— Мояши...
Канда не говорил. Он буквально шипел змеей подколодной от злости, стараясь лишний раз не напрягать руки, которые в таком случае сами тянулись достать Муген из ножен и активировать его. Довести Канду до такого состояния, что ему хотелось использовать Муген у себя дома, что внутри все кипело от едва сдерживаемой ярости, от которой по телу шли мурашки, что реально хотелось убивать и крушить все на своём пути, мог, пожалуй, лишь один человек – Аллен, мать его, Уолкер. Эта мелкая заноза в заднице, и сравнение было весьма удачным, если учесть, что роста блондин был небольшого.
Аллен аж подпрыгнул от такого голоса Канды, нервно сглотнул и стал отходить подальше от не в меру злого мечника, пока не упёрся спиной в стену. Вжался в неё, что было сил, словно хотел с ней слиться, его била даже лёгкая дрожь, ибо чувствовал, что Канда в тихом бешенстве. От мечника шли такие миазмы смерти, что не по себе стало бы и Ноям.
Собственно, о причине того, что же случилось, почему Канда так разозлился, и почему Аллен мечтает провалиться сквозь пол, стать фикусом или ещё что-нибудь в этом роде, лишь бы оказаться от Юу по дальше.
Канда не брал с собой Аллена на работу, оставлял его на целый день дома одного, заранее готовя тому поесть, принося еду прямо в комнату. Все равно Аллен торчит в основном там, никуда не выходя. Правда, Канда звонил, проверяя как он там через каждый час, потому что опасался, что на Уолкера могут напасть, пока мечника нет рядом и защищать парня некому. Это были крайне короткие звонки. Буквально перекидывались парой фраз и всё. До следующего звонка. Телефон стоял на столике рядом с кроватью Аллена. Блондин сидел на кровати, прижав к себе колени или наоборот вытянув ноги, просто ожидая звонка от Канды, всё равно ничего другого ему не оставалось. Как бы то не было, но звучание его голоса Аллена успокаивало. Оно отгоняло всякое волнение, давало душевное успокоение и просто чувство того, что рядом есть хоть кто-то, кому Аллен нужен.
Всё шло просто прекрасно до этого дня. Аллену ближе к вечеру, видите ли, есть захотелось сильно, а то, что оставил ему Канда перед своим уходом блондин уже успел давно съесть. Вот парень, которым двигал исключительно голод, и ушёл на кухню. Как он собирался готовить не видя ничего, загадка природы, но благо, что процесс особо далеко не зашёл, провалился на первой же стадии, ибо остался бы Канда без квартиры и, возможно, без своего капитана.
Аллен, пытаясь достать тарелку, что-то там зацепил в шкафу, полки которого крепились не прочно (по-хорошему, Канде надо было бы заняться ремонтом квартиры), в результате обвалилась вся полка, и вся посуда на ней попадала вниз и разбилась. А тут как раз Канда пришёл с работы, ведь Аллен недотерпел буквально десять минут до прихода генерала. Не увидел блондина в его комнате, чуть напрягся, однако, услышав грохот, быстро прошёл на кухню и, зайдя, обнаружил Аллена всего в осколках от посуды и с крайне виноватой и растерянной мордашкой. Канда осмотрел кухню, понял ситуацию, которая могла бы быть, если бы не злополучная полка и пришёл в бешенство. Больше не от того, что остался без аж целого набора посуды, хрен с ним, купит новый, не от того, что ему теперь всё убирать и чинить полку, а от того, что Аллен подверг себя опасности, ведь он мог серьёзно пораниться. А так пару царапин заработал от осколков тарелок, но всё равно.
Вот теперь он и сверлил Аллена взглядом, мечтая того треснуть, а Аллен вжимался в стену и мечтал лишь об одном: пройти сквозь неё и смыться подальше от Юу.
— Простите.... — тихо произносит Аллен, чувствуя, что молчание слишком затянулось. Причём напряжённое, тяжёлое молчание. Потом, как бы в оправдание, добавил. — Я просто есть захотел...
— Ах, простить его... — совсем нехорошим голосом проговорил Канда, сжимая и разжимая кулаки, сделав один шаг по направлению к Уолкеру. — Это всё, что ты хочешь мне сказать? Есть он захотел, как же....
Аллен просто кожей ощущал, что если он скажет ещё хоть что-то, то ему врежут, возможно по лицу, однако, говорить надо. Напряжение достигло такой точки, что казалось, ещё чуть-чуть и его можно будет увидеть.
— Да... — совсем-совсем тихо говорит Аллен, сжавшись. Аура злости Канды его пугала.
