Часть 6. Глава 2. Принятие в Семью
Впереди меня вдаль струились подземные коридоры клана Учиха. То тут, то там, проскальзывали мимо почти незаметные глазам тени. Это темноволосые теперь почти что «эльфы» этого мира стремились по своим делам. Но я прекрасно понимала, что это их тактика держать нас в постоянном контроле и не давать и на секунду почувствовать, что мы здесь что-то можем решать. Да разве я хотела с этим спорить? Здесь, в этой некогда их подземной тюрьме, что была необходимостью, теперь их дом, и кто я такая, чтоб приходить сюда вместе со своим братом и качать права? Я активировала Бьякуганы и теперь красноглазые не казались такими уж неуловимыми и скрытными. Я знала, что под глубокими капюшонами скрыты от окружающего мира удлинённые острые уши, черные волосы, и еще прикрыты Шаринганы, которые теперь, после принятия наследия клана прародительницы, пробуждались у них гораздо легче и проще. Вот одна из них идет рядом с нами и почти что незаметна в тени даже с помощью Бьякугана. Кажется, что они стали еще больше не-людьми, чем были до этого, обладая только Шаринганом. Изуми, которую я помню по аниме как несколько наивную девчушку влюблённую в Итачи, тут совсем не такая. Её красные глаза с тремя томоэ сверкнули в полумрак пещеры каким-то потусторонним приглушенным светом, и мне показалось, что она, встретившись со мной взглядом, смотрит в самую суть меня узнавая все мои тайны и страхи. Я поспешила разорвать зрительный контакт, и устремила свой взор вперед. Правда, краем глаза Бьякуган смог заметить, что лицо Учиха на краткий миг тронуло разочарование, но как только он прошел, мир смог лицезреть её снова в изначальной ипостаси. Глаза её вновь наполнились каким-то хищным азартом, она снова охотник, и мы — те, за кем она следит, и кто является её целью. Мне было немного не по себе от этих изменения красноглазого клана. Но тут меня посетила мысль: а если это не изменения? Если Учиха всегда были такими? И почему же я этого не замечала до сегодня? Я снова посмотрела в сторону молодой Учиха. Она теперь шла в тени слегка впереди нас, но ткань её капюшона, на котором, кстати, были две заостренных вершинки, слегка похожие на короткие уши, слегка шевелилась, а, значит, Изуми «стригла» ушами, отслеживая наши перемещения по слуху. И если Учиха всегда были такими, то почему я вижу эти изменения только сегодня? Я стала внимательнее? Умнее? Мой Бьякуган стал лучше? Сомневаюсь. Тут что-то другое, что-то изменившееся, но изменение чего я пропустила. Учиха не выражали враждебности к нам. Я украдкой посмотрела на Кимимаро. Он шел абсолютно спокойный и собранный, словно ничего необычного вокруг нас не происходило. В этот момент я даже позавидовала ему. Он умел и мог, когда было нужно, сохранять спокойствие и твердость. Из себя его по прежнему мог вывести только один человек: Кабуто. Но что говорить про Кабуто? Он всех, кого можно, в состоянии довести до белого каления, и в этом у него талант! Но я не должна думать об ирьёнине — сегодня не до него и его проблем, которыми он умудряется наградить всех, кто находится рядом с ним. Сегодня тот день, когда Глава клана Учиха и его супруга вызвали меня и Кимимаро на собрание клана в первый раз за всю историю по особому поводу. И пока что мне сложно понять их мотивы — это ведь всё-таки Учиха. Но Орочимару отправил нас на него не колеблясь, а сам отправился по своим делам еще вчера утром. Мне несколько удивило его не желание идти с нами. Но что-то думать на это счет мне было некогда: надо было собраться, готовить одежду (не в тренировочном же дранье туда идти?), выполнять всё, что было нужно по заданиям Орочимару, а также угоманивать Карин, у которой по поводу её не-приглашения случилась истерика. Но кого этим удивишь? Узумаки впрочем быстро успокоилась, и дала нам задание: высмотреть как следует там максимально сильных и красивых Учиха. На справедливое замечание Кимимаро на счет «а как же Итачи?», она заявила, что ей эта «мелочь» не интересна. Гаара как всегда при заявлении об Итачи только поджала губы, а Таюйя их наоборот облизнула. Взгляды двух влюбленных в старшего Учиха столкнулись лишь на мгновение, но, кажется, молнии так и метали из стороны в сторону. Они, разумеется, просто молча разошлись по своим углам, но я понимала, что хоть обе и стали контролировать себя значительно лучше и теперь более умело обходят «острые углы», но это не дает гарантии, что однажды они за этого «альфа-самца» не сцепятся. Но пока что я не видела ни одного на мой взгляд подходящего для Узумаки Учиха. Да и вообще-то она их видела в большинстве своем, ведь они периодически появлялись у нас в подземельях, правда, они не шастали там, как у себя дома (в начале это так и было, но потом они обследовали территорию и успокоились). И что от меня хочет Карин, осталось большой загадкой. Но в её поведении было много странного, но размышлять об этом было некогда — мы почти пришли в зал для собраний потомков Индры.--- ---
Я в первый раз увидела в одном месте столько ярко пылающих Шаринганов! В одном помещении, пристально смотрящих на меня! В их глазах читается какое-то немое восхищение, и я немного смущаюсь. Но вот я слышу легкое покашливание, и понимаю, что Глава Учиха как-то уж слишком пристально смотрит на меня, кивком головы что-то обозначая. — Отойди в сторону, Хината, — шепчет мне Кимимаро. — Учиха — патриархальный клан, и ты не должна стоять к Главе клана ближе, чем я. Кимимаро ловко обходит меня и встает ближе к Фугаку, а мне становится неуютно от понимания, что с таким благоговейным трепетом они смотрели не на нас и не на меня, а на Кимимаро. Тем временем братец чуть виновато улыбается (я понимаю это по тому незначительному жесту рукой, какой он обычно делает при таких улыбочках перед отцом за свои промахи), и теперь уж точно заглядывает своими невыносимыми зеленющими глазами в Шаринганы Главного по Учиха. Фугаку «стриганул» ушами воздух и еле заметно вздохнул, все своим видом показав, что ничего удивительного: Хината ведь девочка. Что с неё взять? «Тьфу! Бля! Тогда нафига меня вообще звали? Могли бы ссаться кипятком без моего присутствия просто от вида ясного лика Кагуи! Я тут зачем?» — злопыхнула я с трудом сдерживая нейтральное выражение на лице. Но почему-то я была уверена, что