Часть 5. Боевой ирьёнин. Глава 16. Боевой ирьёнин.
Полгода спустя (или около того)
Какой-то небольшой поселок недалеко от Конохи
Передо мной стоит зеркало. Глаза мои раскрываются, и я смотрю на своё отражение, понимая, что Микото Учиха потрудилась на славу! Она приглаживает расчёской мои волосы, и сверяется с фотографиями, на которых я запечатлена в свой последний день в Конохе в далеком детстве. — Поразительное сходство! — произносит Карин и ухмыляется. — Действительно: странно! На фото я несколько лет тому назад, — замечаю я очевидное. — Постарайся в Деревне не привлекать к себе много внимания! — Мы ведь вместе с тобой идем? — улыбается во все свои зубья Узумаки. — Так что следи за собой и будь осторожна! Обычно ведь это тебя то похитить пытаются, то еще ты куда вляпываешься… — Немедленно прекрати! — вмешивается в наши разборки мать Итачи и кончики её длинных ушей чуть топорщатся, что свидетельствует о её злости. — Ты бы, Карин, рот свой прикрыла! Тут слишком многое стоит на кону, и если миссия провалится по вине твоего длинного языка, я сама лично тебя допытаю до смерти! — Я всё поняла! — примирительно выставляет ладошки вперед Узумаки и планирует уйти от гнева женщины из клана Учиха. — Куда собралась? Краску кто будет на лицо намазывать? Садись — ты следующая после Хинаты! — приказывает Учиха, беря в руки баночку с пудрой дабы придать загорелой Узумаки больше аристократичности. И теперь, когда в мои волосы вставлены такие же заколки, как и в тот самый день, когда я покидала Коноху, я в очередной раз задумалась о странности бытия и неисповедимости путей. Я присела рядом с окном, и теплый ветер слегка тронул хвостики металлических украшений, заставив их издать мелодичный перезвон. Длинное темно-синее одеяние было изготовлено именно таким же, как и на моих фото из Конохи. Я взяла лист в руки и начала читать пятый раз свою легенду: я, дочь одного из приближенного к дайме страны Рисовых Полей приехала в Коноху вместе со своей младшей сестрой и старшим братом на праздник памяти Хинаты Хьюга. И именно поэтому я одета так же, как и она (Хината) и не скрываю своего лица — косплей ё-моё под Хинату! Там все так будут одеты! В Конохе второй раз проводится этот «праздник»! В прошлом году он был там в первый раз, и, говорят, имел оглушительный успех! Про мелкого ирьёнина было известно во всех деревнях, и даже в них приводили в пример мелкую «мученицу». И теперь мы просто пройдем в Коноху в костюмах и гриме под Хинату, и в итоге не будем там такими единственными. И там надо найти эту самую урну с прахом Хоши! Учиха сообщили, где она должна быть, так что нужно просто действовать быстро и никому не попасться лишний раз на глаза. Что-то черное за окном привлекло мое внимание, и я выпала в реальность из своего транса и раздумий о жизни и её поворотах. Точка настырно приближалась, и в итоге стала различима и обозначена моим мозгом, как птица. — Там ворона, — произнесла я, понимая, что кое-какую конкретную она мне напоминает. Микото подскочила к открытому окну и активировала Шаринганы. Птица, кажется, ждала только этого, и в итоге, приземлилась на окно, уронив на пол свернутый в трубочку кусок пергамента. В следующую секунду она опала пеплом на пол. — Итачи прислал, — пояснила для нас Микото, которая уже читала послание. — Хината, будь хорошим шиноби: докрась Карин сама — мне надо к Орочимару. Тут дело, которое не требует отлагательств! — Хорошо, — киваю я головой, гадая, что там Итачи передал, раз это так срочно? Но чего я удивляюсь? Раз он рисковал для этого (а он рисковал), тот там точно что-то важное. — Постарайся как следует! — попросила Карин, что было для нее не свойственно. — Я хочу, чтоб этот день был незабываемым! — Нам главное не попасться, иначе мы это все точно никогда не забудем! — отвечаю ей я и приступаю к раскрашиванию её лица, радуясь, что волосы ей покрасили в черные заранее.--- ---
Чуть позже в помещении появляется Орочимару вместе с Кимимаро, волосы которого предусмотрительно перекрашены в коричневый цвет. — Сообщаю вам первым — при выведении из Конохи Саске не произносите при нем ни слова про Учиха! Их для него нет! — произносит змеелюд. — Но почему? Разве он не обрадуется, когда узнает, что они живы? — удивляется Карин. — Карин, он был в свое время свидетелем того, как Итачи поджидал его рядом с трупами его родителей, а потом подвержен гендзюцу Итачи — для него они все мертвы! Окончательно и бесповоротно! И снять это воздействие может только тот, кто в своё время наложил на него эту технику, — отвечает ей Орочимару. — Даже у меня ничего не выйдет, хотя я знаю в этом толк. — А если попросить, например, Фугаку-саму? — предлагает Карин. — Он — отец Саске, который для него мертв! Как только он увидит его, то, скорее всего, его личность будет разрушена, и мы в итоге получим оболочку без мозгов. А нам немного не то надо. — А если попросить Вашу мать? — предлагает Кимимару. — Она Хинату так гензюцила, что она потом три дня от каждого шороха вздрагивала. — Ой, не стоит. Если все так, как сообщил Итачи, то ему нужен будет полный покой, и какие-то вмешательства в его разум, могут кончиться для него плохо, так что этот вариант тоже отпадает, — отвечает Орочимару. — Поэтому про Учиха ни слова. Сразу, как его передаст Данзо, мы поведем его к нам в убежище. Мы усилено закивали головами, и я прикинула, что вот такие вот городки-спутники удобное дело! Так бы нам пришлось готовиться к этому мероприятию в полевых условиях, а так мы сидим тут уже два дня со всеми удобствами, как впрочем, и многие другие, кто смог раздобыть официальные приглашения.--- ---
На ветру заколки слегка звенели. Я прикрыла лицо веером, и вздохнула, касаясь виска, невольно проверяя — не снялась ли печать по запечатыванию Бьякугана? Но нет: всё в порядке. И я спешу следом за Карин и Кимимаро, которые в отличии от меня получают от всего происходящего удовольствие. Передо мной ворота, ведущие в Коноху. Если подумать, то я никогда не выходила через них за пределы селения. «А теперь захожу», — думаю я, и делаю шаг вперед под одобрительный призыв Карин, которая уже спешит в Деревню, где через пару часов должен начаться праздник. Она улыбается, а мне не до улыбок — я боюсь. Мне страшно, что встретившись с кем-то знакомым мне здесь, я не справлюсь с эмоциями.--- ---
Саске сидит напротив Наруто, и кормит его тем, что приготовил сам. Учиха явно расстарался: тут и мясо в кисло-сладком соусе, и рис с овощами, и рамен (правда варенный по-простому), и даже яиц Саске поджарил в количестве пяти штук. — Ты, ешь, — велит Учиха, подкладывая в тарелку другу добавки. — А то в госпитале так себе кормят. Вот помню, когда после «шутки» Итачи там отдыхал, как-то вообще не понравилось. А тебе там дня три быть, не меньше. — Ну, это не месяц, — Наруто ест третью порцию, и радуется, что у него такой хороший друг. — Сакуру увидишь, передавай ей «привет», — Учиха в какой-то нерешительности смотрит в окно и сжимает в руках свою сумку, с которой никогда не расстается. — И ещё скажи, что она молодец. По рейтингу она самая крутая куноичи из всех на потоке. — Такими темпами она на весь мир прославится, — предполагает Узумаки. — Возможно, — Саске отходит от окна. — Главное, чтоб на нас не злилась. — Ага! А то ударчик у неё что надо — с одного раза Кибу вышибла! — смеется Наруто. — Да я не об этом, но впрочем не важно, — Саске чуть улыбается. — Ешь — тебе ещё долго там быть — три дня. — Угу, — отзывается Узумаки, все-таки обращая внимание на некоторую задумчивость Учиха, который в этот раз слишком уж пристально смотрит в окно, постоянно отворачиваясь от него. Но джинчурики не особо об этом задумывается, забывая обо всём, когда Учиха садится напротив него, делясь тем, что напрягают его все эти гости в Коноху. Всё-таки это риски, и, наверное, у него на генетическом уровне сидит — защищать Деревню, а один он немного может. Узумаки соглашается с ним, напоминая, что у него есть команда, и их трое. Но Учиха смеется, и просто подкладывает в тарелку друга ещё мяса.--- ---
Чуть позже
