Летние мальчики

Драко злился и с досады грыз ногти, видя, как тепло и крепко дружат Ранкорн, Гойл и Буллстроуд с непонятно как примкнувшим к ним Долгопупсом и Грейнджер. Сам Драко очень хотел бы подружиться с Ранкорном, как-никак он не абы кто, а сынок ликвидатора! Но его отталкивали круг интересов и окружение Ранкорна, ладно Гойл и ладно Буллстроуд, против этих тупиц он ничего не имеет, но тюфяк Долгопупс-барсук и грязнокровка Грейнджер?! У него до сих пор ныли скулы и зубы, помня кулаки Ранкорна… И что за странные вкусы у Ранкорна? Почему из всех однокурсников он выбрал себе в друзья именно тупого толстяка Гойла и полноватую, вредную и некрасивую корову Буллстроуд, когда есть такие крутые ребята, как он — Великолепный Драко Малфой, Теодор Нотт и братья Забини? А девочки?! Астория Гринграсс, Трейси Дэвис и Панси Паркинсон? Да ещё Поттер! Ранкорн постоянно таскает на поводке Поттера… конечно, это забавно, видеть, как он обращается с ним как с собакой, палочку кидает, командует, по спинке хлопает. Хотя, с другой стороны, с фактической, он и есть собака и другого отношения не заслуживал. Но почему же тогда возникало странное чувство, что Ранкорн всё делает правильно, как будто… ну, как будто Поттер на самом деле — собака… Великолепный Драко Малфой привык всех судить и рядить по себе, по своей несравненной персоне. Вернее, его так воспитали. Сиятельный лорд, Люциус Малфой с самого раннего возраста вдалбливал единственному отпрыску светские правила поведения. Сколько Драко себя помнил — читать-писать-считать он всегда умел, чтение для него было равнозначно дыханию. Так же как и говорить по-французски, по-итальянски и по-немецки. Умел фехтовать и ездить верхом на всех представителях лошадиных, от пони до гиппогрифа. Сел бы и на фестрала, да только он его пока, к счастью, не видел. Умел отличать десертную вилочку от рыбной. Знал, с какой стороны наклонять суповую тарелку, чтобы не расплескать остатки черепахового супа, знал, почему нельзя собирать остатки того же супа хлебом. Знал Драко и как держаться с равными по сословию и с теми, кто ниже рангом. К грязнокровке Грейнджер он именно так и отнесся, как к грязной и никчемной маггле, а как же ещё к ним относиться?! Его papA всегда кривился при упоминании какого-либо маггла, будь то Ньютон или Эйнштейн с Эдисоном. На прочих магглов сиятельный отец смотрел так, как будто его сейчас стошнит от их вида, как на грязь под ногтями садовника. Maman, кстати, действительно тошнило при виде не только простых магглов, но и при виде маргиналов, обитателей Лютного переулка. Она всегда прижимала к лицу надушенный платочек, просто проходя мимо Лютного. Вот Драко и воспитался, видя перед собой вечный пример родительского пренебрежения к магглам. И не ведал Драко, ничегошеньки не ведал о простой дружбе, в которой все равны, в которой нет деления на высшего и низшего… Когда Драко был маленьким, с ним играли нянечки и гувернеры, они играли с ним в развивающие игры, в игровой форме учили читать-считать-писать, мотивировали маленького аристократика тем, что если он выучит вот эту букву, то получит вкусный леденец или сказку на ночь. Драко без особого рвения учился отличать букву «H» от буквы «N» и получал вкусняшку и покой — наконец-то от него отставали и оставляли его в покое! И разумеется, никаких пряток-жмурок и чехард. Этими играми его радовали только раз в год — на Рождество. Ведь он был общим праздником в отличие от личного Дня Рождения. На День Рождения к нему приглашали только аристократов, таких же, как он сам — Панси, Грега, Винсента, Теодора — которые, как и он, тоже не имели понятия, как играть… Только целомудренные жмурки, благочестивые хороводы вокруг именинника и редко-редко чехарда, ради которой нужно было обязательно переодеться в спортивную одежду, а если ты по малолетству забывался и начинал прыгать и скакать в шелковом костюмчике и парчовом жилетике, то вскоре следовало жесткое наказание за порванные брючки, оторванную пуговку и запачканный рукав. В общем, к настоящему времени Драко вполне резонно сомневался в том, что у него вообще было детство. Всё, что он помнил точно — это бесконечная муштра. Сядь прямо, за столом не горбись, не прыгай, не носись, не лазай по деревьям, не трогай кошку, убери локти со стола, куда пошел без галстука? Вернись в свою пятую спальню и повяжи фиолетовый галстук-бабочку, как тебе не стыдно, сегодня приезжает моя кузина, а ты не причесанный и без галстука! И не дыши так громко, ты не гончая!.. Драко порой казалось даже, что ему и вздохнуть не дают… В Хогвартсе у него впервые в жизни появилось некое ощущение свободы от родительского контроля. Можно было бегать и прыгать, ставить локти на стол, всласть чавкать и облизывать ложку. Можно было громко орать и вопить, кидаться подушками и швырять одежду на пол. Точно так же отрывались и Нотт с Гойлом и Креббом, напропалую пользуясь свободой и втягивая в игры Забини, Драко и девчонок. К тому же был с ними теперь Гарри Ранкорн, знающий просто огромную уйму игр — настольные, во всевозможные карты, планы, поля-бродилки, монополия и скрэббл, шашки-нарды и маджонг. Активные и подвижные игры заключались в ролевках, прятках-погонях — один убегает и прячется, оставляя следы мелом для подсказки или запутывания, остальные ищут и ловят. Правда, Драко заартачился было, узнав, что игры эти придуманы магглами… фу, моветон какой, играть в них, что за гадость! Но Гарри посмотрел в его брезгливое лицо и неожиданно сам от него скривился, с отвращением глянул на Драко, махнул рукой и унесся прочь — играть с другими. Таким образом аристократику дали понять, что мир без него не обеднеет, что он — не пуп земли, что найдутся и без него дети, согласные нормально поиграть. И вообще, какая разница, кто эти игры придумал?! А ведь в Хогвартсе и помимо этого есть чем заняться… Внеклассные кружки в Хогвартсе — это своеобразные клубы по интересам, где студенты в свободное от учёбы время могут заниматься своим хобби. Вступление и посещение кружков абсолютно свободное и добровольное. Также бросить посещать такой кружок можно в любой момент. Их было немало — кружок по игре в плюй-камни, кружок ворожбы, кружок зельеварения, кружок астрономии, кружок любителей магических существ, школьный хор, кружок рисования для Гриффиндорцев, кружок коллекционеров карточек от шоколадных лягушек. Сам Драко записался в кружок зельеварения и посещал его вместе с братьями Забини. Ранкорн посещал кружок любителей магических существ и, как ни странно, школьный хор, где заведующим стал Рейми Стоунхендж со своей неизменной гитарой. Нет, петь Ранкорн не пел, просто слушал выступления и репетиции певцов с поющими лягушками-хоровиками. Вообще, его очень удивило, когда он увидел огромных квакух, сидящих на руках владельцев и тянущих в унисон на одной ноте — ква-ква-ква, ква-ква-а-а-а… Филиус Флитвик, учредитель школьного хора, с пониманием отнесся к нововведению — музыке без слов, тем более что она и обычным людям очень нравится. Особенно сольное исполнение на каком-либо музыкальном инструменте, к примеру, все без исключения застывают при первых звуках виолончели или альта, эти увеличенные копии нежных скрипок как-то очень сильно будоражат души, заставляют замирать на месте и внимать, внимать, внимать, затаив дыхание… *** Северус пил. Нет, не так, он методично напивался, глотая стопку за стопкой старого огденского. Чертов Дамблдор, чертов Поттер, чертова Минерва… ну совсем мозгов у неё нет, вот так наивно и безоговорочно поверить старому маразматику в том, что если Гарри начнет играть в квиддич, то это способствует его обратному превращению. Якобы это такой огромный стимул. Угу… в случае с волшебником этот метод может и должен сработать, но Гарри-то пёс, стопроцентный! Как эти два древних сморчка рассчитывают превратить настоящую псину в человека? О том, где находится настоящий Гарри Поттер, Северус голову не ломал. Не приехал?.. Ну и леший с ним, ему-то какое дело?! Ему, если честно, только отпрыска оленя Поттера для полного счастья не хватало. О том, что у мальчика была ещё и мама Лили-лань, Северус старался не думать. Но всё-таки где-то на задворках сознания неприятно копошился червячок сомнения и тревоги — всё равно было тревожно и не понятно, куда все же подевался Гарри Поттер. И Северус с изумлением поймал себя на мысли, что надо бы дождаться открытия сезона игр, вдруг и в самом деле тогда объявится Поттер. Проснувшись утром в канун Хэллоуина, ребята почувствовали восхитительный запах запеченной тыквы — непременного атрибута этого праздника. На стенах и потолке сидели, помахивая крыльями, тысячи летучих мышей, а еще несколько тысяч летали над столами, подобно низко опустившимся черным тучам. От этого огоньки воткнутых в тыквы свечей трепетали. Как и на банкете по случаю начала учебного года, на столах стояли пустые золотые блюда, на которых вдруг внезапно появились самые разнообразные яства. Праздник прошел замечательно. Только Филч тосковал, глядя на округлившиеся бока Миссис Норрис, его старая неразумная кошка собиралась стать матерью и принести неудачный зимний помет… В начале ноября погода сильно испортилась. Расположенные вокруг замка горы сменили зеленый цвет на серый, озеро стало напоминать заледеневшую сталь, а земля каждое утро белела инеем. В школе начинались соревнования по квиддичу. В субботу Гарри Поттеру впервые предстояло выйти на поле после нескольких