Часть 5. Боевой ирьёнин. Глава 10. Важное в жизни
Амэгакурэ но Сато
Конан неслась вперед по башне, в которой находился Нагато. Длинные одеяния развевались, челка прилипла ко лбу, цветок где-то потерялся, дыхание сбилось. Но молодой женщине до этого совершенно не было дела: новости были прямо сказать интересными! — Нагато! — крикнула она, влетев к нему в комнату. — Ты не представляешь что было! — Поймала змеелюда? — интересуется он, памятуя, что его подруга детства и объект симпатии на днях выдвинулась по наводке в ту местность, где Орочимару должен был появиться. И как бы неплохо подготовилась к захвату. — Да фигня это! — заявляет она и прижимает руку к правому боку, сгибаясь по полам. — Что там Орочимару? Не велика потеря! — Разве? — Узумаки удивленно смотрит на Конан, на мгновение забывая, что должен непрестанно сканировать территорию. — Змеелюд свалил в самый неподходящий момент! Я как раз продолжал наблюдать за ним и уже планировал разработку технологии по которой можно было бы безболезненно отделить биджу от джинчурики, во избежание особой шумихи общественности. Сама ведь понимаешь: если сперли хвостатого, то виноваты те, кто не защитили, а если убили джинчурики, то виноваты те, кто убили. А нам не нужны такие проблемы! Так что же может быть важнее поимки Орочимару в данный момент? Хвостатых-то надо извлекать! — Сейчас отдышусь и все расскажу! — она чуть усмехнулась. — Да и сомневаюсь я, что наш несостоявшийся сенсей смог бы придумать такую технологию! — Вот поймаем во второй раз, и узнаем! — заявил Нагато, убирая длинные волосы с лица мысленно удивляясь, что это такого Конан могла узнать, что там неслась сюда, что даже дыхание у неё сбилось, да и чакра почти на нуле. — Надо не его ловить, а … — она осмотрелась по сторонам. — Посмотри как следует: нет ли сам знаешь кого здесь. — Их никого нет, — но на всякий случай Нагато просканировал территорию и просмотрел своими глазами. — Так вот, — стала говорить она шёпотом. — А впрочем: я тебе сейчас всё покажу! И она дала сигнал Нагато, по которому она начинали общение телепатически с помощью его глаз.--- ---
Чуть позже Нагато нервно пил чай и посматривал на Конан, которая теперь резала пирог и готовилась кормить его. Но аппетит пропал по причине радостной новости. Он махнул ей рукой, подав сигнал, и она снова посмотрела к нему в глаза, начиная телепатическое общение. — Это отличная новость! — он улыбнулся. — Если она и в самом деле «рвет» реальность, и вытаскивает призывных существ такого уровня, то сможет открыть и нужные мне врата. — Её поймать для начала надо, — отзывается Конан. — Она чуть что, так будет жрать эту клубнику и призывать созданий темного плана, и уходить от нас. — Значит вывод один: сделать так, чтоб она не смогла никого призвать, — пожал плечами Узумаки. — И как ты это планируешь провернуть? — Конан скрещивает руки на груди. — Она при первой возможности сунет в рот ягоду, получит нужную чакру и порвет грань между измерениями! Это лишь вопрос времени! Клубнику отнять не получится — она сама продукт не нашего мира и ускачет от нас в иной план! — Тогда, надо сделать так, чтоб она не захотела никого призывать, — отзывается Узумаки. — Это как ты такое осуществить планируешь? Мы такие воруем её у её отца, а она с какого-то перепугу не призывает своего помощника? Вздор! — Конан вскидывает вверх руки и тяжело вздыхает. — Это возможно, если она отправится к нам добровольно, если она пойдет к нам зная, что здесь её не тронут, и здесь есть тот, кому она не безразлична, и кто не даст её в обиду, — Узумаки хитро улыбнулся, хотя в этой улыбки было больше напряжения. — Это к кому? — интересуется почти что ангел и чуть натянуто улыбается. — Мои шпионы из Конохи докладывали мне, что «мертвая» Хьюга в свою бытность в Конохе имела большое влияние на джинчурики девятихвостого. И он как бы привязался к ней, — Нагато чуть потер подбородок пальцем, — должен был, я считаю. — И ты предлагаешь сделать так, чтоб джинчурики Конохи на нас работал? — Конан нервно засмеялась. — В любом случае это невозможно! — Почему? — удивился Нагато, протягивая подруге папку. — Ты просто прочти внимательно. — Джинчурики девятихвостого, — начала Конан вслух, — Наруто Узумаки… Что? Он — Узумаки? — Да, — кивнул он головой. — Он сын моей троюродной сестрицы — Кушины Узумаки, которая нынче мертва. И я не думаю, что он ни разу не задумывался над тем, что кто-то в этом мире есть ещё с такой же фамилией. — Так ты предлагаешь сманить его к нам предложением иллюзии клана? — удивилась Конан. — Думаешь, он пойдет? В Деревнях сам знаешь как джинчурики мозги промывают! И если мертв и его отец, то он — сирота, и его с рождения формировали так, как надо деревне. — Попытаться стоит, — отметил Узумаки и снова просканировал территорию. — К тому же мне нужны люди, действительно верные, а такое можно ожидать только от соклановцев, ну или от тех, с кем ты прошел огонь и воду, — Конан на эти его слова вымученно улыбнулась. — И мне жаль, что тут почти никого из Узумаки и не осталось! — Думаешь, ему в последующем можно доверять? — с сомнением спросила она. — Можно определить, что ему дорого, а дорога ему, скорее всего, мертвая Хьюга. И если грамотно это преподнести, то он сам побежит к нам, а потом