Наруто сидит в госпитале и смотрит в окно. На столе возле него стоит графин с водой и больше ничего. Он невольно вспоминает то время, когда здесь была Хината. Губы чуть растягиваются в печальной улыбке, и он тихо шепчет: — С тех пор, как тебя нет, прошло уже столько лет, а я и на шаг не приблизился к тому, чтоб воскресить тебя! Да я даже из своих (Узумаки) никого не нашел! Он тяжело вздыхает, и отходит от открытого окна — всё-таки неприятно, что его заперли в этом году здесь. Конечно, Наруто прекрасно понимал, что это необходимо: будет много приезжих не из Конохи, на праздник едут гражданские целым семьями… — Семьями, — шепчет джинчурики. — А у меня нет семьи — только Хината, для которой я до сих пор ничего не сделал… Он ложится под одеяло, и минут через пять в комнату входит Сакура. Она кладет перед ним на стол «конфету», и Наруто чуть улыбается ей, удивляясь тем бессовестным людям, что послали именно её напичкать его снотворным. — Я сама её делала — там все по норме, — произносит она, отводя глаза в сторону. — И я очень сожалею, что мне приходится так поступать. — Да ладно, — он чуть улыбается ей. — Я всё понимаю. Просто власти Конохи перестраховываются, вот и всё. — Если не хочешь, то не ешь — я все понимаю, — вдруг передумывает она, и решает забрать «конфету». — Просто скажу, что ты её съел и всё. — Нет, что ты! — Наруто засовывает конфету в рот и глотает, поспешно запивая противно-сладкий вкус водой. — Я сделаю это ради тебя! И, надеюсь, что за это тебя хотя бы похвалят, ведь для тебя это так важно — стать ирьёнином… — Не решай за меня! Для меня важнее другое, — шепчет она. — Прости меня, Наруто. И перед Саске тоже извинись за меня, а то мне самой как-то стыдно… — Да ты что? За что тебе просить у нас прощения? — Узумаки удивлен. — Полгода уже в одной команде — и я знаю, что мы негласно считаемся лучшими! — За то, что на тренировках не всегда была так эффективна, как должна была быть! Да и много за что, — она отворачивается от него и произносит уже радостным голосом. — А вообще вы оба — лучшие, кто может быть в команде. Я счастлива, что попала в одну команду с вами. — Спасибо! — Наруто просиял. — Саске тоже думает, что ты — лучшая! Самая сильная куноичи! — Ага, — неопределенно произносит она, продолжая стоять к нему спиной. — Я, пожалуй, пойду…пора мне… Она выходит, оставляя его одного. Вокруг тишина. Узумаки закрывает глаза и засыпает.--- ---
В Конохе много народу. Везде присутствуют шиноби, и я с трудом подавляю эмоции. По легенде никакой чакрой мы не владеем. Печати на наших телах защищают, но мне в отличии от других всё равно страшно. Карин, кажется, не особо напрягается. Она почти сразу стала отыгрывать роль ребенка из богатой семьи, удивляя меня тем, как правдоподобно у неё получалось! «Будто бы всегда была дочерью высокопоставленного человека», — подумала я, про себя отмечая, что вообще-то так и есть — Орочимару как бы Каге целой деревни, которую он организовал. А таланту Карин вживаться в роль тем не менее можно только позавидовать! Ветер чуть качнул ленты в её волосах, она засмеялась и потянула меня за собой к торговым рядам. — Что ты удумала? — чуть напряглась я, стараясь быть максимально вежливой и воспитанной — я по легенде старше её на год. — Нам надо идти к площади, где будет представление. По плану там мы должны были затеряться в толпе, а потом уйти вместе с Кимимаро и прихватив с собой урну с прахом Хоши. — Но там столько всего интересного! — произносит Карин. — Пойдем! Отец дал нам рьё и велел себе ни в чем не отказывать! «А ведь и вправду: разве могут две девчонки из очень обеспеченной семьи приехать в другой город (здесь деревни равнозначны городу), и ничего себе не купить? Наверное, нет. И Карин ведет себя более естественно, чем я», — и я пошла следом за ней. Но в моей неуверенности не было ничего удивительного: я всё-таки боялась, что меня тут узнает кто-то. И оттого в полной мере вести себя раскованно, как моя старшая сестра я не могла. Она-то точно наслаждалась процессом! И тут мне вспомнилось, как она в аниме ушла из Конохи, будучи как бы заключенной. Так может ли быть, что она так талантливо изображает наслаждение процессом? Торговые ряды ломились! Уличная еда, приятно пахла, и Карин тут же подбежала к первому попавшемуся ларьку и купила две колбаски, наткнутые на палочки. Пахло от них умопомрачительно, но мне показалось, что в самом начале покупать было не совсем разумно — обычно первые лотки всегда держат цену чуть больше. — Как вкусно! — не дала мне открыть рот Узумаки. — Сестрица, попробуй! Мы же так долго сюда добирались! И мы не в доме отца, где все за нами наблюдают! Расслабься! Я протянула руку за угощением, и краем глаза заметила, что вообще-то за нами наблюдают. И это было не удивительно — за всеми наблюдали — ведь мало ли кто сюда может нагрянуть? — Спасибо, — произнесла я и постаралась улыбнуться. — Наверное, родители слишком перестарались, пытаясь воспитать из меня будущую жену для сына даймё? — Да! — засмеялась Карин. — Хорошо, что меня эта участь обошла стороной. — Если я его не устрою, то выбор может пасть на тебя, — произношу я, и Карин перестает смеяться, задумываясь. — Ладно, — наконец, заявляет она. — Он так-то парень симпатичный, так что я рассмотрю его предложение! И стану потом женой следующего даймё! Она показала мне язык, и потянула меня дальше, уже покупая сладкие булочки, все так же нанизанные на тонкие палочки. Следом она нашла маленькую забегаловку с роллами, и предложила съесть их, и я решила, что, возможно, не стоит постоянно пытаться «удержать всё в руках». Возможно, иногда надо отпускать ситуацию на самотек, доверяясь другим? После того, как мы, наверное, обожрались до почти хруста в костях (столько денег я никогда в жизни за один день на еду не спускала), Карин решила закупиться в местных лавках. Предлагать ей купить что-то определенное я не могла. Всё, что я здесь купила бы, так это те самоучители по рисованию, которые я смотрела когда-то, когда в последний раз прогуливалась по Конохе, но в этом нет смысла — я боялась, что вдруг кто-то что-то поймет. Предлагать купить Узумаки ткани и тем более оружие совершенно не соответствует образу двух фееричных дурочек по своей сути. И потому я пошла за Карин — смотреть ленты для волос и прочую ерунду. Карин разошлась не на шутку! Вот тут она подошла к делу ответственно! Сначала она прикупила резную шкатулку весьма большого размера, и с довольным видом показала мне деревянную обновку. — Всю её и забьем до отказа украшениями! И я буду в них потом щеголять! — она счастливо заулыбалась, и я чуть усмехнулась, но вовремя вспомнила, что улыбки в стиле змеелюдов будут выглядеть слишком подозрительно. Чуть позже Карин с самым серьёзным видом выбирала себе побрякушки. И надо отметить, что отнеслась она к этому делу со всей серьёзностью. Сначала присмотрела несколько видов серёжек и купила, затем настала очередь лент — тоже взяла, потом прихватила брошку и еще украшения по типу бус. Заколок было взято штук десять. И в итоге она вздохнула спокойно. — Молодая госпожа столько всего накупила! — произнесла продавщица, глаза которой блестели от счастья и восхищения (ну еще бы! От такой выручки у кого угодно бы блестели, как у Какудзу). — Вам положен подарок! — Подарок? — Карин обращает всё внимание на женщину. — А какой? — Игра в лотерею… — Ой! Наверное, попадется какая-нибудь дрянь! Знаю я ваши лотереи! Помнится с сестрой мы в соседнем со столицей городе как-то раз закупались, так вот тогда тоже были беспроигрышные лотереи — я выиграла конфету, а сестра вообще палочки для еды! — Карин изображает недовольство. — Не переживайте! — примирительно произносит продавщица. — У нас это нигде не афишируется, потому что лотерея действительно беспроигрышная и подарки в ней только для постоянных покупателей! Попробуйте: вот увидите, вы останетесь довольными! — Пусть сестра попробует, — заявляет Узумаки, неожиданно отказываясь от участия, что меня несколько удивило. — Это ей от меня подарок! Я вытащила из барабана бумажку и продавщица раскрыла её, нахваливая то, что мне там попалось. Женщина протянула коробочку, предварительно спрятав её в мешочек. — Вы останетесь довольны! — произнесла она. Я уже хотела развернуть и посмотреть, но в этот момент дверь распахнулась и в помещении появился Кимимаро. — Я вас везде ищу! — строго произносит он отлично отыгрывая роль строгого старшего брата. — Я расскажу отцу, что вы от меня удрали! Представление вот-вот начнется! Идемте! — Ну, старший брат, — начинает его упрашивать Карин. — Опять понабрали своих заколок? Да у вас их дома не меряно! Я всё расскажу отцу, и не надейтесь на снисхождение! — продолжает ломать комедию Кагуя. Ему очень идет эта одежда отпрыска знатной семьи. Волосы его покрашены в коричневый цвет, и сам он загримирован на тон темнее, чем обычно. Я невольно ловлю себя на мысли, что если бы он родился в аниме в нормальной семье и рос в нормальных условиях с самого начала, то его жизнь с его-то мозгами (которые, как оказалось, есть) сложилась бы очень удачно.--- ---
