Крепкие узы прочной веры

Канда считал, что напряг, это когда ты не знаешь, что с тем, за кого ты переживаешь; что напряг, это когда ты выхаживаешь по кабинету, напряжённо ожидая новостей; что напряг, это когда ты сидишь рядом с его больничной койкой на жёстком стуле и вместе с приборами считаешь пульс, следя, чтобы не случилось сбоя; что напряг, когда ты не знаешь, очнется ли он когда-нибудь вообще, сможешь ли ты услышать его голос. Но оказалось, что напряг отнюдь не это. Напряг - это когда голубые глаза, невидяще-смотрящие до этого в одну точку посмотрели на тебя, и ты знаешь, что они тебя не видят. Когда ты видишь сидящее, прислонившееся к подушкам тело напарника, подключённое к капельницам, всё в бинтах. Канда замер на пороге палаты не в силах шевельнуться, чтобы пройти дальше. Для него было слишком видеть Аллена в таком состоянии, а ещё плюс эта амнезия. В полутемной палате повисло напряжённое молчание. Аллен, судя по всему, даже не видя, догадывался, что кто-то здесь все же есть, потому что он, чуть хмурясь, упорно всматривался вперёд, пытаясь рассмотреть пришедшего хоть капельку, но естественно у него не получалось. Хотя зрение – это временная проблема. Две-три операции, и глаза придут в норму. Однако самая главная проблема здесь была память. Вот что с ней делать, никто не знал. Аллену отбило ее начисто. Канда тихо выдохнул, все-таки нашёл в себе силы дойти до конца и присесть рядом с койкой Аллена на стул. — Как самочувствие, Уолкер? — Канде было непривычно, но пока он решил называть Аллена его именем. Аллен вздрагивает от такого, казалось бы, простого вопроса, прозвучавшего совсем рядом с ним, прикусывает губу, нервно теребя уголок одеяла. Полная дезориентация. Хуже амнезии, только амнезия с потерей зрения. Ведь вообще нет что-то такого, за что можно было бы зацепиться. Перед глазами чернота, в голове никаких, даже самых обычных, образов. Это пугает, это дискомфортно. Парень банально не знал, как себя вести и что ему говорить. Плюс тело болело и немного подташнивало. Вообщем, самочувствие было так себе. Но этот голос... Голос показался таким родным, что ли. Аллен понял сразу же, что тот, кому принадлежит этот голос, был для него очень дорог в той, забытой жизни. — А я думал мне показалось, что здесь кто-то есть, — тихо отвечает блондин, потом вздыхает. — Явно раньше мне было намного лучше, чем сейчас... — Ну, это очевидно... Канда нервно усмехается. Как вести себя с таким Уолкером, он вообще не представлял. Этот Аллен был таким беспомощным, как маленький ребёнок. К такому Аллену Канда не привык. Он привык к дерзкому мальчишке, который гордо задирает нос и объявляет "Не только догоню, но и перегоню!!!". Который не боится в лицо высказывать начальству, что он о нём думает. Который может легко врезать, если его выбесить. Тот – стойкий оловянный солдатик, который постоянно рвётся в бой, упорно идёт к своей цели. Мальчишка, который насильно заставлял Канду есть и уходить домой. Мальчишка, который, сияя голубыми глазами, каждый раз на новом задании проявлял прекрасные способности экзорциста. Довольно больно было осознавать, что этот Уолкер лишь тень того Уолкера, к которому все привыкли. — Может представитесь, — осторожно предложил Аллен, прервав ход мыслей Юу. Предложение было здраво, ибо Аллену надо было знать, кто этот человек, и зачем он к нему пришёл, а самое главное, как к нему относиться. Как к другу, как к брату или ещё как-нибудь. Тут пришёл черёд Канды чуть вздрагивать. Вздрогнул от голоса блондина, оторвавшись от каких-то своих мыслей, внимательно посмотрел на Аллена, потом хмыкнул. А мальчишка, как всегда, по делу. — Канда Юу – генерал штаба по истреблению нечести, — чётко представился Канда, непроизвольно сев по-прямее. — Что же касательно тебя, сразу отвечу, ты Аллен Уолкер мой капитан и правая рука. — Разве? — в голосе блондина озадаченность. Это объявление его невольно покоробило. Охотники? Они охотники? — И чем мы занимались? — По названию штаба логично предположить, что истреблением нечести, — хмыкнул Канда. — Да? — Да, — был чёткий ответ, словно ставящий точку. И снова тишина. Каждый обдумывал сложившуюся ситуацию. Канда думал о том, что делать теперь с Алленом, и что нужно ему как можно быстрее вернуть зрение хотя бы, черт с ней, с памятью, может сама потом вернётся, когда Аллен сможет видеть и воспринимать окружающий его мир. А Аллен пытался на основе этого голоса рядом с ним вспомнить внешность говорившего. Голос был до такой степени родной, что вызывал некоторые ассоциации. Например, что говоривший красив и что нравился самому блондину. Но ничего более этого. Припомнить что-то ещё не получалось. Затылок только разнылся сильно из-за такого напряга памяти. Уолкер тихо вздыхает, потирает затылок, потом смотрит туда, где по его определению находился Канда. — Опишите себя. — Что? — не понял сразу, что от него хотят, Канда. — Опишите себя, — повторил Аллен, внимательно "смотря" на Канду. — Я же не знаю как вы выглядите... Мне нужно как-то вас представлять. — Брюнет с голубыми глазами, — кратко ответил Юу. — Больше тебе знать не обязательно. — А... А я? — спустя три минуты осторожно спросил Аллен, когда выстроил хотя бы примерный образ Юу у себя в голове. Так общаться было легче. — Блондин с голубыми глазами. — Разнообразие однако, — сделал вывод Аллен. В палате повисла напряжённая тишина, ровно до тех пор пока не раздался тихий смех. Смеялся Аллен. Смеялся, просто на время забыв о дискомфорте от потери зрения, о своей амнезии, о том, что сильно ранен. Смеялся не обращая внимание на то, что делать это было больновато. Для него это сейчас было совсем не важно. Он просто ощутил неожиданную лёгкость, плюс понял всю комичность только что произошедшего диалога. Вот и смеялся. А ещё явно ощутил связь себя и того человека, что сидит рядом с ним. Смех не только продлевает жизнь, как говориться, но и сближает тоже. Канда, который в это время думал о том, как построить ещё один диалог, удивлённо вздёрнув бровь, посмотрел на смеющегося парня, потом до него тоже дошло. Юу даже издал смешок в кулак. Больше не из-за того, что смешно стало, а просто от облегчения, что услышал смех Аллена. Если человек может смеяться, то это значит, что он жив, и что он рядом. Впервые Канде морально было так легко, что он не произвольно согласился с Уолкером. Да уж. И правда разнообразие...

