Моменты

- Не так мелко, иначе в итоге получится каша. Да, теперь правильно. Голос Рейстлина всегда тих, но Даламару нет нужды прислушиваться – острый слух позволяет разбирать даже шепот. Он и не прислушивается, он – вслушивается, наслаждается каждым мимолетным изменением тона, каждым звуком. Он легко улавливает несказанное одобрение, потому что вслух произнесенное «молодец» не прозвучало до сих пор ни разу. Он чувствует удовольствие, умиротворение, что-то очень уютное и теплое, то, что услышать в шелестящем голосе архимага удается так редко. Даламар режет морковь. Самую обычную, оранжевую. На ровные кружочки в сантиметр толщиной. Корнеплод жизнерадостно-ярок, сочен и сладок, и эльф отправил в рот уже несколько «испорченных» ломтиков, стараясь хрустеть негромко. Последний, слишком тонкий и потому «забракованный», прямо из-под пальцев выхватывает Рейстлин. И щурится довольным котом. Фартук, повязанный поверх домашней, простого черного полотна мантии, расцветкой соперничает с небом. Кокетливый бантик на талии вызывает безотчетное умилительное фырканье, худоба шалафи – вздох. Седые волосы, собранные на затылке в кривой и оттого забавный пучок, подвязаны такой же голубой ленточкой, которая была еще одним бантиком, но уже декоративным, и на фартуке не устраивала. Рейстлин редко готовил. Еще реже (никогда до этого дня) не предлагал присоединиться ученику. Он не был прихотлив, фрукты, теплый хлеб, чай – пожалуй, весь обычный рацион, да и приемы пищи он нередко пропускал вовсе. Эльф знал о проклятье и подозревал, что именно его учитель видит во время еды, но ведь вкус и запахи тот воспринимал, как и все, а его брат (да, Даламар бывал в Утехе, из любопытства) сказал, что маг и раньше ел очень мало. Тем интереснее было узнать – на тот момент он носил звание ученика уже почти месяц – что его шалафи умеет и, более того, любит готовить. В тот самый раз он каким-то очень хитрым способом запек кролика, с травами и вином, мясо было нежным и восхитительно-прекрасным, сочным, совершенно божественным… Поданная на гарнир картошка окончательно купила темного эльфа. И он до сих пор жалел, что не был на рядом тогда, когда Рейстлин готовил… Больше таких ошибок он не допускал, бдительно отслеживал каждое посещение кухни и смотрел. О, он смотрел с удовольствием. Это оказалось на редкость приятным зрелищем. Волнующим зрелищем, что уж там. То, как ловко управлялся его учитель с ножом, как быстро нарезал зелень или овощи, как выжимал фрукты или чистил орехи… Шалафи никогда не торопился, и к кулинарии подходил вдохновенно. Почти как к магии. Вот только на занятиях он умел быть и нетерпимым, и жестким, и даже жестоким, и горе ученику, если тот отвлекался… Да хоть бы и на красоту заката над Шойкановой рощей и на то, как красиво солнце еще больше золотит кожу учителя. А здесь, на кухне, эльф мог смотреть столько, сколько хочется – его не пытались прогнать, а порой даже комментировали что-то. Например, что в тесто для сладкой выпечки стоит добавить и немного соли. Больше всего Даламар любил наблюдать в такие моменты за ловкими и быстрыми, но неизменно изящными движениями тонких пальцев. Длинные, кажущиеся очень хрупкими, они не были «паучьими» или женственными, они были… Совершенны. Даже если были испачканы в крови, в сливках или в тесте. А один раз Рейстлин пролил немного меда и – при воспоминании об этом почему-то теплело внутри – совершенно спокойно слизнул тот с костяшек прежде, чем вымыть руки. Величайший архимаг этого времени вообще любил сладкое. Под настроение. И не смущало то, что эти же пальцы могли причинять боль. От того они не становились менее прекрасными. А сегодня он готовил вместе с шалафи. Ему досталось самое простое – нарезать овощи для гарнира, но вот это, знакомое еще по некоторым экспериментам ощущение причастности к чему-то пьянило. Не просто причастности. И дело было исключительно в компании черного мага. Никогда еще бывший слугой Даламар не наслаждался готовкой – та не слишком обременяла, но не вызывала столько восторга. Словно бы допустили его до чего-то личного, от всех скрытого, словно приблизили еще чуточку ближе. Позволили коснуться того, что нравится. Жаль лишь, что таких моментов так мало… - Шалафи? - Что такое, ученик? – В голосе слышится теплая улыбка. Даламару не нужно смотреть, чтобы знать – его учитель полностью доволен сейчас, здесь, на кухне, облаченный в фартук и помешивающий сложный соус для мяса. - Я хочу… Чаще готовить вместе с тобой. Молчание затягивается. Молчание напрягает. Рейстлин редко потакает желаниям ученика, а это именно прихоть, не что-то, полезное магии. Но вместо отказа он слышит совсем другое. - Купишь завтра на рынке себе фартук. Свой не отдам, а мантию ты уже угваздал. И… Утку. И чернослив. И… Нет, проще пройти с тобой, ты все равно не выберешь, - вдруг передумал он, осчастливив эльфа до дрожания ушей (от предвкушения).