Канда рвано выдохнул, а потом, приблизившись, залепил Аллену хорошую пощёчину. Интуиция Аллена не подвела, ему-таки врезали. Голова парня по инерции мотнулась в сторону, на щеке остался отпечаток ладони Канды.
— Понял, за что? — холодно спросил Юу, потом развернулся и ушёл за веником и совком, не дождавшись ответа.
Аллен промолчал, приложил ладонь к больной щеке. Место удара ныло, а сама щека горела. От боли аж слезы выступили. Парень чуть морщиться, потом по-быстрому сморгнул, отлепился от стены и по стеночке ушёл в свою комнату. Прошёл, закрыл дверь на замок, дошёл до кровати и упал лицом в подушки, пустив злые слёзы в наволочку. Подобное обращение с собой было обидным, да даже не обидным, а оскорбительным. В конце концов, побитая посуда – это не такой большой проступок, чтобы его бить. Парень чувствовал себя и оскорблённым, и униженным одновременно, а главное – подрывалось доверие к Юу. Обида на Канду засела глубоко внутри и не собиралась отпускать просто так, меняя мнение об этом человеке, явно не в положительную сторону. Можно сказать, даже в каком-то смысле от него отвращая. Что это за человек, который даёт волю рукам при таком пустяке?
Хотя копни Аллен глубже, то он, возможно, догадался бы, что Канда просто испугался в первую очередь за самого парня, представив, как он тут готовит, не видя ничего. Это же очень опасно для парня. Ну и для и окружающего интерьера, и инвентаря квартиры вредоносно, но о подобном Канда не особо волновался. Купит новое, если что. Средства есть, Слава Богу.
Канда подмел пол, собрал осколки. Потом, выкинув те в мусорное ведро, начал чинить полку. Полка чинилась не особо хорошо, однако Канда не сдавался и полку эту всё-таки добил. Захлопнул шкафчик, тихо выдохнул, потирая уставшие руки. Немного постоял, обвёл задумчивым взглядом кухню, прислушался, от Аллена ни слуху ни духу, хмыкнул и взялся за готовку.
Весь оставшейся вечер прошёл в гнетущим молчании. Аллен заперся у себя в комнате от Канды и не отзывался. Даже на запахи из кухни не вышел, хотя был голоден. Не в характере же Канды долго кого-то уговаривать, поэтому поторчал под дверью Уолкера пять минут и, не дождавшись ответа, просто плюнул и ушёл к себе. Не хочет, не надо. Канда уговаривать не будет, в мамы для строптивых мальчишек он не записывался. Однако еду тёпленькую на кухне на столе всё же оставил, чтобы Аллен поел.
***
— МОЯШИ, МАТЬ ТВОЮ, ЕСЛИ ТЫ НЕ ОТКРОЕШЬ ЭТУ ЧЁРТОВУ ДВЕРЬ, Я ЕЁ ВЗЛОМАЮ К ЧЕРТЯМ!!!
Канда, тихо кипя от злости не хуже чайника, снова торчал перед чёртовой дверью в комнату чёртового Уолкера и никак не мог до него дозваться. Парням надо было идти в восстановленный целителький для того, чтобы сделать Аллену вторую операцию на глаза и вернуть, наконец, зрение, но Аллен жёстко дулся на Юу за ту пощёчину и никак не реагировал. А Канда не привык долго ждать, он – человек действий. Ладно, Уолкер сам напросился. Дверь потом новую поставит, пока Аллен будет в больнице от наркоза отходить. Примеряясь, Канда с одного мощного удара ноги вынес дверь к чертям.
— Я предупреждал тебя... — шикнул при этом брюнет.
Канда прошёл в комнату сцапал на руки Аллена, валяющегося на кровати лицом в подушку и, перекинув через плечо как куль с мукой, потащил на выход. Аллен немного офигел от такой наглости, повисел аж целую минуту тихо и спокойно, однако потом отмер.
— Отпустите меня!!! Отпустите!!! — стал пытаться вырваться Аллен, но получалось плохо. Канда держал его крепко. — Это нарушение моего интимного пространства!!!
— Тц, мояши, заткнись! Надо было выходить, когда я тебя звал, а теперь веси и не наглей, ты не пушинка...
— Грррр, я вас ненавижу, генерал!!! Чтобы вы окочурились в канаве!!! Чтобы вас акума сожрал!!! Чтобы ваши волосы позеленели и повыпадали потом!!! Чтобы вы в одной постели с нагим Ноем проснулись!!! — кипел Аллен, разве что пар из ушей не шёл.
