Параллельные прямые

      Всё шло хорошо. Даже слишком хорошо, если оценивать по меркам событий последних дней, а потому казалось очень подозрительным этакое затишье.       В жизни, о чудо, появилась шаткая стабильность и хоть какая-то цель.       Все проблемы резко перестали преследовать Салли и Сала, позволяя им немного выдохнуть, забыв о проблемах и окунуться в привычную рутину.       Младший Фишер продолжал готовиться к вступительным экзаменам в колледж и окончательно «переехал» жить в комнату синевласого. Естественно, по инициативе последнего. Чем они там вдвоём занимались — никто не знает. Но скучно им бывало очень редко.       Сам же Пожар готовил новую песню вместе с Сидом и довольно часто пропадал до поздна вместе с блондином.       Салли сначала даже не принял это во внимание, но постепенно ревность в душе всё нарастала. Трудно, знаете ли, сознательно делить своего человека с кем-то ещё. Особенно если учесть то, что парень с хвостиками знает о странных отношениях гитариста и вокалиста.       Голубоволосый продолжал, вопреки всему, твердить себе, что это глупо, что, если вдруг что-то бы произошло, Сал бы сам обо всём рассказал, однако на каждое упоминание о СиДжее парень с хвостиками раздражённо переводил тему. Пересилить себя он не мог.       Но у младшего хорошо получалось скрывать свою ревность до одного дня.       А ведь, вроде, всё начиналось, как и всегда.       Салли проснулся раньше Пожарника, зевая и потягиваясь. Сегодня, о чудо, им никуда не было нужно. Младший прикинул, на что можно было бы потратить этот день. Может быть, прогуляться? Погода уже стояла по-настоящему весенняя, постепенно теплело, светило солнце и за окном было даже слышно весёлое чириканье птиц.       А может посмотреть вместе какой-нибудь фильм? Нет, уж лучше на улицу выйти, потому что Фишеры никогда не могут нормально выбрать, что посмотреть, не поссорившись. Хоть и ссоры у них были далеки от настоящих скандалов.       Для себя голубоволосый уже всё решил. Осталось только разбудить старшего Фишера, что было не такой уж простой задачей.       Итак. Миниатюра. Пять стадий пробуждения Сала Фишера.       1. Отрицание — Салли, нет! Я никуда не буду вставать! Отстань! Мне никуда не нужно! Трасса только завтра, — полусонно бурчал синевласый, в надежде, что его оставят в покое.       2. Гнев — Господи, как же я ненавижу это чёртово утро! — лицом в подушку бормотал Сал, вцепившись в неё обеими руками.       3. Торг — Ну ещё пять минут… Пять минут и я сразу встаю! — даже не открывая глаз, говорил Фишер, вновь накрываясь одеялом и проваливаясь в дремоту.       4. Депрессия — Салли, вся наша жизнь — сплошные мучения… Нет, я хочу спать и не просыпаться больше никогда…       5. Принятие — Чёрт с тобой, малявка! Я встаю! Видишь, встаю, — недовольно говорил гитарист, действительно поднимаясь с постели с таким видом, словно не спал уже более двух суток. Что уж говорить, сколько бы синевласый не спал, он никогда не выспится.       И так почти каждое утро, когда голубоволосый пытался разбудить Фишера раньше часа дня. К слову, сейчас было уже одиннадцать тридцать.       Продолжая бурчать что-то нечленораздельное себе под нос, Пожар ушёл в душ. Младший в это время наскоро привёл себя в порядок и спустился на кухню, где встретился с Ларри. — Утро доброе, — поприветствовал Салли шатена. — Доброе, — кивнул Джонсон, попивая из своей чашки кофе. У него сегодня, можно сказать, тоже был выходной. В конце концов, после почти целого месяца исправного посещения учебного заведения, патлатый мог себе позволить парочку прогулов.       Ларри и Салли о чём-то разговаривали, как из душа показался Сал, не изменяя своей, без сомнения, вредной привычке ходить, в чём мать родила.       Оба парня поначалу недоуменно уставились на синевласого. Протезник в миг залился краской и отвёл взгляд на долю секунды, чтобы, впрочем, через какое-то время снова заинтересованно уставиться на старшего. — Твою ж мать! — выругался Джонсон, отвернувшись, — Что это за совращение малолетних?! Ладно я, но Салли! — Да он уже и так всё видел, — пожал плечами Сал, только потом поняв, что именно он сказал.       