***
Емицу сидел дома, мрачно думая о том, где он допустил ошибку. Реборн не пускал его на тренировку сына, говоря о том, что Емицу там появляться не стоит: снесет Пламенем или чем-нибудь похуже. Разумеется, он сделал вид, что послушал Реборна, и пришел туда на полчаса позже сына. Ни Тсунаеши, ни Реборна, ни Базиля он на скале не нашел. Зато его встретили иллюзии, от которых он уже на инстинктах отпрянул, судорожно вспоминая прошедшие дни. Змеи и Драконы, которые кусали и выдыхали пламя, даже если и были ненастоящими, делали по-настоящему больно, будучи при этом не подвластны атакам оружия или Пламени. Пришлось уходить, подгоняемым фантазиями больного иллюзиониста, с каждой минутой расходившегося все больше. «За что?!» — кричал про себя Савада-старший, пытаясь отдышаться: иллюзии на время оставили его. А ведь началось все вполне мирно… почти. Пропажу Тсуны с заменой того весьма достоверной подделкой нельзя назвать чем-то обычным. Но ведь друг-то, друг — беспламенный! Почему с его приездом начались такие проблемы?! В начале Емицу охотно наблюдал за тем, как Тсуна рассказывает о своем друге, внутренне недоумевая: как он мог пропустить появление стольких людей в жизни сына? И почему сын при первом же случае свалил именно к этому другу — аж в Киото? Емицу радовался, что Тсунаеши мог управляться с таким своеобразным, но очень сильным туманником. Ну, а то, что он пока использовал силы Хранителя для такой цели… все исправимо. «Однако, — думал Емицу, переводя взгляд на очкастого паренька с коротким ежиком волос, — не думаю, что от него будут какие-то проблемы». Ему вспомнился Поттер, поправляющий очки-велосипеды смешным жестом, который являлся сильным Облаком, но, несмотря на это, был довольно миролюбив и дружелюбен, совершенно не проявляя свойственные всем Облакам эгоизм и отстраненность. Вздохнув, глядя на убегающего в спешке Тсуну, Емицу продвинулся в гостиную, где намеревался как следует отдохнуть. На этом его спокойный день был окончен. Проснулся он от шипения рядом с головой. Откатившись назад и найдя источник звука, тот настороженно замер. Рядом с местом, где недавно находилась его голова, в кольца свилась толстая и ядовитая — по окраске видно — змея. Та перестала шипеть, как только Емицу откатился, и теперь раскачивалась в стороны, как перед броском. Емицу, не задумываясь, пустил в нее сгусток Пламени. В змее с каким-то прерывистым шипением образовалось отверстие в том месте, где прошло Пламя. Иллюзия. Емицу насторожился. Он знал, что Рокудо Мукуро любит шуточки, но чтоб вот так на ровном месте провоцировать кого-то… Думая об этом, Емицу не заметил, в какой момент в комнате начали замерзать стены, покрываясь изморозью. В груди Емицу начал разливаться иррациональный страх. По полу комнаты начали ползти сотни скользких змей, стремящихся залезть на Емицу. — Твою ж! Так начался его день, полный тварей, тварей, и еще раз тварей, которых нельзя было отличить от фальшивых, слепленных туманником. Каким-то образом вся вакханалия обрушилась только на голову Емицу, ювелирно избегая вреда и запугивания всех остальных жильцов дома. Рокудо Мукуро, Шарлотта Аженор и Нура Рикуо все так же мирно переговаривались на заднем дворе дома. Никаких аномалий рядом. Ни скелетов, ни призраков, ни ужасного мороза, ни лавы под ногами, которая обещает по-настоящему изжарить тебя. Прошло несколько часов, прежде чем он смог добраться до них из гостиной. Ну, а когда он подошел к ним достаточно близко для разговора, его проигнорировали, не отвечая на вопросы и не обращая внимания на махание руками перед носом. Разозлившись, Емицу попытался несильно хлопнуть по спине Рикуо… Попытка провалилась, закончившись тем, что рука Емицу прошла насквозь. «Иллюзия? Но интуиция только что говорила, что передо мной настоящие они. И продолжает говорить об этом. Черт, на какой уровень вышли иллюзии Рокудо, если он может обманывать чувства до такой степени?» Емицу с подозрением попытался проделать то же самое с Шарлоттой и Мукуро, натыкаясь на тот же результат: те расплывались черной мглой в месте прикосновения. Продолжая ругаться, он отправился на поиски настоящей троицы. Так прошел весь день, пока домой не пришел Тсуна с друзьями. К тому моменту Емицу успел обжечься левой рукой, получить несколько не глубоких, но весьма неприятных царапин на шею и спину, и несколько раз ушибиться. Тсунаеши ошарашенно смотрел на пролетающего мимо костяного оленя и играющих с различными тварями детей. Гокудера Хаято с восторгом, казалось, отнесся к появившимся в доме существам, что не прибавило Емицу настроения, однако сын его не подвел: — Э… ребята? Рику, Мукуро, Шарлотта-сан, не могли бы вы… прекратить на время? Тут холодно же, Ламбо и И-пин так простынут, да и Фууте страшно, — Тсуна спокойно подошел к де ла Стелле и мягко обнял, потрепав того по макушке. — Ну, ну, сейчас эти трое все уберут, не волнуйся. Эти иллюзии что-то сделали тебе? Фуута отрицательно замотал головой, робко улыбаясь. Жуткая, как казалось Емицу до этого момента, троица с виноватым видом зашла в дом с заднего двора: все немного растрепанные, и смотрящие куда угодно, но не на Тсуну. Как нашалившие, но