сам приволочёт нам её. Главное: не спугнуть мальчишку-джинчурики, — почти мечтательно улыбнулся Нагато. — А тебе потом не жалко будет убивать его? Слишком редко кто-то переносит извлечение из себя биджу… — Нам нужен Орочимару! А он прибежит сюда за своим ребенком! — А если нет? То что тогда? — Конан прерывает общение телепатически. — Это не тот человек, который будет легко относиться к смерти своих детей, ведь он даже не смог нас на произвол судьбы бросить, — ответил ей Нагато. — Так что теперь делать будем? — Пока что соберем как можно больше информации. Позови Какудзу — он в итоге не будет задавать лишних вопросов о цели сбора данных. — Хорошо, — и Конан направилась к выходу. - Хорошо, что на это задание ты отправилась сама лично — мы теперь знаем, где сидит однохвостая, — чуть улыбнулся Нагато. — А ведь в Суне молчат о её утере! — Еще бы! У них её Орочимару утащил. Интересно: как?--- ---
Где-то на территории страны Рисовых полей
Мы не спеша двигались к одному из убежищ — Орочимару принял решение как можно скорее вводить меня в курс дела, да и Гааре было по его мнению полезно посмотреть на мир, чтоб не строить иллюзий на счет всяких там Итачи. Помимо этого он должен был встретиться с кем-то, и я не стала лезть к нему в душу и вызнавать с кем — надо будет, сам расскажет. Да и как-то не до каких-то встреч змеелюда мне было после побегушек от Конан. Понимание, что она с нами просто играла, выматывая, раздражало. И то, что гоняла по лесу, чтоб было проще захватить было очевидным, и то, что в лицо Гааре преднамеренно воткнула лист бумаги, чтоб разозлить и заставить ту ошибаться. Но самое главное: ловила она меня, а не джинчурики. И это было более чем очевидно. Смысл моей ловли был в, например, том, чтоб заманить к себе Орочимару. Ну, или потому, что меня по фоткам могли узнать — и вот это представляло, как ни странно бОльшую проблему — ведь ирьёнины нужны в каждой Деревне, и если они меня к себе приволокут, то не выпустят никуда за её пределы, а всех остальных из клана змеелюда заставят «плясать под их дудку». «Наверное, в такой ситуации было бы логичнее для Орочимару не приходить к Пейну. Меня бы он все равно не тронул. Другое дело, что жизнь моя была бы не очень веселой — что-то сродни жизни Карин в стране Травы», — подумала я и немножечко приуныла. Я вновь осмотрела Бьякуганами покрытый снегом мир и удовлетворенно хмыкнула: вокруг вроде бы никого не было. Но так ли это на самом деле? Конан тоже незаметно пикировала, да и ходячее Алоэ может быть неподалеку, да и всякие Зецу не дремлют.--- ---
В этом убежище мы уже как-то раз были с Кабуто, и я вновь подумала: как он там? Тут же вспомнился Итачи, Наруто, Неджи, да и все остальные. Эти воспоминания я старалась гнать от себя ссаными тряпками дабы не раскисать, но сейчас они нахлынули на меня с головой и почти что вытолкнули в пучину отчаянья. Я даже за свою сестрицу-Ханаби умудрилась попереживать, а уж у неё-то все должно быть хорошо!--- ---
Коноха.
Дом Хьюга.
Снег в очередной раз валил и укрывал землю, на небе не было видно звезд. Ханаби тихо рыдала, прижав к груди платье со светло-фиолетовыми розочкам на воротничке. Слезы капали на деревянный пол, не пачкая ткань — сегодня тренировка прошла не так, как она рассчитывала — мальчишка из второстепенной ветви смог победить её. В первый раз за всю её жизнь её кто-то смог одолеть. Плевать, что он на четыре года старше её, и плевать, что отец не стал её ругать за это. Ханаби было стыдно. И больно. И одиноко. Хотелось прибежать к кому-то и прижаться к ногам, зарывшись лицом в складки одежды, выплеснуть вместе со слезами всю боль, что так давно грызет изнутри. Она ведь старшая, она ведь должна быть сильной, она ведь должна быть примером и у неё нет права на ошибку, и нет причин, которые могут эти ошибки оправдать. Но мать и отец не подошли бы на роль утешителей — они не те люди, кому мелкие Хьюга имеют права говорить о своих слабостях. Неджи, старший брат, был слишком далек от неё. Порой ей казалось, что он совсем не здесь, не с ними, не в этом мире. Он часто сидел один, читал, размышлял о чем-то. Взрослые говорили, что таким он стал после смерти их старшей сестры -Хинаты, а до этого он был даже слишком веселым и жизнерадостным ребенком. В последний раз его видели весело смеющимся в день имянарячения — именно тогда, когда Хината стала представителем Старшей ветви, а он — младшим. Говорили, что в тот день он очень гордился тем, что у него теперь есть печать второстепенной ветви клана — защитников старшей ветви. На роль того, кто мог бы хоть немного понять, подошла бы по мнению Ханаби её старшая сестра — Хината, но её нет рядом! Если бы она была, то точно бы выслушала, отогрела, и смогла вселить уверенность, что она хоть на что-то способна, что она не слабачка, которую сегодня били наотмашь, разбив лицо, и разукрасив всё тело синяками. И это после того, как отец велел не сдерживаться. «Так неужели все мои успехи до этого дня — ложь? Неужели я на самом деле слабачка и ни на что не способна? Сестра, услышь меня! Мне так плохо! Мне так больно! (душа у нее болит) Я тут совсем одна! А ты там, наверху, так высоко! И мне до тебя не дотянуться! И никогда не стать хоть немного ближе! И сегодня я даже не могу посмотреть на