Праздник в честь моей добровольной жертвы был весьма фееричным! Начало мне очень понравилось! Показано достаточно достоверно противостояние мое и Хиаши, где я всё-таки отбивала себе право на обучение на ирьёнина. И всё это было прекрасно отыграно! — Её там нет, — сообщает мне, водя по руке пальцем, Кимимаро. — Быть не может! — шепчу я, когда на сцене начинает отыгрываться начало обучения на ирьёнина. — Где место встречи? — шепчу я ему на ухо, уже планируя уйти. — Идем, — произносит мне он, что-то шепнув Карин на ухо. Недалеко от места представления нас ждет Кабуто. Общественный туалет — встретиться в нем это точно гениальная идея Якуши. — Её нет, — произносит он на грани слышимости. — Я уже все проверил! И везде залез! Её нет в Конохе! — Быть не может! — показываю ему на пальцах я. — Она должна быть тут! Ты думаешь, что Сарутоби вывез бы её куда-то? Это же его предмет шантажа отца! — Но я уже все просмотрел в его доме, на территории её тоже нет! Как он умудрился обезвредить защиту я знать не собиралась — всё-таки думаю, что Данзо ему в этом помог. Главное, чтоб обратно поставил, иначе вони потом будет! — Я тоже смотрел — нет её, — шепчет Кимимаро. — И в сарае тоже нет… — Стоп! — произношу я, понимая, что это за сарай. — Она там! Внутри его! — Но там её нет — я всё просмотрел, там просто садовые инструменты, — отвечает ирьёнин. — Там должен быть люк в что-то типа подвала, и там хранится всякое барахло, — произношу я. — Я видела во сне, что там хранится всякая чушь. Возможно, он спрятал её там. А где ей еще быть? В аниме ведь в таком типа подвале хранился шарф матери Наруто. Может быть, прах Хоши тоже там? — Как мы не заметили вход? — спрашивает у Кабуто Кимимаро. — Возможно, какие-то отвлекающие печати, — произносит ирьенин. — Будьте осторожны — они, скорее всего, сигнальные, — предупреждаю я, но они велят мне возвращаться обратно.--- ---
На площади, по краям которой соорудили места по типу амфитеатра, идет представление. Тот, кто делал эту постановку, потрудился на славу! Актеры играли удачно! Путь показан был как сложный, но вместе с тем девушка, отыгрывающая меня, очень правдоподобно изображала эмоции и это самое «стремление к мечте быть полезной для деревни». Что поделать: пропаганда на высшем уровне. Но чего стоят одни только декорации, возможность сидеть кругом вокруг актеров! Это создавало ощущение погружения в те события. Я посмотрела по сторонам, и не увидела светлой макушки. Тяжело вздохнув, я подумала, что это к лучшему, и поймала себя на мысли, что так и держу в руках свой выигрыш. «Посмотрю позже», — решила я и вернула всё свое внимание к отыгрывающим кусок моей жизни, который определил моё будущее.--- ---
Кимимаро появился почти под самую кульминацию. Актриса как раз уводила шиноби Облака в сторону от Конохи, произнося предположительно мои последние мысли о самопожертвовании, о защите Конохи, Воли Огня, о том, что жизнь одного человека ничего не стоит, когда речь идет о жителях целой деревне. Хорошо слова подобрали — Карин прослезилась, да и большая часть откровенно уже рыдала — все знали, чем кончится жизнь маленького ирьёнина. Но вот клинок Лунного Света сверкнул в свете ламп, и актриса упала на землю. Анбу схватили шиноби Облака, не успев совсем немного. — Какой счастливый для всех конец! — произнесла Карин. — Это с её стороны был смелый поступок! Я на это ничего не сказала, и лишь посмотрела на Кимимаро, который мне кивнул, чуть улыбнувшись. — Сейчас будет вторая часть постановки — вольная. По программе тут будет отображено, что было бы с Хьюга, если бы она осталась жива — говорят, что очень жизнерадостная часть. Нужно будет посмотреть, — предлагает Кагуя, точно следуя плану. — Да что-то у меня голова разболелась — не ожидала я такое увидеть — такая маленькая, а такая смелая и самоотверженная, — произношу я. — Может быть, пойдем, а вторую часть в следующем году посмотрим? Кимимаро кивает головой, и я чуть улыбаюсь — они нашли урну, а, значит, делать нам здесь больше нечего. Кагуя наклоняется к Карин, и она чуть двигает в сторону рукой у своих ног. Под складками одежды нагнувшегося к ней брата не видно, что Кимимаро что-то кладет в шкатулку Карин, но мне видеть и не нужно — я это понимаю, ведь больше таких манипуляций ему проводить незачем. В этот момент я понимаю, что Узумаки и Кагуя договорились об этом в тайне от меня. Возможно, когда Орочимару давал мне последние наставления. Но я узнаю у них об этом позже!--- ---
Наруто проснулся от того, что кто-то находился в его комнате. Солнце уже село за горизонт, и потому он не сразу понял, что в его палате находится Мизуки. — Сенсей? — спросил заспанным голосом Узумаки, садясь на кровати. — Что вы здесь делаете? Сейчас ведь праздник. И там явно повеселее, чем здесь. — Я не считаю это праздником, — ответил молодой мужчина. — Просто все, кто могут, будут наживаться на мертвой девчонке. Вот и всё. Поэтому я туда не пойду. — А почему вы ко мне пришли? Могли бы и дома отдохнуть, — Наруто рад, что Мизуки здесь — всё-таки он не плохой человек, да и на самом деле одиноко быть в госпитале одному. Да и эти стены навевали воспоминания о тех временах, когда он был тут вместе с Хинатой. — Да вот: решил прогуляться, — произносит он. — Хочешь со мной? — Да, — Узумаки воодушевленно кивает головой тихо вскакивает с кровати, укладывая одеяло таким образом, чтоб казалось, что под ним кто-то лежит. — Идем, — шепнул Мизуки. — Идем, пока есть такая возможность. Инструктор легко поднимает его, и спрыгивает с ним на улицу. Мизуки на редкость сильный, и Наруто хочет быть похожим на него, когда стает взрослым — так же не бояться идти против мнения большинства, быть таким же смелым, как этот инструктор, благодаря которому он сдал экзамен. Но тут он задумался над тем, что он и в команду к Саске и Сакуре попал благодаря ему — Учиха с Харуно точно бы сдали, а он бы остался на второй год. И в этот момент он понял, что он не спит, хотя после стандартной дозы должен был прибывать в отключке как минимум до завтрашнего обеда! «Так Сакура не намешала мне никакого снотворного, и я вырубился просто потому, что устал? Так она настолько мне доверяет, что допустила такое? И это означает, что она ценит меня, как человека, куда больше, чем звание «ирьенин»?» — на душе стало тепло. Наруто сидел за спиной у Мизуки и чуть покрепче обхватил его руками, но тут же понял, что вообще-то не стоило выходить — если заметят его отсутствие, то Харуно может влететь. Но он решил, что через максимум час вернется обратно — дежурные и не заметят — они обычно в это время или спят, или трепятся о жизни. Да и по правде Узумаки вообще не хотел в госпиталь. Стены этого здания были словно пропитаны воспоминаниями о «погибшей» подруге, и потому он в душе ликовал, что его оттуда забрал Мизуки. Да и к тому же, в понимании Наруто никакой сегодня не праздник! И джинчурики откровенно хандрил последнюю неделю, осознавая, что так и не узнал — есть ли кто-то в этом мире кроме него с фамилией Узумаки?--- ---
Деревья замелькали мимо них быстро, и мальчишка пригнул голову, чтоб ветки кустарников не хлестнули ему по лицу. Когда же он понял, что инструктор стал сбавлять скорость, он открыл глаза, и удивился, как быстро они оказались достаточно далеко от Конохи. Но долго восхищаться шиноби у него не получилось — он увидел три фигуры, все трое были мужчинами. Каково же было его удивление, когда он узнал в одном из них брата Саске — Итачи. — Тише, Наруто, — строго произнес Учиха и Наруто молча осмотрел его двоих напарников. Один из них был высокий и достаточно крупный шиноби с какими-то акульими чертами лица, второй — худой и беловолосый парнишка достаточно высокий для своего возраста. Он улыбнулся во все свои зубы, и Узумаки показалось, что вот с ним (светловолосым) они весьма похожи. «Что-то тут не то! Почему здесь Итачи? И кто эти двое? И почему Мизуки молчит?» — пронеслось в голове у джинчурики. — Здравствуйте, — произносит Узумаки, вспоминая, что вежливость никто не отменял. — А мальчишка какой-то безобидный для того, кого зовут Демоном Конохи, — слышит он чуть насмешливый голос акульего мужика. — Кисаме, это не важно. Лидер велел доставить его к себе, значит, так надо, — произносит Учиха безэмоциональным голосом. — Какой лидер? — Наруто запоздало соображает, что Мизуки может быть под действием Шаринганов, раз здесь Учиха, и это может быть причиной его молчания сейчас (так и есть: инструктор стоит неестественно прямо и, кажется, вообще не в этой реальности). И тогда Узумаки становится страшно — неизвестно ведь: что в голове у Учиха, который судя по слухам весь свой клан вырезал, кроме Саске. — Ну, наш лидер, — достаточно громко произносит светловолосый. — Да притухни, Дейдара, — требует снисходительно улыбаясь Кисаме. — Ты уже пацана до усрачки напугал. Смотри: он кунай выхватил. — Немедленно сними с Мизуки действие техники! — требует Наруто у Учиха. — И я никуда не пойду с вами! — И что делать? — Кисаме вздыхает. — Не отрубать же мне тебе ноги во имя того, чтоб ты от нас не убежал в свою гнилую деревушку? — Издеваетесь? — Наруто толкает в бок Мизуки, который ни на что не реагирует. — Зачем вам я и Мизуки? — Тебя велел привести наш лидер, а Мизуки нам не нужен! — Кисаме отображает жест пальцем поперек шеи, а потом указывает на Мизуки, и Наруто заслоняет собой инструктора, который так незатейливо попался в ловушку, подставив и своего ученика, и себя. — Пошли вон отсюда! — четко произносит Наруто, и его глаза становятся красными. — Твою ж мать, — с улыбкой