Учиха своими ясными Шаринганами увидели злобный блеск в моих Бьякуганах. — Мы рады приветствовать наших родственников, которые теперь станут частью нашего тесного подземного мирка! — произнес Фугаку и его хмурое лицо в одно мгновение преобразовалось, как только на нем возник хищный оскал. Он делает шаг вперед и протягивает руку в сторону Кагуи, касаясь его лба двумя пальцами, на что мой брательник почти что счастливо улыбается, правда, тут же берет себя в руки и лицо его приобретает вежливое выражение. — Мы тоже этому очень рады, — произнес сдержанно улыбаясь Кимимаро, слегка кланяясь Главе, и я поспешила тоже выполнить этот самый «поклон уважения старшим», но то, что я замешкалась, было замечено Учихами, которые стали многозначительно переглядываться. — Как хорошо, что в небольшом клане брата моей жены есть такие подающие надежды молодые шиноби, как ты, Кимимаро, — одобрительно кивает глава Учиха и уводит Кимимаро за собой к другим красноглазым. Не то чтобы мне было до этого особое дело, но всё равно как-то несколько неприятно, когда вот так тобой пренебрегают. Кимимаро сейчас приступает к ритуалу принятия в клан, а я смотрю на это действо со стороны. Вот вносят ритуальное одеяние, а в центре подземной залы уже стоит Кагуя напротив Фугаку. Сейчас он будет читать ритуальную речь, а потом начнутся традиционные танцы этого клана, которые символически покажут жизнь Учиха. Я тоже всё это учила и тратила на изучение ритуала время. Знала бы, что так всё обернётся, и что я так и останусь стоять в тени вдалеке от разожжённого ритуального огня, то вообще бы ничего не стала учить — просто бы рисовала! Но тут мое плечо весьма ощутимо сжали и потянули меня к выходу. Я обернулась на явно взрослого шиноби, и не увидела его лица — оно было сокрыто глубоким капюшоном. — Куда Вы меня ведете? — тихо спросила я, когда мы вышли в коридоры. Под тканью «стриганули» длинные острые уши, и ведущий меня обернулся. Под тусклым светом испускаемым светящиеся узорами на стенах я увидела Микото Учиха. И в ней не было ничего такого, чего я помнила по аниме или по тем встречам, что были с ней до этого. На её лице расположился хищный оскал и глаза сияли каким-то маниакальным блеском. Ровные белые заостренные у концов зубы показались всего на мгновение, а потом между черными бровями Учиха залегла складка. Она поймала своими тонкими и неожиданно сильными пальцами меня за подбородок и повернула лицо выше, всматриваясь в него своими Шаринганами, словно что-то пытаясь там увидеть нового. — Идем, — произносит она, и я про себя отмечаю, что её черты теперь совсем не такие мягкие, какими я их помню. «Но как они это делают?» — думаю я, удивляясь таким разительным переменам.--- ---
На сковороде весело жарились лепешки, а напротив меня в большой тарелке лежали четыре жаренных яйца, несколько кусков хорошо прожаренного мяса (размером каждый с небольшой стейк) и нарезанный тонкими кружочками сырой лук. — Кушай, Хинаточка, кушай, а то совсем отощала! — произносит Учиха и с почти что умилением смотрит на меня пару мгновений, чтоб отвернуться к лепешкам, которых на большой жаровне штук пятнадцать не меньше. Я с почти что немым ужасом уставилась на стоящую передо мной тарелищу, и поняла, что стоять в темноте и пялиться на млеющего от всеобщего внимания Кимимаро было не так плохо. — Я не знала, что Учиха столько едят за раз, — честно призналась я. Она обернулась и как-то одновременно хитро и несколько печально улыбнулась, почти не смотря на меня. Но вот лепешки дожарены и она ставит передо мной тарелку с ними. Вверх поднимается горячий пар, и я невольно вдыхаю в себя воздух насыщенный почти дурманящим ароматом. — С уходом моих детей на их «особые» миссии готовить стало практически не для кого, — произносит она и садится на пол за невысокий стол напротив меня. — Фугаку не в счет — он всегда был неприхотлив в еде — что попроще и побыстрее, тому и рад. А ты кушай, Хината, кушай. Микото взяла самую верхнюю лепешку и откусила от неё острыми зубами приличный кусок. Что-то вспомнила и встала на ноги, пройдя по комнате, попутно поедая мягкую выпечку и облизывая пальцы. Вернулась она очень быстро — на стол на против меня на небольшом подносе взгромоздились несколько небольших пиал с разными соусами. — Попробуй, — велит мне она и, взяв лепешку, поспешно макает её в одну из пиал, и протягивая мне. Я хочу взять её рукой, но Микото ловко отводит эту самую лепешку назад и заявляет: — Ты руки перед едой не мыла, и потому есть руками… — она выдерживает многозначительную паузу, и я хотя и удивлена таким заскокам в клане Учиха, но всё-таки соглашаюсь с тем, что она права. Микото тем временем «стриганула» ушами воздух и протянула лепешку ко мне. Я не стала ломаться и укусила предложенное угощение не беря его в руки. — Вкусно, — произнесла я, когда наконец-то прожевала кусок действительно мягкой лепешки. — А то, — Учиха положила надкушенную лепешку на мою тарелку. — Думаю, остальное сможешь есть сама. — Но у меня же руки не мытые, — напомнила я. Отчего-то мне стало весело когда я подумала над тем, что Микото вот так вот нежничает. По аниме я этого за ней не заметила. — А теперь это не важно, заявляет она. — Свой ритуал принятия в клан ты прошла, и твое кормление мной было завершающей его частью. — А я думала, что только Кимимаро удостоили чести принятия в клан Учиха. Он ведь мужчина, а в клане Учиха главные мужчины, — подмечаю я, скорее уплетая пышную лепешку не забывая обмакивать её в один из соусов, что мне так понравился. — Ага, — Учиха произнесла это с такой интонацией, что мне стало понятно — чушь я сказанула да и только. Но где я ошиблась? Тем временем Микото продолжала: — Учиха, возможно, и были не так давно целиком и полностью патриархальным кланом в котором женщинам отводилось мест Хранительницы очага и продолжательницы рода, но кое-что с момента нашего заточения в этих уютненьких пещерах изменилось. — Например, — интересуюсь я, вспоминая, как мне было «весело» не так давно в общем зале, где сейчас Кимимаро проходит церемонию принятия в клан. Помнится, он был весьма доволен тем, как все было — сначала торжественная речь, а потом все остальные таинства. — Например? — Микото подцепляет лепешкой какой-то ягодный соус и не спеша разжевывает. — Да