Параллельные прямые

      Как-то в пятницу, закончив с работой пораньше, Лиза шла домой, желая побыстрее разделаться с некоторыми домашними делами и, наконец, отдохнуть от всей этой суеты прошедших дней.       В этот самый день Ларри остался у Эшли, делая вместе с ней курсовую почти в самый последний день перед сдачей. Впрочем, ничего удивительного, ведь шатен никогда не был ответственным студентом.       Сал, в свою очередь, очень долго ждал этого дня.       Дня, когда целый день сможет провести дома вместе с одним лишь Салли.       Разумеется, для остальных гонщик был очень занят. Парню даже пришлось придумать несуществующий список дел, чтобы Генри не сомневался, что дома Пожара не будет до самого позднего вечера.       Увы, но без небольшого обмана было не обойтись.       Зато оно того определённо стоило!       Были убраны подальше все учебники и конспекты, наработки для гитары и примерный план новой трассы. Остались лишь двое, которые сейчас не желали тратить время на все эти глупые вещи.       Они многое успели за эти несколько часов, например, совместный просмотр какого-то фильма, вроде как, это была мелодрама, но за сюжетом парни перестали следить уже через полчаса от начала, начиная смеяться с наигранной «любви» главных героев, у которых, как говорил Сал: «морда кирпичом».       Затем был спор по поводу лучшего вкуса мороженого: синевласый настаивал, что самое лучшее — пломбир, парню с хвостиками, конечно, всё же пришлось уступить, просто потому, что переспорить Сала было практически невозможно, но для него самым-самым вкусом оставался шоколадный.       Так же Салли вдоволь наслушался интересных историй из жизни гонщика Пожара за Поворотом, а потому, к вечеру, оба парня были уже немного уставшими, но впервые полностью довольными жизнью.       Нашёлся все же неплохой способ быть рядом, пока другие не видят. А это уже было что-то!       В конце концов, что может быть лучше, чем сидеть просто вместе, смеясь с какой-то абсолютно бредовой шутки про лампочку и чувствуя это невероятное спокойствие и радость? — Да, история просто огонь, — усмехнулся Салли, прикрыв рот рукой и тихо смеясь. Он уже не испытывал никакого дискомфорта рядом с Салом без протеза. Это стало чем-то обычным для их встреч. — Не горячее, чем я, — самодовольно хмыкнул Пожар, горделиво вскинув голову. Ох уж эта самоуверенность! — Ну-да, как же, — в том же тоне произнёс голубоволосый. — Сомневаешься во мне? — изогнул бровь старший Фишер, хитро глядя на парня с хвостиками. — Как ты мог подумать такое? — продолжал, не зная зачем, иронизировать парень, ещё не понимая, какую опасную игру он затеял. Салли только что взял синевласого на слабо. И тот принял вызов. — О, поверь, мне есть чем доказать, — протянул Сал, придвинувшись ближе к младшему и пронзительно смотря на него. У голубоволосого даже невольно пробежали мурашки от этого взгляда. — Доказать? Брось, я же просто… — договорить Салли не дали. Пожарник притянул его к себе, начиная целовать, проникая своим языком в приоткрытый рот младшего Фишера.       Парень с хвостиками даже не сразу понял, что происходит, но, когда мысли сошлись в голове, не смог не ответить на поцелуй, зарываясь руками в длинные вьющиеся синие волосы Сала.       И было бы вполне закономерно, если бы на этом всё закончилось и, как ни в чём не бывало, парни бы продолжили обсуждать какую-нибудь ерунду, но, к сожалению или к счастью, сегодня был совсем не тот случай.       Сал придвинулся ещё ближе и ещё, заставляя младшего отклониться и, в итоге, улечься спиной на кровать, позволяя Пожару нависнуть сверху, увлечённо рассматривая голубоволосого.       Оба парня тяжело дышали, разорвав поцелуй, но это было лишь начало. — Сал, что ты… — вновь попытался заговорить раскрасневшийся Салли, но синевласый лишь глянул на него пошлым взглядом и произнёс тому прямо на ушко, опаляя его своим жарким дыханием: — Я же сказал, что докажу. И я знаю, что тебе это нравится…       Младший недоуменно посмотрел на гонщика, удивлённый происходящим, но долго думать об этом у него не получилось. Мысли резко спутались, стоило Салу поцеловать парня в шею, а потом слегка прикусить тонкую кожу.       