Пересечение: Три-Ни-Сетте

Тсуна почти рухнул в кресло общего зала, отблагодарив Кеко за приготовленные в столь поздний час блюда. Ирие Шоичи и Спаннер, вернувшиеся вместе с ними, озадаченно переглядывались, подводя итоги их сбивчивого рассказа. — То есть, вы не считаете Бьякурана своим врагом, несмотря на то, что это совершенно незнакомый вам человек? — медленно подбирая слова, произнес Ирие. Все они вернулись с базы Мелоне разбитыми и голодными, но даже так, Реборн настоял на необходимости собраться вместе в ближайшее время. Тсуна согласился с решением Реборна обговорить все произошедшее и детали того, что им вообще предстоит делать. Тсуна чувствовал, как Гокудера хмурится, потому что его разрывало на части два мнения. «Это все еще чертов Поттер» и «Этот Бьякуран даже не был с нами знаком и к тому же убил Десятого - мы не обязаны с ним возиться». Мукуро склонялся все больше ко второму варианту, лишь из-за тихого внутреннего голоса иногда возвращаясь к обдумыванию первого. Рехей почти не был знаком с Гарри, но он только что прибыл в Будущее, где на него тут же начали вываливать новость за новостью, поэтому попросил возможность остаться пока в нейтралитете из-за непонимания ситуации. В итоге он ушел общаться с сестрой на кухню. Ямамото искренне переживал за Гарри, и он был бы рад помочь Бьякурану здесь, но… его отец был убит из-за войны с Мельфиоре, которой управлял Бьякуран. Мечник не мог так просто простить все жертвы, принесенные бойней в мафии, происходящей лишь из-за одного человека. Он попросил возможность остаться в стороне от голосования и сказал, что примет любое решение Тсуны. Но делать он это будет лишь из-за Савады, а не Бьякурана. Хибари не особо радовало то, что Тсуна не считает Бьякурана своим врагом, но он не опротестовал его мнение. Даже привычное и ожидаемое всеми «я все равно буду с ним драться» не озвучил, хотя оно так и висело в воздухе. Хибари встречался с Поттером всего несколько раз, в пару из которых подрался с шинигами. Тсуна считал, что ГДК таким образом успел пообщаться с Певереллом, потому что с тех пор оба знакомых Облака Тсуны пришли к неплохому взаимопониманию. В голове было пусто. Перед глазами Тсуны до сих пор все плыло. Ямамото развернул шоколадку и протянул ее Тсуне. — Я хочу хотя бы понять его, — через некоторое время ответил Тсуна, смотря в глаза Ирие Шоичи. — Он сказал, что пытался договориться с нами до этого. Значит, считал, что мы можем согласиться с его словами. — Савада, он не умеет говорить правду, — покачал головой Шоичи, — он всегда так делает — словами заставляет сомневаться в себе и своих решениях. А потом, не успев и оглянуться, ты уже танцуешь под его дудку. Тсуна закрыл глаза, стараясь не уснуть в кресле, напоминая себе расклад, обрисованный Ирие. Во-первых, Ирие Шоичи — их союзник, составлявший план победы над Бьякураном вместе с взрослыми Хибари и Десятым Боссом. Признавать человека из этого времени своим будущим «я» Тсуна отказывался даже мысленно. Во-вторых, их призвали сюда ради колец. И интуиция Тсуны говорила, что «Бьякуран» действительно просто попытался позаботиться о прошлом, прося Шоичи об определенном выборе мира. Сам Бьякуран, в свою очередь, был доведен до предела: Тсуна прекрасно помнил привычку этого шинигами заедать стресс сладким, помнил эту кукольную мимику, которая появлялась на лице Небесного Облака в моменты усталости или раздражения. Это пугало Тсуну, потому что теперь очень четко стал ясен один момент: если они не поймут, что заставило Поттера этого мира сменить магию на Пламя и стремиться захватить власть над миром, придет тот самый обещанный Шоичи ад. К тому же машина с телами взрослых из десятого поколения перенеслась вместе с остальной базой. Теперь только от Бьякурана зависело то, как долго здесь пробудут остальные Хранители Тсуны, которых лишили колец. Небольшое утешение приносило то, что Ирие Шоичи заранее забрал «подарок» будущих мафиози — боевые коробочки высочайшего ранга. В-третьих, рассказ Шоичи… — Я познакомился с ним еще в университете, так что хорошо знаю его. Уже тогда он выглядел таким образом. Бьякуран, как мне тогда казалось и кажется до сих пор, был гением во всем. Легко завоевывал доверие других людей, с ним было приятно поговорить о чем угодно. Он постоянно ел маршмеллоу или белый зефир, отказываясь от других сладостей. Несмотря ни на что, время в университете было самым интересным и веселым периодом в моей жизни. Он внимательно слушал мои теории, соглашался, когда я критиковал фильмы с этими вечными злодеями, захватывающими миры, но… результат вы видите. Бьякуран всегда казался открытым и дружелюбным человеком, но никто никогда не знал, что творится у него в голове. К тому же он совершенно не изменился за это время, — заметил Шоичи. — Он не растет и не изменяется с семнадцати лет, — сонно ответил Тсуна. — Э? Савада, откуда ты это знаешь? Или ты просто так думаешь из-за его внешнего вида? — удивленно спросил Ирие, подскочив на месте. — Десятый? — с недоумением произнес Гокудера, смотря на засыпающего Тсуну. — М? Он сам сказал мне, еще до битвы в Кокуе. Объяснил, что причина в том, что именно в этом возрасте у него пытались забрать Силу… ну, магию, как я понял… и с тех пор он больше не менялся. Ему ведь сейчас больше сорока, кажется?.. Он восьмидесятого года рождения, так что да, — продолжил бормотать Тсуна с закрывающимися глазами. — Он осен… нет, не осенний, наоборот же, ненавидит Хеллоуин, он июльский, но говорил, что праздновать его день рождения совсем не стоит, потому что от этого дня одни неприятности. И он, кроме маршмеллоу, должен любить любое сладкое, я проверял - дома литрами долгое время уходило какао, а вместе с тем и любая выпечка. Гокудера-кун, ты должен помнить, он несколько раз при тебе готовил торты. Тсуна уже не понимал, что говорит, просто изо всех сил пытался не заснуть. — А почему Бьякуран не ест шоколад? — вслух произнес засевшую в голове мысль Тсуна, старательно разлепляя веки. Шоичи несколько раз проморгался, кажется, так и не поняв ничего из произнесенного бреда Тсуны. — Бьякуран ненавидит шоколад и смотреть на него не может. Тсуна, ты перепутал его сейчас с кем-то другим? — с подозрением спросил Ирие, глядя на вымотанного подростка. — Реборн, поделись кофе? — проснулся Тсуна, услышав нервный звоночек интуиции. — Он мне сейчас позарез нужен, — закончил Тсунаеши, уходя в свою ночную форму. В этом состоянии он точно не уснет. А голова Тсуне вот прямо сейчас нужна кристально ясная. — Так, подожди, мы ведь с тобой уже обговорили эту часть или нет? Тот, кого вы зовете Бьякураном в этой параллели — наш знакомый, друг. Я не мог перепутать. Может, что-то где-то очень радикально повернулось, что-то пошло не так, но я уверен, что если он и выжил после вырывания магии и попадания в Азкабан, то лишь потому, что там была его сестра. Лотта-сан имеет такую природу, что любой близкий к ней человек должен пачками таскать шоколад или что-нибудь другое с сахаром, чтобы просто суметь находиться рядом в любой ситуации. — Я никогда не слышал от Бьякурана о его сестре, — хмуро произнес Шоичи. — Черт, — выругался Тсуна, начиная осознавать масштаб проблемы. — Тсуна, ты сейчас подумал о?.. — начал Ямамото, стирая спокойную улыбку с лица. — Где Аженор в этом идиотском будущем?! — огласил общую мысль Гокудера.