много что изменилось. Как ты знаешь, изначально для того, чтоб у нашего прародителя могли появиться дети от прародительницы, она отказалась от почти всех своих способностей. В итоге клан Учиха закрепил в своем сознании и миропонимании изначально правило: мужчина воюет и оберегает, женщина — рожает, кормит и бдит за селением. В мире, где постоянно война, при таком раскладе женщина как бы отодвигается на вторые роли. Но меня это всегда удивляло на самом деле… Знаешь, Прародительница красноглазых принесла в жертву все свои способности, свое несомненно высокое положение среди своего клана. И в итоге родила своему Учиха, хотя тогда Ооцуцуки, детей. И в итоге она как и другие женщины были отодвинуты на второстепенные роли. Как-то странно. Ну, это мне так всегда казалось. А ты что думаешь? — Я? — я даже слегка удивилась, что спрашивают мое мнение. — Я… наверное, всё из-за того, что она лишилась способностей? А ведь все у шиноби на силе завязано… — Или из-за того, что Индра, как и Асура, были двумя высокомерными засранцами. Индра — в чуть меньшей степени, а Асура — в большей, — она внимательно посмотрела на меня своими Шаринганами и заметила, что я немного в шоке от её душеизлияний. — Индра мог сразу указать на своих скрижалях правила равноправия, а там такого нет! Как только мне пересадили эти глаза, так я сразу пошла их читать! И не нашла там нормального предписания правил и ролей, как, например, в клане Шимура. В клане моего отца как бы равноправие! — Они в свободном доступе? — поинтересовалась я, удивляясь услышанному. — Эти самые скрижали. — Да, — произнесла Микото. — Позже могу показать тебе их, — я на это активно закивала головой. — Но вернемся к клану Учиха и изменениям в нем. Сразу, как мы попали сюда, мы начали анализировать, почему мы могли попасть в такое дерьмо? Конечно, тут было неплохо и безопасно, но нам так не хватало звездного неба… В этот момент я даже несколько удивилась, что Учиха такие до мозга костей романтики при всем своем почти армейском укладе жизни (семейку Главы клана «разбавляла» Микото, а так — реально военизированный клан). Звездное небо, посиделки под ним, скучание по этому самому небу… — …Мы даже в одном из тупиковых залов пещер создали подобие небосклона. Я позже тебе покажу — там очень красиво! — я снова киваю головой на её обещания. — Так вот, мы стали активно изучать всё то, что было нам предложено Орочимару. Но этого в итоге было мало. А после того, как наконец-то были активированы наши способности по линии прародительницы клана… — Вот тогда вы (женская часть) тут и навели свои порядки? — прямо заявила я. — Хахахаха! — засмеялась Микото. — Нет! Мы стали вынуждены поднять свои задницы с насиженных мест и начать обучение! — А почему? У вас же много мужчин — они бы дальше воевали… — Во-первых, мы же много думали, когда сюда попали. И пришли к выводу, что всё это потому, что пол клана по выражению моего мужа « фигней страдало», пока другие работали. Была, конечно, большая разборка по этому вопросу. И в результате двух недельного обмена ролями Фугаку пришел к выводу, что мы не так уж и ничем не занимаемся в отсутствие мужчин. Но все равно решили, что женская часть тоже начинает тренировки хотя бы для возможности оказания отпора в полной мере. А потом, когда свалилось наследие со стороны прародительницы, правила обучения шинобьему искусству в полной мере высекли на скрижалях. — А кто высек? — Фугаку, разумеется! — улыбается она. — Идем, я покажу тебе их.--- ---
Где-то внизу под еще большим слоем каменной породы от внешнего мира был укрыт зал. В нем стояли эти самые каменные скрижали. Все они были исписаны, но мне, как носительнице бьякугана, их глубинная суть была не ясна. Как там Учиха видели иные смыслы в этих описаниях мытья посуды бабой Индры и вышивание ей же для него рубах, мне не ясно. Но Микото что-то явно видела своими пересаженными Шаринганами, и теперь начала читать: — Брат мой, Ашура, наведывался на днях. Орал на все моё поселение стоя под его защитной стеной, что я должен вернуться к нему и отцу и жить в согласии с ними. Кое-как выдворил прочь. Так он еще и недоволен был этим! Кинулся на меня со своими новообретенными силами. Но я не был так наивен, как в первый раз, и потому смог в очередной раз дать отпор. Кажется, надо перенести селение еще дальше, чтоб он не ходил ко мне, как к себе домой! А то нажрется грибов всяких шарахаясь по лесу и орет потом под моими стенами непотребства! — прочла Микото. Этот отрывок вопреки всему вызвал у меня улыбку на лице. Жизнеописание от Индры было весьма красноречивым, и судя по всему Индра там на самом деле в выражениях не стеснялся. — Вот еще забавный момент, — Микото напустила на себя серьёзный и вид и начала грозно вычитывать. — Брат мой опять приволокся! На этот раз орал, что одна из моих дочерей просто обязана стать женой его недоделанного сына! Уж не помню, от какой из его подстилок — первой или десятой? Послал его жрать грибы в лес! Он не понял моего юмора и решил выяснить кто главнее своим излюбленным методом — вызвал меня на разборку. Всё опять как всегда: разошлись по своими селениям, Асура меня не убедил! — Забавно, что он всё это описывает, — я уже не скрываю улыбку. — Да, — она кивает головой. — Чушь всякую пишет про своего неадекватного брата! И заметь: нет бы написать нормально устав клана, его принципы, традиции, что и как делать, если что-то случится, место, куда можно уйти… Зачем? Мы описываем то, как его брат бегает к нему под стены и орет «вернись домой! Ты не прав!». — Но теперь вы это исправили? — Да, — кивает она головой. — Мы исправили ошибку нашего предка. — И она указывает мне пальцем на явно новую скрижаль, к которой я спешу подойти. — Мы высекли её из камня своими руками и нанесли на ней правила жизни нашего клана. И один из них, что в нашем случае женщины тоже должны быть нормальными шиноби, чтоб не повторились события не такие уж и давние. — Это когда вы замышляли переворот в Конохе? — Не только это на самом деле, — она чуть поджимает губы. — Но его мы замышляли потому что другого пути у нас не было. Мы не могли все разом покинуть Коноху, и потому практически решились на это. Но Орочимару вовремя подоспел и спас нас не смотря на наше невыполнение обещания в прошлом. — А