Голубоволосый шумно и рвано выдохнул. Пожар уже давно нашёл это слабое место парня и сегодня планировал воспользоваться своим знанием в полной мере, забираясь руками под такой привычный чёрный свитер парня и распуская эти светло-голубого цвета хвостики, позволяя волосам рассыпаться веером по подушке.       Здравый смысл в голове младшего Фишера приказывал тут же прекратить всё это, но сейчас вряд ли парень послушает внутренний голос.       Вопреки всему, Салли лишь сильнее прогнулся навстречу Салу, перемещая свои руки ему на спину и поглаживая через ткань футболки.       И пусть всё горит!       Салли вовсе не противился, когда вышеупомянутый свитер с него начали стягивать. Причём очень быстро, не давая и минуты на раздумья.       Позабылись почти сразу все моральные принципы, когда полуобнаженного тела коснулись руки Пожара. Кожу в местах контакта словно и правда обжигало огнём. Было слишком хорошо, чтобы прекращать.       В голове была лишь одна мысль: «Пока никого нет… Может, стоило бы?»       И даже если бы младший и хотел что-то сказать, это вряд ли бы у него вышло внятно.       Сал ещё раз коротко поцеловал голубоволосого в губы, потом в шею, спустился к ключице, всё ниже и ниже, неспеша исследуя чужое тело. Руки огладили плоский живот и немного выступающие рёбра.       Салли в ответ сильнее обнимал парня, тоже начиная стягивать с него футболку, чтобы чувствовать под пальцами не ткань, а чужую кожу, видеть эти, без преувеличений, прекрасные мышцы.       Салли, если признаться честно, до последнего сомневался, что всё зайдёт настолько далеко.       Мог ли он под чужим дурманящим влиянием настолько сильно забыться? Определённо, мог. Ведь точка невозврата была пройдена, как только синевласый стал стягивать с парня джинсы.       Тут всё же в голове слабо шевельнулась мысль о том, что этого совсем не стоит делать, но, увы, голубоволосого она уже вовсе не волновала. Возбуждение расходилось волнами по телу, собираясь в приятный узел где-то в паху.       Салли в отместку целовал шею старшего Фишера, водил руками по самым чувствительным местам, заставляя того коротко стонать в ответ. Они словно боялись, что кто-то мог их слышать. Может эти страхи были не беспричинны?       И насколько нужно довериться человеку, чтобы вопреки всем своим устоям и принципам, которых, к слову, придерживаться в последнее время было всё сложнее, просто отдаться, при том отчаянно желая этого?       Примерно настолько, чтобы тихо скулить от удовольствия, выпрашивая большего и уже полностью потеряв голову от нахлынувшего возбуждения. Салли просто сминал в руках постель, чтобы окончательно не упустить связь с реальностью, когда старший оставил очередной след теперь уже на груди парня и начал снимать его нижнее бельё.       Собрав в кучу остатки своей выдержки, голубоволосый всё же прерывисто спросил, сам не зная для чего: — Сал… Ты хочешь… Настолько далеко зайти?       Старший Фишер лишь усмехнулся, жаждущим взглядом окинув эстетично-худощавое, по его мнению, тело Салли.       Слишком уж он был… Хрупким, что ли? Бледная кожа, слегка выступающие ребра, острые ключицы, весьма изящные черты… И даже эти шрамы на предплечьях вовсе ничего не портили. Это была почти полная противоположность того, как выглядел сам Пожарник. — Я хочу тебя, — только лишь и произнёс он, смотря прямо в голубые глаза, что так похожи на его собственные.       Лёгкий страх, несмотря ни на что, брал своё, добавляясь к дикому смущению. И пусть большую власть над разумом захватили гормоны и расползающаяся по телу страсть, остатки рациональности продолжали внушать, что это неправильно. Но останавливаться теперь было уже очень поздно.       Не осталось больше ничего. Никаких тайн, никаких преград между ними, даже в виде обычной одежды. Так близко, что дух захватывает… И было совершенно плевать на весь окружающий мир. Огромная Вселенная сжалась до одной лишь комнаты, где находились двое.       