тебя! Мне так хочется быть такой же сильной, как ты! Быть такой же…», — она снова зарыдала и прижала к себе платье сильнее. Так прошло какое-то время. Она снова почти что успокоилась, смотря на фиолетовые розочки на взрослом платье, что оставила для неё в подарок Старшая Сестра. На душе стало чуть лучше и она позволила себе потрогать вышитые цветы. Но тишина ночного мира Хьюга была разрушена плачем ребенка. Это её младшая сестра, которую всё-таки решили назвать в честь старшей — Хината (буду потом обозначать как Хината (2), чтоб не было путаницы где и какая их Хьюга говорит). Ханаби думала, что это к лучшему, ведь так будет отдана дань память её старшей сестре, но потом поняла, что каждый раз, как мать зовет Хинату (2), она думает о Хинате, и ей больно от того, что её нет рядом, что она может довольствоваться только мыслью, что она где-то там, среди звезд. Собравшись с силами в очередной раз, Ханаби посмотрела вверх, в ночное небо, с которого валил снег, и решила, что она не имеет права вот так вот рыдать, ведь не важно — снег или дождь — сестра с небес все видит, и она не должна её огорчать своей слабостью, а, значит, ей необходимо стать сильнее и исправить сегодняшнюю ошибку.--- ---
Одно из убежищ Орочимару
Мы достигли убежище ночью, когда валил снег. Я несколько раз осмотрелась, прежде чем зайти в убежище. — Вроде бы никого, — ответила я Орочимару на его вопрос. — Мои змеи-разведчицы того же мнения, — ответил мне он и чуть усмехнулся разлохматив мои волосы. — Молодец, Хината (называет другим именем). — Что я сделала? — Я забыл похвалить тебя за грамотное унесения своей задницы и задницы Гаары (называет другим именем) с места битвы, котрую вам было не выиграть, — ответил мне он, наблюдая, как джинчурики носится в окрестностях убежища и радуется жизни. — Конан хоть и выглядит мирно и безобидно не единожды на моей памяти умудрилась в фарш изрубить своими листочками весьма сильных и умелых шиноби. — Там было сложно? — имею я ввиду Акацуки, и змеелюд прекрасно понимает меня и мои шифрования. — Не просто, — ответил он. — За мной постоянно следили и не давали почти ни на минуту остаться в одиночестве. Плюс ко всему на руке было одето кольцо, и на нем внутри было что-то на подобии печати, которое не дает отрубить палец или руку самостоятельно. Сасори этого делать, разумеется, не стал бы. Он, наоборот, следил за мной и докладывал их лидеру практически обо всём. Какие планы были у этого лидера на мой счет, я понятия не имею. — А ты его хоть раз видел? Ну, я имею ввиду, как Конан на выполнении миссий. — Нет — он миссий не выполнял, — змеелюд помолчал немного. — Очевидно, он птица не того полета, чтоб марать свои руки в чужой крови. Но вот Конан я видел периодически. Она часто разговаривала со мной, спрашивала о том, что мне необходимо, все ли меня устраивает, возможно, есть какие-то пожелания. «Какая странная забота! И это если учесть, что в своё время он предложил убить эту троицу. Уж не знаю, помнит ли их Орочимару, но вот они его точно должны помнить», — подумала я, стараясь не менять выражения лица. — А много людей в ну…там, — спросила я его, решив узнать полный состав. — Много! — усмехнулся он. — Тех, что на виду и исполняют сложные миссии не много, но вот всех остальных хватает! Эта организация берет все заказы, какие возможно. Просит за это мало, исполняют качественно. — Значит, там не только основной состав? — задаю я вопрос, вспоминая слова Кабуто, который как-то раз говорил на счет этого с Кимимаро. — Нет, конечно, — змеелюд усмехается и мы просто стоим и смотрим на падающий снег, на Гаару, которая радуется жизни. Мне становится чуть теплее и я повинуясь какому-то порыву, прижимаясь плечом к Орочимару и утыкаюсь лицом в бок. — Ну, что ты? — чуть улыбается он, чуть приобнимая меня. — Скоро закончим здесь дела и отправимся на встречу. — А с кем? — интересуюсь я. — Скоро всё узнаешь! — он прижимает меня сильнее. Снег валит все больше, и мы принимаем решение уходить. Гаара счастливая несется впереди нас, осваивая новую технику осмотра местности глазом из песка. Следом за ней идет Орочимару, а уж потом — я. В этом убежище все спокойно и потому такое наше расположение допустимо. Орочимару здесь встречают чуть ли не всем убежищем и стараются сообщить все новости сразу. На нас даже не обращают внимание, и мы (я и Гаара), пользуясь этим, отправляемся на поиски гостевых комнат, которые есть в каждом убежище.--- ---
Чуть позже, съев свой ужин, я залажу под одеяло и закрываю глаза. — Хината (называет другим именем), мы посуду не отнесли на кухню, — подмечает джинчурики, которая уже тоже под одеялом и смотрит на мир всего одним глазом. — Да пофиг — завтра отнесем. — Прилипнет же всё к ней, — вымученно стонет она. — Замочим и ототрем, — отзываюсь я. Я жду её согласия, но так и не дожидаюсь — счастливая хозяйка Однохвостого только что вырубилась, не ответив мне. Я потеплее укутываю её, помня, что она как бы из Суны, и, как и я, любит штук пять одеял, даже летом. Но мысли мои про одеяла путаются и я запоздало вспоминаю, что мы не наклеили печать на дверь, что защитит её дополнительно помимо замка. Я тяжело вздыхаю — вставать такой облом, но встать нужно. Я чуть отодвигаю одеяло, но засыпаю. Во сне мне снится, что