какое обещание? — интересуюсь я, запоздало понимая, что как-то не корректно такое спрашивать. — Мы не уберегли Хоши в свое время, — произносит она. — Мы решили, что она будет жить в клане Учиха, и что так будет лучше для неё. Она росла действительно талантливой и способной! К моменту своей смерти она уже имела три томоэ! И это очень хороший результат в наше время! Но её навыков и умений всё равно не хватило для того, чтоб защитить хотя бы себя. Тогда мы списали всё это на то, что на них напали свои же. Но вот теперь, когда мы анализировали жизнь нашего клана сидя здесь, мы пришли к выводу, что недостаточно хорошо обучили её, и это одна из причин, почему случилась трагедия. И это легло в основу нового кодекса клана Учиха. Так что имей в виду, что ты тоже будешь обучаться, если станешь частью нашего клана. Я на это киваю головой и уже готовлюсь дать согласие — тоже мне новинка — учиться! Вон, в клане змеелюдов тоже учимся! — Не спеши с ответом! Наше обучение немного не такое, какое в других кланах — мы пересмотрели основные принципы, — предостерегает она. — Но я ведь стану сильнее? — интересуюсь я. — Разумеется! — Тогда я согласна, — я мысленно потираю руки. Еще бы! Стать сильнее в этом мире весьма верное решение. А мне с моим не особо высоким потенциалом надо еще постараться! — Хорошо, — Микото улыбается. — Хочешь побыть здесь еще или пойдем на верх? — Можно мне что-нибудь еще почитать? — спрашиваю я. — Дай подумать: ты не сможешь прочесть скрижали. Но я могу дать тебе посмотреть некоторые летописи клана. Хочешь? — Ага, — киваю я головой и меня удивляют те изменения, которые с ней, кажется, так быстро произошли. Если в начале она напоминала охотницу, то теперь я вижу рядом с собой просто женщину, правда, с Шаринганами. — Идем, — она манит меня за собой и я спешу в соседнее помещение, где на столе лежит несколько свитков. Она берет в руки один из них и садится в большое кресло, хлопает рукой по нему рядом с собой и я спешу усесться рядом с ней. Сразу становится тепло и как-то спокойно. Она начинает читать и минут через пять мои глаза закрываются сами по себе. Разум выхватывает отдельные её слова. Я больше всего запоминаю про оружие, которое когда-то принадлежало Изуне Учиха и стараюсь не уснуть совсем. Но вот становится тихо и чьи-то мягкие ладони гладят меня по голове. Теперь меня окружает темнота и я засыпаю.--- ---
Я просыпаюсь резко и от этого моё тело начинает трясти. Мне кажется, что рушатся стены, и что убежище сейчас будет уничтожено. — Что произошло, пока я спала? — спрашиваю я у Микото, подскакивая на ноги, и видя, что она уже на ногах и собирается уходить. — Подожди здесь, — произносит она и выходит в коридор. Снаружи доносятся звуки глухих ударов и я всё-таки срываюсь с места и догоняю Микото. Я думаю о том, что могло произойти и где Кимимаро? Микото уже почти бежит, и я спешу за ней, но не поспеваю. Но вот я наконец-то вижу её спину, прорываюсь следом за ней в тот зал, где остался Кимимаро и вижу, как его пробивают около десятка кинутых в него катан. Внутри всё обрывается и сковывается холодом. Я не могу дышать. Кровь стекает по лезвиям каплями которые слишком громко разбиваются о землю. Но я вижу, что Кимимаро еще дышит и его можно спасти. Я бросаюсь к нему, но не успеваю: возникший сзади Учиха просто перерезает ему горло и через мгновение Кимимаро уже не дышит. — За что?! — кричу я и оборачиваюсь на Микото, понимая, что они не просто так разделили нас, а я дура, которая пошла непонятно куда непонятно с кем! И хоть я была на союзной территории, но не должна была оставлять брата одного. Внутри меня, кажется, все горит, когда она в ответ мне только улыбается. Так холодно и так надменно. А я с ужасом понимаю, что трагедия подкралась не с той стороны, с которой я предполагала и которая была показана мне в качестве видения. Жар куда-то выветрило из тела в тот момент, когда от прибитого за моей спиной тела Кагуи расползается вперед меня кровь. Я стою в этой луже и понимаю, что дышать я не могу и задыхаюсь. А Микото смотрит на меня и улыбается. Я не понимаю почему это произошло, пытаюсь дышать, создать хотя бы какую-то технику, но воды поблизости нет, и собрать из воздуха я её не могу. Моя легкая обувь промокает, и я понимаю, что кровь — тоже вода. Мир замирает и останавливается, когда я поднимаю вверх шарик крови Кимимаро. Слезы застилают взор, но я вижу тени, что движутся ко мне и поднимаю еще кровь с полу, создавая щит, который защитил меня от удара. Но по щиту бьют, и я понимаю, что не могу справиться с его удержанием. Он ливнем падает вниз, и теперь я вся в крови своего мертвого брата. Дыхание вновь перехватывает, когда Микото достает из ножен катану… И тут я чувствую, что кто-то тыкает меня в спину… эльфийская клубника дала о себе знать. И это действие вдруг заставило меня думать головой: я смотрю в Шаринганы Микото… — Я в гендзюцу! — выкрикиваю я, отстраняясь назад, щипая себя за руку, но ничего не происходит. — Ты уверена? — спрашивает она меня и её катана скользит по моей руке, распарывая одежду, которую окрашивает уже моя кровь… …Я открыла глаза и увидела, что мы всё еще стоим в том зале, где я заснула в объятьях Микото. Она смотрит на меня, правда, теперь её Шаринганы погасли. — Поздравляю: ты не прошла своё испытание, — произносит она и смотрит на меня. — Ведь ты допустила ряд ошибок: во-первых — попалась в гендзюцу с самого начала своего пребывания здесь, во-вторых — оставила напарника в одиночестве на потенциально вражеской территории! И не надо со мной спорить: союзы между кланами часто рушатся в один миг! Вспомни, как ты уводила в лес шиноби из Облака! Там мир между двумя деревнями был похерен за одну ночь, а про кланы в таком случае я вообще молчу! В-третьих: ты ела непонятные вещи из рук потенциального врага! Чем я там тебя кормила? — Я не знаю, — промямлила я, вспоминая про вкусный соус. — Не: в нем не было ничего, но тем не менее — ты должна была вежливо отказаться, сославшись на что-то благовидное, — Микото вновь улыбается. — А уж сколько раз ты смотрела потом в мои Шаринганы!!! А про то, что ты пошла еще дальше вглубь от своего напарника — так я вообще молчу! И не стоило развешивать уши, когда я рассказывала про место женщин и прочее — оно, кстати, всегда