Цейтнот

Еще в детстве она поняла, что попала, когда глаз зацепился за выпавшую из коробки черную резную королеву. Она казалась воплощением грации, бесстрастности и ледяного величия, из-за чего интерес разрастался в геометрической прогрессии, а воображение рисовало баснословные эпические сюжеты. Восторгу не было края, когда ей впервые представили целую доску. Затем было «дед, покажи!», «отец, так не честно!» и «я поддамся, если захочешь». Угораздило же Кларк научиться играть в шахматы. С каждым годом гордость за столь необычный навык уменьшалась и уменьшалась, пока однажды Кларк не поймала себя на том, что готова провалиться сквозь землю, когда ее имя выкрикивают при всем классе, отправляя на соревнования. В старшей школе иметь статус крутого шахматиста – не круто. И вот она снова здесь, на лавке, между главными ботаниками школы, Монти и Джаспером, спорящих о детском мате, рокировке, гамбите… - Никто не хочет покурить? – выбивается она из толпы пай-школьников безобидным вопросом, чем привлекает внимание не только «своих», но и противоположной части зала, где вовсю ведется подготовка рейтинг-таблиц, столов и заветных коробок. - К черту. Бормочет она, подкуривая и ежась от пронзающего ветра. Ноябрь, а деревья уже все голые, мрачные, пустые. Земля под ногами мерзлая, покрытая редкими льдинками, трескающимися от подошв. А небо, хмурое и промозглое, будто бы дожидается, когда ты потеряешь бдительность, чтобы окатить ледяной водой. Будто промерзшей задницы мало. Из-под капюшона Кларк ничего не видно, кроме пролета школьного крыльца. Стоит здесь, пыхтит и молча всех ненавидит – всех этих ботаников, помешанных на своих шахматах, всех одноклассников, с чего-то взявших, что она одна из них – скучных и неинтересных. Когда ее глаз ловит резкое движение и останавливается на прекрасных, мощных черных ботинках, она ловит флешбек. Душа, падкая на эстетические зрелища, пускается в пляс почти также, как и при виде черной королевы в детстве. Кларк нужно рассмотреть поближе эти ботинки! Она выбрасывает бычок моментально и стремительно бросается назад, к дверям школы, за обладателем столь чудесных неописуемых кожаных ботинок, который успел скрыться за дверью. Кларк смотрит вправо-влево, вперед-назад, но цель не хочет быть обнаруженной. Мысль о том, что Кларк, может быть, сможет найти хозяина в шахматном зале, сразу же выветривается резким движением белокурой головы. Нет, человек с такими ботинками точно не играет в шахматы. Грустная и еще более подавленная она возвращается обратно к своей команде. Маркус Кейн что-то монотонно и безвкусно затирает своим игрокам. Что-то об игре без ничьих, об игре без жалости и без поддаваний девчонкам. Монти с Джаспером повезло, что на этом соревновании девчонки играют против девчонок. А Кларк никогда не поддается девчонкам – они слишком много о себе думают. А еще они почти всегда здесь некрасивые. Ее взгляд, потерянный и грустный, скользит по шахматистам с других школ, обывательски внимающим своим наставникам и безвольно кивающим на каждый занесенный вверх палец, пока не пересекается с таким же равнодушным скучающим взглядом странной девчонки. Красивой девчонки. Кларк хмурится. Девчонка выше. В черных узких джинсах и таком же черном широченном свитшоте, с которого красно-белым изображением пялится безглазый Эдгар По. У нее темные волосы, убранные в неряшливый высокий хвост с выбивающимися прядями, и глубокие синяки под глазами, из-за чего взгляд кажется особенно изумрудовым. Кларк хмурится еще и окончательно перестает слушать болтовню Кейна. Девчонка меряет шагами участок зала под баскетбольным кольцом, что-то пинает носком высоких черных кроссовок, что-то рассматривает… Отрешенная, черная, будто с того света явившаяся ради партии в шахматы. Маленькая сатанистка, забежавшая на бал к кучке ботаников. Кларк поднимается на ноги, намереваясь подойти к странной незнакомке, но звучит свисток. Выругиваясь словами, о существовании которых игроки ее команды даже не подозревали, она не отрывает глаз от баскетбольного кольца, под которым происходит милая миниатюра: бритый паренек трогает незнакомку за плечо, а она ему улыбается, слегка откидывая голову, и следует за ним. Кларк совсем не до улыбок. Ей почему-то сильно хочется выбить ему зубы. Или хотя бы поставить мат! Первую партию они отыгрывают безупречно – всухую. Перед второй она замечает, как парни с другой школы подбадривают девчонку своей команды и шепчут про глупых бесполезных блондинок. Кларк лучезарно улыбается и ставит детский мат. На третьей партии ей попадается хороший соперник, старичок подобного рода турниров, Октавия Блейк, обвешанная самыми последними разрядами. С Октавией играть интересно, она придумывает