Улицы Уэстчестера сверкали разными огоньками — от фонарных столбов вдоль бесчисленных дорог и тротуаров до неоновых вывесок и света в окнах многоэтажек. Надо же — некоторым не спится в такой поздний час, — пронеслась, будто издалека, одна из мыслей ни о чем в слегка затуманенном сознании мужчины, шагающего по ночному городу медленным шагом по тротуару возле практически пустой дороги. На бледное, освещаемое лишь светом уличных фонарей лицо набежала легкая усмешка — кто бы говорил, называется, о том, что не спится людям. По крайней мере, кто-то сидит в своей квартире с чаем и в теплом пледе или же нежится в мягкой постели, а кто-то — гуляет по ночному городу и раздумывает обо всяких бессмыслицах, по типу той, о которой идёт речь. Ко второму типу можно смело отнести Чарльза, который размеренным медленным шагом смеряет переход на пустом перекрёстке, где уже не работают светофоры, а машины проезжают настолько редко, что можно смело гулять прямо по проезжей части.
Ночная прохлада несильно хлестнула по лицу освежающим ветром, будто всё вокруг пытается привести в чувство телепата, который, откровенно говоря, намертво выпал из реальности, теряясь в лабиринтах собственных мыслей. В голове то и дело прокручивались события сегодняшнего дня, мелькая перед глазами секундными картинками. Раздражающе яркое солнце, разбудившее мужчину сегодня утром; ехидная и ужасно довольная мордаха Ртути наперевес с вечно недовольной физиономией Логана; невесомо отягощающая карман пара билетов в кино; беспросветная толпа в супермаркете и ощущение чужого тепла где-то позади; к удивлению, довольно интересный философский смысл фильма, действия которого разворачивались на большом экране и с громкой озвучкой из динамиков со всех сторон; просто тонна румянца на лице при поцелуе со спутником, улыбка которого так напоминала акулий оскал, что иногда становилось даже не по себе; красивый профиль, длинная сильная шея, та же широкая улыбка и тихий смех рядом сидевшего мужчины, а дальше… А дальше перед глазами мелькает легкий туман, а события в памяти перемешиваются между собой — самыми яркими воспоминаниями является тот же мужчина, поцелуи с которым уже давно потеряли свой счет, дорогой алкоголь и неприкрытое желание в глазах цвета металла…
Туман рассеивается слишком резко, а адреналин по непонятной причине резко растекся по телу, которое немного подпрыгнуло. В уши ударил громкий звук, так напоминающий хлопок, — рядом наверняка лопнула хлопушка. Это подтверждают опускающиеся перед глазами бумажные фигурки — конфетти — и широкая белозубая улыбка на бледном мальчишеском лице, так примелькавшемся за последние пару дней. От недавнего «выпада» из реальности и подступившего слишком неожиданно ступора голоса доносятся неразборчиво, мозг воспринимает только один из множества голосов — голос Эрика. Твёрдый, низкий голос, что-то громко выкрикивающий на, судя по всему, немецком языке, что в свою очередь вызвало на миг учащенный ритм биения сердца в груди. Наблюдая за мельтешащими перед глазами знакомыми фигурами — Алекс, Шон, Рейвен, Курт и другие с Питером во главе — и все еще не очень различая голоса, Чарльз слышал звонкий смех Максимоффа, которого в комнату загоняет его же отец, продолжая яростно высказываться на немецком языке. Краем глаза Ксавьер замечает пунцового Курта, который почти сразу ретировался в свою комнату, не требуя дополнительных инструкций от Леншерра. Когда взгляд улавливает опустившийся на пол плакат с надписью по типу «В честь примерения!», заторможенный мозг, который в трезвом состоянии подает большие надежды и таланты, наконец понимает и осознаёт ситуацию, за которой телепат непонимающе наблюдал последние минут десять. Разговоров он, конечно, не уловил, но того, что он видел, было достаточно, чтобы понять, в чем заключается причина злости Эрика. Коридор заливается звонким смехом слегка протрезвевшего Профессора Икс в сопровождении немного смягчившегося взгляда Магнето.
— Протрезвел, профессор? — с легкой насмешкой произнёс всё тот же твёрдый голос, но, кажется, его тон действительно был чуть мягче.
— Кажется, немного, — пытаясь проглотить порыв смеха, отвечал мужчина, прикрывая рукой рот и медленно озираясь, заглядывая в открытую дверь возле себя.
Перед глазами предстал тот зал, где вчера они вдвоём играли в шахматы. Доказательством того, что это не был пьяный бред или сон Ксавьера, была шахматная доска с хаотично расположенными фигурками. На лице появляется улыбка, когда Чарльз замечает, что на доске в основном стояли чёрные фигурки, а лежали — белые. Это есть свидетельством того, как телепат вчера проиграл партию старому другу — другу ли? — и, скорее всего, на кону этой игры было ничто иное, как его, Чарльза, сердце.