вода из стакана формирует тугой жгут, и печать клеится на косяк. Я еще раз думаю, что никто к нам не залезет, а потому смотрю цветные сны дальше: в них я счастлива. Со мной по земле, верхом на Девятихвостом несется Наруто. Я сижу у него за спиной и смотрю вперед. Там, дальше, какая-то деревня с массивной стеной вокруг неё… Из сна меня выдергивает странное ощущение беспокойства и чей-то голос, что зовет меня к себе. — Сестра, — слышу я и резко сажусь на кровать, озираясь по сторонам, понимая, что бумажка приклеена на косяк, а вода, которой это было сделано, лежит лужей на полу, еще не успев испариться. Ощущение, что я слышала, как кто-то зовет меня не проходит. Я смотрю на Гаару, но она спит, как убитая. — Наверное, померещилось, — прошептала я. — Приснилась чушь в очередной раз, да ещё и это «ощущение зова». Бред да и только. Я сижу еще минут двадцать на кровати, а потом успокаиваюсь и ложусь спать, думая о том, что все эти перебежки по пересеченной местности и нервы, траченные на Конан, плохо на мне сказываются, вот и снится всякое говнище. --- --- Коноха (всё тот же день) В госпитале Конохи было тихо и тепло. Листочки записей о разных болячках иногда шуршали, кроша на части идиллию снежного мира. Сакура Харуно посмотрела в окно и приняла решение немного передохнуть. Здесь, вдали от посторонних глаз, она могла думать о том, что предстоит ей в скором времени. Неджи Хьюга выудил момент, когда за ними никто не следил, и она перенесла печать в мельчайших деталях на бумагу, которую теперь постоянно носила с собой за пазухой, прибинтовывая к телу. Для посторонних, особенно для матери, она пояснила это тем, что боевым ирьёнинам груди не нужны — они только отвлекают во время боя, да и в жизни приносят проблемы в виду внимания мужчин. Больше её ни о чем спрашивать не стали — подумаешь, кладет под слой бинтов несколько связанных между собой открыток Хинаты Хьюга. Сакура всем теперь говорила, что мертвый ирьёнин — та, на кого она ровняется. И совсем не важно, что врала она и не краснела — ведь она решила переплюнуть мертвую Хьюга, и кому-то, кроме самой Сакуры это знать совершенно не обязательно. «И что же ждет меня там, в неизвестности? Неджи сказал, что знает, что мы сделаем после, но пока молчит о своих планах. Что же до меня, то я хочу уйти. И дело совсем не в том, что на днях к нам в дом приходили представители клана Нара и Акимичи, которые говорили с родителями о том, что для такой, как я, нужна правильная партия. Не в этом дело. Я давно так решила. Я стану лучшей, но не из-за дурацкого чувства обиды. Глупой Хьюга можно только посочувствовать: она мертва, и не виновата, что меня с детства «тыкали» ей. Я стану лучшей потому что достойна лучшего, самого лучшего просто по праву своего рождения, ведь я не хуже других. А пока что надо молчать и работать, и ничем себя не выдать», — она тяжело вздохнула. — Ты всё еще читаешь? — услышала она голос одного из ирьёнинов госпиталя. — Да! Эти книги — они прекрасны! — отозвалась Сакура, смотря на вошедшего счастливыми глазами. Мужчина посмотрел на неё с умилением и вытер выступившую слезу. — Знаешь, малыш, я тут вспомнил девочку, что про эти книги говорила то же самое! И я надеюсь, что ты сможешь заменить её, ведь с её смертью Коноха многое потеряла, — улыбнулся он. — Я буду стараться! — преисполнилась готовности Сакура, надеясь, что не переигрывает. — И я постараюсь стать такой же, как Хината Хьюга, чтоб Конохагакуре была известна по всем землям. — Так хорошо, что ты теперь решила стать ирьёнином, — вновь вытер он слезу умиления. — Боевым ирьёнином, начало обучения который, пройдёт под вашим присмотром, — поспешила поправить его она, чем вызвала у него почти восторг.--- ---
Дома у Главы клана Яманака
Вечер проходил весело: сегодня была очередь Главы менталистов принимать гостей. Чоуза принес с собой как и всегда много угощения для своих друзей. Шикаку Нара умудрился приволочь дорогущую выпивку (не пропаганда пьянства!!!), которую неизвестно где и как смог раздобыть. — Поход к Харуно удался, — отметил глава клана Акимичи. — Вроде бы её родители и не против отдать дочурку за кланового. — Пока рано о чем-то говорить, — отметил Нара, подкладывая себе в тарелку нежнейшего мяса, приготовленного по секретному рецепту Акимичи. — Они могут и на попятную пойти. — Ой! — Чоуза махнул рукой, давая понять, что вздор это. — Они оба работают, но сейчас у них денег не особо хватает, так что наше предложение их слишком интересует. Мы ведь предложили за неё в итоге через несколько лет выплатить большой выкуп, да и сейчас ей будут выданы талоны на питание за наш счет — откормить её надо хоть немного, а то там одни кости, того гляди переломится. — Не знаю — на мой взгляд все там в порядке, — заявил Нара. — Правда, грудь она зря перетягивать начала уже сейчас. — Действительно зря: там еще и расти ничего не начало! — засмеялся Акимичи. — Забавная девчонка! — Её прелести или их отсутствие станет видно позже, а пока скажите мне: вы определились, к кому именно она в клан пойдет? — задал вопрос Иноичи Яманака, аккуратно помешивая чай ложечкой. — Еще нет, — усмехнулся Нара. — К тому же до конца не известно: станет ли она боевым ирьёнином? Вдруг потеряет запал, и тогда что? Никому не нужна простая медсестричка из госпиталя, подобная её мамане. — Судя по всему она настроена серьёзно, — отметил Яманака. — Мне даже несколько жаль, что Ино у меня девка, а так бы неплохо получилось в итоге. — Эй! — одернул его Чоуза, притворно обижаясь. — Мы же решили, что она или к сыну Шикаку пойдет, или к моему! Это у кого-то из нас будет свой личный ирьёнин! Ты за племянника своего что ли собрался её выпихать? Ну уж нет! От своих слов не отступай! — Да я так, на всякий случай, — Яманака чуть улыбнулся, решив перевести тему разговора на более конструктивную. — А впрочем нет пока что смысла делить то, что еще не доказала своё качество. Что у нас там с поставками продовольствия в Коноху? — О! Всё отлично! — заверил его Акимичи. — Шикаку сам все проверил!--- ---
