***
На улице пахнет свежими булочками, слышен чересчур громкий хохот детей, которые летают туда-сюда на своих великах. Под ногами мокрый асфальт с разноцветными разводами от бензина, листья на деревьях качаются от несильного летнего ветра, а цветы, которые находятся недалеко от ног, цветут, с силой наклоняясь к солнцу. Эдди чихает. — Будь здоров, — опускает на плечо мальчика свою руку Стэн, улыбаясь своей озорной улыбкой. Эдди щурится, будто его улыбка излучает свет. Кучерявые волосы Уриса после дождя или, скорее всего, после того, как он с самого дома километра три бежал, потому что велик сломан, теперь напоминали слишком неаккуратное гнездо какой-то пташки. — И тебе не хворать, — поднимает уголки рта Каспбрак, смотря сначала на Стэнли, потом на магазин, в котором ему стоит провести целое лето, а это, на минуточку, девяносто два дня. Девяносто два дня "безудержного веселья" в горе покрытых пылью книг, еле виднеющегося сквозь одно маленькое окошко солнца. Да, этот магазин был точно не из больших: в нём находилось где-то десять рядов с книгами, расстояние между ними было примерно такое же широкое, как и сам Эдди. Туда почти никто никогда не заходил, миссис Лютер часто сидела там одна, читая очередную поэзию какого-то малоизвестного поэта, но при этом называя его «великим», так что после такого наблюдения Эдди заглянул в магазин с печеньем и любимым зелёным чаем в руках и предложил свою кандидатуру за двадцать долларов в день. Что не сделаешь, чтобы убежать от своей слишком заботливой матушки на целое лето. — Я вижу у тебя в глазах пылающий огонь, когда ты смотришь на эту свалку, — смеётся Стэн, глазами пробегая по зданию, которое так и предупреждает, что может рухнуть в любой момент, а из стен уже вылезают «вьющиеся чудовища». Каспбрак переводит взгляд на ту сторону, где заходит солнце, долго наблюдает за ним, пока в глазах не начинают бегать жёлтые полосы, а Стэн не машет перед ними рукой. Мальчик моргает пару раз. Веснушки усыпали почти все его лицо, которые на закате кажутся восьмым чудом света вкупе со светло-карими блестящими глазами и кудрявыми волосами цвета коньяка. Он совсем не выглядит на свой возраст. У многих в шестнадцать растут какая-никакая бородка или усы, у некоторых — уже волосы на теле, но не у Эдди, у него лицо чистое, как у младенца, правда он может похвастаться довольно подтянутым для своих лет телом и немного хриплым голосом. — Нихрена я не рад, но что поделать, — пожимает плечами Эдди, в профиль оборачиваясь к другу, поднимая голову, так как Стэн выше его почти на голову. Одним из его минусов он ещё считает довольно низкий рост, но на это он старается не обращать внимания. — Ты бы мог работать со мной, — хмыкает Урис, изгибая бровь. Видно, что он недоволен, ведь предлагал Эдди пойти с ним сидеть с детьми, но тот сразу отказался. Он просто на дух не переносит этих маленьких спиногрызов, которые ревут как резаные. — Я не педофил, — смеётся Эдди, поднимая свой велик с земли, вытирая рукой сидение. Солнце уже не так слепит, а на небе смешиваются новые краски. Это как целое искусство, а наблюдать за тем, что делает природа, очень приятно и даже успокаивает. — Куда поедем? — оставляет без ответа предыдущую шутку Урис, склоняя голову на бок, подмигивая. Он поправляет свою полосатую рубашку и запускает руку в свои густые и такие же кудрявые, но светлые волосы. — Я думаю, было бы хорошо сгонять и купить пару пачек чипсов, — чуть тише говорит Каспбрак, смотря по сторонам, будто его мама может выскочить прямо сейчас, услышав слово "чипсы" из ниоткуда, но ничего не происходит, поэтому он опять смотрит