— Хочешь сыграть? — прозвучал довольно неожиданный вопрос где-то над ухом профессора.
— Мне кажется, это было бы не совсем логичное завершение вечера, друг мой, — спокойным и мягким тоном отвечал Ксавьер, не уставая рассматривать комнату, снова видя перед глазами события вчерашнего вечера и роняя с лица улыбку, вспоминая их споры и ссоры.
— Тогда что же ты признал бы более логичным, Чарльз? — вопрос был предназначен для того, чтобы спровоцировать собеседника открыто озвучить свои желания.
В ответ Леншерр увидел взгляд сияющих, словно маяки в штурмовом море, глаз цвета неба с примесью янтарных бликов от ламп и свечей, зажжённых в коридоре и в зале. На лице непроизвольно нарисовалась улыбка, ведь в голове мелькнула мысль о том, сколько эмоций выражал этот взгляд, однако на бледном лице напротив стоявшего не дрогнула ни одна черта. На тёплое касание пальцев на своем виске Леншерр никак не отреагировал, читая во взгляде этих нереально голубых глаз немой вопрос и кратко кивая, давая своё согласие. Знакомое ощущение, будто тонкая нить связывает два сознания, давая доступ к мыслям друг друга, заставило Эрика понять, насколько он соскучился по этому чувству.
«
Я бы сыграл, друг мой, но, пожалуй, не в шахматы.»
Мягкий голос прозвучал в голове, словно бы это была мысль самого Эрика, но — это было не так. И этот ответ на поставленный вопрос Магнето вполне удовлетворил, побуждая его сгрести профессора в свои объятия. Широкие ладони легли на талию Ксавьера, когда он неожиданно обхватил рукой шею Эрика и потянул немного вниз, соединяя губы в очередном за вечер поцелуе, что стало для мужчины окончательным ответом. Свои планы Магнето сегодня точно воплотит в жизнь.
И начался тернистый путь к постели. До чего же он был сложен… Когда двое мужчин не могут оторваться друг от друга даже для того, чтобы вдохнуть кислорода, не говоря уже о том, чтобы смотреть под ноги. Когда в паху обоих всё скручивает напряжением и возбуждением, заставляя острее реагировать на касания даже сквозь все слои одежды. Когда вся дорога превращается в поочерёдное прижатие друг друга к стене… Кажется, по пути они уронили несколько ваз или еще каких-то предметов, но обоим было совершенно всё равно, ведь сейчас имеет смысл лишь одно — добраться до спальни, где можно было бы уединиться.
На грохот из коридора отреагировал заспанный и полуголый Логан, который вышел из комнаты Ртути в одних джинсах и с привычной сигарой во рту
(иногда кажется, что он и спит с ней, и в ванную ходит, и все остальное). Но последним, что осталось в его памяти, была лишь поднятая рука Леншерра и удар чем-то тяжёлым по голове.
Когда спина Ксавьера оперлась на очередную дверь, он ощутил немного дискомфортную дрожь в коленях. Кажется, что добросовестный и такой с виду невинный профессор не дотерпит до своей спальни. Хотя, судя по тому, что прозвучало следующим моментом в голове Магнето, он и не собирался терпеть.
«
Нет, Эрик. Я хочу в твою комнату.»
И это удивило Леншерра. Чего всегда было тяжело достичь — так это удивления в его глазах. Поцелуй, который в очередной раз заставляет лёгкие изнывать по кислороду, стал более глубоким и настойчивым. Под дрожащую руку телепата так удачно подвернулась дверная ручка, и дверь послушно отворилась, впуская распалённых желанием мужчин в обжитую некогда комнату.
Краем сознания Эрик замечает, что комната со времён его недолгого проживания здесь так и осталась нетронутой. Будто этих пары лет разлуки и не было вовсе, будто Эрик никогда не уходил из этого особняка. И это вновь заставило одну из стальных цепей на его сердце рассыпаться прахом, в ласках Магнето мелькнула нежность и аккуратность, которая вызвала в партнёре, соотвественно, более яркие и положительные реакции.
Дальше снова образовался туман. Белая полупрозрачная пелена заполонила взгляд Ксавьера.
Он мог лишь ощущать чужие горячие касания… Грубоватые пальцы ловко и быстро расстегнули его рубашку и начали исследовать его худое бледное тело, задевая соски, которые от возбуждения стали намного чувствительнее, обжигая этими касаниями кожу. Скользкие губы металлокинетика наконец позволили Чарльзу вдохнуть кислорода с придушенным стоном и скользнули по бледной шее требовательными поцелуями и укусами, вызывая на коже рой мурашек. Ровно как и прохладные простыни, которые прохрустели под телами мужчин, опустившихся на постель бездумным падением, не желающих ни на секунду отрываться друг от друга.
