***
Но мучения на этом не закончились. Вернон понял, что слышит чей-то шёпот и очень слабое шмыганье носом. Всё постепенно начинало болеть да и ещё в добавок занемело. Темерец захрипел ругательства, пока открывал глаза и всматривался в потолок. — Роше! — возглас принадлежал Бьянке. На этот раз в нём не было и капли злости, только счастье и успокоение. — Ты очнулся. Командир не ответил, но посмотрел на неё, подтверждая её догадки. Та слабо обняла его на долю секунды и оторвалась. Тот, кто стал ей отцом, сейчас только что чуть не умер. — Что с тобой вчера было? Как ты умудрился подставить спину? — спросила у только вернувшего сознание Роше Вэс, невзирая ни на что. — Ты остановился прямо посередине всех «интересных событий» и ничего не делал, пока тебя не рубанули. Тирада помощницы вызвала у командира лишь обречённый стон, полный отчаянья. — Бьянка, не знаю. Мне херово, – надрывным голосом попросил темерец. На это она уже ничего не ответила, да и не успела. Если не сразу рассказывала обстановку, то всё терпимо. Однако хоть что-то радовало. Вернон кое-как сел, чувствуя рану сзади. Сильно же его задели. Стареет, похоже. Пальцы на руках покалывало. На нём оказалась лишь рубаха с высоким воротом и чёрные штаны. Вроде очень удобно, но всё было узким. Хотя жаловаться было глупо. Шаперона на голове не было, что немного раздражало, да в принципе ничего страшного. Под кроватью стояли его сапоги, которые он сразу натянул, чтобы встать. С них уже оттёрли грязь, отчего стало немного неловко. Перевязка несколько мешала, конечно, но ощущение скованности не мешало чувствовать себя хорошо. Хотелось выпить. — Роше, мне серьезно нужно кое-что важное тебе сказать… — снова сказала Бьянка своему командиру и наконец получила одобрительный отклик. — Когда мы дрались с нильфами… И тут высокая фигура показалась на пороге, заставив её замолчать. Шаги были размеренными, медленными. Вернон сразу же посмотрел на незваного гостя и у него отпала челюсть. — Вернон Роше! Неожиданная встреча, верно? — надменно проговорил знакомый ненавистный голос. Это был Иорвет. Тот самый старый ебалай, который раньше хотел нацепить его значок с темерскими лилиями себе на грудь, чтобы завершить коллекцию. Но у него тогда, когда они ещё искали убийцу королей, так и не вышло это сделать. Потом они не имели возможности пересечься, что, с одной стороны, радовало, с другой — огорчало. Роше знал, что командир скоя’таэлей вступил в ряды Саскии. Да и потом всем негородским эльфам сказали выметаться. Все наверняка были до безумия рады этому, и потому тоже решили для них сделать исключение и не обратить на отвратительное действие девы внимания. «Разбойники и убийцы» – вроде так назвала их она. Потом белки снова оказались… В каких-то ебенях, потому что практически ничего о них известно не было. Информации под нуль. Но что он делает тут? Как? — Бьянка, ты ведь тоже видишь Иорвета? — нахмурившись, Вернон шёпотом спросил. Та вздохнула и начала свой рассказ: — Когда мы дрались с нильфами, то начали сдавать позиции. Всех ещё выбило из колеи твоё отсутствие. Но тут появились эти… эльфы. И дали залпы стрелами по ним, вроде бы помогая. Потом, когда всё прекратилось, они окружили нас, но не убили. Иорвет сказал, что хочет лично с тобой переговорить. Это вкратце. Темерец во второй раз впал в ступор. Смотря то на Вэс, то на белку, он почувствовал, как сходит с ума. Наверняка он сейчас валяется в горячке, пусть и ощущение было довольно ярким, не похожим на сон. В лицо била холодная свежесть, раны болели, но ничего не намекало на теоретический самодиагноз Роше. Чувствовался вполне материальный запах подвоха. — Ну? — послышался самоуверенный голос эльфа. Темерец потёр глаза и попросил Бьянку выйти. Та взглянула на него со смешанными эмоциями, но всё-таки ушла, оставив командира. Что нужно это проклятому, бешеному лидеру скоя’таэлей? Когда в этом подобии комнаты они остались одни, Иорвет повернулся спиной к Роше. Неожиданность, однако, но ещё и сел около разведённого костра. Это вообще было дикостью. От огня в глазу эльфа начали играть искорки, но