на Стэна с ухмылкой и немым вопросом. — И к тебе. — Твоя мамка угробит и меня, и тебя, если учует запах чипсов и чего-то ещё из твоего рта, — негодует парень со светлыми волосами, но садится немного дальше от руля на велик друга, хлопая того по руке, чтобы он вышел из мыслей и начал крутить педали. — Давай хотя бы сейчас не будем о ней, — вздыхает Эдди, слегка прикрывая глаза, пока тёплый, почти июльский ветер бьёт ему в лицо, а волосы летят во все стороны. Он чувствует себя свободным. — Смотри, а то убьёшь и меня, и себя, а кто потом реветь на похоронах будет? — говорит Стэн, сидя спиной к нему. Снизу из-под колёс брызгает вода, то и дело попадая на ноги Эдди, правда ему сейчас и на это плевать. — Бен поплачет, — улыбается Эдди. Рядом с ними проносятся дома, почти везде на улице играют кучками дети, пока один из "умников" не решает напугать Каспбрака и выскакивает на середину. Растерявшись, Эдди чуть не падает на землю вместе с велосипедом и Стэном, но успевает вовремя повернуть, пока за спиной слышится детский смех, очень, блять, громкий. — Вот поэтому я и не согласился с ними сидеть, — раздражённо фыркает мальчишка, успокаивая свои конечности, которые начали подрагивать при осознании того, что могло с ними случиться. Сейчас этот кадр с двумя счастливыми подростками, которые едут в закат солнца, мог бы пойти за неплохой кадр из какого-нибудь фильма про дружбу и любовь, но это все сейчас реально и нужно ловить момент, пока он есть. Цвета на небе навевают воспоминания о персиках и мёде, который плавно стекает по небу. Отражение солнца в воде — радуга, которая появляется после дождя, и запах свежескошенной травы. Он слышит, как далеко чирикают птички, как листья деревьев шелестят, как где-то слишком рядом течёт река. Эдди невольно улыбается. Лето — лучшая пора года. Каспбрак уверен в этом, ведь именно за эти три месяца в его жизни хоть что-то да налаживается, это время наполнено весёлыми моментами, улыбками, ночными прогулками втайне от мамы, пьяным бредом, брызгами на карьере, музыкой, глупыми танцами, поездками на велике и чувством освобождения. Эдди крутит педали сильнее, пока Стэн сидит и напевает себе под нос какую-то мелодию; на его лице играют "зайчики", есть в этих часах то, что никогда не забудется, то, что вызывает в сердце тепло и трепет. Дерри хоть и пропащий городок, но Каспбрак любит его всем сердцем, это ведь место его детства и юности, его первой неудачи в виде катания на велике и первой влюбленности в виде Генри Бауэрса. Тот ещё уёбок. Стэн сгребает с полок пять пачек чипсов, несколько банок газировки, попкорна, каких-то привлекательных на вид конфет, у Каспбрака в голове только "Вот точно мама говорила, если съесть много конфет, то у меня выпадут все зубы", но он быстро отмахивается от себя эти мысли, он имеет право хоть один вечер сделать то, что хочет сам. На кассе недовольная тётка пробивает им продукты слишком медленно, настолько, что за это время Урис успел закатить глаза десять раз и украсть жвачку. Когда всё, что они купили, умещается в два рюкзака, мальчики, весело смеясь, выходят из магазина, и снова садитсяь на велик. Только на этот раз Стэнли за рулём, пока второй наслаждается открывшимся перед ним видом. Жёлтое, слепящее яркое днём, оно меняет свой цвет и оттенок на более мягкий и тёплый, который словно невесомая шаль укрывает все вокруг. На краткий миг создается атмосфера уюта и покоя, в которую хочется любить и быть любимым. Вся природа в закатных лучах чудесным образом преображается. Зелёный цвет растений становится все насыщеннее, контрастнее. На всё вокруг приятно смотреть, да