Летние мальчики

Гарри Оливера провожали всем Хогвартсом. За ним во время обеда прибыл Альберт Ранкорн и пояснил студентам, что пёс всё-таки краденый, проданный против воли настоящих владельцев, а ещё он, оказывается, лечебный, помогает хозяину выздороветь. Сотни глаз молча смотрели, как Гарри ведет пса к отцу и передает ему в руки. Все испытывали двоякие чувства разочарования и радости, грусти и благодарности. Грустно было расставаться с собакой, разочарование было оттого, что пёс оказался псом, а не заколдованным мальчиком, радостно и тепло было на душе, потому что Гарри всё-таки возвращается домой. И благодарны были все тому, что Гарри был на свете, коротал с ними школьные будни, учился и играл в квиддич и даже выиграл, все были благодарны славному спаниелю за то, что он так классно одурачил двух величайших волшебников, каким-то чудом внушив им, что он — Гарри Поттер. Альберт нагнулся и подхватил пса на руки, мимоходом погладив сына по голове, зажал кокера под мышкой и, пройдя к выходу, покинул школу. Минерва была растеряна, как же так, она три месяца полагала, что это её ученик, три месяца обращалась — подумать только! — к собаке, как к студенту — мистер Поттер. О, чтоб твою юбочку да наперекосяк, позор какой… Но с другой стороны, именно Гарри Оливер спас её от… кхм, от изнасилования тем черным кошмарным котярой. За что она теперь вечно будет благодарна маленькому псу. Северус снова задумался о том, куда подевался настоящий Гарри Поттер. Где-то ведь он должен быть, не может же сын Лили вот так куда-то исчезнуть?! На его факультете двое Гарри, один Забини, другой — Ранкорн. Гарри Забини сразу отпадает, он, как и Блейз — мулат, афроитальянец, смуглокожий, кудрявый и черноглазый. Гарри Ранкорн… цвет волос непонятен, он коротко стрижен, глаза… глаза прозрачные, меняются в зависимости от освещения, они то серые, то голубые, то зеленые. Черты лица тоже непонятны, совершенно незнакомый ребёнок… хотя… есть в нем что-то от Ранкорна, что-то такое, скептическое, смотрит так, словно что-то знает, с ехидным превосходством. Северус вздохнул, бесполезно тут голову ломать, да и незачем, мальчишка весь в отца-ликвидатора. *** Аластор Грюм в сумасшествие Дамблдора не верил. В «злые происки врагов» — легко, а вот в то, что Великий Светлый умом повредился — нет. Поэтому Альбуса надо было спасать из цепких медицинских лап. С одной стороны, Дамблдора определили к магглам по причине наличия там специалистов по какому-то специфическому бреду, Аластор в этом ничего не понимал, но сам факт был удачен. С другой стороны, за клиникой приглядывали мракоборцы, и вот это совсем никуда не годилось. Однако Артур, который Уизли, подсказал идею — всех купить, и Грозный Глаз поднял старые связи. Несмотря на то, что чуть ли не сам Министр определил Альбуса в дом скорбных головой, деньги любили все, и потому, пройдя по цепочке, удалось добиться того, что Дамблдора в конце декабря выпустили на испытательный срок и даже разрешили преподавать. Однако, несмотря на это, вернуть его в директорское кресло так и не удалось и потому Минерва МакГонагалл, которая стала новым директором, назначила Альбуса заместителем директора и деканом Гриффиндора. Сама никогда не интересовавшаяся делами факультета, она считала это делом обычным, поэтому думала, что нагрузки на Альбуса не будет никакой. И вот настал день… Узнав, что Гарри Поттера вернули домой, Альбус страшно разволновался. Он всплескивал сухонькими ладошками, хватался за лысую голову, кричал о всеобщем благе, о пророчестве и даже сделал попытку залезть на чугунную вешалку для мантий. Минерва профессиональным жестом, выдающим большой опыт, заткнула бывшего директора лимонными дольками. Зажевав, Дамблдор заплакал, жалобно глядя на Минерву. Выдержать эту сцену МакГонагалл не удалось, и она согласилась помочь Альбусу, а пока, чтобы его чем-то занять, отправила читать лекцию второму курсу. Проводив бывшего шефа нечитаемым взглядом, Минерва вызвала Снейпа и поставила ему задачу: — Северус, хоть чучелом, хоть тушкой, а чтоб собака была. Выйдя от директрисы, Северус задумался над поставленной задачей. Пока на ум приходила только одна идея… Есть у него зельице — Звериное оборотное, которое он изобрел когда-то для Люциуса, когда у того сдох любимый книззл. Это зелье в отличие от человеческого действовало не один час, а почти пожизненно, хотя при желании можно вернуть зверя в исходный вид, и всё, что для зелья нужно — это шерсть сдохшего животного и зверь-подменец. Так. Шерсть Поттера достать несложно… а вот зверёк-доброволец… Собак