говори Кисаме. — Надо расчехлять Самехаду. — Угу, — угрюмо отозвался Учиха. — Наруто, — раздается женский голос, и Узумаки оборачивается, видя перед собой синеволосую кунаичи. — Я Конан, и прибыла сюда по распоряжению брата твоей матери. В этот момент в душе у Узумаки сначала всё замерло от ощущения несказанного счастья — он не один в этом мире! А потом всё оборвалось от осознания, что ему могут врать ему. — Чем докажешь? — требует Узумаки. — Я тебе не верю! И сказать я тоже что угодно могу! Короче: ты мне ещё скажи, что ты — моя мать, а вот этот (тыкает пальцем в сторону Дейдары) — отец! — А пацан-то с юморком! Не унылое говно! Хидан оценит! — произносит неизменно улыбаясь Кисаме. — Ты сам все поймешь, когда увидишь его, — произносит Конан, жестом веля Кисаме заткнуться. — Но сейчас я могу тебе показать только одну книгу, которая когда-то принадлежала клану Узумаки. Женщина показывает мальчишке обложку со знаком водоворота, а потом раскрывает произвольно книгу где-то на середине. «Теневое клонирование. Основа теории», — успевает прочесть Наруто, в душе у которого сейчас такая ересь творится! — Ну и что? Вдруг у вас просто есть эта книга? — не верит Узумаки. — Это еще ничего не доказывает! Вдруг вы её купили где-то! Или украли! — А ты правда думаешь, что ты единственный из своего клана выжил? — спрашивает Конан, стараясь говорить как можно более спокойно. — Я вот точно знаю, что помимо брата твоей матери, есть и ещё кое-кто выживший. — И кто? — спрашивает джинчурики, и не собираясь убирать кунай обратно. — Гаара, джинчурики однохвостого, — произносит совершенно спокойно женщина. — И ещё я кое-что знаю про одного человека, важного для тебя. — Какого? — Наруто смотрит на неё, а глаза уже не красные. — Я кое-что знаю про Хинату Хьюга, — заявляет куноичи. — Она жива. — Она мертва! Не издевайся надо мной! Не смейся над моим горем! — рычит мальчишка, бессильно тыкая воздух перед собой кунаем. Он прекрасно понимает, что ничего он против этих шиноби сделать не сможет: один из них вырезал целый клан (предположительно). — Я не смеюсь — она спокойненько живет и ирьёдзючит людей. Хочешь, фото покажу? — и она протягивает ему несколько карточек, держа их веером в своей руке, чтоб Узумаки мог убедиться в правдивости ее слов. На фото Хината запечатлена в возрасте где-то 10 лет, правда с белыми волосами и с голубыми глазами. На ней роба ирьёнина, глаза накрашены, но Наруто без проблем узнает её. — Так значит… живая??? — шепчет он и понимает, что глаза его предательски наполняются слезами счастья, а сейчас не время и не место — еще неизвестно что задумали эти люди. — Ага, — кивает головой Конан. — Идем с нами, и мы поможем тебе выкрасть её у того, у кого она сейчас находится. Как же сильно Наруто хочет верить ей! Как хочется, чтоб ты в мире был не один, чтоб у тебя появилась семья, чтоб Хината была жива! Но это мир шиноби! — Ты врешь!!! — неожиданно Наруто вновь ощетинивается. — Вы просто все врете! Вы просто нашли похожую девчонку на мою Хинату! И всё! Пошли вон! Он не успевает сорваться на крик, ведь Конан дает сигнал, и Кисаме прикладывает Узумаки по голове Самехадой. В один миг по телу разлилась слабость, ноги подкосились, и Узумаки упал, понимая, что это — провал. Живой меч смачно срыгнул, обожравшись чакры. Кисаме одобряюще погладил по нему, Дейдара перевернул Узумаки на спину и стал осматривать пленника на наличие оружия. Наруто лежал на земле, и последнее, что пронеслось в его голове, была мысль о том, что он подвел Сакуру. И если бы он подумал о ней сразу, то в итоге и Мизуки бы остался жив, и его бы сейчас не спеленовывал веревками этот странный блондинистый Дейдара. А затем наступила тишина и темнота.--- ---
Конан с раздражением осмотрелась по сторонам, а затем жестом велела Кисаме поторопиться с замоткой своей Самехады. Итачи вздохнул, и кашлянул в кулак, стараясь не привлекать к себе внимания. — Всё прошло неплохо, — оскалился в довольной улыбке Кисаме, поглаживая меч. — А с этим что делать? С Мизуки, кажется? Самехада сытая — жрать его не станет. — Возьмем с собой, — велит Конан, и велит Дейдаре связать и его. — Мальчишка привязан к нему, и это послужит на него дополнительным рычагом давления — так что пакуйте в этот мешок. И она кидает на землю пару мешков, в душе еще раз радуясь, что миссии она всегда выдает непосредственно перед их выполнением — а то неизвестно как бы отреагировал Итачи, знай бы он обо всем этом пару дней тому назад. Верность лидеру — верностью, но вот преданность деревне, которую если только с рождения не вбивают в каждого будущего шиноби, порой перевешивает ценность новых идеалов. — Дейдара, клади обоих на свою птицу, и улетай — только высоко не поднимайся, — молодой шиноби на это кивает головой и закидывает обоих пленников на спину глиняной птицы, а затем поднимается вверх и уходит. — Вы оба тоже уходите как можно скорее. Я полечу не с вами. — Понятно, — взлохматил волосы Кисаме. — Мы можем быть свободными? — Недели две, не больше, — отзывается она и взмывает вверх, следуя за подрывником. — Идем отсюда, — Итачи чуть задумчив и как-то нерешителен. — Что это ты? За Коноху переживаешь? — Кисаме явно пытается поддеть своего напарника. — Да плевать мне на неё, — Итачи не спеша уходит прочь. — Мне вот стало интересно: этот лидер и в самом деле родственник джинчурики? — Кто знает? — Кисаме следует за напарником. — Не могли же вырезать целый клан? Хотя вот не так давно один под корень вырезали в Конохе… — Захлопнись! — смерил взглядом Кисаме Учиха, и дальше они пошли в полном молчании. Итачи же в который раз удивился тому, как порой бывают невнимательны к мелочам люди. Хотя, возможно дело в том, что у них нет Шарингана? Когда Конан объявила о задании, все рассказывая, он смотрел на неё, и не верил своим глазам: она не врала — представление лидера родственником Джинчурики не было враньем! И хотя Конан все это подавала под соусом плана — Шаринган не обманешь! И Итачи согласился на то, чтоб действительно выкрасть Наруто только потому, что мальчишке при таком раскладе в Амэгакуре ничего не угрожало. Насколько Итачи знал за клан Красноволосых Дьяволов, они хоть и не отличались мирным нравом, но своих сородичей очень ценили и берегли. А разве Наруто лучше было бы находиться в Конохе в одиночестве без защиты хоть кого-то из родственников? Итачи в этом сомневался!--- ---
Коноха
На улицах было людно. Не то что бы это удивляло, но, кажется, народу стало ещё больше. Я вспоминала мир Наруто из канона, и он был несколько бедным в плане развлечений. Помнится мне таких грандиозных по замыслу праздников там не устраивали! А тут действительно показывали высший пилотаж, и мне было даже немного жаль, что мы сейчас покидаем Коноху. Карин со всей уверенностью вышагивала рядом со мной, пока Кимимаро напоследок чуть отстал и закупал в лавке какие-то специи (решил их задарить Кабуто с прицелом на его кулинарные шедевры, которые по мнению Кагуя старший брат обязательно приготовит). Узумаки весело щебетала, отлично отыгрывала роль дочери богатого чиновника, а я радовалась, что скоро всё это подойдет к концу, и я смогу вздохнуть спокойно. За вязочку в руке я несла мешочек с моим выигрышем, который я решила открыть сразу, как мы прибудем к отцу. Я шла и не особо смотрела по сторонам, как вдруг услышала: — Сестрица! Смотри! Хьюга! Настоящая Хьюга! Я запнулась и замерла на месте, отрывая глаза от земли. И в самом деле в пяти шагах от нас, вывернув из-за угла улицы стояла Ханаби (младшая)Хьюга! Она смотрела на меня во все глаза и объяснить это просто интересом не получалось — девчонка явно признала во мне кого-то слишком похожего на представителя своего клана. Следом за ней из-за угла показалась моя мать с маленькой девчонкой на руках. — Хината (2), не капризничай — мы должны отдать дань уважения твой старшей сестре и поддержать жителей Конохи, посетив вторую часть мероприятия! — и тут Ханаби (старшая) увидела меня, и замерла на месте, хватая ртом воздух. — Хината? — прошептала она. — Не может быть! Я поняла, что она узнала меня, и в душе всё похолодело. Что делать? Я с удивлением посмотрела на неё, вовремя вспомнив, что вообще-то тут пол города «Хинат» ходит, так что она могла и обознаться, но женщина сделала шаг ко мне, всматриваясь в моё лицо внимательнее. — Что? Хината? — Карин выскочила вперед меня и рассмеялась. — Я ведь говорила тебе, Нэоко, что ты слишком перестаралась! А ты: надо точно повторить одежду Хинаты Хьюга! Надо точно повторить возможный макияж! Так она на небе будет счастлива, что её отображают в день памяти без искажений! Доизображалась! Тебя уже Хьюга за Хинату принимают! Сейчас заберут к себе и ты не станешь женой сына даймё! Будешь там Бьякуган пробуждать, которого у тебя нет и быть не может — ты ведь чакры не имеешь! В этот момент я поняла, что нет в этом мире никого гениальнее в плане перевоплощений, чем