отнюдь не весёлые. Он был бледен, как самая чистая белая скатерть самого Эмгыра. На этот раз легендарную красную повязку заменила серо-зелёная. За ухом не было пера. Одежда была натурально изношена до дыр. Хотя заплатки не привлекали внимание сразу. Сапоги оставались грязными и мокрыми. Ноги Иорвет как-то по-детски вытянул к костру, отогревая. Всё казалось идиотским сном, но всё же Роше сел перед своим врагом. Их разделял довольно высокий огонь и можно было хоть немного расслабиться. Да и лук с клинками были на местах. Руки белки даже не тянулись к ним. — Ты своему гостю даже попить не предложишь, dh'oine? Да? — голос всё ещё сочился ядом, заставляя насторожиться. — Прости, но у нас осталась только водка и темерская ржаная, — съязвил в ответ Вернон, желая сразу перейти к разговору. — Ты лучше… — Давай водки, — перебил его Иорвет. Темерец нахмурился сильнее. На его врага это совершенно не похоже. Ни капли. Но в ступоре Вернон сам не заметил, как уже понёс две кружки алкоголя к костру и отдал одну эльфу. Тот, принюхавшись, выдал: — Это не она. Ты дал мне что-то другое. — из-за натянутой почти на глаз повязки не было видно бровь, но Роше видел, как хмурится скоя’таэль. — Это темерская. Не буду я на тебя чистокровную водку переводить, — оправдался человек. На самом деле он перепутал это случайно. Но вместо укоризненно взгляда, на который способны лишь некоторые представители Aen Seidhe, такие, как Иорвет, он получил сразу пустую кружку. За один залп. Белка зажмурился и выдохнул. Для него наверняка это было крепко. Хотя запах, который чувствовал Роше, был далеко не для слабых девушек, но всё-таки странно. Возможно, просто не было у скоя’таэлей таких денег, чтобы выработать «иммунитет» к спиртному. Человек решил, в отличие от Иорвета, на всякий случай не выливать в себя всё, а оставил на потом. — Не боишься быть предо мной в пьяном виде, а? Или страх потерял? — попытался поддеть его Вернон, но это снова не сработало хоть немного оживить врага. Напрягало. — То, о чём мы сейчас будет с тобой говорить, я не смогу обсуждать на полностью трезвую голову, — удивил Иорвет темерца в который раз за вечер. Отставив кружку в сторону, тот выдохнул: – Огонь красивый. Командир уставился на него и всмотрелся. Костёр как костёр, и нет ничего сверхъестественного, но Роше всё равно сделал вид, что всматривается в него. Эльф выпил за один раз кружку и наверняка тянет время до опьянения. Так эффект проявляется медленнее, конечно, но растягивать алкоголь никому не хочется в это время. Вернон и не заметил, как по-настоящему начал рассматривать цвета и детали. — Начну издалека, – резко оборвал состояние транса белка. – После того, как мы узнали, что Саския пытается сделать государство, где смогут жить люди, эльфы, краснолюды, низушки в мире, я решил направиться туда. Мы не разбойники, dh'oine. Ты это знаешь. Мы шли сражаться за идеалы девы не чтобы извлечь выгоду в виде денег или статуса. Большинство скоя’таэлей устали от этой бесконечной войны и хотели наконец мира. Найти семью, спокойно жить, работать на любимой работе, иметь право на личные заботы — наша мечта. Чтобы по закону нас не вешали за малейший проступок, даже если его не было. Чтобы суд не решал, что вы, dh'oine, правы просто потому, что вы dh'oine. Хотя… До суда дело вряд ли вообще доходило. Вы просто убивали тех, кто не похож на вас. Я не согласен всю жизнь пред вами на коленях ползать, чтобы жить как отброс, но в обществе. Язык Иорвета слушался не полностью и иногда проскакивали пьяные нотки. Было странно слушать рассказ о чувствах скоя’таэлей, но всё сейчас казалось бредом. Роше не хотел встревать, пусть ему и не нравилось то, к чему ведёт его верный враг. — Но после того, как мы проиграли всё, за что боролись, нас практически не осталось. Буквально три десятка. Вернон, ты понимаешь? Тридцать скоя’таэлей! Пока мы прикрывали чужие bloede arse… Нас просто вырезали как… — белка запнулся, но продолжал жестикулировать, даже не заметив, что назвал человека по имени. — Как поганый скот! Одноглазый часто дышал, будто слова давались ему очень