Дрожь пробегала по телу, превращаясь в очередные блаженные стоны, когда рука касалась стоящего члена.       Салли уже едва мог воспринимать происходящее, окончательно потерявшись в ощущениях лёгкой терпимой боли от вмешательства в тело, пока ещё пальцев, и удовольствия.       Закусанная губа, затуманенный взгляд, синие волосы, что слегка щекотали шею Салли, во взгляде которого всё ещё была эта невинность. И как же Пожару льстило то, что он будет первым!       Какие-то слова в духе: «Потерпи, сейчас будет неприятно», которые явно не полностью доходили до стонущего под гонщиком парнишки.       Послушно кивнув, прикрыв глаза и сильнее обняв любимого, Салли пытался расслабиться, чтобы сгладить ощущения, но думать об этом было куда проще, чем делать. Тело, вопреки всему, было словно сжатая пружина.       Сейчас…       Тяжкий вздох. Сердце бьётся так часто. Горячее дыхание, опаляющее кожу. Прикосновения. И поцелуй. Поцелуй, в котором хотелось навсегда раствориться…       И боль. Вовсе не такая страшная.       Весьма не маленький член Сала проникал всё глубже. Пусть и медленно, позволяя хоть немного свыкнуться.       Болезненный вздох, прикусанная до крови губа и небольшие царапины на плечах Сала, но едва ли синевласый это почувствовал, глухо простонав и сильнее разводя в сторону колени партнёра.       Странное чувство. Всхлип. И вновь поцелуи, призванные ослабить болезненные ощущения.       А затем протяжный вздох. Сколько прошло времени? А чёрт его знает! — Давай же… Хочу… Хочу тебя до конца… — с придыханием говорил раскраснейвшийся Салли, проводя кончиками пальцев по щеке старшего. Тот только довольно улыбнулся.       Слишком жарко. Слишком узко в податливом теле. Слишком хорошо.       И два голоса сливаются в один, выдавая высшую степень наслаждения.       Быстрее. Глубже. Сильнее.       Равномерные и осторожные по началу движения становились всё более быстрыми в рваном ритме, стоны раздавались всё громче, а кислорода и вовсе перестало хватать.       И всё неизменно хотелось большего! — Мха… — срывалось с чужих губ, — Са-ал… Быстрее…- чуть ли не скулил голубоволосый, выгибаясь на постели.       И хотелось чувствовать до звёзд перед глазами, до блаженной дрожи, до сорванного голоса.       До того момента, пока не начнёт гореть не только тело, но и в огне страсти будет тлеть душа, навсегда отданная лишь одному.       И любить так сильно, чтобы в оргазменном припадке выкрикнуть именно его имя, прогибаясь всем телом.       И чтобы после всего ни капли не жалеть о потерянной девственности и прочих мелочах. Совершенно не жалеть, потому что с ним…       И лежать на чужой груди, пытаясь выровнять сбитое ко всем чертям дыхание и слушая чужое сердце, что бьётся так же быстро.       Это было и правда слишком горячо! — Надеюсь, нам разрешат когда-нибудь быть вновь вместе… Я так устал прятаться. Я так устал голодать по тебе, — тихо произнёс Салли, проводя пальцем только ему известные узоры на чужой коже. — Они не смогут держать нас на привязи вечно. Я не дам им этого сделать, — уверенно произнёс Пожар, пропуская светло-голубые пряди сквозь пальцы. — Обещаешь? — поднял всё такой же чистый взгляд Салли на парня. — Обещаю, — ответил он, чуть улыбнувшись. Ничего не изменилось. Всё такой же невинный Салли. Только его Салли. Теперь уже полностью его.       В этот самый момент они и не догадывались, что тот, кто может им помочь, с замирающим от чего-то сердцем стоит прямо за дверью в комнату, слушая их разговор.       Впервые с того момента, как был наложен запрет на встречи, Лиза всё же задумалась, а правильно ли они сделали, разлучая Сала и Салли?       И, конечно же, ответ, на заданный женщиной самой себе вопрос не заставил себя долго ждать.       Нет, они поступили неверно.       Уж слишком тронул доброе и чуткое сердце миссис Фишер этот короткий диалог, ведь она всегда желала Салу только счастья. А значит, настало время принять правильное решение.

