Летние мальчики

— Мальчик мой, а почему же ты Гарри на уроках не спрашиваешь? — укоризненно покачивая головой, спросил Альбус, глядя на Северуса поверх очков-половинок. Раздраженный зельевар едва удержался от того, чтобы не разругаться на старого идиота — он так изощренно издевается, что ли, как, ну как он собаку спрашивать будет? Директор наивно моргал и ждал ответа, Северус испытывал сильнейшее желание закруциатить старого маразматика, вот прямо руки чесались — выхватить свою верную палочку из драцены и хорошенько приложить седобородого кретина. Вцепившись в подлокотники кресла, Северус усилием воли сдержал свои порывы и сквозь зубы пообещал допросить мальчишку Поттера. Дамблдор просиял и заявил, что он сам придет посмотреть, как Гарри справляется! Назавтра, как и обещался, директор вместе с профессором вошел в класс. Ребята замерли, настороженно глядя на Дамблдора. В голове Гарри прозвучал голос Рейми: — Так, приготовься, Гарри, директор неспроста сюда явился… — Поттер! — неожиданно злобно произнес Снейп. — Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни? Класс оцепенел, в полном изумлении взирая на спятившего препода. Гермиона Грейнджер, очевидно, знала ответ, и её рука машинально взметнулась в воздух. Гарри осторожно пихнул её локтем, Гермиона оглянулась и, поняв, к кому обратился профессор, охнула и поспешно опустила руку. Пёс Поттер озадаченно наклонил голову набок. На лице Снейпа появилось презрительное выражение. — Так, так… Очевидно, известность — это далеко не все. Но давайте попробуем еще раз, Поттер. — Снейп упорно не замечал ошарашенных взглядов студентов и строго-терпеливое выражение лица Альбуса. — Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать? Пёс наклонил голову на другую сторону, зачем-то покосился на Ранкорна и, словно отвечая на вопрос профессора, вскочил на табуретку, с неё на стол, взял сморщенный камушек, похожий на высушенный обезьяний мозг и, пробежав к Снейпу по столу, со стуком уронил перед ним безоар. Снейп смерил взглядом пёсика, бросил взгляд на Ранкорна и криво улыбнулся — не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что мальчишка подсказал собаке. И, желая поставить последнюю точку в этом театре абсурда, Северус негромко проговорил: — Хорошо, Поттер, а в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха? Гарри Оливер к тому времени вернулся на свое место, услышал новый вопрос, а также тихий причмок языком — тайный сигнал от Гарри Ранкорна, поднял голову и залаял: — Гав-гав, гав… гав-гав-гав, гав… гав-гав. Гав-гав, гав… гав-гав-гав, гав… гав-гав. Что интересно, гавкал он с паузами и в какой-то строгой последовательности, с разными интонациями и интервалами. Класс завороженно замер, внимая мелодичному лаю, по всему выходило, что Гарри Поттер действительно отвечает профессору на поставленный вопрос. Дамблдор рассиялся и прослезился от умиления, вынул из кармана мантии лиловый платочек, промокнул глаза и трубно прочистил нос, сипло пробормотал: — Вот видишь, Северус, Гарри такой умненький мальчик, жаль, что непонятно говорит… Гермиона подняла руку и оживленно протараторила: — Вообще-то он два раза повторил, что это название аконита, сэр! Директор снова просиял и благодушно проговорил: — Благодарю вас, мисс Грейнджер. Засим награждаю вас по десять баллов каждого. Северус кончиками пальцев ухватился за переносицу: а маразм всё крепчает, директор только что наградил псину десятью баллами. Даже завидно как-то, впервые в истории Хогвартса баллы школе принесла собака. Снимаю шляпу, Минни! Гриффиндорцы возгордились. Как же, Гарри Поттер и в собачьей шкурке пользу приносит! Что ж, на том показательном уроке народ ещё больше уверился, что пёс — это Гарри Поттер. Урок обучению полетам проводился во вторник, через неделю после поступления. В три тридцать Гарри, Драко и другие первокурсники Слизерина и Когтеврана торопливым шагом подходили к площадке, где обучали полетам. День был солнечным и ясным, дул легкий ветерок, и трава шуршала под ногами. Ученики дружным строем спускались с холма, направляясь к ровной поляне, которая находилась как можно дальше от Запретного леса, мрачно покачивающегося верхушками