы.