Летние мальчики

Что ж, первый учебный день прошел недурно, и Гарри немного расслабился, перестал зажиматься и стесняться. И утро второго дня встретил с оптимизмом, более открыто присмотрелся к своим соседям по комнате. Белобрысика, как он понял, зовут Дракон Малфо. Или Майфо? Надо бы уточнить… Толстячка зовут вроде бы Грегори Гойл, его имя и фамилия достаточно точно звучат, и переспрашивать не надо, он верно расслышал. Второго крепыша звать Винсент, а фамилия у него, кажется, Краб. Или Скраб? Одинаково слышится и по губам складывается-читается… придется и тут уточнить. Заметив его расположение, соседи приободрились и попытались пообщаться с ним. Гарри, смущенно улыбаясь, по нескольку раз переспросил их фамилии и имена, чтобы точно выговаривать. А поняв, что Ранкорн не слышит шипящие и согласные звуки, Драко додумался написать имена в тетради. Таким образом Гарри узнал, что белобрысика зовут не Дракон Майфо, а Драко Малфой. В гостиной его познакомили с остальными однокурсниками — Теодор Нотт, близнецы Гарри и Блейз Забини, Трейси Дэвис, Миллисента Буллстроуд, Панси Паркинсон, таково было поступление в Слизерине в этом году. Не густо, конечно, но и не мало, включая остальные факультеты, всего сорок душ. А потом в гостиную зашел декан — Северус Снейп. Высокий и прямой, как палка, с черными жирными волосами, внушительным шнобелем и каким-то больным взглядом. Гарри он почему-то показался похожим на индейца племени Сиу. Только перьев и кос в волосах не хватало для полного сходства. Смерив первоклашек пристальным и внимательным взглядом, профессор велел подойти поближе, оробевшие дети ослушаться не посмели, послушно подошли. Над каждым профессор держал палочку и, тронув ладонью лоб, отпускал. Всё это напоминало простую проверку здоровья, и когда дошла очередь до Гарри, он доверчиво, без опаски подошел. Ладонь профессора оказалась сухой и теплой, а от манжеты остро пахло сушеными травами. Кивнув Гарри, он отпустил его и протянул руку к следующему в очереди — Гойлу. В результате данного осмотра в больничное крыло отправились Трейси и двое старшекурсников с температурой и насморком. В Хогвартсе было сто сорок две лестницы. Одни из них были широкие и просторные, другие — узкие и шаткие. Были лестницы, которые в пятницу приводили Гарри совсем не туда, куда вели в четверг. Были лестницы, у которых внезапно исчезало несколько ступенек в тот самый момент, когда Гарри спускался или поднимался по ним. Так что, идя по этим лестницам, надо было обязательно прыгать. В первый раз Гарри чуть не погиб… Спокойно и доверчиво он шагнул к лестнице, ведущей вниз. Сзади сдавленно взвыл Гойл, прыгнув вперед, он схватил Гарри за плечи и рывком оттащил назад, прежде чем тот ступил в бездну отходящей лестницы… С дверями тоже хватало проблем. Некоторые из них не открывались до тех пор, пока к ним не обращались с вежливой просьбой. Другие открывались, только если их коснуться в определенном месте. Третьи вообще оказывались фальшивыми, а на самом деле там была стена. Перед дверями, задающие вопросы, Гарри застревал надолго, попросту не слыша, что дверная ручка что-то у него спрашивает. Это оказалось огромной проблемой для глухого студента. Запомнить расположение лестниц, дверей, классов, коридоров и спален было очень сложно. Казалось, что в Хогвартсе всё постоянно меняется и сегодня всё иначе, чем было вчера. Люди, изображенные на портретах, ходили друг к другу в гости. И Гарри был убежден, что стоящие в коридорах рыцарские латы способны бегать. Добавляли хлопот и привидения. Гарри всегда оказывался в шоке, когда сквозь дверь, которую он пытался открыть, вдруг просачивалось привидение, а вот