деревьев. Первокурсники из Гриффиндора и Пуффендуя были уже там — как и сорок метел, лежавших в ряд на земле. Наконец появилась преподавательница полетов, мадам Трюк. У нее были короткие седые волосы и желтые глаза, как у ястреба. — Ну и чего вы ждете?! — рявкнула она. — Каждый встает напротив метлы — давайте, пошевеливайтесь. Гарри посмотрел на метлу, напротив которой оказался. Она была довольно старой, и несколько ее прутьев торчали в разные стороны. — Вытяните правую руку над метлой! — скомандовала мадам Трюк, встав перед строем. — И скажите: «Вверх!» — Вверх! — крикнуло тридцать девять голосов и один собачий тявк. Метла Гарри прыгнула ему в руку, но большинству других учеников повезло куда меньше. У Невилла метла вообще не сдвинулась с места, а у Гермионы метла почему-то покатилась по земле. Точно так же осталась лежать на земле и метла Гарри Оливера, и он с любопытством понюхал её. Потом, завиляв хвостиком, принялся грызть прутья, искренне полагая, что для этого его сюда и привели. Затем мадам Трюк показала ученикам, как нужно садиться на метлу, чтобы не соскользнуть с нее в воздухе, и пошла вдоль шеренги, проверяя, насколько правильно они держат свои метлы. Сначала в воздух поднялась первая двадцатка, но почти сразу урок застопорился — упал Невилл. Осмотрев его, мадам Трюк повела пострадавшего в Больничное крыло. Проводив их взглядом, Гарри Ранкорн украдкой облегченно вздохнул и аккуратно положил метлу на землю — не хотел он учиться полетам, будучи неуверенным в своем нарушенном вестибулярном аппарате… А Гарри Поттер продолжал потрошить школьную метлу, старательно ощипывая её прутик за прутиком, совершенно не обращая внимания на происходящее вокруг него события. А чем ещё заняться приличной собаке на уроке полетов? *** — Где Поттер, Альбус?! Этот вопрос несся со всех сторон. Уже почти конец сентября, а Гарри Поттера, героя магического мира, как не было, так и нет. И вот сам Министр магии явился к Дамблдору, заставив подавиться очередной сладостью. Дамблдору ничего не оставалось, кроме как предъявить Гарри министру. Министр был толст, труслив, но далеко не дурак, потому бляху на ошейнике заметил сразу, прочитал и с сомнением посмотрел на Дамблдора. Дамблдор покивал. Фадж со словами: «Это должно было когда-нибудь произойти», вызвал санитаров Мунго, и весь Хогвартс с восторгом наблюдал, как двое дюжих санитаров несут престарелого директора в смирительной рубашке к границе барьера школы. Слизерин провожал шествие бурными, несмолкающими аплодисментами, переходящими в овацию. Перепуганная Минерва очумевшей курицей сновала вокруг и заполошно кудахтала: — Ах, куда вы директора потащили? Ах, за что? Он же ни в чем не виноват! Дамблдор мычал и пытался выплюнуть бороду, в качестве кляпа засунутую ему в рот, Министр тянул на поводке упирающегося Поттера и дежурно улыбался во все стороны: — Всё в порядке, господа и дамы, спаниель вернется домой, к своим законным владельцам. Не извольте беспокоиться… На лицах первоклашек вселенская скорбь и отчаяние, за месяц Поттер стал родным. Особенно для девочек. Угу… не потому ли на старых гобеленах и порыжевших черно-белых фотографиях так часто изображаются маленькие кудрявые малышки в воздушных платьицах с кружавчиками и панталончиках, с мячиками в пухлых ручках, а рядом сидит классический спаниель с бабочкой над головой? Даже ежу-нарлу понятно, что кокеры издревле считаются лучшими собаками-компаньонами для маленьких девочек. Профессор Снейп это знал и потому он шагнул вперед и заступил Министру путь. — Позвольте вам напомнить, господин Министр, — холодным тоном начал он. — Спаниель куплен школой за пять тысяч полновесных галлеонов. И со стороны владельцев никаких претензий не поступало. — Но он же не Гарри Поттер? — надувшись, вякнул министр. — Нет, конечно, — прохладно ответил Северус, смерив собаку уничижительным взглядом. — Это просто пёс по кличке Гарри. Фадж, попыхтев и посопротивлявшись для порядку, нехотя протянул конец поводка Северусу. *** Квиррелл крался. Крался он по коридорам Хогвартса в поисках Выручай-комнаты. Координаты ему дал сам Кот… то есть Лорд и даже лапкой на камнях что-то нарисовал. Поэтому Квиррелл крался. Его