Сквозь слёзы

- Ты слышал легенды о выходцах? – спросил Рокэ. Арно кивнул и добавил с недоверием: - Это же просто легенды. - А кто знает, имеют они отношение к реальности или нет? Никто оттуда не вернулся, и рассказать не сможет. Но вот в исторических хрониках прошлого Круга указано об исчезновении людей и выстывших комнатах. И это в месяцы Летних Скал или Волн. Так что в каждой легенде или сказке есть доля правды. Арно еще в детстве любил слушать Алву, или, как он называл его, соберано. Они бывали всем семейством в Кэналлоа, нечасто – но порой вместе ездили на юг. Эмиль старался загореть, как следует, Лионель увлекался подводной охотой, а малыш Арно бегал и лазал везде, где можно. Именно тут, в замке Алвасете, он бывал по-настоящему счастлив. - А ты знаешь, кто такие выходцы? Это те, чья душа заблудилась между тем и этим миром. Порой по вине самого погибшего, а порой – по вине тех, то о нем тоскует. Ты же слышал про Джастина Придда? - Да, я помню. Его убили из-за картины. - И он стал выходцем, потому что младший брат сильно тосковал по нему. Прошло больше Круга. А предание еще живо. - Да… но зачем мне все это? - Арно, а ты ведь привязал к себе Эстебана так, что он мечется между мирами. И поверь, ему очень плохо от этого. Ты и сам страдаешь… И он страдает «там». - Сказки все это, - фыркнул Арно. - Хорошо, это – сказки. Но перспектива попасть в больницу, откуда выхода нет – это вполне себе реальность. И думаю, тебя она не устраивает. Арно вздрогнул, как от удара. Все вокруг с ним об этом не говорили ни разу. Тем более, так прямо и жестко. - Давай я объясню. Тебе было хорошо с Эстебаном. Во всех смыслах. А главное – он заботился о тебе, любил тебя и берег. - Ага, - Арно отвернулся. - А теперь ты должен сам заботиться о себе. Сам выбирать свою дорогу в жизни. А не стать овощем и постоянным пациентом психдиспансера. - Зачем вы так? – прошептал Арно, потрясенный словами Алвы. - Затем, что теперь ты взрослый. И поверь, чем больше утешают, тем сильнее погрязаешь в этом болоте. А вытаскивать себя надо – за волосы или еще как-то. Но я могу тебе помочь. В старинных книгах описан ритуал, при помощи которого можно разорвать связь между собой и умершим… неважно кем. Родичем, любимым… любым мертвым человеком. - И что мне надо делать? - Для начала – напиши письмо. Чем длиннее, тем лучше. - Кому? - Твоему Эстебану. Пиши, пока в глазах не зарябит, а ручка не упадет из рук. Никаких компьютеров – только от руки. Ну, сам понимаешь, в старину писали только так. Арно слабо улыбнулся. Пожалуй, в первый раз со времени гибели Эсти. - А что писать? - Всё. Как ты любишь его, как скучаешь, как тебе трудно без него. Пиши. Если будут слезы, не стесняйся. Если понадобится помощь – я буду рядом. - А что еще? - Сперва напиши письмо. Арно взял стопку листов бумаги, несколько ручек, бутылку питьевой воды. И решительно взялся за замок на двери. - Не надо. Даю слово, к тебе никто не войдет, пока ты сам не позовешь. Я буду в другой комнате. Рокэ устроился за стенкой, и ему было слышно все. Он всерьез беспокоился – мало ли, что надумает сотворить мальчишка. Но Арно взялся писать. Алва прислушивался к каждому звуку, доносящемуся из комнаты Арно. Шелест бумаги, порой бульканье воды. Иногда ему казалось, что он слышит всхлипывание. Писал Арно долго – больше часа. Наконец, появился – с покрасневшими глазами, и несколькими листами бумаги. - Будете читать? - Ни в коем разе. Отправим туда. Говорят, Чужой читает сожженные письма. Он, наверняка, сможет доставить их адресату. Арно невольно фыркнул: - Он же Леворукий, а не почтальон. - А почему бы Леворукому не побыть почтальоном для разнообразия? Бросай сюда! Он указал на горящий камин. Пламя весело затрещало, листы обуглились и мигом превратились в пепел. Тогда Рокэ достал бутылку вина и два бокала. - Давай, Олененок, за тебя. И чтобы у тебя получилось жить за себя и за него. Он поил его весь вечер и всю ночь. И вытаскивал подробности, под плач и вой, под срывы и обиженное: «Да хватит уже издеваться надо мной!» Вытаскивал, как тащат осколки гранаты. Без новокаина и наркоза, «на живую». Потому что можно только так. Нужно только так. Арно то сбивчиво признавался в любви Эсти, то краснел, когда Алва выпытывал подробности их утех, то гневно сжимал кулаки. И наконец, заплакал. Даже не заплакал – завыл раненым зверем. И рыдал в руках Рокэ долго. Даже когда слезы уже кончились, даже когда сорвал голос. И затих, словно отключился. Алва бережно уложил мальчишку на кровать, укрыл одеялом. И вздохнул, расправляя плечи. Ему казалось, что он хирург, который весь вечер делал неимоверно сложную операцию. Пожалуй, так оно и было. Он позвонил Лионелю и сказал коротко: - Все в порядке, Ли. Поглядим на то, как будет дальше. Арно спал больше суток. Проснулся, выпил воды и снова заснул.       А когда вновь открыл глаза, то чувствовал себя, как после тяжелой болезни с высоченной температурой. Во всем теле была слабость, голова казалась пустой, без единой мысли. И – появился зверский аппетит. - Это отлично, - кивнул Рокэ, сам принеся Олененку завтрак, - дело пошло на лад. За окнами падал снег. - Смотрите снег в Кэналлоа! – закричал изумленный Арно, - я никогда не думал, что может быть снег у моря. - А его и не бывает. Это – в первую зиму за десять лет, - ответил с улыбкой Алва. Снег падал и таял, но все равно, снежные хлопья завораживали, превращая все в зимнюю сказку. - Скоро Излом, - задумчиво сказал Арно, кутаясь в теплый плед. - Да. И, кроме твоих родителей, ко мне приедет мой давний друг Рамон Альмейда. И еще Диего Салина, мой родич. Он с Марикьяры. У него сын, Берто. Думаю, вы найдете общий язык.