И так всю дорогу до целительского. Канда иногда огрызался в ответ, потому что молчать долго, когда его оскорбляют, это ниже достоинства Юу, но по большей части было слышно лишь одного Аллена, который успел пережелать генералу всего плохого просто от А до Я. Удивительно, сколько оказывается заковыристых способов унижения словесно и проклятий на все случаи жизни знал Уолкер. Просто в пору словарь составлять было.
Канда, под офигивающие взгляды медперсонала, явно не слыхавших подобного за все годы своей жизни, протащил Аллена к операционной и сгрузил его врачам.
— Вот... Усыпите его скорее... Голова от него уже болит... — произносит Канда, скуксив недовольное выражение лица.
Брюнет был немного растрёпанным и покрасневшим от усилий, с которыми он тащил сюда блондина. Одежда теперь не так идеально на нём сидела из-за вертящейся и вырывающейся тушки Аллена.
— Я вас сам усыплю, генерал! — успел выкрикнуть Аллен прежде, чем его унесли и его не стало слышно.
— Как же, как же... Только попробуй, стручок ты бобовый, — произносит Канда, захлопнувшейся двери операционной, чисто для галочки, не надеясь, что его услышат, поправляя свою форму и перезаплетая волосы. Чёртов Мояши, умудрился почти стянуть шнурок с волос, из-за чего и прическа потеряла свой обычный опрятный вид.
Привёл себя в божеский вид и ушёл в магазин. За дверью.
***
Первым, что увидел Аллен, открыв глаза, отойдя после наркоза, это чистый белый потолок своей палаты. Парень тихо выдохнул, моргнул, протёр глаза руками, потом снова посмотрел, желая убедиться, что это не воображение. Сердце непроизвольно забилось чаще. Перед глазами больше не было той темноты или белой мутной пелены, нет. Картинка была очень четкая и яркая. Он видит! Боже, он видит! Аллен повернул голову, посмотрел в окно на голубое небо, на зелень деревьев. С жадностью рассматривал каждую деталь, чуть сщурившись от солнечных лучей, проникавших в палату и делая её веселее. Просто наблюдая за игрой света в листве деревьев и танцами пылинок в лучах, Аллену самому становилось радостно на душе. От этого занятия его отвлекли шаги в коридоре, причём знакомые. Звук открывающейся двери.
— Ну что, Мояши, как твои глаза? — произносит знакомый до боли голос.
— Вы…!
Аллен круто оборачивается на своего обидчика, готовый его треснуть, отомстить за ту пощёчину, ибо прекрасно видит теперь, однако замер так же резко, как и обернулся, словно его заморозили.
— Что я, мояши? Что ты на меня так уставился-то? — вопросительно изогнул бровь мечник, сложив руки на груди.
Аллен не ответил, он широко открытыми глазами смотрел на Юу. Даже не так, нагло пялился на Юу, просто пожирая его глазами. Этот генерал оказался красивее, намного красивее, чем его представлял Аллен, и это красота так шокировала блондина, что на него просто рука не поднялась. Даже во имя мести за свою униженную гордость и честь Уолкер не сможет ударить Канду. По крайне мере пока.
— Ни... Ничего... Забудьте... — смог выдавить, наконец, из себя Аллен, отвернувшись, чтобы не было видно его румянца.
«Етить колотить, брюнет с голубыми глазами, да... Только он ещё забыл тогда сказать, что с волосами до задницы и охренительным телом!!!»
Канда пожал плечами, мол "не хочешь говорить, не надо".
— Так, как там твои глаза?
— Нормально...
— Пф, надеюсь... Второй раз покупать новый набор посуды и чинить полку мне что-то не очень хочется, — с усмешкой произносит Канда.
В следующую секунду в лицо Канды прилетела подушка. Аллен все-таки не выдержал, искушение швырнуть что-то в самодовольное лицо брюнета было просто непреодолимым. Заодно и за пощёчину отомстил.
«Красивый-то – красивый, но зазнайка редкостная»
— Упс, извините, не удержался... — тихо хихикая, сказал Уолкер, спуская ноги с кровати, напрягшись, готовясь бежать.
И не зря.
— Ах ты! — прорычал Юу, убирая подушку и отшвыривая её от себя. — Тебе жить надоело?!
— Помогите!!! Убивают!!! — прокричал Аллен, едва сдерживая смех, слетев с кровати и унесясь в коридор.
— ШПЕНДЕЛЬ, А НУ СТОЯТЬ, МАТЬ ТВОЮ!!! — рявкнул Юу, рванув следом за блондином. — Я ТЕБЯ МЕЛКИМ КУБИКОМ НАРЕЖУ!!!!
Да... С возвращением зрения Аллена вернулись старые, добрые, весёлые времена.