в Хогвартсе практически нет, только один Клык у Хагрида, но он не годится. С такими вот раздумьями Северус спустился с четвертого на третий этаж и, проходя мимо кабинета Квиррелла, кое-что припомнил, отчего заинтересованно притормозил в духе мультяшных героев — проехавшись одной ногой по паркету. В данный момент Северус проехался по каменному полу, но суть от этого не изменилась. Поправив мантию, он аккуратно постучался в апартаменты профессора Защиты, а когда тот открыл дверь, тут же без раздумий обрушил на него непреложный факт, огорошив заявлением прямо с порога: — Квиринус, мне нужен ваш кот! — М-мой к-кот, н-но… но за-за-зачем? — от неожиданности Квиррелл аж заикаться начал. — Для всеобщего блага! — Северус многозначительно поднял палец и нетерпеливо притопнул ногой. — Побыстрей, Квиринус, дайте мне вашего кота! Вместо ответа ошарашенный Квиррелл лишь пошире распахнул дверь и посторонился. Северус ужом скользнул внутрь, огляделся и, увидев безмятежно спящего котика на ворохе пергаментов на учительском столе, подошел и бесцеремонно взял его за шкирку. Подняв перед собой на вытянутой руке и прикинув вес, он придирчиво оглядел его и хмыкнул: — Хорош. Вполне пригоден для моих опытов. Прищуренные желтые глаза кота испуганно расширились — простите, для чего??? Он был в таком шоке, что стал просто ватным и совсем не сопротивлялся, когда Северус сунул его под мышку и куда-то понес. Обреченный кот Волан-де-Морт безжизненной тряпочкой висел в руке зельевара, чувствуя, как от страха отнялись лапы. Прежде чем пройти к себе, Северус заглянул в общую гостиную Слизерина, нашел глазами Гарри и обратился к нему: — Мистер Ранкорн, у вас осталась шерсть Гарри Поттера? — Да, сэр, осталась, я его каждый день вычесывал… — слегка недоуменно ответил Гарри. Северус кивнул: — Принесите мне и прихватите ошейник с поводком. Профессор ушел, а Гарри рванул в спальню. Снял со шкафа коробку, в которой хранились собачьи аксессуары — щетка, расческа, ошейнички, мячики разные пищащие, косточки с ароматизаторами и прочие милые мелочи, скопившиеся за три месяца пребывания в школе пса-Поттера. Сейчас Гарри интересовали щетка с расческой, очень сильно радуясь тому, что поленился почистить их, иначе как бы он теперь шерсть достал? Собрав изрядный пук белой и рыжей вычески, Гарри сложил и аккуратно завернул в платочек, потом, прихватив ошейник с поводком, понесся в кабинет зельеварения. Прискакав туда, постучав в дверь и дождавшись короткого приглашения, вошел. Профессор ждал его возле стола, крепко держа за шею черного кота. Он кивнул на плошку и быстро скомандовал: — Добавьте волосы в зелье… да не весь пучок, немного, оставьте на будущее. Гарри так и сделал и с любопытством смотрел, как грязно пенится бурая жижа, как она становится чище и светлее, пока не приобрела цвет золотистого бульона с аналогичным же запахом — Звериная оборотка, что вы хотите? Северус снова кивнул на стол: — Возьмите шприц без иглы, Ранкорн, и наполните его на десять кубиков. Гарри снова подчинился, без вопросов сделав то, что велели: наполнил шприц золотистой жидкостью и подал профессору. Тот взял его и, задрав коту голову, вполне профессионально впрыснул «бульон» в уголок кошачьей пасти и тут же ласково погладил котика по горлышку, помогая проглотить. Потом так же быстро спустил кота за шкирку на пол и, отпустив, шагнул в сторону, на всякий случай задвинув Гарри к себе за спину, мало ли… вдруг истерика у кошки будет. Истерики не было. Были шок и обида. ТАК с ним ещё никогда не обращались… Хватают его, понимаешь, спящего, зажимают под мышкой и куда-то волокут, потом насильно вливают в рот что-то жирное и… да, вкусное, согласен, а потом швыряют на пол. Казалось бы, самое время удрать, да вот незадача, лапы отказали и тело ломить стало… Первая мысль была — отравили, сволочи! А потом… ну, Северус, ну, предатель… прибью гада-а-аа ав, ав, ав… Ав, гав? Да мама Мерлина, что ты со мной сделал?! После недолгих корчей на полу вместо черного кота возник белый спаниель. Вот он-то и закатил истерику, жалобно гавкая на Северуса. Гарри заинтриговано уставился на профессора Снейпа, всем своим видом выражая один-единственный вопрос — зачем? Северус криво усмехнулся и как-то виновато пояснил: — А это директор настаивал на возвращении Гарри Поттера. Ну я и решил: чего настоящего-то пса дергать, опять его хозяев нервировать, вот и одолжил кота у профессора Квиррелла, пусть кот побегает в роли Поттера. — Круто, сэр! — просиял Гарри. *** Во время занятия Дамблдор чувствовал себя очень уставшим, постоянно