***
Я впервые с радостью шёл на работу. Ведь когда рабочий день закончится, у меня будет свидание! Адам заскочил с утра выпить кофе. Я подошёл к его столику и осторожно спросил, всё ли в силе. Он кивнул. Заодно я поинтересовался, как связаться с миссис Фриман. Пока Адам писал на салфетке номер телефона и адрес, краем глаза я заметил какое-то движение. Что-то мягкое коснулось моей ноги. Я глянул вниз. Это был маленький серый котёнок, мокрый и очень худой. Запищав, он поднялся на задние лапки и принялся царапать мою штанину. — Эй, а ты что здесь делаешь? — Ты там с кем? — Да тут котёнок пищит… К столику подскочил мистер Дэвис. — Вот ты где, скотина блохастая! По всему кафе тебя ловлю! Он схватил котёнка за шкирку и встряхнул. — Прошу прощения, мистер Стрейнджлав, сейчас я его выкину отсюда. А ты, — обернулся он ко мне, — что стоишь рот разинув? Давно бы поймал и вышвырнул эту тварь на улицу. — Это не тварь, — возразил я. — Тварь блохастая. — Дэвис снова встряхнул котёнка, тот обиженно запищал. — А я-то думаю, кто объедки с мусорки растаскивает, а это вон кто, оказывается! — Дэвис, не мучайте животное, — попросил Адам. — Может, вы его себе заберёте, Стрейнджлав? — Может быть. Котёнок наконец вывернулся и укусил мистера Дэвиса за палец, и тот выронил его. Животное быстро ретировалось под стул Адама. — Вот ведь гадёныш! — возмутился хозяин. Адам наклонился, чтобы вытащить из-под стула пищащий комочек шерсти, усадил котёнка к себе на колени и погладил. — Бедный малыш. — Он же грязный. И блохастый, — брезгливо уточнил мистер Дэвис. — Отмою. — Вы что, действительно решили забрать его домой? — не поверил мистер Дэвис. Котёнок уже свернулся клубочком и мурлыкал. — Почему бы и нет. Мистер Дэвис вздохнул. — И что, так каждую бездомную тварь будете подбирать с улицы? — Каждую — не смогу. Невозможно спасти всех. Но я могу спасти этого. — Адам почесал котёнка за ухом. — Ваше дело. Том, — хозяин снова переключился на меня, — что ты тут стоишь, уши развесил? Работы мало? Мистер Стрейнджлав расплатился уже? — Да, сэр. — Тогда иди работай. Я пошёл на кухню. Обернувшись, я увидел, как Адам с котёнком на руках выходит из кафе.***
В конце смены меня вызвал мистер Дэвис. — Том, я хочу с тобой серьёзно поговорить. — О чём же, сэр? — А ты не догадываешься? «Догадываюсь, но не скажу». — Не имею ни малейшего понятия, сэр. Хозяин усмехнулся. — Не имеешь, значит? А что я тебе на днях говорил, не припоминаешь? — Нет, сэр. — Я говорил тебе держаться подальше от мистера Стрейнджлава. Не так ли? Я промолчал. — Так вот, я делаю тебе последнее предупреждение. Оставь мистера Стрейнджлава в покое. — А я его вроде не трогаю. — Не держи меня за идиота. Кто сегодня перед его столиком задницей вертел? Я опять смолчал. — Послушай, Том. Адам... мистер Стрейнджлав — человек хороший, добрый. Со своими странными принципами, но добрый. И из-за этой доброты люди его часто используют. Ты же в курсе, что мы с ним практически родственники? Лиза — его сестра и моя жена — очень за него переживает. А если переживает она, то и я тоже. — А она разве здесь, в городе? — Конечно, в городе, где же ей ещё быть... Впрочем, не твоё дело. Наслушался тут сплетен… Разговор не об этом. — А о чём тогда, сэр? — О том, что я запрещаю тебе общаться с мистером Стрейнджлавом. — Прошу прощения, сэр, а разве он не взрослый человек и не может сам решить, с кем ему общаться? Внутри меня начала закипать злость. — Он человек импульсивный, и очень часто его чувства берут верх над разумом. А такие, как ты, могут легко этим воспользоваться. — Такие, как я? — Брось, Том, мы оба знаем, почему ты хочешь залезть в штаны к мистеру Стрейнджлаву. Уж не из-за большой любви, это точно. От возмущения я не нашёлся с ответом. — Вот видишь, и сказать-то нечего, сам всё понимаешь. Я, собственно, потому и смотрел сквозь пальцы, как вы с Джошем жмётесь по углам, думал, что ты на него переключишься. Но ты вцепился в мистера Стрейнджлава мёртвой хваткой. Даже в автобусе подкараулил. Да уж, целеустремлённости тебе не занимать. — Мистер Дэвис, я… — Так что, повторяю, это моё последнее предупреждение, Том. В следующий раз я буду вынужден принять серьёзные меры. Понял? Я упрямо молчал. — Язык проглотил? — Простите, сэр, но всё, что я хочу вам сказать, будет являться нарушением субординации. Так что я, пожалуй, пойду. До свидания, сэр. Я вышел, хлопнув дверью. Ко мне подошёл