трудно. Это и было так. Он уже сам пошёл к бутылке, из которой Роше ранее наливал ржаную, и сначала поднимая, занося открытое горлышко над кружкой, а потом и сразу забрал всё оставшееся, не утруждаясь. Всё равно выпьет. Сев на свою лавку, Иорвет довольно быстро осушил бутылку, непривычно краснея. В каком состоянии уж командир ни видел эту белку, но таким — никогда. — Нам пришлось сейчас выбирать. Мы тоже стыкуемся с нильфами, но у нас практически нет ничего. Мои братья болеют, умирают от ран, от голода. Ты… ты знаешь, когда мы вообще в глаза видели не гнилую картошку…? Или нормальные лекарства… — взгляд лидера белок от мыслей о еде немного мечтательно потеплел, но он сразу себя одёрнул, мотнув головой. Темерца одолевало непонятное ощущение. Перед ним гроза севера, лидер скоя’таэлей, выживший офицер Врихедд… сидит пьяным и мечтает покушать. Устраивает монолог-покаяние для своего врага, исповедуется ему. Либо это всё хорошо спланированный ход, который Вернон не может понять, либо эльф совсем сбрендил в своей берлоге. Пока что оба варианта были возможны. — Потом мы с Киараном узнали, что вы тоже чёрных режете. И… Иорвет устало потёр переносицу и лоб под повязкой. Та, видимо, слишком сильно давила, поэтому тот, забыв о разговоре, принялся пытаться её снять. Руки в стёртых перчатках потянулись, чтобы распустить ремешок, держащий тряпку на голове, но пальцы эльфа будто заплетались. Он сердито надул губы и снял перчатки, кинув на лавку. Тонкие пальцы наконец справились с задачей, открывая врагу старый шрам, не заживший даже за столько времени. — То есть ты хочешь сказать, что пришел сотрудничать с людьми? Ты, гроза всех канав и леса, пришел заключать союз с главой отряда, который на тебя охотится? — саркастично поинтересовался темерец. — Ты даже не представляешь, bloede, как мне тяжело далось это решение! Роше это конкретно разозлило. Будто ему одолжение делают, когда приходят. Тем более, если рядом с ними, под боком, озверевшие эльфы будут болеть, умирать, попутно вгрызаясь в нильфов, а может, и в людей темерца, это никаким образом не хорошо и вовсе не устраивает командира. — Если мы откажемся, то ты пригрозишь, что вы убьете нас, так? Ну что же… Я готов замарать руки в вашей крови, чтобы раз и навсегда избавиться от вас. По крайней мере, приятная месть, ничего личного. Тех, кто по сей день убивает мирный народ, думая, что таким образом смогут отстоять свои права, вовсе не жалко, — паскудно ухмыльнулся человек. Иорвет от этих слов сильнее покраснел и сжал кулаки. В зеленом глазу горела злоба и… некая обида. Может, на весь мир, может, на Вернона. Он зажмурился и довольно четко произнес: — Да ты просто грязный ублюдок! Ничего не понимающий, вонючий и грязный, старый ублю… — не успел выругаться эльф, как, вскрикнув, упал прижатым к полу. Пьяное тело не слушалось, хотя мысли сразу прояснились, как только в его лицо влетел кулак. Возможно. Иорвет начал неконтролируемо кашлять и попытался закрыться свободными руками от сидевшего на нём полоумного dh'oine. Но ничего не выходило, а удары становились все сильнее и сильнее. Ярость темерца явно возрастала с каждой секундой. Вернон замахивался для того, чтобы снова впечатать в пол красивое лицо, уже имеющее основательно разбитую губу и будущие синяки на скулах, но увидел, что скоя’таэль перестал сопротивляться и даже прекратил попытки защитить себя. Лишь зажмурился, не сдержав слезу, покатившуюся вниз по щеке. Ну а как он бы вообще смог проконтролировать себя до таких мелочей, если на голодный желудок выхлебал почти литр алкоголя? Всё ещё сидя верхом на Иорвете, Роше ждал реакции от него. Не будет же тот вечно валяться с дрожащими губами и сведёнными бровями. Нет, не будет?.. Но белка в этот раз не смог сдержаться. Тут не было его соратников, не было тех, кто считал его вообще достойным хоть чего-то. Только dh'oine, который и так его никогда не боялся. Мутные мысли лишь подливали масла в огонь. В горле застряли все ругательства, слова, которые он хотел только что кричать. Злость прошла и осталась только горечь. — Знаешь, dh'oine, мне больно