Ино тем временем отпрянула от щелки в стене, про которую знала только она, и почти не дыша поднялась к себе в комнату. Там, среди своей дорогой мебели, нежного оттенка простыней, красивых (кавайных) вещичек, что покупались её отцом для неё, она задумалась о жизни. Тяжело вздохнула и поняла, что всё за неё решает отец, легко поворачивая её взор туда, куда нужно. Лишь один раз она в открытую выступила против него: в первый день обучения в академии, когда поняла, что Наруто — это её родственник. Снова она вспомнила про то, как ей представили, как должное, что однажды она будет выбирать между одним из сыновей друзей её отца. Теперь же подслушанный разговор, в котором обсуждалось будущее её подруги, где всё делалось, разумеется, для её блага, напряг неслабо. «А что если и я для отца вот такая вот разменная монета и не более того? Что если я просто то, чем в итоге планируется скрепить дружбу трех объединившихся кланов?» — она притянула колени к груди и обхватила их руками. Способ усиления — она, способ усиления — мертвая Хьюга, способ усиления — Сакура. Хьюга теперь всё равно, как используют её имя — она мертва. Что до Ино, то она тяжело вздохнула, в уме прикидывая, сколько должно быть власти у её избранника в Конохе, чтоб в итоге Нара и Акимичи приняли решение уйти с дороги. — Да нет такого сумасшедшего, кто бы рискнул наступить им на хвосты! — прошептала она. — Так что моя судьба предрешена моим рождением, и в ней я ничего не смогу изменить, только если смогу уж очень сильно развивать свои способности, захватить власть и в итоге сделать там, чтоб мой ребенок (больше одного я рожать не буду) был свободен от всего этого кланового бреда. Мысли её плавно соскользнули на Сакуру. Она, в отличии от наследницы Яманака, не была обременена по сути ничем, и у неё был шанс стать счастливой и свободной. «Я помогу ей всем, чем смогу», — приняла она решение и сжала в кулаки свои ладошки. От напряжения волосы её наэлектризовались и чуть засветились белым светом, но этого никто не заметил, даже Ино.--- ---
На пути к месту встречи
Мы шли дальше. Змеелюд молчал, Солнце отражалось от граней замерзшей воды и снег блестел, слепя глаза. Я тяжело вздохнула и продолжила передвигать ногами: Орочимару вел нас куда-то, и я уже хотела домой, под тёплое одеялко, в лабораторию. — Мы по пути кое-кого подберем, и он пойдет с нами на эту встречу, — заявил змеелюд. — Да? — Гаара оживилась, а мне было всё равно — я хотела порисовать своими карандашами. За спиной висел мой походный мешок, в котором чалилась эльфийская клубника. Каким-то чудом она не замерзала, но мне было все равно. Просто хотелось вернуться в те дни, когда я только попала к змеелюду, и все мы сидели под защитными сводами пещеры. «Как быстро кончилось наше счастливое детство!» — улыбнулась я чуть вымученно.--- ---
Впереди нас стоял человек. И его осанку, фигуру, манеру поправить очки я не спутаю ни с чьими. — Кабуто! Брат! — восторженным шёпотом произнесла Гаара и кинулась к нему на шею. — Я так скучала! Мы так скучаем! — Я тоже скучаю по тому времени, когда мог поддать вам как следует! — засмеялся он, закружив её на руках. — А ты ещё подрос, — отметила я, подходя к ним. — И ты стала выше, — отметил он, поворачиваясь ко мне и ставя Гаару на снег. — Надеюсь, что заимела хоть чуть-чуть мозгов? — Да не надейся, — усмехнулась я. — Я всё ещё не особо отягощена интеллектом. — Перестаньте! — вклинился Орочимару, устало вздохнув. — Нам надо спешить на место встречи, а не стоять тут и заниматься дурью. — Вы как всегда правы, мой многоуважаемый отец, (выражает крайнюю степень уважения) — произнес Кабуто и улыбнулся ему, подзывая меня и Гаару поближе. — Дайте-ка я вас немного потискаю! И он обнял нас, правда с такой силой, что у меня чуть ребра не треснули. Гаара же в отличии от меня догадалась укрыться песком. — Как не было мозгов, так и нет, — констатировал факт Кабуто.- Надо было чакрой защититься, Хината! Ты ведь в будущем ирьёнин. — Боевой ирьёнин, — поправила его Гаара, пнув по ноге.--- ---