Джош, явно в приподнятом настроении. — А что дверями хлопаем? Тоже увольняешься? — Нет… Погоди, а ты что, решил уволиться? Джош радостно кивнул. — Нашёл другую работу? — Ну... И да, и нет. Мы направились к выходу. — Понимаешь… Аарон и я решили жить вместе. — Что? Ты будешь жить с мистером Морганом? — Угу! Аарон хочет, как и раньше, заниматься репетиторством, а я буду у него вместо домохозяйки, готовить, убираться и всё прочее. — Ого… — только и мог сказать я. Мы вышли на крыльцо. Машина Адама уже стояла неподалёку. — Эх, ты не представляешь, как я рад! Последние пару смен отработаю — и всё, свобода! Чёрт побери, я так счастлив! — Джош крепко обнял меня и похлопал по плечу. — Ладно, пока, меня ждут. И он побежал к невзрачной чёрной машине, припаркованной на другой стороне улицы. Я проводил его взглядом. «Счастливец». Адаму, видимо, надоело ждать, и он посигналил мне. — Иду, иду! Я запрыгнул на переднее сиденье. Адам поприветствовал меня поцелуем. — Ну что, едем смотреть старый город? — Едем. Он повёл машину вдоль мокрого тротуара, освещённого оранжевым светом фонарей. — Как котёнок? — Я отвёз его домой, попросил миссис Смит искупать его и накормить. Завтра в обед поеду за мисками и прочими кошачьими принадлежностями. — Ты точно решил оставить его у себя? Адам кивнул. — Ты видел, какой он трогательный? Маленький такой и беспомощный. Конечно, я его оставлю. Я улыбнулся. — Никогда бы не подумал, что ты любишь кошек. — Да? А почему? — Ну, ты такой… Всегда в костюме, пахнешь дорогим парфюмом и водишь дорогую машину. А котята… Они маленькие и миленькие. — Мне нравится всё милое. Например, ты. — Льстец, — улыбнулся я. — А ты уже решил, как котёнка назовёшь? — Ещё не думал. Приеду домой, посмотрю на него внимательно и решу. — Назови его Пикси! — А что, звучит неплохо. Пусть будет Пикси. Ладно, я хочу показать тебе достопримечательности Амбертауна… Мы прокатались около часа, обсуждая архитектуру города. Некоторые здания действительно были уникальными — с колоннами, барельефами и горгульями. Другие, более современные, выглядели странно — с диагональными окнами и изогнутыми под разными углами стенами. Потом мы заехали в небольшое, но уютное кафе в Верхнем городе. — Родные тебя не потеряют? — Нет, я сказал, что буду с тобой. Правда, хорошо бы через час уже быть дома, завтра всё-таки на работу. Адам задумался. — А они знают, что ты гей? — Знают. Причём давно. Довольно глупо попался. — Я смутился. Адам жестом показал, чтобы я продолжал. — В общем, мы должны были поехать всей семьёй к тётушке на выходные. А я тогда уже встречался с парнем, ну и додумался притвориться больным, чтобы остаться дома и с ним время провести. Мама поверила, и они с сестрой уехали. Надо сказать, это были замечательные выходные! Мы с Полем практически не вылезали из постели. В воскресенье вечером он должен был уйти, но мы решили, что лучше проведём ещё одну ночь вместе, а будильник заведём на пораньше… — И вы проспали? — Нет, проснулись вовремя. Спали, правда, от силы часа два. Но… мы решили, что ещё успеем разок… — И? — И не успели! В самый разгар вернулись мама с Кларой и застали нас голыми в постели. — И что было потом? — Мама долго смеялась, говорила, что на самом деле она давно уже всё знала. Клара была сначала в шоке от увиденного, но быстро пришла в себя. И жизнь пошла своим чередом. Даже легче стало, что не надо скрываться. — А что случилось потом с Полем? Улыбка сползла с моего лица. — Мы расстались в конце прошлого года. А потом началась гражданская война. Я даже не знаю, успел он бежать или нет… Написал ему несколько писем, но ответа не получил. Адам взял меня за руку. — Мне очень жаль. Я глотнул кофе, пытаясь отогнать грустные воспоминания. — Ну, а ты? — Что я? — Ты вроде как открытый гей. Как ты пришёл к этому? Адам помрачнел. — Если не хочешь, можешь не рассказывать, — поспешно добавил я. — Да ты и так, наверное, отчасти знаешь эту историю. Но лучше я сам расскажу, а то потом наслушаешься ещё каких-нибудь сплетен. Он вздохнул. — Я всегда был таким. В четырнадцать я впервые влюбился в парня. Я скрывал это ото всех. Даже от матери. Когда мне было двадцать пять, я встретил его. Роджера. Я тогда ещё управлял «Субботой». Роджер был старше меня на восемь лет, но он был такой… Красивый, чёрт побери. Дело не только во внешности — он красиво одевался, красиво пах, красиво разговаривал. Прямо как актёр с экрана. Ещё он