***

— Отец, ты звал? — спросил Сал, подходя к Генри и предчувствуя очередной скандал. Никогда подобные встречи ничем другим не заканчивались. Однако, вряд ли что-то сегодня было способно испортить парню настроение. Он вновь и вновь прокручивал в памяти все произошедшие события. — Да. Нам нужно поговорить, Сал, — мужчина покосился в сторону Лизы, которая коротко кивнула мужу, отчего тот вымученно вздохнул. — Я весь во внимании, — произнёс слегка грубее, чем хотелось парень. Всё же обида на родителя никуда не ушла. — В общем, мы посоветовались и, я, конечно, всё ещё против, — темноволосая женщина ткнула Генри локтем в бок, — То есть, мы не против ваших отношений с Салли, — сказал отец так, словно его под пытками вынудили это сделать. Но не важно как это было сделано, главное, что нужные слова были сказаны… Пожар просто не мог поверить. — Ты серьёзно? Где подвох? — хмуро спросил синевласый. — Подвох в том, что лучше помолчать, пока не наговорил лишнего и быстро скрыться с глаз моих, пока я не передумал, — грозно сказал мужчина. Теперь было понятно, в кого Сал такой упёртый. — То есть, тупой запрет отменяется? — недоуменно переспросил парень. — Он вовсе не тупой! Но, да, отменяется, — устало вздохнул мужчина, опускаясь в своё кресло. — Чёрт! Спасибо! — не сдержав порыва, Сал кинулся к Генри, обняв его, а после сделал тоже самое с Лизой. Однако, женщина, прежде, чем отпустить синевласого из своих рук, произнесла ему на ухо: «Будьте потише в следующий раз» и подмигнула.       Сказать, что гонщик афигел, значит не сказать ничего. Однако, это уже не так волновало его.       Синевласый почти бегом направился в комнату Ларри, где, грустно глядя в окно, сидел Салли, пытающийся уложить в своей голове события последних нескольких часов, однако, перед самой дверью Пожарник помедлил, решив слегка подшутить.       Он тихо скользнул в комнату парня, как и всегда, пусть в этом и не было теперь необходимости, но нужно было сохранить образ. — Сал? — удивлённо повернулся в сторону гитариста парень с протезом, — Ты что здесь делаешь? Подожди ещё пару часов до одиннадцати! — Я не могу больше ждать! Мне придётся сказать тебе об этом, — с выражением искренней скорби и печали произнёс синевласый, опустив голову.       По нему уж точно плачет театр! А, возможно, и парочка оплеух, которые бы вставили ему на место мозги, не давая так издеваться над людьми. — Боже, что случилось? — обеспокоенно спрашивал младший, готовясь к самому худшему. — Мы больше не сможем видеться так, как раньше… — Сал опустил взгляд в пол. — Ох, чёрт… Как мы умудрились спалиться… Опять Ларри? Или это из-за следов на шее… Говорил я тебе, что слишком заметно! — принялся отчаянно бормотать Салли, расхаживая по комнате туда-сюда. — Да я сам не знаю, как так вышло, но ты тоже, кстати, постарался, — весело хмыкнул Пожар, вспоминая свои следы на шее и плечах, а так же царапины, — Однако, теперь запрета нет, и мы можем снова нормально встречаться, — произнёс Пожар, внимательно следя за реакцией голубоволосого. — А я тебе говорил, что запретят… Я как знал… Стой! — только сейчас смысл сказанного начал доходить до парня, — В смысле запрета нет? А…- с выражением полного недоумение под протезом завис протезник, — А что ты… АХ ТЫ СВОЛОЧЬ, ФИШЕР! — обиженно крикнул Салли, — И шутки у тебя идиотские! Не смешно! — паренёк сложил руки на груди, борясь с желанием кинуть что-то в эту самодовольную физиономию. — Это ты просто невнимательно меня слушал, — перевёл стрелки Сал, с удовлетворением понимая, что лучший инструмент, на котором он умеет играть в совершенстве, это чужие нервы. — Но всё равно! Какого черта ты пришёл сюда? — злился младший. — Так я же сказал, что запрета больше нет. Отец не против, что мы встречаемся, — пожал плечами Сал. — Ты… Ты сейчас серьёзно? — обескураженно переспросил младший. — Более чем, — собрав в себе всю серьёзность, произнёс синевласый, — Ну, раз ты больше ничего не хочешь мне сказать, то я пойду, наверно…       Тут же голубоволосый кинулся на шею гонщика с объятиями, что-то восторженно говоря про то, что он верил и знал, что так и будет. — Но юмор у тебя ужасный! Я уже испугаться успел… — Боишься, что нас разлучат? О нет, от меня так просто не избавиться, — усмехнулся Пожар. — Придурок ты! Но я люблю тебя! — куда-то в шею парню говорил Салли, счастливо улыбаясь. — Я тоже тебя люблю, — чуть улыбнулся старший, сильнее обнимая парня.       В этот самый момент они оба понимали, что сила их чувств намного сильнее обстоятельств. Они смогут всё преодолеть вместе.       Неужели, жизнь, наконец, начала налаживаться?