В маленьком домике горела свеча. Окна в нем были занавешены, в печи властвовал огонь. Гаара сохраняла полное спокойствие, и с умным видом старалась не размазать нарисованные брови. Она следила за тем, как Хината ставит на печь котел, в котором будет вариться их нехитрый ужин. С виду идиллия. Была бы, если бы не причина их прихода сюда. В дом вошел мужчина половина лица которого была перебинтована, как и одна из рук. Данзо Шимура внимательно взглянул на Орочимару и мягко улыбнулся. На его лице смотрелось это как-то приторно, и я сразу вспомнила про улыбку Сая — такая же приторная, такая же странная. «Прикол анатомии мышц что ли?» — задала я сама себе вопрос. — Не думал, что ты успеешь вперед меня, — вместо приветствия произнес глава Корня. — А она подросла, — и Данзо чуть улыбнулся, смотря на меня. — Здравствуйте, — и я поклонилась, старший Шимура улыбнулся чуть теплее. — И ты, Кабуто, стал совсем взрослым, — Якуши на это даже чуть приосанился. — А ты, наверное, Карин? — Нет, я не она, хотя мы родственники, — Гаара обезоруживающе улыбнулась, и я в который раз порадовалась, что с собой у нас всегда был грим — её черные отметины вокруг глаз и татуировку на лбу мы замазали. — Тоже Узумаки? — Шимура ткнул на неё пальцем, обращаясь к Орочимару. — А то! — заявила Гаара и стала строить Главе Корня глазки точно так же, как это умела делать Карин. Данзо засмеялся и растрепал её волосы, чуть улыбнулись и другие. — Ты привел их? — кажется, единственный, кто помнил о делах был Орочимару. — Где они? — Минут через пять вы их увидите, — ответил мужчина своему сыну. Я активировала Бьякуганы — все равно все здесь были в курсе моей личности — и увидела, что сюда приближаются два человека. Минуты через три в заснеженную избу зашли Сай и Шин. Якуши заметно напрягся, и это заметила даже я. Сай приторно улыбнулся и произнес: — Мой первый наставник я так рад тебя видеть… И тут же получил по морде от ирьёнина. — Заткнись мне лучше! Пока я тебе не навалял так, что ты забудешь о том, что взял не по праву! — произнес на редкость спокойно Якуши. — Не стоит, — положил ему руку на плечо Орочимару. — Это всего лишь прошлое. Да и не до этого сейчас. — Мне жаль, что так получилось, — произнес Данзо, чего я от него не ожидала. — Решение сделать тебя наследником организации Корень было принято мной до того, как у меня родились двое последних детей. И это я виноват в случившемся. — По закону того же Корня я могу вызвать Сая на поединок, и если одержу верх, а я одержу, то имею полное право на то, чтоб стать после твоей смерти, дед-Данзо, новым Главой Корня! — заявил Якуши. В помещении установилось гнетущая тишина. Я молчала и даже не знала что делать в этой идиотской ситуации, но тут раздался смешанный со слезами голос Гаары: — Ты так хочешь избавиться от нас и отправиться в этот никому не нужный Корень? Якуши чуть растерялся, потом его боевой запал куда-то испарился и вот он уже спешил утешать Гаару. Я же почти с облегчением вздохнула, радуясь, что у сестрицы ирьёнина мозгов побольше, чем у всех нас вместе взятых.--- ---
Как выяснилось чуть позже сходка родственников была назначена из-за болезни Шина. Оказывается, его тоже не обошел стороной наследственная болячка клана Шимура. Якуши внимательно осмотрел своего как бы дядьку, расспрашивая о симптомах и течении болезни. В результате он протянул ему необходимые порошки и назначил курс лечения. Сай на меня в общем-то произвел впечатление обычного мальчишки, у которого сейчас не пострадала эмоциональная составляющая (во всяком случае пока что он не особо чудил). После того, как он получил от Якуши по морде, он молчал и ничего не говорил. Забавно было то, что смотрел он на ирьёнина с почти что восторгом и уважением. Шин выглядел болезненно и слабо. Кабуто и Орочимару долго совещались на счет его состояния, и в итоге приняли решение, что на несколько дней задержатся здесь и пронаблюдают за тем, как идет лечение.--- ---
И вот все в избе затихли, и только Кабуто, Орочимару и Данзо не спали. Они сидели за столом и сверяли какие-то бумаги, очевидно всего, состыковывая свою деятельность. — Суна слишком интересуется твоей деревенькой, — как бы невзначай бросил Данзо. — Мной и не только Суна интересуется, — ответил Орочимару и отпил из своей чашки чай. — Будь осторожнее, — предупредил старший Шимура. В помещении снова установилась тишина, а я внимательно присмотрелась к находящимся здесь. Гаара, как ни странно, спала, зарывшись в одеяла, Шин — тоже, а вот Сай делал вид, что спал — он периодически, так же, как и я, одним глазом подсматривал за старшими. — Как Саске? — интересуется змеелюд, вновь отмирая и возвращаясь в реальность. — Храню от лап Хирузена всеми возможными способами, — Глава Корня чуть заметно улыбнулся. — Даже планируют за него просватать наследную Яманака. На слова про Яманака и её возможное сватовство с Саске Сай как-то сразу напрягся. И я позволила себе незначительную улыбку. Мне стало понятно, что развитие отношений у этих двоих было совсем не такое «ни с того ни с сего», какое было показано в аниме. Сайчик-зайчик, оказывается, на белобрысую бабу давно гляделки свои навострил. Вот, уже сейчас пыхтит из-под одеяла от злости и обиды — в его-то понимании Инка-то его девка! А тут какой-то Саске Учиха! Недовольство судьбой у Сая заметил Якуши, да и другие взрослые. — Ты чё там кряхтишь, придурок? — спросил Якуши у будущего Главы Корня. — Лысого гоняешь? — Нет! — вскинулся Сай и вскочил с кровати, не вытерпев несправедливости. Очевидно, он хотел шваркнуть Якуши, но вовремя вспомнил кто это, и что скрутят его в бараний рог так быстро, что не успеет он и свою кисточку достать. — Дура эта Яманака! — и добавил: — Жирная дура! Данзо