Карин! И она быстро сообразила, что сказать и как, чтоб Хьюга (моя мать) почувствовала смущение, и отпрянула от меня назад. Я захихикала, прикрывая лицо веером, как было положено у аристократов. — Извините, — в следующее мгновение поклонилась я перед Ханаби (старшей). — Я действительно перестаралась. Я так хотела быть на неё похожей! Я ведь не имею чакры, и потому не смогу при всем желании стать ирьенином, как она. И вот выглядеть как Хината — это для меня единственный вариант прикоснуться к этой необычной девочке. Она легенда! Она та, к чему должна стремиться каждая из нас! Она такая… словно и не из нашего мира вообще! Таких больше никогда не будет! Спасибо за то, что Вы подарили её нашему миру! — Что здесь происходит? — к нам подбежал Кимимаро, строго смотря на меня и на Карин. — Во что вы обе опять вляпались? Я все расскажу отцу по приезду! И не смейте позорить нашу семью! Наш клан не для того существует, чтоб потом за вас обоих краснеть! — Ничего страшного, молодой человек, — обращается Ханаби (старшая) к Кимимаро, который слегка ей кланяется, осознав масштаб катастрофы произошедшего, но быстро втягиваясь в игру. — Это вы меня извините, — моя мать быстро оценивает обстановку, внимательно осматривая мою одежду, и понимая, что такие ткани себе могут позволить только ОЧЕНЬ обеспеченные люди, говорит дальше. — Хината просто была моей первой дочерью, и я, увидев Вас, в такой же одежде, и с такой же прической, в какой она была в последний день… Да Вы даже смотрите, как она! Это… надо отметить, что вы постарались как надо! Тут много девушек, постаравшихся быть, как моя старшая дочь, но вы, право слово, превосходите их всех! И если бы за лучший костюм здесь давали награду, она бы в этом году досталась вам. На это она чуть прикусила нижнюю губу. На её лице ни дрогнул ни один мускул, пока она говорила это, и пока стояла и смотрела на меня, но я прекрасно понимала, что ей сейчас очень больно. — Простите, — кланяюсь я, проклиная всё на свете за то, что с Хьюга я всё-таки столкнулась. — Наверное, не стоило так стараться. В следующем году не буду красить волосы в черный — приеду со своим цветом — со светло-коричневым. Я снова глупо хихикаю, а Кимимаро смотрит на меня недовольно: — Ты бы так хихикала в присутствии своего будущего мужа! А то сидишь при нем — слова сказать не можешь — и он уже не знает что думать! Идемте обе! (поворачивается к Хьюга) Мы вынуждены откланяться. Прошу прощения за поведение моих младших сестер — они отвратительно обучены не смотря на то, что отец тратит бешенные деньги на это! — Мама, — слышу я голос своей самой младшей сестры (Хината-2). — А Хината уже уходит? — Это не Хината, — произносит моя мать. — Это просто действительно похожая на неё девочка, вот и все. У неё даже чакры нет! Я ничего не чувствую! Я смотрю на Ханаби (младшую). Она смотрит на меня с тоской, и с какой-то навсегда потерянной надеждой во взгляде. Кажется, сегодня она познала самое большое разочарование в своей жизни. Глаза её становятся подозрительно влажными, что недопустимо для клана Хьюга. И я, вспоминая правила их дома, понимаю, что если сейчас она тут позорно разноется, то за стенами клана получит так, что мало не покажется. — Не расстраивайся, — произношу я, улыбаясь (это не характерно для Хьюга, и Ханаби-старшая, увидев это, кажется, окончательно расслабляется) и глажу мелкую (Ханаби-младшую) по голове, приседая перед ней, чтоб оказаться на одном уровне. — Меня дома ждет младшая сестра твоего возраста (взяла пример с Карин во вранье я), и я для неё приготовила подарок. Но у неё и так их много, так что я думаю, что она не обидится, если я оставлю его тебе, а сама по дороге куплю другой? — Не знаю, — честно отвечает Ханаби, которую я в последний раз помню еще в госпитале сразу после рождения. — Вот, — вкладываю я ей в руку то, что выиграла в лотерею, поглаживая её по щеке. — Это чтоб тебе иногда было веселее. — Спасибо… Девчонка смотрит на меня, потом её взгляд скользит чуть ниже, туда, где под отворотом рукава спрятан мой входной пропуск-билет в Коноху. Я запоздало понимаю, что ей не нужно его видеть, и аккуратно поправляю манжет широкого рукава, и встаю, готовясь исчезнуть из её мира навсегда. — Фотографии! — заглушил все вокруг голос фотографа. — Фотографии за минуту! О! (фотограф обратил на нашу компашку внимание) Какая красивая девушка! Почти что вылитая Хината Хьюга! Я распрямилась, так и держа Ханаби за руку, а фотографу то и было нужно. — Надо обязательно сфотаться с такой красивой моделью! Вы ведь модель? — спросил он у меня. — Специально нанятая? Такая красота! Идеальное попадание в образ! — Ничего подобного! — возмутился Кимимаро. — Не смейте сравнивать мою сестру с гулящей девкой! Она — дочь чиновника! — О! Простите! Не хотите фото? — спрашивает вновь он, как-то бесцеремонно подталкивая меня к Хьюга. — В такой особенный день как можно не сделать фотографию на память? — Мы спешим! — жестко произносит Кимимаро. — А это долго! — Ничего подобного! — отзывается фотограф. — Новая технология — изображение сразу переносится на фото! Не надо проявлять пленку — у меня её просто нет! Попробуйте! Сделайте фото на память! Вы ведь приезжие? Почему вы отказываетесь? Что с Вами не так? После этих слов я поняла, что дальше он будет голосить, как бешенный, и в итоге сюда припрется кто-то из шиноби Конохи. а нам оно не надо. — Давайте сделаем фото, — произношу я. — И всё с нами в порядке. Просто старший брат такой строгий! — Вот выйдешь замуж, и поймешь, что я не строгий! — заявляет Кагуя, подперев руками бока. Фотограф смотрит на меня с жалостью и пониманием, а я не собираюсь развеивать созданный образ — быстрей бы отсюда свалить.--- ---
Так меня и запечатлели на фото рядом с моей матерью, которая держала на руках Хинату-2, а передо мной, оперевшись на меня спиной, стояла Ханаби, которая сжимала в руках мой подарок с самым серьезным видом. Оба фото и в самом деле отдали нам через минуту — какая-то хитрая новая технология. И получилась я на них отлично! Кимимаро злобно ворча, расплатился, мы поспешили откланяться. — Я еще раз приношу извинения за себя и за то, что увидела не правду, а то, что мне захотелось увидеть, — произносит моя мать. — Наверное, пора уже смириться с тем, что Хината мертва. — У вас есть другие дочери, — произнесла я как можно мягче. — И, наверное, ваша первая дочь счастлива где-то там, куда улетают все после смерти… — На небо? К звездам? — перебила меня Ханаби (младшая). — Да, — ответила ей я, — именно туда.--- ---
Ворота Конохи остались позади, и мы спешили прочь отсюда к месту сбора. Карин с довольной рожей щебетала о заколках, Кимимаро — о специях, съеденном и увиденном, а я же молчала. Перед глазами все стояли лица троих Хьюга, что хоть и были уверены что я — совсем не та, за кого они меня приняли, но всё равно смотрели на меня с тоской. Но больше всех мне было жалко Ханаби (младшую), которая, как я поняла, сама себе придумывает, что старшая сестра где-то среди звезд, очевидно, утешая себя этим.--- ---
Саске Учиха крался в темноте, перебегал с одного укрытия к другому. Он и не ожидал, что вот этот путь может оказаться таким длинным! С замиранием сердца он прислушивается к звукам идущего представления в честь мертвого ирьёнина, и понимает, что вовремя притворился спящим, а потом вовремя воспользовался сменой патруля у своего дома, и печати, что он стащил из своего клана так пригодились! Помещение просмотреть не возможно! Но вот тайный вход в подвал Корня был им достигнут, и он поспешил по коридорам к Данзо Шимура. Переданная ему записка несколько месяцев назад (когда он ещё не получил протектор) от одного из ирьёнинов (наш Кабуто), что осматривал его, сначала привела его в ступор. Он даже сейчас не верил, что Данзо согласился ему помочь уйти из Конохи к Орочимару. Он долго размышлял над этим, а потом все-таки решился. Так однажды в тайне от своей команды по стандартному вызову из Корня его направили в подвалы Корня, где Данзо говорил с ним в первый раз. На вопрос о том, чем это выгодно ему, Шимура умолчал, а Саске на рожон не лез — всё-таки у него не так много шансов свалить отсюда (Конохи), да ещё и добраться до змеелюда, который осел непонятно где. Сам бы он точно саннина не нашел. И сегодня ночью он, взяв свою сумку, которую и так всегда носил с собой, стремительно приближался к своей цели — покинуть то место, где допустили гибель его клана. Его встретил тот самый ирьёнин, который вручил ему записку. — Идем, — позвал он жестом за собой Учиха, и тот повиновался. — У нас не так много времени, чтоб выполнить задуманное. — А могу я увидеть Главу Корня? — спрашивает Саске, не доверяя до конца этому странному типу теперь одетом в темную одежду шиноби Корня. — Чуть позже, — отвечает Кабуто, мысленно ликуя, что у Учиха кишка оказалась не тонка, и он таки не смотря на всю ссыкливость нрава всё-таки пришел