было на весьма высоком уровне, хотя теперь стандарты действительно стали выше… — Я не ожидала… — От союзников возможного предательства? — она усмехается. — Мы так не раз напарывались, так что не ты первая, не ты последняя. Но я рада: ты справилась. — Я не справилась, — я растираю по лицу слёзы. — Я понимаю, что не могу называться полноценной Учиха, да и вообще кем-либо. — Однако не все так плохо: ты ведь смогла даже в своем колечном состоянии поднять щит (тут она коварно улыбается) из крови своего мертвого брата! Жесткое, но верное и логично правильное решение в той ситуации. Я сообщу твоему отцу — он будет рад за тебя хотя бы в этом! Я смотрю на неё внимательно — моя истерика прекратилась сама собой, — и отмечаю, что её внешность неожиданно приобрела совсем не хищные черты. — С какого момента я была под действием Шарингана? — спрашиваю я у неё. — С самого начала, — Микото убирает катану, перед этим слизнув с неё смою кровь. — Изуми и другие молодые Учиха, отвлекали тебя всё время, а я всего лишь один раз поймала твой взгляд, но и того хватило, как видишь… — Ваша внешность… Она была иной, когда я пришла в клан! Это тоже гендзюцу? — Кто знает? — многозначительно произнесла она. — Может да, а может — нет?! Но в любом случае запомни, что многое меняет то, на чьей стороне ты находишься. Если мы против тебя, то та внешность ужасное оружие, от которого ты умрешь, если же мы за тебя, то это оружие против твоих врагов. Так что всегда помни, что надо стараться до последнего сделать какой-либо клан своим союзником, а повоевать всегда успеешь — ты сегодня видела. Как легко могут разрушиться союзы! Потерла порез на руке, который больше не кровил. Микото и её испытания изрядно напугали меня. И что бы она там не говорила, но я его не прошла. — Идем, — произносит Учиха. — Нам еще твои ошибки перед всеми оглашать! — Не надо! — прошу её я. — Да ладно: ты ведь всё равно не справилась, — в этот момент пещера сотрясается от удара. — Да не пугайся ты так! Просто настало время испытания твоего брата, а оно другое! Он ведь мужчина! — Какое? — у меня опять сердце упало в пятки. — Просто битва его со всеми остальными без права наносить серьёзные вред и убивать, — Микото манит меня за собой. — Идем наверх — там есть отличное место для наблюдения. Будем надеяться, что он справится лучше, чем ты.--- ---
В это же время в другом убежаще змеелюда
Орочимару довольно оскалился и отложил в сторону отчеты — сегодня они его порадовали. И из Отогакуре хорошие новости, и из убежищ, и наконец-то овощеводство Хинаты начало приносить хоть какие-то видимые результаты. Девчонка поднаторела в этом деле умудрялась выдавать неплохие результаты. Этому, конечно, способствовал улучшившийся у Хьюга контроль чакры, но тут дело и в том, что она накопила достаточно опыта в этом деле. — И всё-таки мне не совсем понятно, зачем надо было отправлять её к Учиха? — Кабуто откладывает в сторону отчеты, касаемые исследований. — Кимимаро вполне хватит для установления связи с носителями Шарингана. Он стал достаточно сдержанным, чтоб не наделать глупостей и не учудить без её надзора. — Может быть его и было бы достаточно, но отправить её туда необходимо, — Орочимару дал знак, что стоит пройтись по убежищу и выйти наружу, пока есть такая возможность. Кабуто кивнул и последовал за саннином. В этом убежище все было спокойно и тихо. Тут удачно подобрался коллектив, и он был стабилен и полностью лоялен змеиному саннину. Здесь ни разу не было бунтов, недовольств его действиями, а так же шпионов — сюда даже никого из вне не нужно было приводить — люди здесь спешно обучались, если того требовала ситуация. Население этого тихого подземного мирка постепенно увеличивалось благодаря рождаемости, что была тут на среднем уровне. Это тот самый проект «мобильной» деревни в миниатюре, который удался Орочимару в полной мере и которым он очень гордился. И именно сюда он принял решение привести Саске, который теперь отсыпался под действием снотворного, которого ему давали на ночь. Звезды сияли над головами двоих вышедших на поверхности и старший из них попробовал змеиным языком воздух. Младший с легко читаемой завистью в глазах посмотрел на манипуляции отца, на что тот беззлобно засмеялся. — Придет и твое время — ты сможешь куда лучше, чем я! — произнес Орочимару, чем заставил зардеться своего старшего сына. — Тут никого нет, — Кабуто поверил своей техникой на основе печатей. — Угу, — кивает головой Орочимару и они идут к камням, садясь на которые устремляют свой взор в высоту. Их окутывает тишина и с неба на них смотрят такие далекие звезды. — Я думаю, что зря ты её туда отправил, — Кабуто раскалывает установившуюся тишину. — Хотя бы из-за Гурен. Она на говно изойдётся, когда узнает, а она узнает! И будет очередное «избиение младенцев»! Хьюга опять закатают в кристалл, и в итоге не факт, что её получится вытащить так же быстро, как в прошлый раз. — А я думаю, что Гурен пора бы начать понимать реалии этого мира. Она не всегда будет его центром, и мы не обязаны крутиться вокруг неё. Я немного переборщил в свое время с опекой над ней. Это не сложно объяснить: после смерти Хоши я был несколько не в себе, и в итоге Гурен выросла эгоцентричной. Но она уже выросла и не маленькая, а потому давно пора понять, что не бывает в жизни всё так, как ей в башку взбредет. Что же до Хинаты, то она слишком любит «сидеть на жопе ровно и не отсвечивать». Я понимаю, что в клане Хьюга так ей было проще, так она привыкла. Но пора бы понять, что иногда надо собирать сопли в кулак и идти вперед. А она просто боится. Даже когда что-то делает, то делает это из страха, а не из смелости. — Разве? — ирьенин продолжает смотреть на звездное небо, правда по привычке поправляет очки, чуть отблескивая стеклами. — Да, — Орочимару кивает головой. — Есть такие люди, которые при виде опасности забиваются в угол и там и остаются (канонная Хината). А есть такие же ссыкуны, только несколько иного свойства. Они при виде опасности тоже забиваются в угол. Тоже сидят в надежде, что кто-то их спасет. Но как только они понимают, что помощи ждать неоткуда, в отличии от первых, от страха начинают драться и дерутся за себя и других с неистовой мощью. И это не смелость, отнюдь. Хината со свирепостью льва обрушится