***
В следующий визит к Лексе, Рэйвен напросилась поехать вместе с Кларк, что та прищурилась, заподозрив на секунду неладное, но быстро успокоилась, когда сказала, что просто соскучилась по подруге, и не только Кларк свойственно скучать по ней. Гриффин даже была благодарна Рейес за такую поддержку, тем более после Шри-Ланки между ними заложилось нечто вроде пакта о взаимопомощи. Рэйвен пару раз вытаскивала Кларк из воды, когда та слишком далеко заплывала и ее заворачивало в волны, как в кокон. Несмотря на приключения, которые пришлись на долю Кларк во время отдыха, она не забывала о Лексе и мысли ее постоянно продолжали крутиться вокруг девушки. Предстоящая новая встреча с любимой вновь заставила сердце Кларк сжаться, а когда лечащий врач попросил ее на личный разговор, она и вовсе забыла как дышать. — Боюсь, что мозг Александрии разрушается и держать больше ее в нашей клинике не имеет смысла, — врач выглядел слишком невозмутимым, словно с подобными случаями сталкивался ежедневно, но Кларк-то знала — это не так. Лекса — совершенное исключение. — Я не знаю, что случилось на самом деле в жизни этой девушки, но диссоциативная дуга уже перерастает в прогрессирующую амнезию. Думаю, вы могли слышать об этом виде диссоциативной амнезии, когда человек может просто уехать в другой город, не зная даже своей биографии. Судя по тому, что вы рассказали мне и что узнали от Лексы, все ровно так и начиналось. Теперь же, проснувшись сегодня, она не в состоянии вспомнить то, что вспомнила несколько дней назад. Обрывки воспоминаний пытаются прорваться в ее подсознание, но через время вновь блокируются. Я могу лишь сказать, что будет дальше, и только вам решать, как поступить с этим непростым случаем... — Лекса — не случай, она — человек, а я не собираюсь сдаваться так быстро, как делаете это вы, — Кларк вздохнула и это был вздох отчаяния. На самом деле она не знала, что жизнь подсунет еще ей под ноги. — Я буду только рада забрать ее из этой треклятой клиники, но я не понимаю, какой был прок от того, что Лекса пролежала здесь немало времени, когда прогресса — ноль. — Мисс Гриффин, дослушайте, пожалуйста, меня до конца, — прочистив горло, врач, со своим по-прежнему безымоциональным выражением лица, посмотрел на Кларк исподлобья, а затем уткнулся в свои каракулевидные записи в блокноте. — Прогрессирующая амнезия непоправима. С каждым отрезком времени Лекса будет воспринимать каждое новое событие все более спутано, а затем и вовсе потеряет способность запоминать даже самые свежие воспоминания. Чтобы немного замедлить развитие болезни, нужно как можно больше стараться вовлечь ее в интеллектуальную деятельность, такую как разгадывание кроссвордов, сканвордов, решать головоломки или же заучивать стихи. Мозг должен находиться в активности, иначе регресс даст слишком быстро о себе знать. Понимаю, что все это воспринимается как воспитание, но по сути, Лекса сейчас на столько же беззащитна, как и ребенок. Изменения в ее головном мозге уже необратимы и дегенеративны, поэтому остается только замедлять развитие болезни. Рэйвен не могла не заметить, с каким лицом стояла Кларк, удерживая пальцами ручку двери в палату Лексы. Она не решалась повернуть ее и войти. Рейес устроила ладонь на плече подруги, а затем, положив другую свою ладонь на тыльную сторону ладони Кларк, провернула ручку вместо нее. — Я вижу, что врач сказал тебе что-то неутешительное, — тихо сказала Рэйвен, потому что дверь уже приоткрыта и Лекса могла услышать разговор. — Но ты должна быть честна перед ней. Скажи все так, как есть. — Она... снова не вспомнит ни меня, ни тебя, — голос Кларк охрип, а в глазах стояли слезы. — Пошли... Рэйвен не ответила ничего на комментарий Кларк, но убедилась в скором времени, что та оказалась права. Зеленые глаза с непониманием смотрели на девушек, не признавая в них знакомых лиц. На какое-то время в зеленом море радужек появилась надежда для Кларк, потому что они внезапно просветлели и Лекса даже улыбнулась уголками пухлых губ. — Меня предупредили, что у меня сегодня будут посетители, — губы Кларк начинали дрожать и она их периодически теребила, прикусывая зубами, заодно помогая самой себе сдерживать слезы. — С тобой, — Лекса посмотрела на Кларк, — мы вместе живем, типа как пара, да? — Гриффин кивнула, заставив себя улыбнуться. — А