хотелось пить, в туалет и почесаться, из-за чего лекция носила несколько сумбурный характер. Превратив мышь в коробочку с какими-то надписями, Альбус Дамблдор принялся жадно пить из сотворенного им же стакана. Дети внимали, с интересом разглядывая такого незнакомого Дамблдора — лысого и без бороды. — С бодуна явно, — со знанием дела прошептал кто-то из магглорожденных. — Бедненький, — всхлипнул кто-то из девочек. — Рассол от такого — первое средство, — послышался шепот, и вода в стакане преподавателя внезапно приобрела мутный зеленоватый цвет. Влив не глядя в себя стакан, Альбус замер. Его глаза начали увеличиваться, танец ног стал более ритмичным, напоминая ирландский степ, и с тихим свистом Великий Лыс… то есть Светлый резко развернулся и, выйдя из-за кафедры, исчез за дверью. Дети загомонили. — Интересно, а если его святой водой напоить, что будет? — послышался голос того же магглорожденного. Множество детских глаз уткнулись в стакан, медленно наполняющийся жидкостью. Эксперимент — что может быть лучше и притягательней для юных дарований? Великий Светлый в это время рассматривал надпись «не курить», привешенную аккуратным домовиком на двери туалета. Резкий запах ацетона так же намекал на правильность таблички. Дамблдор тяжело вздохнул и выпил позабытое зелье. В больнице ему выдали и инсулин, но зельям Альбус доверял больше. Надо было возвращаться к детям. Непонятно, что ему подмешали, но жажда усилилась во много раз. Пока шел до класса, пил не останавливаясь. Стоило шагнуть в дверь, посмотреть на детей, как неумолимый императивный позыв заставлял спешить совсем в другую сторону. В общем, урок проходил какими-то урывками, профессор то появлялся, то исчезал… Дети начали обсуждение на тему, что такое происходит с Великим Светлым, насколько сильно отравление алкоголем и как помочь профессору. Наконец Чжоу Чанг решительно встала и обратилась к декану: — Простите, сэр, можно выйти? Получив разрешение, сердобольная китаяночка отправилась к директору МакГонагалл. Сказав Горгулье слово-пароль — «Красный тартан» и дождавшись приглашения войти, Чжоу доложилась: — Вы не могли бы помочь профессору Дамблдору, мэм? Он там с какого-то страшного похмела мается… Дамблдор спешил. Очень спешил Дамблдор. Подобно Снейпу летел Великий Светлый по лестницам и коридорам Хогвартса. Привидения провожали его взглядами, Пивз не сумел увернуться — он пролетел сквозь него как сквозь вату, едва не развеяв на атомы. Дамблдор летел подобно стреле, пущенной из лука, подобно ядру, пущенному из пушки, подобно школьнику, спешащему на каникулы. Попадись ему кто на пути — без сомнения снес бы. И вот, когда до цели осталось совсем немного, будто голос из преисподней донесся до него: — Альбус, остановитесь немедленно! Почему вы тут, а не на уроке? — Минерва МакГонагалл в своей неотвратимости карающего ангела с поистине сатанинским прищуром… Да, это была она. Именно она остановила Дамблдора на его пути к вожделенной цели. Оставалось так мало, но поднятая палочка не оставляла двоякого толкования. В этот миг боггарт профессора Альбуса Дамблдора изменился необратимо и навсегда. — Я кого спрашиваю?! — этот голос проникал буквально сквозь камень, и Дамблдор не выдержал. Веселые ручейки с острым неприятным запахом побежали по лестнице вниз. Дамблдор выглядел несчастным, а грозно разговаривающая с ним Минерва — очень удивленной. *** Альберт не сразу рискнул трансгрессировать с собакой под мышкой. Сперва он немного прошелся в сторону Хогсмида, неторопливо размышляя, как добираться с собакой до Лондона. Потом припомнил, что пса крал Хагрид, а он вряд ли поездом его доставлял в Хогвартс. И решился, накрыл морду спаниеля широкой ладонью и шагнул в подпространство. Телепортация прошла успешно — ещё бы, именно собачек первыми отправили в космос! — Гарри Оливер с любопытством принюхался и радостно завилял хвостиком, узнав знакомую лужайку перед домом номер четыре на улице Тисовой. Альберт улыбнулся и спустил пса на землю, Гарри, счастливо лая, кинулся к крыльцу… И завизжал-заплясал вокруг ног своих любимых хозяев, а те онемело-растерянно смотрели на него и только ахали и охали, пытаясь поймать и прижать к себе любимца. Наконец им это удалось, и вот Гарри сидит на руках у папочки Тимми, а мамочка Пэт гладит его, оба смеются и что-то восклицают. Потом Петуния посмотрела вдоль улицы и взглянула на Ранкорна, благодарно заулыбалась и кивнула ему. Альберт приподнял шляпу, кивнул в ответ и, развернувшись, пошел прочь. Чтобы, дойдя до ближайшего переулка, трансгрессировать домой.