недель регулярных и тяжелых тренировок. Сборная Гриффиндора встречалась со сборной Слизерина. В случае победы сборная Гриффиндора выходила на второе место в школьном чемпионате. Практически никто не видел, как Гарри-спаниель играет в квиддич, — так решил Вуд, заявивший, что Гарри является секретным оружием команды, а значит, и его мастерство надо держать в секрете. Но известие о том, что маленький белый пёсик стал ловцом в команде Гриффиндора, каким-то образом все же просочилось за пределы сборной. И по поводу этого появились множество догадок и шуток: кто-то считал, что пса привяжут к метле, другие с пеной у рта доказывали, что его приклеют. Находились и откровенные садисты, утверждающие, что Гарри насадят на метлу, как на кол… К одиннадцати часам стадион был забит битком — казалось, здесь собралась вся школа. У многих в руках были бинокли. Трибуны были расположены высоко над землей, но, тем не менее, порой с них сложно было разглядеть то, что происходит в небе. Тем временем Гарри сидел в раздевалке вместе с остальными членами команды, на него надели длинную красную спортивную мантию, подогнанную точно по его размеру и экстерьеру. Сборная Слизерина должна была выйти на поле в зеленой форме. После напутственной речи Вуда, во время которой Гарри весь узевался со скуки, тринадцать игроков в сопровождении собаки вышли на поле. Судила матч мадам Трюк. Она стояла в центре поля, держа в руках метлу и ожидая, пока команды выстроятся друг напротив друга. — Итак, нам нужна красивая и честная игра. От всех и каждого из вас, — заявила она, жестом приказав всем подойти поближе. — Пожалуйста, оседлайте свои метлы. Мадам Трюк с силой дунула в серебряный свисток и взмыла высоко в воздух вместе с тринадцатью игроками. Четырнадцатый — Гарри — остался внизу, на поле. Матч начался. Все напряженно следили за игрой, лихорадочно кусая губы, бросая взгляды попеременно то на летунов на метлах, то на одинокую маленькую фигурку, снующую по полю. — Мяч у команды Слизерина, — тем временем комментировал происходящее в воздухе Ли Джордан. — Охотник Пьюси уклоняется от бладжера, еще от одного, обводит близнецов Уизли и Кэти Белл и устремляется к… Стоп, не снитч ли это? По толпе зрителей пробежал громкий шепот, Эдриан Пьюси уронил переставший интересовать его квоффл и, оглянувшись назад, стал осматривать небо в поисках золотого мячика, который вдруг просвистел мимо его левого уха. Гарри заметил свой мяч. Охваченный возбуждением, он резко залаял, буравя мячик жадным взглядом. Ловец сборной Слизерина Теренс Хиггс тоже увидел снитч. Он и Гарри одновременно устремились к нему параллельно своим поверхностям, то есть Хиггс по воздуху, а Поттер по земле, а все охотники застыли в воздухе, забыв о своем мяче и напряженно глядя, как Гарри и Хиггс соревнуются в ловкости и скорости. Гарри оказался быстрее, чем Хиггс, — он уже видел стремительно летящий перед ним маленький круглый мячик, видел его трепещущие крылышки и увеличил скорость, пытаясь его догнать. И… БУМ! Снизу, с трибун, донесся возмущенный рев болельщиков Гриффиндора — Маркус Флинт запустил в Гарри бладжером, и тот, громко взвизгнув, отлетел в сторону, цепляясь за траву лапами. — Нарушение! — донеслось с трибун. Мадам Трюк свистком остановила игру и, сделав строгое внушение Флинту, назначила свободный удар в сторону ворот Слизерин. Что касается снитча, то, когда на поле воцарилась суматоха, золотой мяч, как и следовало ожидать, исчез в неизвестном направлении. Но не для Гарри. Он его хоть и не видел, но чуял носом. Комментатор Ли Джордан, прекрасно зная, что обязан быть беспристрастным, все же не удержался от того, чтобы обозначить свою позицию. — Итак, Флинт едва не убил ловца команды Гриффиндора Гарри Поттера, но, вне всякого сомнения, такое может случиться с каждым, — в словах Джордана сквозила неприкрытая ирония. — Гриффиндор исполняет штрафной удар, мяч у Спиннет, она делает передачу назад, мяч по-прежнему у Гриффиндора, и… А вот дальше произошло то, чего никто не ждал. Гарри вдруг сорвался с места, пронесся через поле и, взлетев на скамью, поскакал по ним, как по ступенькам, на самый верх зрительских лож. Добравшись до последнего яруса, Гарри мощно оттолкнулся от стены и в буквальном смысле взлетел в воздух, совершив длинный летящий прыжок в бездну. Все, оцепенев от ужаса и неверия, смотрели за смертельным полетом белого пса. Золотая вспышка прочертила сверкающую полосу в небе и исчезла в разверстой пасти храброго спаниеля. Упал Гарри на страховочную сетку, натянутую позади зрительских лож. Игра закончилась в полной неразберихе. Ли Джордан счастливым голосом прокричал в микрофон результат: сборная Гриффиндора победила со счетом 170:60.