ты... — Рэйвен — наша подруга, — помогла Кларк, и ее голос дрогнул. — Ты плачешь? — зеленые глаза прищурились, с губ спала улыбка. — Что-то не так? — Лекса... Ты снова все забыла, хотя три дня назад еще все было хорошо. Врачи бессильны, и я... честно говоря, у меня начинают опускаться руки. — Т-ш-ш, Кларк. Не надо ей такого говорить, — отчитала подругу Рейес шепотом, но это заметила Лекса. — Все будет хорошо, Лекса, даже не переживай. Кларк у нас просто от природы сентиментальная пессимистка. — Ну да, я так и поняла, — хотя в голосе Лексы не чувствовалось оптимизма, но она храбрилась как только могла. — И я верю, что все наладится. По крайней мере, меня отсюда выписывают сегодня, что не может не радовать, — Рэйвен даже покоробило от того, насколько эта улыбка сейчас не задалась Лексе. Нельзя было не заметить напряжения в ее лицевых мышцах и того, как тонкие пальцы теребили края футболки.***
Кларк вернулась домой. Уже с Лексой. Рэйвен составила компанию, потому что вернувшаяся в родные стены Лекса определенно не чувствовала себя уверенной в действительности, но все же вела себя достаточно расслаблено и, казалось, даже доверяла Кларк больше, чем себе самой. Понимая, что Лекса и раньше не позволяла обращаться с собой как с ребенком (даже в первую их встречу), Кларк бесконтрольно выдохнула ртом казалось бы охладившийся в ее легких воздух. Гриффин чувствовала себя медленно сдувающимся воздушным шариком, из которого выкачивали воздух. Она не чувствовала в себе тех сил, что справится со всем. Теперь ничего не будет как прежде. Кларк достала из сумки лекарства, которые прописали Лексе, и положила их в отдельный пластиковый бокс, что стоял рядом с аптечкой. Бокс был объемным и вместительным, как раз соответствующий списку больничного выписанного рецепта, среди которого не значилось антидепрессантов или нейролептиков, зато превалировали ноотропные, сосудистые, антидементные препараты и биостимуляторы. Из всего списка, пожалуй, самым безобидным был витамин B. Стоя за спиной Гриффин, Лекса оперлась спиной о дверной косяк, скрестив на груди руки. Суетливость блондинки отчаянно бросалась ей в глаза, что Уорд просто-напросто хотелось стукнуть ее, но вместо этого она обратилась к ней тихим голосом: — Хотя я ничего не помню, но я верю тебе, Кларк. Что бы ни случилось, знай, что я признательна тебе за все, что ты сделала для меня, а я уверена ты сделала для меня гораздо больше, чем я могу подумать, и буду признательна на данном этапе, если ты позволишь мне хотя бы изредка останавливать тебя от излишней заботы обо мне. Я не инвалид, у меня целы руки-ноги-позвоночник, и понимая, что я не дружу лишь с головой...— Лекса выдержала паузу, чтобы увидеть хотя бы намек на улыбку Кларк и что та оценила ее легкую шутку, но та оставалась предельно сосредоточенной на упорядочивании новой специальной аптечки. — Не игнорируй только меня, Кларк. Если вдруг завтра или же уже под вечер я забуду твое имя, нет ничего страшного, если ты мне напомнишь его. Я не помню абсолютно ничего из своей жизни и знаешь, я чувствую странное облегчение, несмотря на то, что мой мозг с каждым днем будет только разрушаться. Мне спокойно, потому что ты рядом со мной и я чувствую, что могу тебе доверить не только свою жизнь, а вообще всю себя. Мой мозг все забыл, но вот сердце... — Лекса приблизилась к Кларк и взяла ее за руку, ведя ладонью к своей левой стороне грудной клетки. Кларк чувствовала ладонью, как там, в клетке бьется сердце ее любимой, и глаза моментально увлажнились. Ну почему же так сложно сдерживать в себе эмоции? — Мое сердце, Кларк, оно помнит тебя. Оно сохранило тепло воспоминаний о тебе, я это могу понять, глядя в твои, как безоблачное небо, глаза. Я могу понять, что люблю тебя всю, основательно, от одного прикосновения к твоей нежной коже. А внутри меня живут маленькие и не очень маленькие подсказки, что у нас все было хорошо, а значит будет снова... — Я так люблю тебя, — Кларк резко развернулась и обняла Лексу до хруста позвонков, она уже не сдерживала слез, но чувствовала как вместе с ними утекают все ее переживания. И почему она позволила чувству паники захватить себя в плен? Конечно же у них все будет хорошо и они проживут вместе долгую и счастливую жизнь, как бы судьба не ставила им подножки. В конце концов, Кларк еще поборется за мозг своей любимой. В конце концов, она — нейробиолог, который, возможно, сможет однажды совершить свой прорыв в научном мире и подарит возможность восстановить фрагменты коры головного мозга не только своей любимой, но и всем нуждающимся в чуде отчаявшимся людям. Она просто верит в то, что найдет выход, потому что Лекса рядом и Лекса верит в нее, пускай и не помнит ничего из своей жизни.ЭПИЛОГ