на врагов только когда поймет, что помощи ждать не откуда, и кто если не она? — Я думаю, что это всё-таки смелость, — не соглашается с саннином Якуши. — Всё-таки если бы она была такой уж ссыкухой, то сидела бы в доме Хьюга и носа на улицу не показывала. — Хм, — Орочимару какое-то время молча смотрит на звезды и улыбается. — Я не единожды расспрашивал её о жизни в доме Хьюга. Так вот: никакой смелости в её поступках там и в помине не было. Начать стоит с её интеграции в их мрачноватый мирок. Сначала она делала вид, что такая же как и все — мимикрировала по-другому. А все потому, что боялась получить печать в лоб. Угроза вполне себе реальная, если учесть, что она не знала, что по условию договора с Хиаши у неё не должно было быть никаких печатей. Иначе бы он ей её на лоб сразу после рождения умудрился ногтями нацарапать. — Ну, да, — соглашается Кабуто. — Кто бы стал не оговаривать такой вопрос с хитрожопым Хиаши с самого начала? — Вот и я об этом с ним сразу поговорил, — довольно скалится Орочимару. — Затем она просекла, что ничего в доме Хьюга нормального нет и, когда состоянии внутренней истерики и отчаянья достигло пика, совершила побег. Там-то в дело и включился Данзо, сообщивший мне о явных нарушениях со стороны Хиаши. Но так просто изъять мы её не могли из их противного клана. И потому я вместе с Данзо начал как можно быстрее разворачивать действия в сторону заинтересованного в ней Облака. Она тут очень удачно подыграла нам тем, что сунула свой нос в госпиталь и решила стать ирьёнином. Ну а потом дело техники и времени: её должны были выкрасть не без помощи Анбу и Корня и затем передать мне. И вот тут я смог наблюдать за ней в первое время почти постоянно. — Угу, — Кабуто кивает головой и его губы трогает легкая улыбка. Он вспоминает, как в первые увидел троих «личинок шиноби», с которыми ему предстояло находиться в тайном убежище. Тогда его это не на шутку злило и он хотел уйти, я теперь это вызывало улыбку и, кажется, тепло где-то глубоко в душе. — И я не заметил за ней ничего, чего бы она делала из смелости. Взять, например, тот случай, когда она смогла справиться со своими проблемами с управлением чакрой. — Это когда она залила Гаару и заодно нас водой? — уточняет Кабуто. — Да, именно этот момент (Часть 4. Глава 4), — Орочимару возвращает свое внимание к звездному небу. — Хината в тот момент показала себя такую, какая она на самом деле: слабая, трусливая, но тем не менее способная действовать, правда, когда реально приспичит. Она это неплохо скрывает от окружающих, но это всё равно заметно. Так и к чему это я? К тому, что если мы позволим ей сидеть на месте ровно, то она будет (хаха) сидеть на месте ровно и всё. Возможно, она, конечно, и займется чем-нибудь, но не факт, что полезным нам или Отогакуре… — А её «небольшой» садик? — возражает Кабуто. — Она ведь сама решила этим заниматься и это уже сейчас полезно и выгодно! — Это не первостепенно в свете надвигающейся заварушки в нашем гниловатом мире, — Орочимару поворачивается к Кабуто, сдергивая с его переносицы очки и подкидывая их в воздух, ловко ловя. — Чем это будет полезно на поле боя? Она что картофелем в лобешники Ооцуцуки кидаться начнет? И как ей это поможет? Да и надо бы ей уже научиться сразу прописывать в жбан, а не после того, когда ситуация накалится до предела. А этому может, как ни странно, поспособствовать столкновения с Гурен и обучение у Учиха. — Я думаю, что не особо поможет — всё-таки привычки, что ей привили в клане Хьюга необычайно сильны, раз не исчезли до сих пор, — возражает Кабуто. — Да и всё равно я не вижу смысла таскать её в клан Красноглазых. Ничему особому они её не смогут научить на мой взгляд. Тут надо бы отволочь её в клан Змеелюдей… — Ты ошибаешься, — Орочимару явно недоволен ходом мыслей своего сына. — Я видел реакцию Хинаты после её хождения в Коноху, где она видела Хьюга. Знаешь, а они всё равно её семья. И как бы мы не старались, она всё-таки скучает по матери, хотя никогда в этом не признается… Кабуто хотел что-то возразить и уже даже открыл рот для этого, но тут же захлопнул его. Он поспешно отвернулся от змеелюда и устремил свой взгляд к звездам. Всё-таки Орочимару прав: увидь бы он (Кабуто) при таких же обстоятельствах Ноно, при каких увидела Хината Ханаби (старшую), не факт, что он смог бы сдержаться и не выдать себя. А он ни разу не был раскрыт во время шпионской деятельности и не считал себя бездарным на этом поприще. А вот Хината смогла доиграть свой концерт, хоть и не без помощи Кимимаро и Карин. — …Хм, — Орочимару заметил реакцию сына Ноны, — так вот на счет её матери и скучания по ней. Хинате всё равно нужен кто-то, кто сможет быть в её сознании отождествлен с ней. — Цунаде? — предлагает ирьенин. — Нет, — отрицательно качает головой Орочимару. — Она не станет как ни странно ровняться на неё, хотя обучается и старается преуспеть в ирьёдзюцу и в науках Сенджу, но это не то! Я вижу, что она как ни странно ближе к моей сестре Микото, что не удивительно — они ведь родственники. И эта родственность тоже важный фактор принятия ушастой Учиха за свою в мозгах глазастой Хьюга. Ну и нам надо налаживать связи с этим кланом. Всё-таки теперь они наши союзники и наконец-то подписали полное соглашение на вхождение в Отогакуре всем кланом. — Но как мы сможем создать тело для предположительно души Хоши без тела Фугаку? — ирьенин слегка хмурится. — Весь план ведь был направлен именно на это — получение его тела, создание максимально близкого по генокоду тела-носителя и заселение его душой старшей сестры… — Я хоть и хочу её возвращения, но всё-таки с годами мой пыл остывает, и я смотрю на многие вещи реалистичнее, — Орочимару замолкает ненадолго, облизывая губы. — Знаешь, у этого проекта слишком много изъянов. И один из них — возможный провал. Второй — напряженность в отношениях между нами и кланом Учиха. А оно надо? — Нет, но план… — Нам в предстоящих конфликтах важен каждый, чтоб хотя бы часть из нас выстояла и смогла уцелеть. А Хоши мертва, в отличии от всех вас. И мертвым уже всё равно, поэтому логичнее и правильнее мне думать о своих живых детях. — Но как же её воскрешение? — Кабуто снова возражает, но Орочимару жестом велит ему помолчать. — Это не значит, что я забуду о ней или