тактики на ходу, импровизирует и не спешит угодить в ловушки. Увлеченная игрой, Кларк слишком поздно замечает, что Джаспер давится слюнями в сторону ее оппонентки и его ловят в тиски. Когда старший брат Октавии одобрительно хлопает ее по плечу, покидая их с Джаспером стол, в Кларк загорается огонь отмщения и она, точно мясник, начинает рубить чужие фигуры одну за другой, пока на доске не остается один король. Самый бесполезный и слабый во всей игре. Финал наступает быстрее, чем ей казалось. Пока соперница скрупулезно обдумывает свой ход, должно быть уже в пятисотый раз, Кларк шарит по сторонам. Странная улыбка разрезает рот, отмечая за соседним столом персону в черном. Незнакомка играет против Октавии, безэмоционально смотрит на доску, в то время как ее ладони, утонувшие в огромных рукавах, тихонько растирают колени. Что-то обдумывает. Вот она вдруг поднимает голову и встречается глазами с Кларк. Задерживается на ней какое-то время, и, тепло улыбнувшись, вновь смотрит вниз. - Анья, я же велел тебе думать, прежде чем ходить! Слышит Кларк будто совсем из другой жизни, пока все ее существо наполняется теплотой от недавно увиденной улыбки. У Кларк никогда не было синдрома отличника. Она никогда не изводила себя ради идеального результата, хорошей оценки, похвалы. Это была не ее система координат, в своей она просто наслаждалась происходящим. Поэтому даже сейчас она понимала, что до первого места далековато. За второе место можно было бы посоревноваться, но зная себя, Кларк уверена в том, что скорее будет пялиться, чем думать. - Привет. Вдруг здоровается Кларк, хотя партиями ранее не проявляла и намека на дружелюбие. Незнакомка улыбается уголками губ, а Кларк начинает медленно топиться точно шоколад под мягкой согревающей теплотой. - Привет. - Ты давно играешь в шахматы? Лучшего вопроса на турнире по шахматам чтобы подкатить к девчонке, разумеется, просто не существует. Но она, чеканя фигуру на клетку, а затем щелкая по времени, зажмуривается одним глазом и замирает. - С семи лет. - Вау! Я тоже! – восторгается Кларк, но вовремя ловит свои эмоции за поводья. - А почему я не видела тебя в прошлом году или в позапрошлом? Девчонка молчит, обдумывая что-то на доске. Делает ход. Ставит время. - Я недавно переехала сюда. Раньше жила на Аляске с родителями. Они исследователи. Занимаются энтомологией там, несмотря на то, что все думают, будто на Аляске нет насекомых. Их там много, у меня целая коллекция разных жуков. Я начинала собирать и здесь, но моей тете не очень это нравится и она постоянно грозит все выбросить. Кларк не понимает, как нужно реагировать на столь подробный и необычный рассказ своей жизни. Одна ее часть хочет утопиться в изумрудных глазах этой, напоминающей смерть или взъерошенную богиню войны, девчонки, а другая твердит, что нужно набить себе цену, не реагировать по-ботански и плебейски. Кларк хочет подумать о следующем ходе в мире шахмат, но незнакомка вновь переключает ее внимание. - Меня зовут Лекса. И весь мир останавливается перед Кларк, дыхание почему-то сбивается или вовсе исчезает. Температура повышается-понижается и ей кажется, словно прямо сейчас она сама находится на Аляске. Но это неправда, потому что прямо сейчас она всеми силами пытается не утонуть в глубоких зеленоватых омутах. Слева от нее раздается короткий звонкий щелчок, а губы Лексы растягиваются в спокойной умиротворенной улыбке. - Мисс Гриффин, - подходит к ней главный судья и смотрит на доску, а затем на время. – У вас цейтнот. Вы проиграли. Когда озвучивают смертный приговор, обычно хочется обернуть время вспять, чтобы поступить иначе или не попасть в подобное положение. Кларк же не хочется переигрывать данную партию. И сожалеть ей тоже не хочется. Она ободряюще улыбается Монти и Джасперу, думая только о том, что девчонка обхитрила ее совсем не в шахматах. А в чертовых законах жизни. Лексы больше нет на месте. А Кларк больше и не шарит взглядом по залу. К черту всех этих глупых самовлюбленных шахматистов, преследующих черную королеву на доске. Кларк не такая. Турнир для девушек заканчивается победой Октавии, вторым местом Лексы и третьим для Кларк. Кейн что-то бормочет про достойный результат, про годную игру и взрослые ошибки. Да, Кларк, молодец, Кларк, очень по-взрослому. Она забирает свою почетную ненужную грамоту и переступает порог раздражающей школы, засовывая на ходу сигарету. - Хей. С вызовом звучит откуда-то со стороны, но капюшон Кларк вновь скрывает ей обзор. Первым, что она успевает разглядеть становятся черные массивные кожаные ботинки… - Я так и не спросила, как зовут тебя, - щурится Лекса в самоуверенной но теплой улыбке, вжимая руки в нагрудные карманы такой же широченной куртки.