***

Бьякуран задумчиво смотрел на выключенный экран. «Всего лишь» пара месяцев, ха? Бьякуран из кожи вон лез, чтобы сократить время постройки машины времени хотя бы на день, про то, на какие выверты он шел, чтобы вылезти за рамки десяти лет, он и вовсе вспоминать не хотел. Все равно в итоге у него не получалось достать до нужной даты. Нигде. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Потому он и позволял Ирие влезать в его планы вновь и вновь — он быстрее всех собирал столь нужную ему конструкцию вне зависимости от обстоятельств. Глаза болят, будто хотят вытечь или вылезти из орбит, а голова гудит, будто по ней ударили молотом. Ну почему он не может достать из прошлого свою сестру? Этот вариант ведь был таким приятным, казалось, был самым легким в исполнении, да и не вредил почти ни одной стороне. Прежде чем дойти до мысли о захвате Системы, Бьякуран больше сотни раз пробовал пройти в прошлое на достаточное расстояние. Маховики времени не были способны отнести его и на год назад, даже самые мощные. А к тому времени, как нужный ему артефакт попадал к нему в руки, как назло, проходило больше года. Машина времени к моменту своей постройки была уже неактуальна. Выходил срок, в который он мог бы успеть достать Аженор из прошлого. Он просмотрел миллионы вариантов развития мира, где рождалась Аженор и доживала хотя бы до тринадцати лет. Увы, Азкабан — не лучшее место для роста ребенка. Шарлотта выживала на острове-тюрьме меньше, чем в половине случаев. Иногда ее маленькую так и не находили вовремя дементоры и годовалая малышка умирала через несколько часов после подбрасывания к Азкабану «любящими» родственниками. Бьякуран сбился со счета, сколько раз он сходил с ума, просматривая все эти параллели. И он уже давно перестал считать, сколько раз, отчаявшись, он без раздумий уничтожал разочаровавшие его миры. Везде, куда бы он ни заглянул, последний день жизни Лотты в пределе достигал ночи с 31 октября на 1 ноября 2001 года. Чуть больше четырех лет жизни от момента последней битвы в Хогвартсе. Если он и в этот раз не соберет вместе кусочки души родственницы, то, вероятно, он вынужден будет просить Хель об одолжении дать посидеть в Небытии хотя бы двадцать лет внутренних ощущений. За спиной послышался вздох богини. — Устала от меня? — спросил Бьякуран, не оглядываясь. Вместо ответа затылок Бьякурана обдали холодом кладбища — легкое дуновение с точки зрения Хель. На манер богини, это была попытка поддержать. Бьякуран улыбнулся, не сдержав нервного смешка. — Спасибо. Бьякуран с разочарованием посмотрел на опустошенные запасы маршмеллоу и зефира. Настала пора переходить на пломбирное мороженое с клубникой. Заодно остудится, голову проветрит. Последнее — навряд ли, тут ему уже ничто не поможет. Но можно же помечтать? Разговор с Савадой Тсунаеши никак не желал выходить из головы. «Ненавидишь людей?» — прозвучал вопрос Мягкого Неба как нечто совершенно естественное и понятное для этого человека. Внимательный, пронизывающий, сосредоточенный во время всей беседы взгляд. В какой-то момент Бьякуран подумал, что с этим Савадой можно вступить в переговоры. Объяснить, для чего нужны кольца. Но он слишком устал наступать на эти грабли и уже не хотел тратить драгоценное время на пустые разговоры. Уже завтра, как только он сможет выспаться, все решится.