на реплику своего самого младшего сына чуть было сам себе ладонь в лоб не впечатал. — Орочи, — обратился мужчина к змеелюду. — Поговори со своим братом немного — он в последнее время совсем от рук отбился. Эмоции свои не контролирует! Вот эти выкрики неадекватные, которые нас со всеми кланами в будущем поссорят… — Может быть, печать на язычок? — предложил ирьёнин, на что Сай с трудом сдержался, чтоб всё-таки не кинуться на Кабуто. — А что? Решит многие проблемы! — Орочимару? — не стал обращать на своего старшего внука внимание Шимура. — А что я-то? — змеелюд деланно удивился. — У меня своих опёздалов хватает, а тут ещё и Сай что ли? — Хорошая идея! Могу к тебе отправить на воспитание! — воодушевился мужчина. — Помнится, Анко предпочла отправиться обратно в Коноху — жрать свои сладости из рисовой муки и отлеживать задницу, — недовольно поджал губу змеелюд. — Не напоминай мне о своей младшей сестрице! Позорище да и только! Такой потенциал имеет, а в итоге ничем по жизни не занимается! На меня скоро пальцем будут показывать, что дочь не куноичи, а херня какая-то с голыми сиськами и толстой жопой! — пожаловался на жизнь Шимура. И я не сдержала нервного смешка, вспоминая эту самую Митараши. Видок у неё и в самом деле был вызывающим! — Анко не толстая! — заявил Сай. - И у неё нормальные сиськи! Я в помывочной всё как следует разглядел! — Заткнись! — замахнулся на сына Шимура, но не ударил. Я же прикинула какова будет сила удара от посоха, и поняла, что Шимура воистину терпеливейший человек. — Хината, ты не спишь что ли? — Орочимару недовольно смерил меня взглядом. — Не ругай девочку! Она хорошая! — заступился за меня Данзо. — Вот так ты и попортил Анко! — высказал недовольство змеелюд. — Да Анку гены матери испортили! — недовольно ответил Глава Корня. Шин завозился в кровати и закашлял. Орочимару зыркнул на Сая и жестом велел ему скрыться в свою кровать под одеяло, который, как ни странно, спорить не стал. «Чуть что не то, так всё у Данзо кто-то другой виноват, но не он! Интересно, а кто ему Сая испортил? Тоже мать?» - подумала я, косо смотря на Главу Корня. — Выйдем на улицу? — предложил Якуши, делая знак Шимура, который обозначал, что разговор есть. Я проследила взглядом за вышедшими наружу Якуши и Данзо, легко вскочила с кровати и быстро натянула на себя теплую одежду, решив проследить за ними. — Куда попёрлась, гадюка? — услышала я у себя за спиной голос Сая, когда уже шла по следам Якуши и Данзо. «Ну, вот: дерьмо так и прет наружу. И в кого он такой противный?» — подумала я и с трудом сдержалась, чтоб не всечь ему. — Догадайся, — ответила ему я, предпочтя не вестись на провокацию, которая была слишком очевидна. — Ты шпионить или по мужикам шляться, как только батька твой отвернулся? — заявил он противненько улыбаясь и изображая вежливый интерес. Я посмотрела на него и стала вспоминать, что я о нем знаю. — А у тебя мама есть? — прямо спросила я, на что у Сая от злости заходили желваки. Я так не дождалась от него ответа, и вместо этого пошла дальше — ведь разговор этих двоих мог быть содержательным, а к началу я уже так и так опоздала. — Она умерла, — прошептал он, догнав меня. — Сочувствую, — ответила я. — Когда Шина родила — все нормально было, а когда меня — умерла, — ответил мне он. «Что-то какая-то стандартно-трагичная история! Что-то тут не то!» — подумала я и не стала у него ничего спрашивать: его враньё-его дело. — Ага, — отмахнулась от него я и пошла дальше, Сай увязался следом и теперь молчал и больше я от него всякой херни не наблюдала.--- ---
Якуши стоял рядом с Данзо и они оба смотрели на заснеженный мир. Сегодня не было ветра, и потому было относительно тепло. Но вот волосы Якуши слегка качнулись и он чуть повернулся в сторону Данзо. — Ты велел мне спросить, когда я буду готов, — ирьёнин сложил руки на груди. — Почему ты тогда провернул все так, чтоб моя мать погибла? — Ты опять об этом? — Данзо не особо хотел говорить на эту тему. По его тону было легко понять, что разговор ему мягко сказать неприятен. «Неужели он так ненавидел Нонну?» — подумала я. — А о чем мне ещё с тобой говорить? — Кабуто не смотря на недовольный тон, в руках себя держал. Данзо недовольно вздохнул и начал свой рассказ: — Ты ведь прекрасно знаешь, что она отправилась на весьма длительную миссию. И надеяться мы могли только на неё. Но сломаться могут и самые стойкие, — он немного помолчал, а потом продолжил. — Нам стало известно, что она предала нас и встала на сторону врага. — Быть не может! — перебил его Кабуто. — Знаешь, не надо думать, что в других деревнях нет методик, благодаря которым человеку промывают мозг. Она ведь не узнала тебя. Не узнала ведь? — чуть усмехнулся Шимура. — И что с того? Я ведь на тех фото… — Дело не в них! — перебил старшего брата Глава Корня. — Она не помнила тебя! И не смогла вспомнить, когда увидела! Ей затерли воспоминания о тебе и она смогла предать Коноху. — Но воспоминания о детях слишком сильны! Их не так-то просто убрать! — возразил ирьёнин. — Есть вероятность, что они просто качественно изменили их. Нашли, например, черноволосого мужчину в общих чертах похожего на твоего отца и убедили, что и есть её муж, так же нашли похожего на тебя мальчишку и рассказали, что это — их