Пивз был опаснее двух закрытых дверей и ведущей в никуда лестницы — особенно если встретить его, когда опаздываешь на занятия. Пивз ронял на головы первокурсникам корзины для бумаг, выдергивал из-под них ковры, забрасывал их кусочками мела или благодаря своей невидимости незаметно подкрадывался и внезапно хватал за нос с хриплым криком: «Попался!» Казалось, что хуже Пивза ничего и никого быть не может, однако выяснилось, что это не совсем так. Школьный завхоз Аргус Филч оказался куда более неприятной личностью. У Филча была кошка по имени Миссис Норрис — тощее пыльно-серое создание с выпученными горящими глазами, почти такими же, как у Филча. Она в одиночку патрулировала коридоры. Стоило ей заметить, что кто-то нарушил правила — сделал хотя бы один шаг за запретную линию, — и она тут же исчезала. А через две секунды появлялся тяжело сопящий Филч. Филч знал все секретные ходы лучше, чем кто-либо другой в школе — за исключением, пожалуй, близнецов Уизли, — и появлялся так неожиданно, словно был привидением. Ученики его ненавидели, и для многих пределом мечтаний было отважиться дать пинка Миссис Норрис. Но найти нужный кабинет было еще полдела, потому что занятия оказывались порой куда более непростыми, чем поиск той или иной комнаты. Как скоро выяснил Гарри, к самостоятельности здесь приучают быстро, буквально на следующий же день. И если бы не Рейми, Гарри долго бы плутал по бесконечным коридорам огромного замка. Каждую среду ровно в полночь они приникали к телескопам, изучали ночное небо, записывали названия разных звезд и запоминали, как движутся планеты. Трижды в неделю их водили в расположенные за замком оранжереи, где низкорослая полная дама — профессор Стебль — преподавала им Травологию, науку о растениях, и рассказывала, как надо ухаживать за всеми этими странными растениями и грибами и для чего они используются. Самым утомительным предметом оказалась история магии — это были единственные уроки, которые вел призрак. Профессор Биннс был уже очень стар, когда однажды заснул в учительской прямо перед камином, а на следующее утро он пришел на занятия уже без тела. Биннс говорил ужасно монотонно и к тому же без остановок. Ученики поспешно записывали за ним имена и даты и путали Эмерика Злого с Уриком Странным. Кроме четвероногого Гарри, тот на всех уроках просто сидел перед табуреткой и слушал учителей, временам жуя палочку, свисающую с его ошейника, отчего та начинала заполошно колдовать по заданной теме. Например, сместила телескоп с Луны на Сириус на уроке Астрономии и обездвижила цикуту на уроке Травологии. Именно после урока Травологии и произошел тот жуткий и кошмарный случай с совой… Вереница ребят, перемазанных навозом и потных, направлялась к душевым, чтобы смыть с себя пот и грязь, когда впереди из-за поворота донеслись вопли и визг. Идущие впереди дети нерешительно остановились и сгрудились в большую и дружную кучу. Гарри переглянулся с Гермионой и ускорил шаг. Им открылась фееричная картина — школьные совы нападали на близнецов Уизли. Возмущенные сиплые вопли принадлежали совам, визг — близнецам. Разобрать что-либо было абсолютно невозможно, ясно было только одно — близнецы рассердили сов настолько, что те стремятся выклевать им глаза. Как остановить сов, ребята не представляли, но, тем не менее, надо было что-то делать. Гарри Ранкорн присел на корточки, ухватил за шею Гарри Оливера и, отстегнув поводок, рывком послал вперед. Громко гавкнув, спаниель бросился к свалке и, к удивлению ребят, вступился за сов, стал яростно драть близнецов за штаны. Испугавшись появления собаки, совы нехотя разлетелись в стороны и расселись поодаль, на крышах теплиц и