целеустремленный торс двигался почти параллельно поверхности пола, поэтому с обзором дело обстояло так себе. С другой стороны, теперь он точно знал количество доспехов по пути к той или иной лестнице. С трудом не навернувшись, он наконец достиг заветного этажа и влепился черепом в стену. Голова глухо загудела, но не рассыпалась. Крепкая оказалась голова, за счет содержимого, понятное дело. Судя по пантомиме Ко… Лорда, который для такого дела даже встал на задние лапы, необходимо было найти что-то прямоугольное и потанцевать. Танцевал Квиррелл так себе, но что не сделаешь ради любимого Лорда. Особенно, если жить хочется. Лорд с ним сегодня не пошел. Его с-с-с… котство изволило дрыхнуть, а Квиррелл был послан. То ли за короной, то ли за ошейником. Думая о том, где найти то, что спрятал Лорд в незапамятные времена, Квиринус пробежал по всему этажу. Потом еще раз пробежал. Потом подумал, что теперь и ему надо бы прятаться, ибо Лорд страшен в гневе, а кошачья ипостась сделала его еще более злобным. Пробежав по всему этажу еще раза два или три, Квиррелл упал у картины с пляшущими троллями. Глухо застонав, он перевернулся на спину, закрыв глаза. Какая-то мысль отбойным молотком продалбливала то место, которое используется для питания, где-то в горле. Заблудилась, наверное. Открыв глаза, Квиррелл осознал себя в захламленной комнате. Несколько озадаченно осмотревшись, он замер. В его голове сложилась картинка из танцующих троллей и комнаты, в которой что-то спрятано. Судя по хламу и пыли, это было оно — то самое место, куда его послали. Теперь надо было найти вещь Лорда. «Акцио» не помогло, потому Квиринус тоскливо протянул старинную славянскую мантру про родителей и засучил рукава. Предстояла долгая, кропотливая и очень-очень пыльная работа. Прошли часы, и серый, весь в пыли и паутине Квиррелл добрался наконец до бюста Кандиды Когтевран. На бюсте висела диадема. Забрав и ее, Квирелл осмотрел свою коллекцию — девяносто шесть ошейников, больше сотни разных корон и диадем. Собрав все это богатство в мешок, профессор Маггловедения и Защиты отправился в обратный путь. Спускаясь с восьмого этажа к своему кабинету на третьем, Квиррелл совершенно расслабился, довольный тем, что в конце концов всё-таки разобрался и справился с заданием Лорда. В коридоре на четвертом этаже он наткнулся на троих третьекурсников, Фреда и Джорджа Уизли и их приятеля Ли Джордана. Они вели себя довольно странно, ползали по коридору вдоль стен и тихо переругивались между собой вполголоса. Квиррелл невольно прислушался. — Ну вот… надо же было его Энгоргио приложить, он ведь ещё умнее стал, а не только больше! — бухтел Джордж, заглядывая под доспех рыцаря на постаменте. — Ну кто же знал, что он от этого поумнеет? — согласно вторил ему Ли. Фред молчал, он шарил руками в шлеме другого рыцаря. Потом все трое опустились на колени и заглянули в щель в кладке, чуть не столкнувшись головами. Заинтригованный Квиррелл кашлянул и, не удержавшись от любопытства, обратился к трем задранным задам: — А чё это вы тут делаете, а? Все трое тут же ме-е-едленно развернулись к нему лицами, бледно-розовыми у близнецов и кофейным у Ли. Встали рядком, посмотрели на него, и в следующий миг лица сменили колер на салатово-зеленый и пергаментно-серый, а три пары глаз остекленело уставились в одну точку над правым плечом профессора Квиррелла. Занервничав, тот с опаской покосился вправо и вверх… Мешанина лохматых бурых лап, россыпь аспидно-черных глаз и общий размер с подушку пригвоздили Квиррелла к месту, заморозив ужасом. В первый миг воспаленный мозг даже не мог толком классифицировать чудище, висящее перед лицом, а потом… взбурлившие химические реакции выбросили в кровь огромную дозу адреналина и профессор, дико заорав, на уровне рефлексов отмахнулся мешком, своротив прочь статую рыцаря, копье и увеличенного американского птицееда. Затем включились ноги и остаток пути до своих покоев Квиррелл проделал в ускоренном темпе. Едва живой, добравшись почти без приключений до своих комнат, он мстительно вытряхнул мешок на все еще спящего кота. Пронзительный мяв обиженного в лучших чувствах Лорда стал лучшей наградой за всё пережитое.