сюда сам, и ему не пришлось бегать за ним по Конохе. Учиха на это молча кивнул, хотя понимал, что идущий впереди этого не заметит. В подвалах Корня было прохладно, и Саске немного поёжился, чуть сбив шаг. — В чем дело? — тут же отреагировал на это ирьёнин, обернувшись к нему и остановившись. — Мерзнешь? А надо было головой подумать о том, куда идешь. — Я здесь никогда не был, — в своё оправдание заявляет Саске. — А стоило бы бывать, ведь если бы кое-кто не нашел способ тебя забрать, то ты так бы тут и чалился. Не приходилось задумываться о своей судьбе? — поддел его Кабуто. — Хм, — хмыкнул Учиха, предпочитая промолчать и не спорить с провожатым (вдруг в лесу прирежет?). Так в молчании они прошли по коридорам, и теперь стояли неподалеку от одного из выхода из подземелий. — Сейчас оденешь вот это, и постарайся не шуметь, когда мы будем покидать это место, — произносит провожатый. — Угу, — отзывается Саске и надевает на себя маску и длинный плащ, в общем — стандартную форму Корня. Лес, ночь, тишина — звуков Конохи уже давно не слышно. Саске немного беспокоится. Не то чтобы он был слишком труслив, но все равно идти куда-то из Конохи (хотя и она на самом деле была опасным для него местом), было страшно. Он не был знаком с Орочимару, да и с этим ирьенином тоже, да и Шимура до этого видел всего несколько раз. Но понимание, что ему нужна сила, ему нужно восстановить свой клан, нужно найти Итачи, и или навалять ему от души за тупость или убить, если он сделал это специально, и никто ему мозг не пудрил… Сила в мире шиноби главная вещь! Тут всё меряется ею. И у кого её больше, тот и главнее. А Саске не был сильным, и он это понимал. Даже Наруто на самом деле не сильно уступал ему в навыках и умениях. И Учиха осознавал: постарайся Наруто еще несколько лет, и в итоге ещё не известно, кто из них двоих буде сильнее. В случае, если он сегодня и в самом деле покинет Коноху, он оставит и Наруто, и Сакуру. Стало в миг как-то тоскливо. И если с Наруто они были знакомы с детства и с того же возраста были друзьями, то с Сакурой он сдружился, когда их распределили в одну команду. «Наруто не пропадет, да и Сакура тоже, но всё-таки как-то это… эгоистично? Но не поступлю ли я эгоистично, если останусь здесь и буду слабым? Нет, так не пойдет. В нашем мире всё решает сила, и потому я должен стать сильнее. И дело даже не в Итачи, который, разумеется, получит. Я просто хочу начать свой путь — отличный от того, что мне предписывают в Конохе. И я прекрасно понимаю, что здесь уже все решено: и кем я буду, и с кем я буду, и где я буду», — на этой мысли Саске оборвал все свои метания по поводу выбранного им пути. И хоть в неизвестное всегда идти страшно, и хоть привычная зона комфорта такая привычная, он решил, что пора: другого шанса просто может не представиться, и он так и останется в Конохе с мыслью о том, что ничего в этой жизни не добился. И, кстати, клан надо бы возродить, а в Конохе это и невозможно, и даже если постараться, то как-то очково после того, что случилось с остальными Учиха.--- ---
Данзо Шимура уже был неподалеку от Орочимару, когда мы подошли к нему. Карин с довольной мордой лица прижимала к груди шкатулку, в которой теперь покоилась УРНА С ПРАХОМ Хоши вперемешку с цацками Карин. Кимимаро был как всегда весь преисполнен благородства — еще не вышел из роли, надо полагать. Одна я была несколько растерянной после встречи со своей семейкой. — Что произошло? — сразу заметил мое состояние Орочимару. — Да нормально всё, — Карин скалится во все зубья. — Хината встретилась со своей роднёй и даже фотку с ними умудрилась сделать! Вот! И Карин протянула фото с моей семейкой и мной Орочимару. Тот побелел еще больше, а потом абсолютно злыми глазами уставился на меня. — Ты зачем с ними фоталась, дура? Это ведь доказательство, что ты там была! — Да так сложилось… — Двинутая что ли? — Орочимару выхватил у Карин фото и внимательно посмотрел на снимок еще раз. — Я вас всех троих породил — я вас всех троих и убью!!! Вы совсем что ли? Кимимаро?! — Да это было частью нашего плана по отмазыванию Хинаты от раскрытия! Мамань её из-за угла появилась слишком рано и как клещ в неё вцепилась! Бредовая баба! До сих пор свою дочуру вспоминает и высматривает в каждой девке! — после этих слов Кагуи Орочимару слегка поостыл. — Мы стали уходить из Конохи сразу, как кончилась первая часть, а они по нашим данным должны были позже появиться, да и не должны были идти к месту постановки длинными путями! Да мы убедили их, что мы дети чиновника, и нам поверили! — Кимимаро интуитивно отступил на шаг назад, заслоняя собой меня и Карин, которая поняла, что, кажется, протупила как надо! — Ничего страшного, — Данзо теперь тоже рассматривает снимок. — У Хьюга должны быть Бьякуганы, а тут их нет, да и черты лица не особо похожи — так что тут не особо проблемно… А, впрочем, у меня есть возможность удалить ваши пропуски из списков сегодня ночью, пока продолжается эта постановка про ирьенина. Так что официально, даже если кто-то захочет что-то найти про вас, то ничего не получится. — А что делать с номерами? — интересуется Кимимаро. — Все билеты по номерам были. — Хм, а они не все проданы оказались — в этом году их с запасом выпустили, так что я как-нибудь справлюсь, мальчишка, — произносит Данзо, показывая Кагуе, чтоб он не капал на мозги когда не просят и не лез не в своё дело. — Где эти два раздолбая? Мне надо возвращаться — поправить списки надо будет как можно скорее. Я мысленно вздохнула, отмечая, что ничего страшного точно не будет — номера будут удалены из списков, а, значит, нас там и не было. Но мой номер вроде бы видела Ханаби (младшая)… А, впрочем, я слишком много мню про мелкую девчонку. Минуты через две мы услышали звуки приближающихся шагов. Из-за кустов к нам вышли два шиноби Корня. — А это еще кто? — Кимимаро как всегда хватается за оружие, но Карин останавливает его руку. — Это сам знаешь кто и с ним ещё кто-то, — она потянула воздух носом. — Вкусно пахнет! — Перестань, — потребовала я, вспоминая её помешательство на запахе чакры, которое было показано в аниме, догадываясь, что это Кабуто привел Саске. — Я привел его, — произносит Кабуто, хотя черты его лица совсем не его — его только голос. — Уходим, — велит Орочимару и они перекидываются с Шимура парой фраз, а потом Данзо исчезает в лесу. Спешно покидаем это место и мы. Я в этот момент задумываюсь над тем, как вообще происходит жизнь у тех, кто работает в структурах, подобных Корню? Вот так между заданиями, как Орочимару и Нона рожают детей, потом под всевозможными прикрытиями и хитростями легализируют их, и они начинают чуть ли не с пеленок, свою карьеру шиноби. Потом вот так, как Кабуто, их отрывают от родных, и они начинают эту бесконечную гонку за силой. Небольшое исключение — это ирьёнины и талантливые шиноби. Но вот один талантливый шиноби в очередной раз перебросился со своим отцом парой фраз, и поскакал вместе с нами прочь отсюда, и еще неизвестно, какие тараканы у него в башке копошатся; а один талантливый ирьёнин в этой реальности чуть не допилась до ручки, и теперь проходит курс реабилитации в Отогакуре. Так что и с ними тоже жизнь не церемонится. «Жестокий мир, тяжелая жизнь, иная реальность», — подумала я, смотря на огромную Луну, что нагло развалилась на половину неба, смотря на нас насмешливо и снисходительно. Это для меня здесь до сих пор есть дикие моменты, а для жителей этого измерения все нормально, все естественно — как день и ночь, как Луна и Солнце на небе, как естественный ход жизни, который так и не стал родным в полной мере для меня.--- ---
Эта же ночь — дом Хьюга