от того, что нет даже шанса просто жить. Жить, не опасаясь того, что завтра не наступит. Жить, имея возможность полюбить кого-то и потом не держать на руках хладный труп. Жить, больше не ощущая того мерзкого запаха крови, гнили. — подрагивающим шёпотом говорил Иорвет. — Трус имеет надежду. Сильный имеет власть. Трусы ничего не делают, лишь мечтая о побеге. Сильные же предпочитают действовать. Эльф смотрел куда-то в пустоту, сквозь Вернона. Полностью расслабленно лёжа на холодном полу, с кровью во рту, он понемногу успокаивался. Руки его покоились на груди. — Тогда почему все мои попытки ничего не дали? Я ставил на кон всё, выкладывался на полную катушку, рвал глотки… Я выживал и вёл за собой, чтобы обрести свободу. Для себя и своего народа. Я верил и действовал. Но почему же всё так? Жизнь всегда заканчивается одним и тем же. Что люди, что эльфы видят свет в конце туннеля при любом раскладе. Что бы ты ни сделал, что бы ни принёс — всё исчезнет. Даже если наступит мир, то это ненадолго. Сменится поколение, и «наша песня хороша, начинай сначала!» Силы стали покидать, и не прошло и двух минут, как Иорвет в первый раз за столько лет зарыдал. Сердце бешено колотилось, его трясло. Всё, что копилось в нём, выливалось наружу, заставляя его так позорно всхлипывать. Глаз, наверное, покраснел, да только сейчас было на это плевать. Может, поэтому он не заметил, как вес человека перестал давить на него, и эльф просто лежал на полу. Ладони закрыли лицо, пытаясь спасти их обладателя невесть от чего. Нога эльфа инстинктивно согнулась, давая опору. Вернон не знал, что делать. С одной стороны, казалось неправильным помогать прийти в себя его злейшему врагу, с другой… Тот был разбит. Но всё решили за него, пусть даже и не понятно, кто именно. Присев, темерец коснулся злейшего врага. Тот вздрогнул и уставился на него, полностью показывая изуродованное лицо. Шрам пересекал всю щеку, он так и не зажил нормально. Впадина на месте глаза, заходящий на губу разрез были воспалены. Это должно было устрашать, но внутри разгоралось другое чувство. Лучше не думать о таком. Приподняв Иорвета, темерец закинул его руку себе на шею. Вторая ладонь эльфа легла на плечо человека, собирающегося поднять его. Предусмотрительно согнув ноги, он устремил взгляд на врага скоя’таэлей. Почему тот просто не убил его? Может, в этом человеке есть хоть что-то хорошее? Да нет, тупо как-то. Казалось, что одноглазый ничего не весил. Ожидая понести эльфа в броне, Роше всё же нёс броню, в которой где-то потерялся эльф. Казалось самым логичным отнести того на кровать, чтобы тот отдохнул. Усадив сонную грозу севера с заплаканным глазом, темерец решил снять грязные тряпки скоя’таэля. С ног он боялся начать: мало ли что? Поэтому начинать пришлось с разномастных вещей, навешанных на плечи. Все эти ремни, непонятные вставки казались бессмысленными, пусть, наверное, и выполняли какую-то роль. Возможно. Партизан не сопротивлялся. Его жутко клонило в сон от усталости, поэтому и нормальные мысли все пропали, кроме пьяных. — «Бывают же красивые глаза у людей, когда те спокойны, — проскочила одна из них. — Хорошо, что такое только у единиц среди них, иначе убивать было бы чуть сложнее». Но когда Иорвет остался только в рубахе и штанах, Вернон понял, что те тоже грязные. Видимо, времени на себя у того совсем не было, благо он — эльф. Эльфы просто не могут пахнуть до одури отвратительно. По крайней мере, для человека. А Иорвет вообще не вызывал отвращения, как ни странно. Тощее тело врага не было хилым, как можно подумать. Под кожей красовались мышцы, привлекая внимание, но не скрывая торчащие ребра. Жутковато было смотреть на такого Иорвета. Партизан кое-как сидел, не понимая, что происходит, а когда его упрямо положили в холодную солдатскую постель, то не проснулся ничуть. Только что-то пробормотал на старшей речи, едва шевеля губами. «Ну серьезно! Делай что хочешь с безвольным, изголодавшимся трупиком, который держит всех в страхе!» Такой контраст не сильно веселил, но и не подумать об этом невозможно. Хотя лёгкий смешок вырвался