заборах. Сорок благоухающих драконьим навозом первоклашек тут же плотной толпой окружили двух тринадцатилетних дылд, и Рон яростно спросил у братцев: — Ну и чего вы тут… вытворяете? Чем вы сов достали? Долговязые рыжики презрительно глянули на сопляка, и один из них хотел «приласкать» младшенького за чубчик. Рон увернулся и с дьявольской точностью лягнул брата под колено. Гарри, видя это, кое-что понял; неторопливо подобрав лежащую у ближней теплицы приличную палку, он молча огрел рыжего верзилу по заду. Тот затравленно оглянулся по сторонам и, понимая, что от мелких спиногрызов никуда не деться, зачастил: — Я расскажу, только не бейте! В общем… Фред предложил сделать сову света — чтобы летала и светилась вся. Но сразу нельзя же, потому что себя пугаться будет. Мы подумали, что если совенка взять, то успеет привыкнуть, вот и пошли за совенком. Замолчал, переводя дыхание, а дальше Фред за него договорил: — Ну вот, мы выбрали беленького, потому что мы же светлого делаем, и напоили зельем, которое мы придумали. И тут как началось! Эти при… Ай! Не надо, я понял! — Уизли закрыл руками место, в которое только что прилетело. — Налетели эти дикие совы и принялись бить и кричать… — Вы придурки! Они ребенка своего защищали! — закричал Гарри, перехватив поудобнее палку и примерившись еще разок залепить рыжему. — Где совенок? Совенок оказался за пазухой у Джорджа. Когда его извлекли на свет, у всех вырвалось дружное «Ох!», и было отчего… Взъерошенный светленький малыш почти не дышал, он, распластанный на ладонях Гарри, лежал совершенно безжизненно. Глаза закрыты, клювик распахнут. Гарри сдавленно спросил: — Вы чем его отравили, гады?! Вас бы так… травануть, сволочи… После чего стайка ребят отправилась к Сильванусу Кеттлберну, учителю по Магозоологии. Этот высокий мужчина с окладистой каштановой бородой внимательно выслушал детей, забрал совенка, осмотрел его и пообещал что-нибудь сделать для него. Но увы. Совенка было уже невозможно спасти. Эти… с позволения сказать, молодые люди с пониженной социальной ответственностью ошиблись в зелье, и опоенный невнятной гадостью совенок долго болел. А потом и вовсе ослеп. Обо всём этом детям сообщил опечаленный профессор Кеттлберн после очередного урока у старшекурсников, куда первоклашки прибежали с Травологии. Он пытался отдать малыша родителям, но те его выбросили из гнезда, и ему грозила смерть от голода, ведь слепые охотники не способны пропитать себя, таков естественный отбор в природе, ничего не поделаешь. Девочки жалостливо захлюпали носиками, а при виде совеныша и вовсе расплакались… да что там девочки, у мальчиков глаза тоже были на мокром месте. Тут совенок выпрямился и повернул голову на свет и у всех вырвался ошеломленный вздох — в глазах совенка сияли звезды. Нет, не звезды, а целые галактики… в черной космической глубине незрячих глаз плыли безбрежные вселенные, серебряные спирали туманностей и радужные созвездия. Слепой совенок моментально стал чудом, волшебной птицей со звездными глазами. Узнав же, что птенец здоров, дети выпросили его у Кеттлберна и забрали с собой. Сгрудились за столом Когтеврана, как за самым нейтральным, посадили птенца на стол и стали кормить его кусочками сырой крольчатины, которыми снабдил их профессор. Любопытствующие подходили, смотрели, удивлялись и спрашивали, нужна ли помощь. Подошли и эти садисты малолетние, поглазели, поухмылялись и начали переговариваться-обсуждать — чего там в зелье они не учли, отчего оно так птичку повредило. Гарри побледнел от гнева, глядя на этих воистину бессердечных идиотов. Взял совенка, бережно прижал малыша к груди и брезгливо взглянул на рыжих братьев. — Вас