перестану пытаться осуществить свой замысел. Вовсе нет! Просто я найду другой путь, другие возможности, вот и всё. Что же до тела Учиха и их генов, то раз Фугаку являлся родным братом моей ныне покойной жены, то я смогу получить от него нужное мне, и не забирая его тело. Пусть правит своим кланом, нам так выгоднее, чем если главой станет, например, Итачи или его мелкий брат. А у меня есть проблема повесомее: Хината и её талант влипать во всякую дрянь! — Орочимару тяжело вздохнул. — И ведь ни Карин, ни Гурен, ни Кимимаро, ни ты не обладают такой способностью! — Ну, есть ведь ещё кое-кто из нас… — Я даже не уверен, что смогу вытащить его оттуда! — Орочимару снова вздыхает. — Мне надо было думать об этом раньше, но я был занят другим. Да и есть ли смысл? Он можно сказать взрослый — он не примет ни меня, ни всех вас. Скорее всего, мне это придется оставить как есть. Жалко, но он единственный, на чью судьбу я не смогу повлиять. Наступает молчание и каждый думает о чем-то своем. С неба срывается звезда и почти сразу сгорает, падая на усталую землю. Вокруг тишина и безмятежность ночного мира шиноби. — Интересно, что бы стало с Хинатой, если бы её не получилось забрать из Конохи? — скорее сам себе задает вопрос Якуши. — И что бы было со мной и всеми остальными? — Очевидно, что история пошла бы по иному пути, — уклончиво отвечает Орочимару, даже не желая думать о такой вероятности. — Так может быть мы всё-таки попытаемся? — интересуется Кабуто. — Возможно, — Орочимару что-то решает для себя. — Но только если это будет безопасным для нас всех и не повлечет за собой особых последствий. Снова устанавливается тишина. Правда, звезд с неба больше не падает, но от этого меньше красоты в этом жестоком мире не становится. Старший из двоих встает на ноги и отправляется в сторону убежища. Кабуто не сильно медлит и спешит за своим отцом. Еще много всего предстоит. И есть проблема, что сейчас спит под сводами рукотворных пещер и даже не предполагает сколько всего им придется провернуть, чтоб хотя бы привести его сознание в относительную норму.--- ---
В пещерах Учиха
Тем временем посвящение в клан Учиха было завершено. Кимимаро еле дышал и смотрел усталыми глазами в каменный потолок. На его теле сегодня появилось несколько шрамов-отметин, что смогли нанести ему Учиха. Но это не печалило последнего из Кагуя. Он сгреб в ладони широко раскинутыми руками каменную крошку и засмеялся. Он смутно представлял что такое клан Кагуя. Всё то время, что он провел там, он лицезрел лишь решетку и темноту подземелья. Здесь же он не был пленником, он пришел в клан добровольно. И добровольно становился частью его. Почему-то он был уверен, что тут его не посадят в клетку, не объявят чудовищем, которого надо бояться. Здесь у всех и у каждого были свои тайны и секреты. Тут каждый был чудовищем в понимании мира Шиноби, и каждый был мертв для мира, так же, как и он. Кости, пророщенные в пещерах, подобно лучам Солнца, белым светом выступали из мрака подземелья. И Кагуя кинул в одну из них камни, что сжала его ладонь. Тихое шуршание распространилось по коридорам. И среди него он услышал звук приближающихся шагов. На мгновение душу сковал страх: почему-то снова вспомнилась клетка, темнота и подвал клана Кагуя… И где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что его не просто так измотали — сейчас они засунут его в клетку и все повторится… Он старался отогнать от себя эти мысли, понимая, что это всё чушь, его страхи, но получалось слабо. Он подумал о Хинате, своей слабой и по меркам шиноби калечной сестре. Она ведь ушла вместе с Микото и ничего не боялась. Она ведь такая ничтожная по сравнению с ними со всеми, но тем не менее она уже сейчас не боится и идет вперед к какой-то своей цели…. А что же он? Боится темноты, одиночества и чьих-то шагов… Но вот шаги остановились и Кимимаро услышал приглушенное шуршание, еле заметное для уха обычного человека. Он повернул голову в сторону и увидел, как Фугаку трогает рукой пророщенные из земли острые кости. Мужчина смотрел на них с интересом, задумчиво почесывая подбородок. — Как ты назвал эту технику? — спрашивает Глава Учиха. — Танец папоротника? Никогда до этого не видел её в действии! Половина пещеры порушена, своды на соплях держатся, но я не жалею! Это было зрелищно! Ты молодец! Нашел способ отогнать нас от себя! — Вы не оставили другого выхода, — Кимимаро отвечает тихо — сказывается чакроистощение. — Где Хината? — Я здесь, — произношу я, смотря вниз на старшего брата с тайной площадки на которую меня привела Микото. Глава Учиха смотрит на свою супругу и их горящие Шаринганы на мгновение встречаются. Она кивает ему, и его лицо трогает еле заметная улыбка. «О чем они говорят? Чему он так рад?» — проносится в моей голове. Но мысли Учиха мне не подвластны. Тайны и секреты их клана — тоже. И чему так довольно скалится сейчас Фугаку, смотря на Микото мне не ясно. Что задумали красноглазые? Но вот Кимимаро помогает встать Глава клана. И это означает, что его приняли в Семью, приняли в клан Учиха. А дальше я вижу, как из-за завалов и костей к ним выходят другие Учиха. Во всеуслышание объявляется, что Кимимаро прошел испытание и теперь один их Учиха по праву. Я рада за брата и спешу следом за Микото, чтобы поздравить его. Но каково моё удивление, когда Фугаку объявляет, что я прошла своё испытание и теперь тоже часть их клана. Учиха чему-то несказанно рады. Они, кажется, нескончаемым потоком устремляются ко мне и к Кагуе. Столько горящих Шаринганов так близко к себе я еще не видела! А еще я удивилась, как в одно мгновение преобразились Учиха. Из тех хищников, какие провожали нас вглубь клана сегодня, они преобразовались в необычайно заботливых и безобидных людей. И всё это одни и те же люди. И то, какую их грань ты увидишь, зависит от их желания и от того, под каким углом ты сам будешь смотреть. Шаринганы пылали все так же, движения были всё такими же, но я не видела в них больше убийц и Красноглазых Демонов. Наверное, важна точка зрения и твоя позиция относительно объекта. Когда ты вне клана, они — хищники и Демоны, когда ты внутри него, они — Семья.--- ---