был остроумен. И хорош в постели. Адам задумчиво посмотрел в окно. — Роджер вскружил мне голову, а я этого даже не заметил. Вертел мною, как хотел. К примеру, если мы шли в ресторан, я всегда платил за нас обоих. И в кино тоже. Да что там кино и рестораны! Я дарил ему дорогие подарки, наличные, всё, что он просил. Водил его на все вечеринки. На одной из них Роджер встретил мистера Салливана. — Мистер Салливан — это?.. — Салливану было шестьдесят пять, и он был богат. Очень богат, не то что я. — И Роджер ушёл к нему? Адам кивнул. — Я был морально уничтожен. Сидел в своей комнате и ревел. Ко мне зашла мама и спросила, что случилось… И я рассказал ей всё про Роджера. — И именно так она узнала, что ты гей? — Да. Она начала кричать, что, мол, Роджер сделал из меня гея. Я возразил, что всегда был таким. Она не поверила. Тогда я решил показать ей свои дневники, которые вёл в ранней юности. Там всё был разрисовано голыми парнями и исписано гомоэротическими стихами. Мама была в шоке, не могла поверить, что я столько лет скрывал от неё всё это. Сначала долго молчала, а потом… Адам болезненно нахмурился. — В общем, был скандал. Она не смогла этого принять. Забавно: она всегда учила меня, что мы должны принимать и понимать различия других людей, что все люди важны. Но, видимо, только не в том случае, когда её собственный сын вдруг оказался геем. Было очень обидно. Я крепко сжал его руку. — Она была учредителем «Субботы» и заставила меня отойти от дел. Потому что, раз уж я врал про свою ориентацию, неизвестно, можно ли мне вообще доверять. Может, я деньги отмываю или подпольный бордель держу. Это её слова, не мои. Удивительно, как человек может быть добр к чужим людям и жесток к родным… Она продолжала заниматься благотворительностью, бороться за права простых рабочих, настаивала на отмене телесных наказаний, но при этом искренне не хотела принимать меня таким, какой я есть. Благодаря её влиянию все узнали, что я гей, и отказывались иметь со мной дело. — О, Адам, мне так жаль… — Я наскрёб остатки денег и купил маленькое помещение, которое сразу начал сдавать. Первыми моими клиентами были открытые геи, лесбиянки и трансы. Вроде как свои поддерживают своих. Конечно, это было скорее политическое заявление. Все они были активистами, из радикальных. Но их поддержка меня спасла. Если бы не они, я бы сейчас тоже непонятно где работал за копейки. Через год стало легче — кто-то из гомосексуалов заимел друзей в городском совете, и к нам стали относиться терпимее. Ночные кафе для мужчин-геев — пять лет назад их не было, это всё заслуга активистов. Постепенно моё дело набирало обороты, я покупал новые помещения. Некоторые старые друзья вернулись ко мне, поняв, что моя ориентация не мешает нам общаться и веселиться, как раньше. Только матушка… Она до сих пор со мной не разговаривает, хоть и не мешает моему бизнесу. Вот такая история. Адам отпил остывший кофе. — После Роджера я стал дико ревнивым и боялся привязаться к кому-нибудь. Я ни с кем не заводил длительных отношений, за исключением Итана. С ним мы встречались около года, и я всё испортил своей ревностью. С тех пор, как мы с ним расстались, я ни с кем не встречался, изредка лишь навещал ночные кафе. — Мне очень жаль, что так получилось. Адам моргнул. — Да. Мне тоже. Но это всё в прошлом. Сейчас у меня более или менее нормальная жизнь. Кстати, вчера Итан мне сам позвонил, узнать, как у меня дела. Оказывается, он сейчас работает учителем математики в Хартвуде. Надеюсь, с его характером его там никто не убьёт. Кстати, представляешь, предыдущего учителя уволили за то, что он приставал к ученикам. Как же его зовут… — Адам потёр переносицу. — Вспомнил! Морган, Аарон Морган! Дэвис как-то говорил, что он в «Субботу» иногда заходит и предлагает официантам всякое… Ужас! — Да… Ужас… «Вот теперь, после всей этой истории с Роджером, я Адаму про мистера Моргана точно не скажу. Он же не поверит, что между нами ничего не было. Да я и сам не поверил бы!» Мы ещё немного поболтали, допили кофе. Адам предупредил, что не сможет забрать меня завтра после работы. — Если хочешь, можешь остаться на ночь у меня. — О, я бы с удовольствием, но завтра моя смена. Но я могу переночевать у тебя послезавтра. Если ты не против, конечно же. Адам кивнул.***
Только дома я вспомнил, что не успел рассказать Адаму об угрозах мистера Дэвиса. «Ну ничего, обязательно расскажу послезавтра».