В этот момент младший хлопнул себя рукой по протезу. Ну надо же было так! — В каком это смысле? — переспросил шатен, не желая принимать ту версию, которая сама напрашивалась на ум. Ну не могли же они переспать, верно? — А в каком смысле, Лори, каждый будет думать в меру своей испорченности, — выкрутился Пожарник, поспешно скрываясь в комнате и посмеявшись, напоследок, с растерянного лица Джонсона, - Только не говори мне что… — решил спросить Ларри у голубоволосого, переводя на него удивлённый взгляд. — Ой, а я вчера, кажется, конспекты не убрал на место, — перебил парня Салли, резко вставая с места и так же поспешно удаляясь в комнату, оставляя лишь растерянного патлатого, до которого медленно, но верно начало доходить.       Оказавшись в комнате, парень с хвостиками ещё долго посмеивался со сложившейся ситуации на пару с синевласым, который, к слову, уже оделся. — Н-да, интересно, какие версии были у Лори? — с усмешкой говорил Сал. — Даже боюсь представить! И всё же не стоит так откровенно заявлять всем об этом…- говорил Салли, представляя, что будет, если ещё хоть кто-то случайно узнает об их отношениях. — Да, брось! Не удивлюсь, если тот же Джонсон представлял себе какую-нибудь эротическую сцену с моим участием, — хмыкнул Пожар, полностью уверенный в том, что «горячее» прозвище должно себя оправдывать. — Но он же твой брат! Нет, такого точно быть не могло, — противился младший. — А ты вообще и есть я, — парировал старший Фишер, ухмыляясь. — Ты просто неисправим! — закатил глаза Салли, но сказать ничего против уже не мог. — Да ладно, просто скажи, что тебе понравилось, мне вот понравились твои стоны и…- старший мечтательно прикрыл глаза. — Сал! — повысил голос парень с хвостиками, вновь краснея и пихая парня локтем в бок. — Что? Ах да, прости, иногда забываю, что ты о-о-очень стеснительный… — договорить ему не дали.       Сняв протез, младший Фишер легко поцеловал парня, вынуждая того замолчать. Это было самым верным средством. — Знаешь, что мне нравится? — томно произнес парень с хвостиками, — Мне нравится, когда ты молчишь, — произнёс с улыбкой Салли. — Ладно. Один — один, — хмыкнул Сал, в целом, не имея ничего против такого исхода событий. — Один ноль, причём в мою пользу, — хитро отозвался Салли, ухмыльнувшись, — А вообще, я что хотел-то… Пошли гулять? — А может лучше дома посидим? Обещаю, я придумаю нам занятие, — томным голосом произнес Сал, притягивая к себе младшего за талию. — Ну уж нет. Давай, собирайся. Может у тебя на свежем воздухе кровь снова к голове прильёт, а не к другому месту, — насмешливо фыркнул Салли, выскользнув из рук синевласого. — Ладно-ладно, понял. Уже собираюсь, — сдался Сал, начиная рыться в своих вещах, чтобы найти что-то подходящее для прогулки.       Всего через полчаса парни уже шли вдоль домов, болтая о всякой ерунде. Денёк и правда выдался отличный! Солнце пригревало, начинал таять залежавшийся грязный снег, а уже совсем скоро на деревьях появятся первые листочки. Красота и благодать! И сразу так хорошо на душе!       Парни наслаждались компанией друг друга, подумывая зайти чуть позже куда-нибудь и выпить кофе, раз из-за сцены с Лори они остались без завтрака.       И всё шло замечательно, пока телефон Сала не зазвонил. У синевласого от этого звука входящего вызова уже сами по себе сжимались кулаки. Но сейчас, вроде как, угрозы ждать неоткуда. — Алло? Ах, Сид! — произнёс Пожар в трубку. Салли только скрипнул зубами, слыша ненавистное уже имя вокалиста группы. — Да ты серьёзно? А завтра — никак? — хмурился Сал, — Вот и что ему приспичило-то?! — негодовал старший Фишер, а потом добавил, — Ладно, жди. Сейчас буду.       Раздражённо парень сбросил вызов, а затем виновато глянул на младшего, который всё и так уже понял. — Срочное дело, — объяснился старший, проведя рукой по волосам. — Да, я уже понял, иди, — холодно отозвался Салли, сложив руки на груди. — Только не обижайся. Я всего на часик или на полтора отойду, а потом весь твой, — исчерпывающе улыбнулся Пожар, потрепав протезника по голове, — А ты пока сбегаешь домой поесть, встретимся там. — Ладно — ладно, — вздохнул младший, смирившись, — Только не задерживайся! — Договорились, — после этих слов парни разошлись.       