совместный сын. А что до Конохи? Так это Яманака ей мозг помяли и заставили думать, что она — жительница Конохи. А на самом деле она не оттуда, — чуть расстроенно произнес Данзо. — И такое возможно? — удивился ирьёнин. — Теоретически — да, но сложно. Но если учесть какого уровня она владела данными, то ничего удивительного в таких стараниях наших врагов нет, — Глава Корня печально улыбнулся. — Мы ведь по тому, что на наши скрытые гарнизоны стали нападать, и поняли, что её раскусили и промыли мозги. Она, правда, не обо всем им рассказала. Видать, до конца не доверяла, или просто у них не хватило времени на то, чтоб она стала полностью подконтрольной для них. Якуши молчал, молчал и Данзо. С неба на мир шиноби смотрели усталые звезды. Их свет сегодня не особо радовал мои Бьякуганы. Реалии этого мира вновь нагнали меня и ряхнули мордой лица с размаху в правду жизни этого измерения. Вот она: Нонна, которую раскрыли, и в итоге не убили, а провернули все так, что она стала считать Коноху — вражеской Деревней. Или же она и в самом деле могла иметь с кем-то связь в том месте? А вдруг у неё там родился ребенок и она была вынуждена играть в эти игры? А если узнала она Якуши? И специально пропустила удар, зная, что это спасет её от дальнейшего предательства родной Деревни? Стало как-то обидно и горько. Что бы я сделала на её месте? Как бы поступила в такой непростой ситуации? Горячая слеза скатилась по моему лицу и упала в снег, слегка растопив его. — Хината! — услышала я окрик Старшего Брата. — Прекрати хлюпать соплями! Ты шиноби или тряпка? — Она просто Глупая. Глупая Хьюга! — заявил Сай. — Чего ты ревёшь? Нонна ведь не твоя мать! — Заткнись! — прорычала я. — Я делаю то, что считаю нужным.--- ---
Всё-таки Сай умеет капать на мозги. Я широкими шагами шла подальше от них, в лес, желая побыть там хоть минуту одна. Сзади от меня послышались приближающиеся шаги. Я поняла, что это — Кабуто. Я остановилась и развернулась к нему, злобно сверкнув Бьякуганами и вытерев рукавом слезы и сопли. Якуши остановился напротив меня и просто молча смотрел мне в глаза. — Давай! — зло усмехнулась я. — Скажи какую-нибудь колкость! Сумничай, как ты всегда можешь! Что-нибудь на счет моих соплей и жалости к людям! Но он молчал. — Я не считаю, что могу сейчас в чем-то упрекнуть тебя. Я погорячился на поляне (и я это признаю), но не потому, что не понял тебя, а потому, что не смог сдержать свои эмоции, и единственная, на кого я мог их излить — это была ты, — стал оправдываться абсолютно бесцветным голосом ирьёнин. Я же продолжала злобно смотреть на него, но вся эта моя злость испарилась, когда я поняла, что Кабуто просто научился контролировать себя почти идеально. Но всё же уголки его глаз сейчас были чуть влажными. Он протянул руку вперед и коснулся моего лица. Мгновением позже я уже обнимала Кабуто, а на мою макушку капали горячие капли. — Знаешь, — произнес он, когда успокоился. — Я постоянно думал о том дне и все никак не мог простить себя. А тут… — Она могла ведь иметь там связь с кем-то и от неё мог родиться ребенок, и тогда она… — Я тоже подумал так, Хината. Она могла подставиться преднамеренно под удар, и тем самым она спасла и нас всех, и своего ребенка, если он там и в самом деле был, — ответил Кабуто. — Она любила детей. И если эти ублюдки вычислили это, то вполне могли обеспечить ей рождение еще одного ребенка, и в итоге она делала то, что им нужно. — Так жалко, — произнесла я. — Это наш мир, это его реалии, — ответил мне он. — И эта одна из тех причин, по которой люди с явно выраженными Кекке Генкаями никогда не становятся шпионами. — Да их по этому Генкаю сразу выследят! — заявила я. — И дело здесь даже не в детях! — А ты умнеешь потихоньку, — отметил он. — Как твои разработки в области лекарства для нашего Кимимаро? — Средне, — позволила я себе легкую улыбку. — Да и клона пока что не могу вырастить полноценного. — Я тут подумал над этим, и вот записи — дома прочтешь, да смотри не потеряй! Ведь еще неизвестно, когда мы в следующий раз увидимся. — А если у меня его украдут? — Там взрывная печать на другой стороне — просто взорвешь и всё, — усмехнулся он. — Пойдем к остальным? — Ага, — я чуть улыбнулась и решилась спросить. — Кабуто, а место Главы Корня так важно для тебя? — Да теперь в общем-то не очень, — сознался он. — Я тут подумал, что мне надо думать не о какой-то там власти в Конохе и её возвращении в наши руки, а о вас обо всех, чтоб ни приведи Кагуя не произошло такого же, как с моей матерью. Я понял, что в жизни для меня действительно важно. — Спасибо, — прошептала я. — А Сай получил за то, что засранец мелкий, сильно много о себе мнящий. Я ведь понимаю, что решение принимал Данзо, и он как бы не при чем… просто немного обидно. Я ведь тогда ушел из приюта от матери именно потому, что мне пришло время готовиться к тому, чтоб однажды стать Главой Корня. И я злюсь на самого себя: зря я тогда так поспешил. Был бы я там, с ней, её бы никуда не отправили, и она бы в итоге была жива. Но я хотел власти. Да, мы все такие на самом деле. Все мы, Шимура, — все, кто произошли от Учиха. И тут мой мир медленно рухнул в который раз: Шимура есть Учиха без Шарингана и без особых способностей к гензюцу? Младшая ветвь клана красноглазых?