Ханаби сидела на полу в комнате у Хинаты. Огромная Луна на полнеба озаряла отраженным светом все вокруг, и, кажется, опаляла Бьякуганы жителей этого клана. Девчонка еще раз посмотрела на фото, что лежало перед ней. Её мать велела обоим своим дочерям ни слова не говорить их отцу об её слабости — уже давно было пора принять смерть своей первой дочери, иначе это может вызвать проблемы и недоразумения, например такие, какие были в эту ночь. Принять за свою дочь абсолютно чужого человека было недопустимо! Ханаби кое-как уговорила мать не сжигать фото, и в случае необходимости просто сказать, что они с нанятым актером сфотались! Очень ведь хороший был у той девушки костюм Хинаты! Почему для Ханаби стал так важен этот снимок, она и сама не понимала, но вот теперь, пока мать укладывалась спать, а отец ещё не вернулся, она рассматривала при обжигающем свете Луны снимок. На неё с него смотрели пронзительно-голубые глаза черноволосой дочери какого-то чиновника. Подарок, что гостья Конохи подарила из жалости Ханаби, теперь наконец-то стоял перед ней, и она приступила к его открытию. Крышечка небольшой коробочки распахнулась, и наследница древнего клана выронила её из рук, когда увидела, что было внутри. — Заколка с фиолетовой розой! Такая же роза, как и на платье, что оставила в подарок перед смертью Хината! — прошептала Ханаби и по её лицу скользнула слеза. — Сестра… Боль обожгла глаза, и мир вокруг померк. Когда Ханаби смогла открыть их, то поняла — её Бьякуган наконец-то прорезался! Мир вокруг приобрел иные очертания, и она видела, кто и где теперь ходит по их клану. Фиолетовая роза блеснула в свете Луны, и радость вновь затопило её сердце. — Но… ведь та девочка была из семьи и с другими родственниками… И я ведь видела её билет с номером! Я даже запомнила его! Это ведь… тогда просто совпадение… — и Ханаби откинула заколку в сторону. И та звякнула, упав на пол, отскочив от стены. Слезы боли закапали по её щекам, и она прошептала про то, что самая слабая тут она, а не мать, ведь это она из-за совпадения тут же решила, что Старшая Сестра может быть жива. Так прошло минут пять, а потом она встала на ноги в решительном порыве. Часы в коридоре говорили о том, что скоро в приготовленные для гостей дома будут заселять людей на ночлег, а делается это всегда по номерам билетов в порядке возрастания, чтоб не было путаницы. — Бьякуган! — твердо произнесла девчонка, и понеслась прочь из отчего дома. Всегда послушная, и никогда не расстраивающая родителей, теперь она стремилась вперед, желая отыскать ту, что подарила ей эту заколку. И стало не важно, что скажет отец и мать. Стало вообще всё не важно! И плевать, что на ней нет печати, и её могут попытаться украсть, как Хинату! Она сможет, как сестра защитить свою Деревню ценой своей жизни! Главное добежать.--- ---
Свет Луны светил на табличку у первого гостевого дома. Ханаби поняла, что нужно искать у следующего, и поспешила туда, затем к следующему… Но она не нашла того номера, что был на бумажке у подарившей ей странную заколку. Осенний ветер дунул в сторону, и она оступилась, отойдя на шаг назад. Стало как-то зябко и холодно разом. — Госпожа Ханаби! — услышала она голос одного из своих сопровождающих из клана. — Кто дал вам дозволение убегать?! — Я сама так решила, — негромко ответила она, не поднимая головы. — Я доложу отцу! — произносит её сопровождающий. — Не надо, — просит она. — Я больше не буду! Я по делу уходила! — Если сейчас же не объяснишь мне причину, я точно все скажу! — произносит мужчина, который когда-то сопровождал Хинату, а теперь следит за Ханаби. Он подхватывает её на руки и поспешно покидает с ней людное место. — Ну? — спрашивает он, когда они достигли клана. — Я думала, что видела сестру, — произносит она. — Тут сегодня почти все, как она одеты — ничего удивительного, — отвечает мужчина. — Нет, — Ханаби отрицательно мотает головой. — Она как бы была, а потом исчезла… — Призрак что ли? — шиноби чуть вздрагивает. — А она что-нибудь тебе говорила? — Ханаби, помня, о чем просила мать, да и понимая как это вообще будет смотреться, отрицательно качает головой. — Вот и ладно! Больше чтоб из дома ни ногой! Поняла? И если ещё раз такое повторится… — Я правда не специально! И больше не буду! — мужчина на заявление Ханаби устало вздыхает. — А можно ещё вопрос? — Говори. — А может быть так, чтоб билет у человека был, а ночевал он в другом месте? — Нет, — шиноби смотрит на неё так, словно заподозрил в слабоумие. — Видишь ли: от Конохи далеко до других селений, да и ночевка входила в стоимость билета. Завтра рано утром всех развезут по ближайшим населенным пунктам. — Хорошо, — шепчет Ханаби. — Я пойду? — Иди, и больше так не делай! Ханаби поспешно кланяется, а потом несется на второй этаж своего дома. Дверь перед ней медленно отворилась, и она прошла в комнату своей мертвой сестры. А ведь порой так хочется, чтоб все это оказалось лишь ошибкой, чтоб Хината перешагнула порог их клана, а не сияла на небесах среди далеких звезд. Горячая слеза вновь опалила её лицо, и она тихо всхлипнула, понимая, что это лишь очередной мираж, что она сама себе создала. Активированный Бьякуган выхватил на небе огромные звезды, вокруг которых были необычные ореолы, которых она раньше не видела. Она сделала шаг вперед, и поняла, что на что-то наступила. Под её ногой оказалась заколка у которой от розочки откололся кусочек. Она стала судорожно искать осколок и смотреть по сторонам. На полу лежала фотография, а на ней аккуратно на уровне груди Хинаты лежал кусочек лепестка. Ханаби с замиранием сердца подошла ближе. Свет Луны отразился в куске стекла и чуть засиял отколотый фрагмент, а глаза той, что называли Неоко, в свете Луны стали какими-то неестественно голубыми. Ханаби опустилась на колени перед фото и внимательно всмотрелась в изображение. Рука сама потянулась за пазуху, и она вытащила набор открыток с Хинатой в детстве. На полу ровными рядами рядом с фото лежали изображения, сделанные в последний день жизни Хинаты Хьюга. Ханаби смахивала с лица горячие слезы, и улыбалась. На сегодняшней фотографии была точно Хината! «Сегодня ведь день её смерти? А все души всегда спускаются на землю в дни, когда их поминают! Вот и Хината пришла к нам! А те, что были вместе с ней — это тоже духи! Её новая семья? Друзья, что ей здесь помогали и сопровождали? Хорошо, что она там не одна!» — снова всхлипнула мелкая Хьюга. По её лицу катились горячие слезы, и понимание, что её сестра пришла сюда наверное с какой-то целью не давало покоя! Она воззрилась на небеса, и там, под взглядом её Бьякуганов, сверкнула голубоватым светом далекая звезда. Ханаби зарыдала. Свет этой звезды был таким же, как и глаза Хинаты на фотографии. Она поняла: это знак. И сегодня сестра была здесь, и она была не одна, и это ведь именно она (Ханаби) нашла её и увидела первой! И это именно ей она дала подарок, рассказав сказку о какой-то младшей сестре её возраста! И ведь она была так добра с ней! Так жаль, что она среди звезд… Она снова возвела очи к небу, звезды на котором виделись иначе… «И ещё Бьякуган… Сестра подарила мне его, сестра приходила ко мне и ради меня!» — поняла Ханаби и снова беззвучно зарыдала, прижимая к груди сломанную заколку. Чуть позже, когда за окном синяя звезда (звезда Хинаты) сдвинулась на небе со своего места, Ханаби поднялась с пола, подняла кусочек заколки и уложила его вместе с самой заколкой в коробочку, убрав её к платью в коробку. Туда же отправилась фотография, на которой была отображена Хината, что спускалась именно к ней. (А как иначе?) И подтверждение тому и заколка с фиолетовыми розами, и фото, на котором точно душа Хинаты, что материализовалась в нашем мире в день своей смерти, и Бьякуганы, что тоже всё проделки Хинаты, которая смотрит на Ханаби с неба и всё-всё знает, и потому пришла так вовремя! Теперь она будет лучшей в академии и среди сверстников в клане! Ханаби улыбнулась и аккуратно махнула ладонью Синей Звезде. Звезда, кажется, подмигнула в ответ. Ханаби заулыбалась шире, про себя обещая, что станет самой сильной шиноби. Дверь в комнату Хинаты тихо отворилась, и Ханаби выхватила кунай. — Это я, — прошептала Хината-2. — Что случилось? Почему ты не спишь? — спросила Ханаби, убирая кунай обратно. — Мне…мне Хината приснилась! Такая же, как на карточках, только уже взрослая! — прошептала Хината-2. Ханаби довольно оскалилась: это точно знак! Хината даже во сне смогла к мелкой наведаться! Как же она сильна! Не просто так ей порочили карьеру боевого ирьенина! — И что она там делала? — спрашивает Ханаби, улыбаясь девчонке. — Она шла по лесу и смотрела на небо! На звезды! Ханаби возрадовалась: снова знак! Сестра такая добрая! Она о них не забывает! Смотрит с небес, помогает как может, защищает… И самое главное: она не забывает о ней (Ханаби-младшей). — Ага, — улыбается Ханаби и подзывает сестру к себе. — Хочешь, расскажу тайну, только никому! Поняла? — Да! — прошептала мелкая и подошла ещё ближе, замерев в предвкушении. — Даже родителям! — Поняла! — Только наша тайна! — Да! — глаза у мелкой загорелись от предчувствия волшебства. Старшая сестра никогда ей ничего не доверяла. Она вообще вела себя отстраненно, говоря, что она — мелкая и ничего не поймет! И Хината-2 так ждала и так хотела, а ещё стремилась и надеялась, что однажды Ханаби признает её. И вот: этот день настал! — Иди ко мне, — позвала старшая младшую еще ближе, и поставила на столик. — Знаешь где наша старшая сестра? — Нет, — отрицательно покачала Хината-2 головой. — В земле? Гниёт? — Нет, — ответила отрицательно Ханаби. — Она вон там! На небе! (и показывает ей на звезду) Светит! — Да? — Да! — уверенно отвечает Ханаби. — И она всё видит и всё знает! И всегда помогает! Девчонка в ответ на слова старшей сестры активно закивала головой, и сильнее к ней прижалась, узнав, где, оказывается их сестра, и от того, что она как бы с ними (смотрит с неба) стало теплее. Ханаби больше ничего не стала рассказывать — сегодняшний приход из Чистого Мира в Мир Живых Хинаты — это её тайна! Только её! Хотя бы потому, что приходила Хината именно к ней!--- ---
Тем временем в Лесу.