бы ослепить… На что уроды лишь зафыркали и начали подтрунивать над масеньким первоклашечкой, сопливым маменькиным мальчиком: — Ути-пуси, ты кто такой плаксивенький? Ты мальчик или девочка, или, может, вовсе тряпочка? Ты давай, свои сопли подбери и беги отсюда к своему папочке-Пожирателю, выползок слизеринский! В ушах Гарри набатом застучала кровь, а глаза застил красный туман. Гермиона пугливо съежилась, уж ей-то были знакомы такие нехорошие хулиганы по старой школе, Гарри увидел это и окончательно взбеленился. Не глядя сунул совенка кому-то в руки и, взлетев на скамью, впечатал свой немаленький кулак в нос одному, второй кулак тут же прилетел в глаз другому. Вот теперь-то они и поняли, что означает всемирно известное выражение — «небо в алмазах». Ибо Гарри им такие залежи алмазов показал… любо-дорого посмотреть! Опешившие от неожиданной атаки близнецы даже и не сразу поняли, что случилось, просто вдруг посыпались внезапные удары по их лицам, да и всё. К тому же Гарри бил с толком да с расстановочкой, предусмотрительно наученный папой, куда и как бить. Разумеется, к месту свалки тут же слетелись преподы и начали бессмысленно кудахтать. — Мистер Ранкорн, мистер Уизли и мистер Уизли, немедленно прекратите этот позорный маггловский мордобой! — безуспешно надрывала глотку МакГонагалл. — Мальчики, мальчики, перестаньте! — верещал крошка Флитвик. Детки радостно и одобрительно вопили, упиваясь от восторга — редко кто на их памяти мог осмелиться на это дело, отмутузить двух третьекурсников! Ну а тем временем братцы опомнились и на уровне рефлексов отмахнулись от малыша. Получив мощный удар ладонью, Гарри отлетел назад и ударился о стол спиной, упав на пол, тут же сел и растерянно уставился на людей вокруг. Настала жуткая тишина. Пока малыш колотил верзил, ещё было допустимо, но теперь… когда старшекурсник поднял руку на маленького… Вот ей-богу, одним выговором тут не обойдешься. Рыжики сбледнули и попытались вяло отбрехаться: — Не, ну а чё, он сам! Псих психованный… — Да! Вы же сами всё видели… Подошел донельзя довольный Филч, поигрывая внушительной розгой. Взмахнул ею и пригласил, сардонически ухмыляясь: — Прошу за мной, она вас давно дожидается. А звездного совенка восторженные дети назвали Скайвокер — Небесный Тихоход. *** Зельеварение тоже началось интересно. Снейп стремительно вошел в класс зельеварения и, пройдя к столу, приморозил детей к местам свирепым взглядом черных глаз: — Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал он. Снейп говорил почти шепотом, но ученики отчетливо слышали каждое слово. Кроме Гарри Ранкорна, но рядом с ним стоял Рейми, который, положив руку на его плечо, как обычно переводил ему слова профессора. Как и профессор МакГонагалл, Снейп обладал даром без каких-либо усилий контролировать класс. Как и на уроках профессора МакГонагалл, здесь никто не отваживался перешептываться или заниматься посторонними делами. — Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — продолжил Снейп. — Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… Я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки. После этой короткой речи царившая в классе тишина стала абсолютной. Гарри, подняв брови, посмотрел на Рейми недоуменным взглядам — точно ли он переводит? — на что тот утверждающе кивнул, подняв брови — конечно, он точно переводит, абсолютно дословно! Гермиона Грейнджер нетерпеливо заерзала на стуле — судя по ее виду, ей не терпелось доказать, что уж её никак нельзя отнести к стаду болванов. — Сегодня мы с вами займемся зельем против фурункулов, — приступил к уроку профессор Снейп. — Рецепт на доске, ингредиенты в шкафу номер четыре. Начинайте.