что там, всё вокруг кажется таким родным и дружелюбным, хочется остаться здесь подольше. — Мы приехали, — оповещает Стэн, держа равновесие на велике, чтобы Эдди не свалился вместе со всей «вредной» едой, что они купили, на землю, иначе точно бы его футболка с белой сменила цвет на зелёный. — Ты отвратительно водишь, — фыркает мальчишка, слезая с руля, но не скрывает улыбки. Урис опять закатывает глаза. Дома у второго никого нет, родители уехали в командировку на всё лето, а за Стэном попросили приглядывать милую бабушку по соседству. — Заходи внутрь и поменьше говори, — толкает того в спину Стэн, оглядываясь по сторонам. Дверь с коротким скрипом открывается, перед глазами сразу же предстаёт уютный коридор, правда теперь пустой, и только три пары обуви мальчишки сзади покоятся у стены, на вешалках также ничего не висит, это и даёт знать, что Стэн дома сам. В гостиной, куда они идут, стоит слишком большой диван, если честно, Эдди думает, что его бы туда таких поместилось не меньше пяти. На кухне Стэн, как старушка, ворчит, что кушать нечего, и с радостным видом берёт половину купленного в руки, а половину отдаёт Эдди, прося идти к нему в комнату. Топот ног по ступенькам эхом распространяется по пустому дому, в комнате у Стэна настоящий хаос, но он только отмахивается, а Эдди, если честно, плевать. На стенах слишком много плакатов с комиксами, фотографий их "святой" тройки. Теперь только Бена не хватает, но он уехал с мамой к бабушке и должен вернуться где-то через две недели. Каспбрак чувствует, что скучает. Стэн с важным видом и ноутбуком в руках плюхается на кровать, хлопая рукой рядом, приглашая Эдди. За окном солнце уже еле виднеется, на часах девять часов, мама завтра точно будет кричать, попытается посадить его на домашний арест. — Посмотрим какой-нибудь ужастик? — предлагает Эдди, открывая первую пачку чипсов. — Только не пищи как девчонка, Каспбрак, — ухмыляется Стэнли, включая первый попавшийся — "Монахиня".***
На экране только что стало темно, девушка, имя которой Эдди уже успел забыть, пытается найти ту монашку, чтобы убить. Урис как в воду глядел, ведь уже на пятой минуте Эдди начал трястись, но вида не подавал, кусая ногти на руках, каждый раз крича персонажу в фильме "Дура, куда ты идёшь?", "Нет ну, где твои мозги, если там темно, значит, туда нельзя". Стэн привык, что Каспбрак очень любит комментировать всё, что происходит на экране, поэтому молча кушал всё, что они взяли, и иногда кидал взгляд на друга, когда тот начинал тяжело дышать. На одном моменте Эдди слишком испугался, да так, что рукой перекинул чипсы, которые теперь рассыпались по всей постели Стэна. Разгневанно смотря на друга, Урис высыпает ему на голову вторую пачку и пристально наблюдает за эмоциями Эдди, которые меняются каждую секунду, пока мальчик в шутку не ударяет Стэна по голове, стряхивая со своих кудрей всё лишнее. — Урис, ты потерял свои мозги? — шипит Эдди, но всё же улыбается. Ему не хватало таких вечеров. — Будешь спать тут один, — смеётся Стэнли, собирая крошки с одеяла, но, не выдержав, стряхивает всё на пол, опять усаживаясь рядом. На часах уже стукнуло за полночь, когда они наконец-то решили лечь спать, ведь Эдди уже буквально спал на плече у друга, то и дело открывая глаза, когда Стэн говорил что-то слишком громко. Поэтому Урис, как заботливый старший брат, выключает настольную лампу, укрывая Эдди одеялом на одной стороне, сам ложась с другой, кладёт ингалятор Каспбрака слишком близко. Это так, на всякий случай. — Как же блять, неудобно, — слышит шёпот Эдди Стэн перед тем, как полностью провалиться в царство Морфея.