***

Прошло где-то недели две. Здоровье Аллена постепенно шло на поправку. Его уже отключили от капельницы, но ходить Уолкер мог лишь с помощью кого-то и недолго, чтобы раны не открылись. Они были очень сильные, можно сказать смертельные, и лишь опыт врачей и регенерация самого парня могли справиться с ними. Канда находил странным, что Аллен не умер от таких ран, если учесть, что нашли его не сразу, а спустя почти двадцать четыре часа. Думал-думал, потом решил не париться и просто списать на крепость юного организма и золотые руки врачей, что делали парню операцию. Кстати, помимо самого Юу, к Аллену ещё и его друзья заходили, но Канда, который находился в палате все то время общения Аллена с друзьями, отметил что Уолкер испытывает явный дискомфорт, растерянность и иногда неопределённо обводит глазами комнату, словно кого-то ища. И кого именно, Юу прекрасно догадывался. Но это уже было, а сейчас Аллен занимался тем, что поедал которую по счету порцию еды. Около кровати стопочкой скопилось тарелок тридцать точно. Рядом сидящий Канда все никак мог дождаться, пока блондин наестся, чтобы отвести его в операционную и потому испытывал определённое раздражение. Парню сегодня должны были делать первую операцию по восстановлению зрения, и Аллен настоял на том, чтобы именно Канда отвёл его на неё. Юу сначала отвечал категорическим отказом, однако потом сдался. — И куда в тебя столько влезает? — не выдержав, спрашивает, наконец, Канда. Он был немного раздражён такой задержкой и недовольно притопывал одной ногой по полу. — Я не знаю. Но одной порцией я не наедаюсь. — Тц, так же как и двадцатью пятью, — тцыкнул в ответ брюнет. Канда, скептически приподняв брови, смотрел, как Аллен уминал сороковую по счету порцию. Н-да, память потерял, но вот аппетиты у него остались прежними. И не ясно, радоваться этому или нет. С одной стороны, это все напоминало того, обычного Аллена, но с другой... Охохо, обойдутся ему эти порции в кругленькую сумму. Ведь больничное питание далеко здесь не бесплатное. — Мояши, давай быстрее. Тебе на операцию по восстановлению зрения скоро, — сам обозвал и не произвольно напрягся, ожидая привычной, родной реакции. Аллен аж едой подавился от такого. Прокашлялся, поднял на брюнета глаза. Юу показалось что в них промелькнули знакомые искорки раздражения. Или только показалось? — Меня зовут Аллен, вы сами говорили... Причём тут "бобовый стручок"? — недовольно произносит Уолкер, насупившись. "Ну почти..." — мысленно усмехается Юу. — "Бобовый стручок", потому что ты мелочь. — Это не повод обзываться, — надулся Уолкер. Канда лишь промолчал на это, меланхолично уставившись в окно. До обид Аллена ему не было никого дела, но вот то, что Уолкер отреагировал почти так, как привык брюнет, согрело душу приятным теплом. Канда даже позволил себе одну лёгкую улыбку. Благо, что Уолкер не мог её пока видеть. Тут раздался лёгкий стук тарелки о столешницу прикроватного столика. — Я всё... — Готов, наконец-то? — Угу, — отозвался Аллен, откинув одеяло и спуская босые ноги на пол, нашаривая тапочки. Канда промолчал. Он подождал, пока Аллен обуется, потом так же молча взял его под руку и повёл за собой к операционной. Аллен цеплялся за руку Канды так, словно она была его маяком в этой неприглядной тьме у него перед глазами, хотя по сути так оно и было. Как ни крути, но Канда получался единственным ориентиром Аллена в этом незнакомом для него мире. Юу это раздражало, ибо он чувствовал себя какой-то мамочкой, которая ведёт своего маленького сыночка в детский садик. Это выбивало мечника из колеи. Он не привык с кем-либо нянькаться. — Это будет очень больно? — спросил Аллен, чуть поёжившись. Мысль, что ему будут делать операцию, его пугала. Он и до потери памяти не особенно больницы любил, если честно. — Не знаю, я ещё не доводил себя до такой степени, чтобы терять зрение, — ответил Канда. Грубовато, да, но у Юу уже терпение иссякать начало. Он не нянька вам, чёрт возьми! Аллен насупился и продолжил идти рядом молча. "Что я не так сказал?" — мысленно спросил сам у себя Аллен и старался найти ответ до того самого момента, пока они не дошли до операционной. Аллен, как только почувствовал характерный запах больничных медикаментов из-за полуоткрытой двери полутёмной, пока что, операционной, напрягся. Он не хотел идти туда. Он не хотел отпускать тёплую руку генерала. Но пришлось... Канда, проявив свойственную ему неумолимость, сдал Аллена врачам, а сам, резко развернувшись, ушёл в свой кабинет, ждать результатов операции тут, в больничном коридоре, он не будет. Всё, достаточно он тут насиделся. У него работы накопилось выше крыши. Аллену было немного обидно сейчас из-за того, что его вот так вот оставили, даже не попрощавшись. Он чувствовал себя полностью брошенным. Передали, словно игрушку, из рук в руки и всё. "Генерал Канда Юу... Что вы за человек?"