наружу, давая повод для размышлений. Это была палёная темерская. Синяки, шрамы, царапины на прекрасном теле, оказывается, плохо заживали. Неудивительно, потому что ему просто неоткуда брать энергию. Ничего не жрёт, не лечится, работает как проклятый. Сам темерец сейчас оказался в положении, лишь немногим лучшем. — Боже, за что мне эта херня? — наградил господа вопросом человек. Укрыв Иорвета колючим одеялом, он почему-то смотрел на него. Тот начал немного сопеть и перевернулся на бок, поглубже зарываясь в тёплую ткань. Заострённые уши все ещё оставались немного розоватыми, как и щеки, а под глазом виднелся засохший след от слёз. И синяки от недосыпания. Жара вроде не было, но руки холодные. Настало время подумать над словами врага. Скоя’таэлям некуда идти, нечего терять. Начнут гнать людей — погибнут, но вырежут столько, сколько можно. Нельзя списывать со счетов даже полумёртвых, если они в силах держать оружие или сжимать кулаки. Только соглашаться нужно на разумный контракт, поэтому обязательно нужно было обдумать условия. Хотя бы на первое время. Всё равно кровать занята, даже не отлежаться после того случая. Спина снова заболела, причём с новой силой. Видимо, рана открылась даже от такой мизерной нагрузки. Впредь надо быть аккуратнее, чтобы скорее вернуться в строй. Но посмотрев на скинутые вещи, лежащие на табурете около кровати, Вернон решил попробовать их сложить хоть немного. Если эльф выйдет после ночи в одежде, помятой как у коровы из жопы, слухи могут поползти. Он тихо направился к Бьянке, оставив Иорвета на своей лежанке, стараясь собраться с мыслями. Если и принимать скоя’таэлей, то только с советом Анаис и Радовида. Ну, вскоре только Анаис.***
— Что?! Роше, ты в своём уме? Сначала пощада для нильфа, а потом скоя’таэлей в отряд взять? — возмущалась помощница, услышав предложение командира. — Ну представь, Бьянка, что сейчас мы им откажем. Находятся они прямо около лагеря. Пусть и нихера не жрали долгое время, чувствуют себя ужасно, но это только усилит эффект загнанной в угол крысы. Мы можем пожертвовать солдатами, чтобы истребить отряд Иорвета, но скоя’таэли не исчезнут. А можем привлечь на свою сторону, используя во благо Темерии. На это девушка устало выдохнула и уставилась в пол, думая над словами командира. Иногда стоит переступить через свою ненависть ради продвижения вперёд, конечно… Она всегда доверяла командиру, но последние его решения отличались от тех взглядов на жизнь, которые имел он раньше. Это напрягало. — Да, наверное, ты прав. А если они решили нас обмануть? Что тогда? — Бьянка задала интересующий её вопрос. — Им нет смысла это делать, если они могли бы обойтись без помощи, — улыбнулся Роше. — Они переступили через свою гордость не для того, чтобы узнать информацию или вырезать нас втихую. Это им не нужно. Скоя’таэли хотят наконец начать нормально выживать. Правда, я не уверен, что они хотят жить, но бороться будут. Это сто пудов. Вернон снова приобрел суровое выражение лица и лишь глаза говорили, что он надеется на правильный выбор соратницы. Темерец не выходил из своей комнаты довольно долго, а эльф до сих пор там оставался. Слышен разговор был только первое время, а потом настала лютая тишина. Бьянка беспокоилась тогда, но войти не решалась. Может, втихаря пробраться и увидеть, что там твориться? Но девушка всё-таки кивнула на доводы командира. — Отлично. Значит, теперь идём ко мне и пытаемся понять, как организовать этих эльфских дикарей. А, и берём одного из них для выяснения их «прекрасных» традиций.***