Океан мрачнел, тучи сгущались, но песок под босыми пятками все еще оставался теплым и приятно ласкал кожу. Вода, дотягивающаяся своими лапами до девушек, смывала остатки песка, унося его следом за собой в океанное пространство. Кларк держала ее за руку, сжимая ее пальцы в плотном замке. Лекса выглядела счастливой, несмотря на то, что за те четыре года после выписки из клиники, она частично восстановила свою память, но с периодичностью в четыре-пять месяцев ее будто пробивало током и память оставалась вновь чиста, как белый лист. Кларк по этому поводу переживала гораздо больше самой Лексы, которая, казалось, была счастливее в своем неведении и не помня свою кошмарную жизнь. Налюбовавшись вечерним океаном и поласкав свои ноги в слегка прохладной воде, Лекса торопила Кларк домой, но та была погружена в свои мысли. Ей приходило за все время множество идей по разработке эффективной сыворотки, которая смогла бы восстановить мозг Лексы, но пока что она не решалась воплотить ни одну из своих идей в реальность. Она не хотела возвращаться к тому периоду, когда было впервые нарушено доверие между ней и Лексой. Делать из нее подопытного кролика Кларк не желала всеми фибрами души, но желание помочь любимой было с каждым днем только сильнее. — Куда мы едем? — брови Лексы преобразовались в домик, а голова крутилась в стороны, пытаясь разглядеть маршрут. — Явно не домой... — Мы едем в нашу лабораторию. Я собираюсь совершить свой прорыв. — Прорыв? Ты о чем? — Я чувствую, что сейчас тот самый момент, когда стоит рискнуть. Лекса поджала губы и свела свои острые коленки вместе, постукивая ими друг о дружку, и изредка поглядывая на задумчивую Кларк. Гриффин разработала пару месяцев назад финальный вариант сыворотки, но не решалась испытать ее. Но сейчас внутренний голос разума вторил голосу ее сердца — это подходящий момент для открытия. — Я уверена, что сегодня будет особенный вечер. По-настоящему. Я привыкла прислушиваться к своей интуиции, и что-то мне подсказывает, что шанс есть. — Шанс? На что? — Лекса все еще не понимала языка загадок Кларк, но нисколько не волновалась по этому поводу. — Обожди. Я позвоню маме, — Кларк уже поправила блютуз-гарнитуру на правом ухе и нажала вызов Эбигейл. — Ты еще не уехала домой? Я скоро буду. Есть одно сверхважное дело. Ты нужна мне.***
Сыворотка оказалась слабой по своей силе, но достаточно эффективной, чтобы отодвинуть амнезию Лексы на ступень ниже. По крайней мере, бесконтрольная зачистка памяти увеличилась по интервалу и вместо четырех-пяти месяцев воспоминания держались в голове Лексы уже по семь, а иногда и по восемь месяцев, что было уже не так и плохо. Не сдаваясь, Кларк каждый день совершенствовала формулу, разработанную в тот период, когда она уже совсем отчаялась найти выход из положения. Но выход был всегда — в голове Кларк. Ее мозг трудился на тысячи оборотов в минуту, в то время как мозг Лексы готов был разрушиться в любой день. Но этого не произошло благодаря усердию Кларк в любви к Лексе, и только уже потом — любви к науке. Теперь шансы на частую потерю памяти уменьшились втрое, а шансы на благополучную жизнь, без лишних воспоминаний, подарили Лексе возможность начать ее действительно с чистого листа. — Только никогда не забывай, насколько любит тебя мое сердце, — улыбнулась в губы Кларк Лекса, сжимая ее в своих объятиях. — У меня на это сделана зарубка, — усмехнулась Кларк, играясь своим носом с носом Лексы. — Где? На дереве в нашем саду? Котором из?.. — прищурилась Лекса, изучая взглядом Кларк, словно видела ее в первый и последний раз. Гриффин же уже привыкла к такому поведению своей возлюбленной, что для нее это стало своеобразной частью акта любви. На вопрос Лексы Кларк покачала головой и улыбнулась, разорвав поцелуй. Затем поднесла ладони любимой к своей груди и плотно припечатала их. Местоположение ладоней Лексы послужило ответом на ее вопрос относительно зарубки о любви...ВСЕМ СЕРДЦЕМ