Но вопреки своим же словам словам, Сал не вернулся ни через полтора часа, ни через два, и даже ни через три.       Гонщик заявился домой только спустя четыре часа.       И первое, что он увидел была отрешённость в глазах Салли.       Что же заставило Пожара задержаться? Всё банально просто — Бен. «Мелкий шкет», как его называл сам гитарист, портил всю репетицию в студии своим идиотским подростковый характером. В итоге, вместо положенного часа вся эта экзекуция так затянулась. Осталось лишь как-то объяснить это голубоволосому. — Салли, я тут задержался немного… — Да я вижу, — холодно отозвался парень.       Пусть снаружи он и оставался спокоен, но внутри у него разгоралось самое настоящее пламя. Долго сдерживаемая ревность начинала пожирать изнутри, нашёптывая: «он всё врет… Ему интереснее с СиДжеем… Они были всё это время вместе… Репетиция лишь предлог». Чего только не успел напридумывать младший, пока сидел, тупо глядя в стену в ожидании парня, но самое плохое, что он успел поверить во все свои фантазии. — Это всё Бен! — тут же выпалил старший Фишер, не желая устраивать подробных объяснений и надеясь, что этого хватит. — Правдоподобнее отмазки не нашлось? — фыркнул младший, невольно копируя манеру общения Пожара. — Какие отмазки? Это правда! — нахмурился Сал, недовольный тем, что ему не верят. — Как же…- хмыкнул паренёк с хвостиками, намеренно отвернувшись и не смотря в сторону старшего. — Салли, блин! Да что не так?! — гонщика уже конкретно бесила эта ситуация. — Всё так, — спокойно произнёс парень, пожимая плечами. — Подожди, — задумавшись сказал Сал, — Ты что, ревнуешь что ли? — Кого? Тебя? Да сдался ты мне! — фальшиво усмехнулся Салли. Но в ответ на это синевласый лишь широко улыбнулся и подошёл к парню.       Врать парень с хвостиками так и не научился. — Ревну-у-уешь, — повторил гонщик, растягивая гласные звуки. — Нет, — сказал голубоволосый, но чем ближе подходил старший Фишер, тем меньше становилось в нём уверенности. В конце концов, когда спина уперлась в стену, уже ничего не оставалось, кроме как выпалить, — Да, я чертовски тебя ревную к СиДжею! Доволен?! — с вызовом спросил Салли, с какой-то даже угрозой посмотрев на Сала. — Глупый Салли, — протянул довольно гитарист, всматриваясь в голубые глаза парня, — Неужели ты думаешь, что мне кто-то кроме тебя вообще нужен? — Да у тебя здесь целый гарем! Ларри, Сид… Может быть Эшли? Кто ещё? — гнул свое младший, раз уж все равно спалился. — Ты и правда глупый, — вздохнул старший, а затем приподнял подбородок младшего, чтобы тот не отводил взгляда и произнёс, — Запомни и заучи то, что я тебе сейчас скажу. Мне никто нахер больше не нужен. Только ты. Я не малолетка, которая бы стала заводить дешёвые интрижки. А потому, если я говорю, что люблю тебя, то я люблю только тебя. Это понятно? — строго спросил синевласый. — Да… — на выдохе сказал Салли. Ему отчего-то стало стыдно за то, что он сомневался в чувствах Пожара. Но благо, что эта болезнь, под название ревность, была прямо сейчас «чудесно» излечена. Словам синевласого просто не возможно было не поверить, ведь он говорил это уверенно и твёрдо, ничуть не сомневаясь в собственной позиции, к тому же, оказавшись прижатым к стенке, уже не оставалось выбора кроме как поверить. — Ну вот и славно. Идём гулять? — как ни в чём не бывало предложил синевласый. — Да ну, холодно уже… Давай фильм что ли посмотрим какой-нибудь? — сдался Салли. — Я только за. — Устроим ночь кино? — спросил Салли. — Боюсь, ночь не получится. Завтра трасса, помнишь? — произнёс Сал. — Точно! А меня с собой возьмёшь? — младший помнил, что в прошлый раз всё закончилось не слишком хорошо, и Ларри сказал, что это был «первый и последний раз», когда они берут Салли. — Конечно! Что я там буду делать без тебя? — усмехнулся Пожар.       После этих слов Фишеры, в компании с Джонсоном, который присоединился от нечего делать, расположились в гостиной, споря о том, что же лучше посмотреть и устаивая себе небольшой киносеанс со всякими вкусностями, найденными на кухне.       В этот момент уже ничего не имело значения.