Скоя’таэли были на улице, отказываясь заходить внутрь. У них был такой же потрёпанный вид, как и у их лидера, но держались они с ровной спиной и чётким взглядом. Это больше смешило, нежели удивляло. Вражеского командира они встретили настороженно, оглядываясь на друг друга. Тем более, тот вышел без Иорвета. Но отсутствие брони или даже хоть чего-то солдатского, кроме меча, удивляло. Тот подошёл довольно близко, начиная разговор: — Среди вас есть приближенный Иорвета? Если «да», то выйди ко мне. Есть разговор. Голос у человека был уверенный, даже в какой-то степени приятный. Но Киаран помнил старые битвы, когда тот был главой отряда синих полосок и охотился за ними. Сам он кое-как избежал плачевной участи на барке, но получил кучу шрамов на теле и в душе, напоминающих об отвратительных событиях прошлого. Сделав шаг вперёд, он остановился, выглядывая реакцию темерца. Тот немного прищурил глаза и внимательнее всмотрелся в лицо. Эмоции у этого командира невозможно прочитать, как ни старался эльф. Слишком уж разные у них культуры, да и не интересовал его характер врагов. Поэтому можно было подумать и на то, что через секунду Киаран будет валяться с арбалетным болтом в шее, а может, зажатым в крепкие объятия. — Я тебя помню… — медленно проговорил Роше, но тут же расслабился. — Ты же Киа… Киаран, вроде, да? — Киаран аэп Эасниллен. В чём дело? — Давай веди всех внутрь. Совсем окоченеете на морозе, а в союзниках мне замёрзшие насмерть эльфы не нужны, знаешь ли. Брови скоя’таэля поползли вверх. Иорвет же хотел договориться лишь о том, что полоски не будут их трогать, а скоя’таэли – людей. Странно. Очень-очень подозрительно, да только ничего не поделать. Подав знак своим, Эасниллен вошёл вслед за темерцем. Повсюду были люди, смотрящие то с непониманием, то с злостью, но никто не трогал. Да, были и те, кто совсем не обратил внимание, только это — редкость среди темерских солдат. На самом деле ему пришлось почувствововать себя диковинной зверушкой, которую везут в клетке через площадь. Шли они недолго. Буквально один малый поворот — и вход в одну из «комнат». Никого не было, кроме девушки в форме, его и вражеского командира. Стол стоял немного ближе к стене, а на нём была стопка бумаги и перо с чернилами. Они что-то будут писать? — Присаживайся. Сейчас обговорим пару моментов, — садился уже за стол dh'oine. Светловолосая девушка же стояла рядом и сверлила эльфа взглядом. Сердитым и недоверчивым. Рубаха её была расстёгнута чуть ли не до конца, поэтому Киаран даже не сразу понял, что слишком долго задержался взглядом на открывшемся пейзаже. Помотав головой, он отогнал мысли. — Где Иорвет? — сразу же спросил скоя’таэль, не приближаясь к столу. На это он на секунду увидел поплывший вверх уголок рта Вернона. — Он сейчас занимается не менее важным делом. Не волнуйся за него. Пока что мы эльфами не питаемся. Это вызывало подозрение, но если это правда, то его злость или недоверие окажет плохое влияние на отношения между ними. Нельзя этого допустить. Поэтому Эасниллен медленно пошёл за стол и сел на лавку, так и не заметив, как чуть раньше села beanna. Вытащив один листок из стопки, Роше приготовился записывать всё, что скажет помощник лидера. — Начнём, пожалуй, с малого. Мы, как простые солдаты Темерии, не можем принять вас без согласия короля, — вот, только начало, а ситуация уже не радостная. — Но при одном условии это возможно будет сделать вскоре. Мы собираемся убить Радовида, а королева Анаис, уверяю, согласится помочь вам. — Что? Вы собираетесь... его? Он же... Король! — поверженный в шок эльф не смог сдержать удивления и совершенно забыл, что в прошлую секунду командир говорил о том, чтобы взять их в армию. — Так точно. Если у нас это получится, то вы будете обеспечены едой, одеждой, оружием — как и все солдаты. Но взамен будете служить Темерии верой и правдой, воевать за неё. Думаю, с вашей партизанской жизнью это станет идеальным контрактом. Только ты же понимаешь, что заговор — секрет, который лучше не раскрывать кому попало? — обмакнув в чернила перо, Вернон стал писать условия договора от своего имени. — Сейчас я запишу это, а далее узнаем ваш график, ваши привычки и так далее. Киаран после этих слов всё же пришел в себя. Иорвет обманул его, весь свой отряд, для того чтобы переслать их на вражескую сторону? Но почему именно Темерия и этот… Вернон Роше? Два командира вроде бы, на минуточку, ненавидели друг друга. Неужели эльф готов доверить всё dh'oine? Но потом волнение схлынуло. Всё равно деваться некуда, да и глупо будет сейчас говорить, что не этого хотели. А bloede beanna всё сверлила его ненавидящим взглядом.