не желающие признавать того дети — никто даже не покраснел: Аженор выражала эмоции только глазами, которые сейчас лучились весельем, Рокудо Мукуро с довольной ухмылкой напевал какую-то мелодию, а Нура Рикуо с виноватым, но таким же довольно-счастливым видом принес от всех извинения за доставленные неудобства. Еще на слове «прекратить» в доме неожиданно потеплело. Лампочки перестали мигать, а сковывающее чувство страха, которое до этого росло в груди Емицу, будто испарилось. Иллюзий в доме будто и не было, и только растерянность И-пин и Ламбо показывала, что это не так. Влияние Тсуны на друзей все-таки играло колоссальную роль в безопасности жизни окружающих. Ямамото Такеши и Гокудера Хаято, наблюдавшие все это, потребовали познакомить их с новыми лицами. Вот так мирно прошло еще два часа, когда Емицу не мог вздохнуть полной грудью, прежде чем Рокудо, Нура и Аженор ушли, решив переехать в другой дом. Хаято с энтузиазмом вызвался показать им самые лучшие съемные дома и квартиры: сам разобрался в этом при переезде из Италии и был не прочь сейчас помочь Десятому хоть так. Кто же знал, что «переехали из дома» не синоним «ушли навсегда». Уже после того, как он смог добраться до дома, а тренировка Тсуны закончилась, и тот пришел домой, Емицу с противоречивыми эмоциями встретил шедших вместе с Реборном Шарлотту и Рикуо. — Мы к ва-ам, — пропел Рокудо, появившись в двух шагах от Емицу, спокойно проходя мимо него в дом. Из-за всего этого, когда Реборн пришел к нему посреди ночи, чтобы сообщить о том, что Вария узнала о фальшивых кольцах, он даже немного порадовался. — А откуда ты?.. — Емицу интересовало, как киллер смог так быстро узнать столь закрытую информацию. — Хороший информатор, — хмыкнул Реборн, загадочно блеснув глазами. Интуиция Внешнего Советника закричала о том, что ничего хорошего от этого информатора его не ждет, когда они встретятся. — Можно узнать его имя? — Нельзя, — весело отрезал репетитор сына, наслаждаясь мучениями Емицу. — А тип Пламени? — Нет. — …ну хоть на кого он работает? Реборн гордо хмыкнул. — На Тсуну, — бросил киллер, выходя из комнаты. Емицу схватился за голову. Нет, все же надо было ему почаще появляться дома…Глава 13: Киллер и Смерть, Обман и Иллюзии
2 января 2020 г. в 13:37
Разговор с Реборном оказался тяжелым, и в то же время Тсуна почувствовал, как с сердца свалился целый булыжник.
Он… знал. Точнее, примерно догадался о том, кем является Тсуна. И был не против недоверия к себе со стороны Тсуны до тех пор, пока это не начало ему вредить.
Все же, кровь ёкая и Пламя, свойственное лишь живому человеку, действительно мешали друг другу из-за страхов Тсуны, не находя гармоничного положения между собой.
Реборн долгий час вдалбливал Тсуне то, что он, кем бы по крови ни являлся, будущий Босс Вонголы, а потому нерешительность и страхи — прочь.
Почему Реборн вообще понял, что Тсуна — ёкай? Савада очень долго думал об этом, пока не задал вопрос напрямую.
Ответом стала довольная ухмылка и целый рассказ о проколах Тсуны… и изначальных знаниях лучшего в мире киллера.
Быть лучшим в мире киллером — значит постоянно сталкиваться со смертью, являться ее причиной и самому ходить в шаге от нее. Было бы удивительно, если бы он хотя бы раз не столкнулся с неупокоенной душой. А таких в жизни Реборна хватало.
Мстительные души, желающие поквитаться за «несправедливую» смерть со своим убийцей. Разнородная нечисть, приходящая на запах смерти, которым, по словам многих, буквально разило от любого сильного наемника и мафиози. Ёкаи в Японии, которые так же, еще несколько лет назад, успели доказать Реборну свое существование, заморозив того ледяным дыханием… рассердил он чем-то Юки-онну или насмешил, киллер не смог понять. Тсуна ставил на то, что скорее насмешил.
Всех этих случаев хватило для того, чтобы, когда репетитор отмел версии «У Тсунаеши Пламя Неба с примесью Тумана» и «Может, в детстве Савады приключилось что-то настолько из ряда вон, что его исчезновения — следствие постороннего вмешательства?», он двинулся в, казалось, бесполезном направлении поисков. В родословной было все в порядке, сколько эти бумажки Реборн ни крутил, так что… когда появился Мукуро, ненавидевший людей, и столь легко принявший Тсуну своим Небом. Когда произошло знакомство с Шарлоттой Аженор, к которой Тсуна отнесся совершенно нормально, несмотря на то, что та больше чем на половину — демон, потусторонняя тварь. Когда Тсуна притащился из Киото вместе с Нурой Рикуо, от которого веяло Смертью больше, чем от любого мафиози, и который столь легко вписался в компанию из туманника, прошедшего шесть путей Ада, и любимицы Хель.
Мысль о том, что Тсунаеши в какой-то степени является ёкаем, подтвердилась полностью. Тренировка отмела все оставшиеся сомнения: Тсуна неплохо контролировал Пламя, но вместе с тем сдерживал внутри себя что-то еще, мешающее свободно драться.
Учитывая все это, Тсуне теперь предстояло одно — найти компромисс между своей сущностью ёкая и Пламенем. Так что, по факту, ничего не изменилось: он будет драться, драться, и еще раз драться с Рикуо, пока последний не поймет, что Савада исправил хотя бы большую часть своих ошибок.