Он мог лишь краснеть, улавливая в чужом, таком же затуманенном сознании восторженные и откровенные мысли о том, насколько Ксавьер был красив и прекрасен. Он слышал, как Эрик тяжело выдыхал при взгляде на него, и отчетливо ощущал его эмоции, которые еще больше его смущали, заставляя закрывать руками лицо.
Он мог лишь извиваться под сильным телом над собой, реагируя на требовательные ласки на удивление нежных рук, которые уделяли внимание каждой эрогенной зоне на теле партнёра. Складывалось впечатление, будто Эрик всегда знал о том, где же у Чарльза находятся такие зоны… И это даже немного пугало — может, при ментальной связи он непроизвольно транслирует не только свои мысли, но и чувства, тайны, эмоции?
Он мог, нет, он просто был рожден для того, чтоб однажды — а именно, сейчас — обхватить ногами узкие бедра мужчины, что так старательно ублажает его руками и одновременно подготавливает к дальнейшему. Скользкие пальцы внутри себя доставили Чарльзу сперва лёгкий дискомфорт, но, когда эти пальцы попали в определенную точку, — всё тело будто пронзило сладким током, а по комнате разлетелся громкий, протяжный стон.
А Эрик воспринял это как знак, что можно продвигаться дальше. Он осмотрел призывно вздрагивающее, извивающееся тело, провел руками по приглашающе развинутым перед ним ногам, вызывая новую волну лёгкой дрожи… И вошёл.
Чарльз задохнулся в глухом стоне, замерев в изогнутом дугой положении и почти не дыша, привыкая к блажённому чувству наполненности, пульсирующе сжимая внутри себя член Эрика, тем самым срывая с губ мужчины некоторые немецкие фразы и тихие стоны.
Спустя несколько минут, в течение которых Чарльз привыкал к новым ощущениям и пытался унять тупую, пульсирующую боль, начался настоящий хаос в этой постели. Толчки Эрика вначале были плавными и глубокими. Это сводило Чарльза с ума, срывая с его губ протяжные стоны удовольствия. Далее мужчина набирал обороты, наращивал темп ритмичных движений, иногда выстанывая имя Чарльза в сопровождении тихого скрипа кровати.
Поцелуи и укусы в шею давали ясно понять, что завтра Ксавьеру придётся тщательно подбирать одежду, чтобы скрыть следы этой ночи от посторонних глаз. А следы ногтей на спине Эрика будут напоминать ему об их первом — и следует признать, крайне успешном — свидании…
… Ксавьер совершенно не помнил, сколько это продолжалось, сколько поз они сменили и сколько раз выкрикивали имена друг друга в самый пик наслаждения. Он ощущал лишь приятную, ноющую боль в пояснице и жуткую усталость во всем теле. Укусы на шее и плечах пекли, засосы ныли, на бедрах, ягодицах и предплечьях явно проявятся синяки… Но Чарльз совершенно ни о чем не жалел.
Сейчас он лежал на сильном плече своей ручной акулы, блажённо и сонно улыбаясь. Он ни о чём не думал, лишь радовался и был крайне благодарен Питеру за его «подставу». И прямо перед тем, как провалиться окончательно в сон, Чарльз слышит две фразы: одну — вслух, очень тихо и, скорее всего, в надежде, что она не будет услышана, а другую — в виде очень громкой и невероятно искренней мысли.
— Надеюсь, ты согласишься встречаться со мной, Чарльз.
«
Я люблю тебя.»
***
— Чё-ёрт, бошка трещит… — шипел недовольно Логан, поднимаясь с пола где-то на рассвете следующего утра. — Что, вашу ж мать, произошло…
— Не попадался бы ты папане под руку, когда ему срочно нужно заняться кое-чем очень важным, Джеймс, — весело и задористо проговорил Питер, сидевший около мужчины на корточках, тоже в одних лишь труселях с изображением радужек и облачков. — Нехило тебе перепало, конечно…
— Чтоб я еще хоть на день дольше здесь застрял с вашими ночным гулянками, чертовы дети, — злобно рычал Росомаха, поднимаясь с пола и ощущая, как боль медленно отступает. — Чёрт, Питер, завались в комнату, — Логан загнал паренька в его комнату и совершенно своевольно зашёл туда сам.
И что они там делали до появления блудных родителей, останется тайной. Иначе Леншерр действительно пустит Логана на фарш.
Конец