Под утро мы вышли на поверхность шинобьего мира. Над горами всходило Солнце и в его лучах наша кожа окрашивалась в желто-оранжевые оттенки. Клан Учиха остался далеко позади, но до нашего убежища было еще далеко. — Какое у тебя было испытание? — вдруг спрашивает Кимимаро. — Да как сказать, — пожимаю плечами я, вспоминая то, как кровь Кимимаро заливала все вокруг и как пропитывалась сквозь ткань обуви. — Сидела, слушала треп Микото, ела лепешки с какими-то соусами, немного послушала содержание летописей Учиха, а потом… — Скрижалей? — Кимимаро явно заинтересован. — Нет, у них еще есть записи, и в них много интересного, — делюсь я, даже радуясь, что не придется ему рассказывать, что я там в гендзюцу увидела. — Например? — Кагуя явно оживлен, а я вспоминаю, что он так и не бросил своего активного познания мира посредством чтения книг. — Про кошек пишут — они их изучили «от» и «до», про чакру Огня, про способы разведения костров, — но Кагуя на моих словах не особо впечатлен — мы сегодня этих кошек запертых в защищенном месте тремя контурами печатей столько видели, что не удивительно, что Учиха о них еще и писали. — Там про катану говорится, которая принадлежала когда-то Учиха Изуне. Говорят, что она спрятана где-то в горах. — Какое расточительство, — подытоживает Кагуя. — Было бы правильно передать её кому-то другому в пользование. Например, воину, который доказал свою силу и эффективность. — Да это же оружие брата Мадары, — удивляюсь я такой прагматичности, что скорее Якуши присуща. — Он просто не мог этого сделать и так почтил память брата. — Всё равно нелогично, — пожимает плечами Кагуя. — Изуна ведь был легендарным мечником, почти таким же, как легендарные мечники Тумана, или даже круче их… тут смотря с какой стороны смотреть. Его меч хотели бы получить после его смерти многие! Мадара мог бы пообещать за голову Тобирамы меч Изуны в награду ну и еще рьё как следует! И тогда, я уверен, ему бы Учиха эту голову принесли весьма быстро. Ну, или не Учиха — тут уж смотря как и где про это рассказать! Кимимаро коварно улыбнулся, а я в который раз поняла: кровь не вода — из жил не сольешь! И клан Кагуя в действии, и кровища Орочимару бурлит, и где-то очень далеко и слабо в прошлом Учиха легкого поведения весело подмигивает отсутствующими Шаринганами… — Хината, — Кагуя вдруг вновь решается нарушить тишину. — Если я и Кабуто оба сделали бы что-то выдающееся, кого из нас ты бы выбрала? — К чему ты спрашиваешь? Все и так очевидно: я пообещала ему, что если он победит твой недуг… — А предположим, что я совершу что-то грандиознее этого, то ты бы смогла нарушить обещание и уйти со мной? — спрашивает он не оборачиваясь. Я в отличии от него понимаю, что Кабуто это не тот человек, который просто возьмет и забудет обиду. Да и Кимимаро не так прост, как кажется. — Не знаю, — честно отвечаю я. — Но это должно быть что-то воистину уникальное… и я даже не могу представить что именно. — Понятно, — произносит он и замолкает. Я же думаю о нем, Кабуто, о том, как они оба схожи в своей бараньей упертости… Но мысли мои о генетических наследиях прервал тихий «бах», раздавшийся со стороны клана Учиха. Мы переглянулись и бегом отправились в их сторону, взбираясь повыше, чтоб увидеть и понять, что там произошло. Но когда мы достигли точки, где клан Учиха стал виден, мы замерли и долго не могли поверить своими глазам: те провалы, которые образовались в результате «Танца папоротника», теперь отсутствовали, и там пещеры были вновь целыми. — Они их восстановили что ли? — не столько спрашивает, сколько утверждает Кагуя. — Техниками подобными, как у нашего отца, — произношу я, а у самой волосы на голове шевелятся — это во сколько раз стали сильнее Учиха? — Круто, — Кагуя кивает сам себе. — Хорошо, что мы теперь часть их, и что они (Учиха) за нас и с нами. — Хорошо, разумеется, — соглашаюсь с ним я. — Но только отцу я об этом скажу сразу, как только я его увижу. А то что-то мне боязно от таких усилений этой семейки… — Считаешь, что союзники должны быть слабыми? — Кимимаро усмехается. — Но тогда что в них толку? — Тут проблема, что мы слабее и нас как бы гораздо меньше, — подмечаю я. А у самой в голове вертится, что с этим надо что-то решать. Колени почему-то вздрагивают, когда я вдруг понимаю, что может сотворить это воинство, если выйдет из-под контроля. И если это поколение будет еще точно знать и помнить, что это мы их вывели из Конохи и спасли, то вот поколения через два-три… И тут я вспоминаю то время, когда жила в Конохе в Доме Хьюга (Часть 1. Главы 5, 6). Я ведь тогда думала не так, а иначе. Находясь там, в Конохе, я вспоминала легенды про богов живших за белокаменными стенами, которые им не особо помогли. Видела, и на себе ощутила, когда свои грызут своих же… И я не была согласна с политикой верхушки Конохи, касаемой сильных кланов и кланов вообще… так что изменилось? Почему сейчас я веду себя так же, как и они? Страх. Я боюсь, но не за себя, а за своих потомков… «Но не это ли в свое время привело к тому, что рухнули белокаменные стены? И что будет с миром в общем, если из него пропадут сильные шиноби?» — думала я, смотря на то, как Учиха восстанавливают ландшафт вокруг своего закрытого мира, частью которого мы стали. И стало противно от того, какая я трусливо-подлая, ведь посмела думать такое в адрес тех, кто является в этом мире нашими единственными союзниками и кто сегодня принял нас к себе. — Хината, — слышу я строгий голос Кагуи. — Идем. И хватит уже трястись от страха! Чего ты там не видела? Всего-то техники земли, подобные тем, что кастует Отец и Кабуто! — Да просто это так неожиданно… они такими сильными стали! — Так кто тебе мешает стать сильнее? — спрашивает меня он. — У тебя, конечно, не получится стать такими же, как я или Кабуто, или так же хорошо ощущать, как и Карин, да и не хозяйка Однохвостого ты, но ты можешь стать лучшей в ином. Вон, Таюйя тоже не особо сильна, но она старается и в итоге скоро тебя переплюнет! Книг прочла столько, сколько мы все вместе не читали! Попробуй и ты! А то только в огороде капаешься в свободное время и рисуешь, и тогда бояться не придется. — Да, — соглашаюсь с ним я. — Я, наверное, так и сделаю. Дальше мы идем в сторону нашего подземелья, а я все думаю, в чем же мне совершенствоваться, кроме водных техник, которые получаются через раз и прокачки бесполезных бьякуганов, которыми я смотрю на звезды?