Мы спешно продвигались в сторону нашего очередного убежища, и я смотрела на звезды. — Любуешься, Хината? — спросил Кимимаро. — Ага, — ответила я и ещё раз посмотрела на звезды. — А надо бы под ноги смотреть и по сторонам бьякуганить! — вклинился Кабуто, внешность которого уже поменялась на его обычную. — А то сдохнешь раньше, чем станешь боевым ирьёнином! Что потом твоей наставнице скажем? (Цунаде имеет в виду) — Так Карин на это есть и Саске, — заявила я, на что ирьенин усмехнулся, смотря в спину Учиха, который шел молча и, кажется, немного офигивал от того, что Хината Хьюга — как бы жива. — Хм, — хмыкнул Кабуто. — И то верно. Но что там тебя так на небе привлекло? Звезды как звезды. — Вон та синяя или голубая звезда! Такая яркая и порой, кажется, подмигивает! — улыбнулась я. — А, эта, — Кабуто тоже улыбнулся. — Мне и Кимимаро она тоже нравится! — Мне тоже кажется красивой! — Кимимаро на мои слова улыбнулся. — А теперь давай оторвемся от звезд небесных и спустимся к земным? — предложил Кабуто, на что я на него недоуменно глянула. — У тебя в Конохе есть конкурентка! — И кто же? — удивилась я, прикидывая, кто еще может конкурировать со мной в моей невезучести. — Сакура Харуно, — шепчет он, хотя Саске и так слишком под впечатлением и ничего не слышит. И протягивает мне рулон бумаги. В свете Луны на пачке видны её изображения. — Да ладно! — удивляюсь я. — Ага, я тебе потом про неё много расскажу, — подмигнул Кабуто и пошел вперед, к отцу и нашему братцу-Саске. Я же подумала, что на фоне предстоящих войнушек вот проблемы с Сакурой дело десятое! И не до неё сейчас. Да и что она может? Кто её нормально обучит? Цунаде-то у нас! — Шевелись, не-боевой ирьёнин! — слышу я недовольный голос Орочимару. — Ты сегодня проштрафилась! Будешь теперь неделю готовить! — Да за что? — застонала я. — За то, что у тебя звездная болезнь в Конохе началась, и ты начала на каждом углу фотаться со своими фанатами, глупая Хьюга! — произносит он так снисходительно, что я в который раз понимаю, что натупила хотя бы тем, что без Карин точно бы от своей мамаши не отмазалась.--- ---
Под утро в Конохе наступила блаженная тишина. Все, кто можно ушли спать по кланам. Приезжие были размещены по временным домам, которые, впрочем, не планировали разбирать — все равно в следующем году должны были заново организовать этот «праздник». Сакура Харуно и Неджи Хьюга бежали прочь из Конохи по лесу. Не то чтобы Сакура особо переживала, да и Неджи был уверен в своей напарнице, но всё-таки спросил: — Они точно поверят? — Что за вопрос? — Сакура недовольно косится в его сторону, продолжая бег. — У нас с тобой задание, которое выдали в госпитале. Я обязана прибыть на одну из секретных точек с целью прохождения практики — ты должен меня сопроводить! И всё! — Главное, чтоб нас не хватились слишком рано, — Хьюга хоть и несся вперед с непроницаемым лицом, несколько волновался. — Успокойся уже, — Сакура возводит очи к всё еще звездному небу, отмечая что сегодня эта странная синяя звезда как-то уж особенно заметна. — Всё в порядке. Я должна была отправиться туда в любом случае. В госпитале ведь могут выдать задание не согласовывая его с Хокаге. Поэтому ничего особенного. — Меня больше беспокоит, что кто-то может заподозрить неладное из-за того, что я сопровождаю тебя один, — поделился своими переживаниями Хьюга. — Это ведь не особо далеко, потому никто и ничего не заподозрит — я могла туда и одна сгулять — вон, ирьенин, что старше меня всего на два года, туда постоянно одна носится. Так что пока дня два не пройдет, они не зачешутся. К тому же по бумагам я пошла не только с тобой, а ещё с несколькими ирьёнинами, которые в отрубе после вчерашнего дня два проваляются точно. Потом выползут и все поймут, что мы свалили без них. — Главное, чтоб они раньше не выползли, — Неджи поджимает губы. Я им в пойло то намешала, что Наруто обычно для угоманивания дают, — произнесла Сакура, усмехнувшись, вспоминая, что Наруто ел просто конфету без снотворного с таким мученическим видом! — Они нажрались и теперь спокойно лежат под теплыми одеялами в архиве госпиталя. Так что нам главное по дороге не споткнуться и не передумать. — А ты можешь передумать? — интересуется Хьюга. — Так-то в отличии от тебя мне есть что терять, — отвечает ему Сакура. — Подумай над тем, что тебе есть что приобрести, — произносит Неджи. — Что, например? — Сакура и так знает, но просто треплет нервы Хьюга. — Свободу, — отзывается он. — Хм, тогда если подумать, то и твоя сестра стала свободной, когда отдала свою жизнь во имя Конохи и клана? — спросила Харуно. — Да, — усмехнулся Неджи понимая, что Хината вообще-то свободна от гнета Конохи, но вот свободна ли в принципе? Вот в этом весь вопрос. Дальше они неслись в тишине. Звезды сияли в небесах, и им не было особо дела до тех, кто сейчас ползал под их светом.--- ---
Сакура Харуно сверила все еще раз. Неджи лежал на земле, в центре большой печати. Сакура еще раз проверила правильность начертания символов, и теперь стала наносить следующие на теле Хьюга. — Ты должен понимать, что если я не справлюсь, ты, скорее всего, погибнешь, — произнесла она в процессе рисования. — Так что я тебе не могу ничего гарантировать. — Я доверяю тебе, — произнес он. — И в любом случае, если что-то пойдет не так, ты просто скинешь моё тело в реку, а сама продолжишь путь до секретной базы. И там уже доложишь о нападении. — Я всё-таки надеюсь, что этого не произойдет. В конце-концов я всё-таки не снимаю печать полностью, а повреждаю её так, чтоб твой ясноглазый дядька не смог тебя достать и как-то отследить. Главное, чтоб он не заметил изменения в твоей печати. — Я все рассчитал так, что он не поймет этого, ведь я не буду мертв. А печать сигнализирует Главе только о смерти, чтоб он тут же активизировал её и убрал Бьякуганы. Мы ведь просто ломаем её немного, а не снимаем, что было бы расценено, как сигнал моей смерти для главы. — Мне страшно, — вдруг произнесла Харуно, остановившись в самый последний момент. — Ты стал моим другом, ты стал тем, кому я доверяю, ты стал мне старшим братом, моей семьёй, и я впадаю в состояние ужаса от осознания, что могу убить своими руками тебя! — Не бойся, — Неджи чуть печально улыбается. — Смерть все равно лучше, чем вот такая вот жизнь, когда ты всегда будешь в клетке. И лучше погибнуть, борясь за себя, чем ни разу за всю жизнь даже не попытаться взлететь. — Но Хиаши ведь пообещал, что снимет с тебя печать однажды! — А наступит ли это «однажды» когда-нибудь? — спрашивает у неё Неджи. — Всех в клане сейчас всё устраивает, все всем довольны. И их могло бы, наверное, встряхнуть немного, только явление мелкого мертвого ирьёнина, благодаря которому они сейчас не платят такие огромные налоги. Да и то я сомневаюсь, что это что-то бы изменило в этом болоте. Поэтому не бойся, Сакура! Дай мне возможность быть свободным! — Нет! Я не смогу! — Ты сможешь, потому что ты — Сакура уже сейчас боевой ирьенин! — Нет! Это не так! — А по-твоему мог бы обычный ирьенин провернуть то, что провернула ты? И стал бы обычный ирьенин так рисковать? — Сакура прикусила губу на слова Хьюга. — Так сделай то, что ты должна, как и положено боевому ирьенину! Неджи закрыл глаза, а Сакура чуть замерла на месте. Она вдруг вспомнила, что по поверьям души умерших отправляются в Чистый Мир, который вроде бы там, в небесах; и оттуда, становясь иногда звездами, смотрят на оставшихся здесь в свободное время. «Я не отдам вам его! Слышите те, что стали звездами? Он будет здесь! И я справлюсь!» — пронеслось у неё в голове, когда она смотрела вверх. И ей показалось, что та самая синяя звезда подмигнула ей. Сакура оскалилась. Взяла себя в руки, и приступила к выполнению задуманного.--- ---
Печать в некоторых местах померкла, потеряв целостность рисунка. Неджи слабо дышал, и Харуно поспешно проверила его состояние. — Стабильное, слабое, — прошептала она и приступила к закутыванию его в одеяло, чтоб ослабленное тело не остыло и Хьюга не заболел. Она отволокла бессознательного Неджи к лодке и вернулась обратно, кидая на землю печать, и стремительно убегая. Поляну обдало пламенем, и все следы их пребывания здесь были уничтожены. Сакура вытерла со лба выступивший пот и теперь приступила к самому сложному — водружению Неджи в лодку. Она аккуратно приподняла его, чтоб не ударить, ловя себя на мысли, что вообще-то Хьюга не легкий. С третьего раза у неё получилось его перенести туда, и она давно ослабевшими руками, с практически кончившейся чакрой, плюхнулась в лодку сама. Перед её глазами почернело, и она с трудом пришла в себя, пытаясь отдышаться. Она стала думать и понимать, что она вообще-то ещё жива в отличии от Хьюга, и не та звезда, что сияет бесполезным синим светом на небосклоне вот сейчас, а потому должна бороться. Она привстала и посмотрела наверх, в небо. Там все еще сияли звезды, но нужно было спешить — скоро ночь кончится. Сакура вздохнула и посмотрела ещё раз на поляну — никаких следов, только выжженная земля. Почти что шиноби оттолкнулась от берега, и река понесла их вдаль. Сакура вымученно улыбнулась, вспоминая один из прочитанных секретных свитков по истории её деревни: это была именно та река, на которой когда-то Мадара и Хаширама впервые задумали создание Конохи. И пребывая сейчас в это месте, она поймала себя на мысли, что как когда-то для двух основателей здесь начиналось новое, так же и для неё с Неджи началась новая жизнь. Но почему-то вдруг её пробил озноб перед пониманием неизвестности будущего и изменений, что должны были в нем произойти. Но она вспомнила про мертвую Хьюга: в понимании Харуно та была непреклонна и сильна в своем желании стать сильной. И Сакура невольно устыдилась себя, ведь чего она боится? Просто неизвестности. А Хьюга не боялась смерти. И Харуно снова взяла себя в руки, и стала накладывать печать на лодку, чтоб та плыла по реке быстрее. …но неизвестно, что было бы, если бы Харуно знала, что когда-то вот на этой же реке, Хьюга боялась точно так же, как и она сейчас. И Хинате было страшно, и не была она такой несгибаемой, как всем показалось… Но Сакура этого не знает, и потому держит себя в руках, смело смотря в будущее, которое не будет простым. Неджи еще долго будет в отключке, и потому все перемещение до нужного им пункта полностью ляжет на её хрупкие плечи, и потом она ещё будет выхаживать своего друга, охранять их обоих, и это далеко не все сложности, с которыми она столкнется на своем пути. Сакура осматривается по сторонам, и немного несмело глядит вверх, на звезды, думая о том, где же среди них может быть эта легендарная Хината? А потом она смотрит смелее, и тихо шепчет над водной гладью: — Но ведь Хьюга смогла? Значит, смогу и я. Почему? Да потому что я в отличии от неё боевой ирьенин!КОНЕЦ ПЯТОЙ ЧАСТИ