***

Операция прошла более чем успешно. Врачам удалось почти до конца восстановить зрение парня, ещё одна операция, и с глазами Аллена всё будет в полном порядке. Правда теперь они стали чувствительны к свету до второй операции, и их закрыли белой повязкой, чтобы не раздражать их даже слабым и тусклым светом. Эту самую повязку Аллен сейчас и теребил сидя снова у себя в палате на кровати, ощущая шероховатость тёплой медицинской ткани и это его немного успокаивало. Аллен ощущал неопределённое напряжение, что проснулся и оказался опять один. От этого ему было не комфортно, он не любил одиночество по сути своей. Интуитивно отторгал его. Особенно сейчас, когда он не мог видеть. От этого сидеть одному становилось ещё страшнее. Словно в каком-то тёмном подвале, один, без каких-либо ориентиров. Просто сидеть и ждать неизвестно чего. Аллен начал подумывать о том, чтобы вызвать к себе медсестру, хоть какое-то общение будет, пусть даже и минутное, однако тут в коридоре послышались шаги, а после раздался и звук открывающейся двери. Аллен тут же повернул голову на этот звук. Сердцебиение парня непроизвольно участилось. Неужели... — Канда? — в голосе была наивная, детская надежда. — Нет... Капитан Алма Карма, — был ответ. — Юу занят, торчит за бумаги у себя в кабинете. Аллен разочаровано выдохнул и расслабленно откинулся обратно на подушки. Он-то Канду ждал. Минутная надежда согрела душу, однако сейчас опять стало противно холодно внутри. Алма прошёл внутрь палаты, присел рядышком на стул. — Как самочувствие, Аллен? — дружелюбно спрашивает Алма. — Нормально, — кратко отозвался Уолкер, упорно смотря на своё одеяло. Он не знал Алму. Он не знал, как себя с ним вести, и что тот от него ждёт. — Не обижайся на Юу. Он и так долго торчал в больнице без еды и сна, когда тебя нашли и всего окровавленного доставили сюда. Он переживая за тебя, долго не работал. Дела накопились, да и в Центральном начали отчётов требовать. Канда хоть и генерал, но птица тоже подневольная, и ему это не очень нравиться.... Аллен вздрагивает. Канда волновался за него? Блондин поднимает голову и поворачивается к Алме. На его лице неверие и сильное желание поверить в то, что слова Алмы – правда. — Правда? — голос предательски дрогнул. — Ага... Он просил меня об этом тебе не рассказывать, но видя, в каком ты сейчас состоянии, я не сумел удержаться. Канда разозлиться на меня, если узнает, даже возможно побьёт... Алма смущённо смеётся, потирая затылок, ероша себе там волосы. — Ты же не выдашь меня ему, правда? Аллен улыбается. Впервые он показал свои эмоции кому-то, кроме Канды. С Алмой было как-то легко. В какой-то степени они были даже похожи. Всё те же дети, пусть и выросшие. — Да, конечно... Конечно, не выдам.